© Я.П. Гершкович, 2001-2002.

Stratum plus, №2, 2001-2002598

Анализ развития взглядов о статусе той илииной археологической культуры, времени, усло-виях и компонентах ее сложения, о месте в бло-ках синхронных культур, порой может оказать-ся очень полезным и показательным для объяс-нения того, почему именно эти вопросы с пора-зительным постоянством не находят своегорешения. Об этом недавно напомнил В.И. Бе-седин, показав на примере другой, покровскойпроблемы, как игнорирование историографииможет привести «к беспочвенным дискуссиям,когда одна сторона не принимает аргументыдругой, терминологической путанице» (Беседин1996: 44).

По этим показателям сабатиновская про-блематика близка покровской: до сих пор четконе определены территориальные рамки явления,к сабатиновским памятникам могут причис-ляться срубные и наоборот. Удивительно, но приэтом, похоже, проблема статуса сабатиновскойкультуры считается решенной и уже не заслу-живающей специального рассмотрения. Не ина-че, как парадоксальной, такую ситуацию назватьнельзя, но ее появление – вполне закономерныйрезультат долгой и беспрерывной цепи проти-воречий, сопровождавших изучение сабатинов-ских древностей.

Археологическое изучение Северного При-черноморья началось примерно с серединыХIХ в., когда основной задачей было выявле-

ние здесь следов пришлых и местных народов,известных по древним письменным источни-кам, – киммерийцев и скифов. Раскопки пока-зывали значительные отличия скифских погре-бений из рядовых и больших царских кургановот захоронений со «скорченными и окрашенны-ми костяками». Последние были определеныД.Я. Самоквасовым как киммерийские (Само-квасов 1908: 141), а В.И. Гошкевич отнес к нимвообще все древнейшие, доскифские, погребе-ния (Гошкевич 1903: 92-157). Уже тогда в му-зеи и частные собрания начали поступать на-ходки металлических предметов и литейныхформ, вырисовывалась сложная картина взаи-модействия западных, восточных, южных тра-диций. А. Тальгрен в этой связи отмечал: «...пон-тийская территория, еще недостаточно изучен-ная, играла, как показывают дунайские формы,распространенные в восточной России и Тур-кестане, очень значительную роль в бронзовомвеке и для соседствующих территорий. Вот по-чему еще, а не только ради нее самой, надо по-стараться объяснить ее относительную неза-висимость (курсив мой – Я.Г.), ее культурнуюориентацию и возможные изменения» (Tallgren1926: 16).

Такой же точки зрения придерживался иВ.А. Городцов. Выделив на востоке Украины,в Подонцовье, срубную культуру и выяснив от-сутствие для «срубного народа» местных кор-

Я.П. Гершкович

ПАРАДОКСЫ В ИСТОРИОГРАФИИ САБАТИНОВСКОЙКУЛЬТУРЫ

Ya.P. Gershkovich. Paradoxes in the historiography of the Sabatinovka culture.The studying of the Sabatinovka culture is accompanied with a long and continuous succession of contradictions.

In the 20-s years V.A. Gorodtsov marked an originality of the North Pontic antiquities and allocated here «theCimmerian culture» distinct from the Srubnaya culture. The metal artifacts of the Late Bronze Age were included inthe former. In the 30-40-s years the sites of this period including Sabatinovka settlement were referred also to it.These conclusions were not completely taken into consideration by O.A. Krivtsova-Grakova - she has allocated«the Sabatinovka stage of the Srubnaya culture». There were not bases for such correlations, but her conclusionwas accepted. As a matter of fact such an inference have deprived the Sabatinovka culture its own historiography.The negative results of this event are visible so far. They are reflected both in the chronological and historicalinterpretations of the Sabatinovka culture as a whole as well as concern an estimation of metalworking of the LateBronze Age in the North Pontic area.

Ñàëäìëëàà

ней, он перенес свою культурно-хронологичес-кую схему эпохи бронзы и на Поднепровье, нов попытке ответить на вопрос, какие древностиздесь можно считать доскифскими, им былавыделена особая «киммерийская культура» (Го-родцов 1927: 625). Было указано, что она зани-мала территорию от низовьев Днестра, Днепраи далее на восток по Приазовью до Кальмиуса,в Крыму, на Таманском полуострове и по вос-точному побережью Азовского моря. В.А. Го-родцов считал, что металлические изделия«киммерийцев» не уступали переднеазиатским,и что «мы вправе и обязаны ожидать и средикиммерийских памятников, оставленных в по-чве Северного Причерноморья, не только впол-не развитые бронзовые, но и железные изделия,по своему совершенству не уступающие изде-лиям народов Европы и народов Малой Азии,стоявших в то время выше народов ЗападнойЕвропы» (Городцов 1928: 50).

Это была, конечно, самая общая и не ли-шенная эмоциональности оценка, но важно дру-гое – в качестве киммерийских были опреде-лены некоторые типы кельтов, мечей, кинжа-лов, копий и литейных форм, происходивших изстепной левобережной части Поднепровья, длякоторых в настоящее время доказана датиров-ка в рамках эпохи поздней бронзы. Вот почемусовершенно справедливо А.И. Тереножкинобратил внимание именно на «архаизированныйхарактер» «киммерийской культуры» В.А. Го-родцова (Тереножкин 1976: 9). Как бы то нибыло, но ее выделение – это попытка опреде-лить круг древностей, отличных от срубных,причем исходила она от первооткрывателя по-следних. Видимо, В.А. Городцов к иному выво-ду прийти не мог и в силу своей интуиции, и всилу того, что, как и А. Тальгрен, считал необ-ходимым указать на своеобразие местного при-черноморского населения, непосредственновключенного в орбиту и восточноевропейских,и западных культурных связей.

В 20-е – начале 30-х годов здесь были на-чаты раскопки поселений эпохи поздней брон-зы. А.В. Добровольский обратил внимание наземледельческий характер оставившего их на-селения, видел сходство в приемах орнамента-ции керамики в Поингулье и Поднепровье, ука-зывал на преобладание западных, дунайских,связей. Не остались незамеченными находкилитейных форм, готовых бронзовых изделий икладов (Добровольский 1925: 78-79). Вывод озападном направлении связей наилучшим обра-зом подтвердился благодаря выделению И. Не-стором в Восточной Трансильвании культурыНоуа, керамический комплекс которой наибо-лее яркие аналогии находил в Причерноморье

(Nestor 1933: 116-118). И все же изучение и ос-мысление этих материалов шло несколькомедленнее, чем в Поволжье, где, как отметилН.Я. Мерперт, в это же время происходилоусложнение прежних представлений о срубнойкультуре, уточнялись ее границы, выявляласьспецифика различных районов (Мерперт1985: 4).

Публикации материалов Побужья и По-днепровья появляются только после ВеликойОтечественной войны. А.В. Добровольский по-селение у с. Сабатиновка сравнил с Волошс-ким на Днепре и пришел к выводу, что «культу-ра местного земледельческо-скототоводческо-го населения конца бронзы и начала железнойэпохи на правобережье нижнего течения Днеп-ра выявлена уже в достаточной мере», и далее:«...она свойственна не только этой территории,а была распространена дальше на восток и,очевидно, на север, а поэтому ее следует рас-сматривать как культуру (курсив мой – Я.Г.),которая существовала в упомянутое время навсей территории степной части УССР» (Доб-ровольский 1952: 87). Он также публикует не-которые материалы надпорожских поселений(Вовниги, Балка Канцирская, сад им. Шевчен-ко в г. Днепропетровске, Балка Щербина, БалкаЗвонецкая), устанавливая их разновременность:более древние содержали керамику с многова-ликовой орнаментацией (Добровольский 1949:199).

Тогда же А.В. Бодянский к «местной ким-мерийской культуре» отнес Волошское поселе-ние и впервые продемонстрировал связь най-денных здесь каменных литейных форм с ке-рамикой (Бодянский 1952).

Как видим, поселения типа Сабатиновско-го и Волошского уже в то время не причисля-лись к числу срубных, хотя эта культура давнобыла известна. Но использование по отноше-нию к ним термина «киммерийская культура»было неверным, заводило в тупик. Это былотипичным и, как всегда, малопродуктивным«наложением исторической категории на архео-логический материал» (Клейн 1991: 128). В дан-ном случае оно мешало верному определениюхронологического положения: ведь киммерийс-кие древности должны были иметь хронологи-ческий стык со скифскими, т. е. все, что к нимотносилось, заведомо значительно подлежалоомоложению. Что же касается территориаль-ных рамок «киммерийской культуры», то послеВ.А. Городцова они просто не уточнялись.

Выводы украинских археологов, порой не-конкретные, но в принципе верные, оказалисьпочти не учтенными О.А. Кривцовой-Граковой.И это породило парадокс, который заключался

Парадоксы в историографии сабатиновской культуры 599

Я.П. Гершкович600

в том, что с момента выхода ее книги сабати-новская культура (конечно, тогда еще без тако-го названия) начала рассматриваться исклю-чительно в русле историографии и проблемати-ки срубной культуры. Но оснований для такогосоотнесения не было. Как это ни странно, нодаже сама концепция О.А. Кривцовой-Граковой,особенно для Северного Причерноморья, про-тиворечила этому. Для пояснения мы вынуж-дены напомнить некоторые широко известныефакты.

По мнению О.А. Кривцовой-Граковой, фор-мирование срубной культуры происходило в Ниж-нем Поволжье, откуда осуществлялось ее про-движение на другие территории, в том числе да-леко на запад (Кривцова-Гракова 1955: 5-7 и др.).В Северном Причерноморье и Приазовье, по еемнению, результатом продвижения явилось по-явление памятников белозерского и позднейше-го сабатиновского этапа, переходящего в ранне-скифскую культуру. Границы распространениясабатиновских памятников почти полностью со-впали с ареалом «киммерийской культуры»В.А. Городцова, так как были проведены от Ниж-него Поднестровья и Одессы до низовий Дона,лишь на северо-востоке была названа еще тер-ритория Харьковщины (Кривцова-Гракова 1955:131-132). На юго-востоке, наряду с поселения-ми срубной культуры второго периода, белозер-ского и сабатиновского этапов, были выделены«раннескифские поселения типа Обиточной 12»и отмечено сосредоточение их в Северном При-азовье (Большой Утлюг, Вознесенское, Ботиево,Обиточное 12 и др.), но не отрицалось присут-ствие и на Нижнем Днепре (Хортица, НижнийРогачик), Бугском лимане (Широкая балка), Во-сточном Крыму (верхний слой Киммерика). Ука-зывая на некоторые отличия в керамике поселе-ний типа Обиточного 12 и Сабатиновского,О.А. Кривцова-Гракова в то же время видела ихсходство и, что особенно показательно, отмеча-ла в обиточненской отсутствие белозерских черт(Кривцова-Гракова 1955: 152-155).

Без стратиграфических данных она смогланепосредственно связать со срубной культуройне сабатиновский, а белозерский этап. Такаяпоследовательность в рамках вертикально ори-ентированного типологического ряда была оши-бочной. Это было установлено довольно скоров результате раскопок Д.Я. Телегина и В.А. Иль-инской поселения у с. Ушкалка в Поднепровье,где были выявлены два слоя эпохи позднейбронзы, разделенные (и по сей день – един-ственный случай для всего региона) стериль-ной прослойкой.1 По характеру материала ниж-

ний слой был отождествлен с сабатиновским, аверхний с белозерским этапом (Телегин 1961:4). Такая стратиграфия сомнений не вызвала,выводы о более древнем возрасте сабатиновс-кого этапа по отношению к белозерскому былиприняты, но схема О.А. Кривцовой-Граковойбыла откорректирована лишь частично, так какв свете новых данных следовало задуматься оправомерности выделения «сабатиновского эта-па срубной культуры» как такового – ведь не-посредственно из срубных традиций, хотя и теи другие оказались хронологически смежными,нельзя было вывести ни приемы изготовлениясабатиновской керамики, ни стили ее орнамен-тации, ни домостроительство.

Несмотря на возникшие явные противоре-чия, концепция О.А. Кривцовой-Граковой полу-чила широкое признание. Казалось, она давалавозможность определить пути и последователь-ность распространения срубной культуры наогромной территории, позволяла получить хро-нологические привязки для многих других куль-тур.

Восприняли эту концепцию и румынскиеархеологи. Так как памятники культуры Ноуа ктому времени были выявлены далеко за преде-лами Трансильвании, на Верхнем и СреднемДнестре (Балагури 1961; Смирнова 1957; Кру-шельницька 1962; Мелюкова 1960), вполне ре-альным казалось объяснение явных сходствноических и сабатиновских материалов какследствие межплеменных связей населениясмежных областей. А. Флореску, также не от-рицая наличия параллелей, выделил «культур-ный комплекс Сабатиновка-Ноуа», но предпо-ложил, что появление культуры Ноуа есть след-ствие срубной экспансии на запад и ассимиля-ции пришельцами местного населения (Florescu1964: 1967). Таким образом, доверие к выводамо срубной принадлежности сабатиновских древ-ностей было полным. И иного, видимо, ожидатьбыло нельзя: материалы северопричерноморс-ких памятников почти не публиковались, полно-го и объективного представления о составе са-батиновских комплексов получить было невоз-можно.

Но с начала 60-х годов принципиально но-вые оценки начали давать и ученые из Москвыи Ленинграда. И.Н. Погребова, анализируя Пе-ресадовское поселение на р. Ингул, впервыеупотребила термин «сабатиновская культура»и выделила ее обиточненский и ингульский ва-рианты (Погребова 1960: 88-90). О самостоя-

1 Знакомство с полевой документацией и полная обра-ботка коллекции находок из Ушкалки позволили выяснить, что

здесь представлен единый слой, который можно разделить натри горизонта – от ранесабатиновского до переходного, по-зднесабатиновско-раннебелозерского, периода (Gerškovič1999: 22-29).

Парадоксы в историографии сабатиновской культуры 601

тельной сабатиновской культуре вскоре пишетВ.Д. Рыбалова, ограничивая ее западными об-ластями правобережной степной Украины (Ры-балова 1961). И.Н. Шарафутдинова расширилаее границы до Поднепровья и Восточного Крыма(Шарафутдинова 1964: 153-169). Эти выводы неявлялись случайным эпизодом в историографииэпохи поздней бронзы Северного Причерномо-рья, как считал А.М. Лесков (Лесков 1970: 48).Программная же статья И.Н. Шарафутдиновой(Шарафутдинова 1968) была не столько попыт-кой выделения культуры, сколько подведениемитогов ее многолетнего изучения. Указывая наотличие сабатиновских материалов от белозер-ских, прежде всего Белозерского поселения,И.Н. Шарафутдинова, фактически, подтверж-дала выводы О.А. Кривцовой-Граковой о необ-ходимости их разделения, но с тем существен-ным добавлением, что сабатиновская культурапредставляет собой местную линию развития,связанную с культурой многоваликовой керами-ки (КМК), с которой вступили в непосредствен-ный контакт пришедшие с востока срубники.Картографирование показало значительное пре-обладание сабатиновских поселений в Северо-Западном Причерноморье и в Нижнем Поднеп-ровье, фактически полное их отсутствие в степ-ной полосе Днепровского Левобережья (Шара-футдинова 1968: 16-18). Это было важно дляуточнения сабатиновского ареала, который сталнамного больше уже «киммерийской культуры»В.А. Городцова и «сабатиновского этапа сруб-ной культуры» О.А. Кривцовой-Граковой.

Почти сразу после выхода статьи И.Н. Ша-рафутдиновой развернулась острая дискуссия.Большинство из существующих и на сегодняш-ний день аргументов против выделения само-стоятельной сабатиновской культуры привелА.М. Лесков, согласившись, впрочем, с тем, чтосабатиновские памятники следует рассматри-вать не как хронологический этап, но как ло-кальный вариант срубной культуры (Лесков1970: 58). При выделении археологической куль-туры, по его мнению, особое внимание следуетуделять погребальному обряду и керамике.Далее автор указывал на неправомерность срав-нения одновременных памятников Поволжья иПричерноморья (срубных и сабатиновских).При этом отрицалась непосредственная связьКМК с сабатиновской культурой и предполага-лось, что в дальнейшем в Северном Причерно-морье могут быть обнаружены раннесрубныепоселения. В качестве доказательств приводи-лись находки здесь срубной керамики. Сходствоже с культурой Ноуа объяснялось межплемен-ными связями (Лесков 1970: 49-57), но это быловозвратом к устаревшим представлениям ру-

мынских археологов.И все же мнение А.М. Лескова поддержа-

ло большинство исследователей. Аргументы впользу самостоятельной сабатиновской культу-ры приняты не были, так как не вписывались вполучившую признание схему О.А. Кривцовой-Граковой, для которой допускались изменениялишь в виде выделения новых дробных этапови некоторые уточнения хронологического поряд-ка. Даже И.Н. Шарафутдинова была вынужде-на частично отказаться от своих выводов. Вочередной раз отметив неравномерность иссле-дования Нижнего Поднепровья и предположивоткрытие в дальнейшем сабатиновских посе-лений в его степной левобережной части, онапредлагает выделить сабатиновские памятни-ки «в особую, достаточно своеобразную груп-пу в пределах позднесрубной общности» (Ша-рафутдинова 1982: 9, 11-13). Вместе с тем ис-следовательница не пересматривала факта при-сутствия в сабатиновской культуре черт КМК,местного варианта ямной культуры, Ноуа, бе-логрудовской и комаровской культур – сам посебе этот список был чрезвычайно широким, внем оказались культурные объединения и зна-чительно более раннего времени, и те, чью син-хронность с сабатиновской надо было еще до-казывать. В целом же, новое объяснениеИ.Н. Шарафутдиновой, безусловно, было ша-гом назад.

Бóльшую последовательность проявилИ.Т. Черняков. Им, пожалуй, более четко былсформулирован тезис о наличии мощногоместного субстрата сабатиновской культуры ввиде КМК, о глубокой исторической и экономи-ческой связи Северного Причерноморья нетолько с Карпато-Подунавьем, но и, в целом, сЮго-Восточной Европой, и, наконец, о сабати-новской принадлежности ингуло-красномаяцко-го очага металлообработки (Черняков 1985:145).

Нужно заметить, что и тогда, и сейчас воп-рос должен был сводиться не к номенклатурекультур, а к соотнесению сабатиновских древ-ностей с той или иной линией развития (мест-ной или пришлой), в конечном счете, – к выяс-нению комбинации слагающих, которые оказа-ли решающее влияние на их формирование. Ясчитаю, что в 80-е годы это обстоятельство не-сколько недооценивалось. Наиболее ясно этовидно по тому, что большинством исследова-телей было принято компромиссное предложе-ние Н.Я. Мерперта, высказавшегося в пользусуществования особой сабатиновской культуры,но в рамках срубной культурно-историческойобласти (СКИО). Это было мотивировано тем,что последняя «знаменует более высокую сту-

Я.П. Гершкович602

пень в иерархии археологических общностей ипредполагает меньшее единообразие и компакт-ность при большем территориальном охвате иструктурной сложности». Допускалось включе-ние в СКИО «как культур и их вариантов, близ-ких по происхождению, так и сблизившихся входе самого образования культурно-историчес-кой области» (Мерперт 1985: 8). Но ведь при-менительно к сабатиновским памятникам та-кое определение ничего не решило, осталисьоткрытыми следующие основные вопросы:1) образуют ли они территориальную группиров-ку (локальный вариант) или все же культурувнутри СКИО? 2) насколько велико для нее вли-яние местных культур предшествующего вре-мени «при значительной активности как восточ-ных, так и западных связей»? 3) какие из этихсвязей преобладали? 4) каков их характер? 5) покаким критериям и где может быть определе-на граница сабатиновских памятников на вос-токе (тем более, если это отдельная культура)?

6) где она контактировала с другими куль-турами или территориальными группировкамиСКИО? и т. д. Другими словами, как любойкомпромисс, и этот оказался не лишенным не-достатков, а парадоксальность этой ситуациизаключается в том, что хотя дискуссия и незавершилась, о главной сути ее забыли. И за-были надолго.

Это было связано еще и с тем, что пример-но с начала 70-х годов раскопки поселений вПоднепровье полностью прекратились, а в По-бужье-Поингулье широкомасштабные исследо-вания только начинались. Основным объектомдля изучения и оценки культурно-историческойситуации повсеместно становятся материалыкурганов из зон строительства крупных ороси-тельных систем на юге Украины, а они предо-ставили огромное количество именно срубныхпогребений. В.В. Отрощенко в Нижнем Поднеп-ровье выделил группу погребений сабатинов-ского этапа, включив в нее и те, которые ранееА.М. Лесковым рассматривались как ранне-срубные (Отрощенко 1978: 84,85). Но срубныхпоселений здесь так и не было обнаружено.Необходимо было дать объяснение этому яв-лению. Наиболее простым в этом случае и ока-залось то, согласно которому, как минимум, ниж-неднепровский регион включался в ареалСКИО. Заметим, что по материалам кургановэтот вывод бесспорен. И хотя в Побужье, По-ингулье и, тем более, в Поднестровье, количе-ство срубных погребений в курганах резко со-кращается, а количество сабатиновских по-селений, напротив, значительно увеличивает-ся, этому уже не придавалось большого зна-чения.

Все это не могло не сказаться на хроноло-гических и исторических интерпретациях сле-дов металлообрабатывающего производства, вбольшом количестве выявленных в СеверномПричерноморье.

Как известно, еще в конце 40-х годовА.А. Иессеном был выделен северопричерно-морский очага металлообработки (Иессен1947). В него были включены не только разно-временные, но и разнокультурные изделия. Этопотребовало более четкой их дифференциации.А.М. Лесковым в рамках этого очага были вы-делены раннесрубный, сабатиновский, переход-ный от сабатиновского к белозерскому и бело-зерские этапы, рассматривавшиеся как резуль-тат последовательной эволюции восточных,срубных и сейминских традиций (Лесков 1967).Эти положения были им сохранены и при пуб-ликации кладов металлических изделий (Lеskov1981), и в совместном с В.С. Бочкаревым тру-де, в котором анализировались находки камен-ных литейных форм (Bočkarev, Leskov 1980).

Благодаря этим основополагающим рабо-там и, конечно, разработкам Е.Н. Черных, по-явилась возможность более детального рас-смотрения соответствующих материалов в рам-ках нескольких очагов металлообработки: ран-несрубного времени, ингуло-красномаяцкого,кардашинского, завадово-лобойковского, пока-завших необходимость отказа от старого, сфор-мулированного А.А. Иессеном, понятия (Чер-ных 1976: 175). Издание каталогов металличес-ких предметов из Румынии и Молдавии, осу-ществленное М. Петреску-Дымбовицей(Petrescu-Dîmboviţa 1977) и В.А. Дергачевым(Дергачев 1975), предоставляли материал длясравнений и показывали связь части металла(как и керамического комплекса!) с культуройНоуа. Это требовало объяснения. Но, как и сле-довало ожидать, выбор был сделан в пользупостулируемой срубной принадлежности саба-тиновских древностей. При таком подходе дажеупотребление по отношению к ним термина«культура» ничего в принципе не меняло, а ко-личество противоречий не уменьшалось.

Наиболее ярко они проявились в некоторыхвыводах Е.Н. Черных. Рассмотрение металло-обработки юго-западных областей ВосточнойЕвропы явилось логическим продолжением егоизучения древнейшей металлургии Урала иПоволжья с богатыми рудными запасами, раз-рабатывавшимися в эпоху бронзы. Там удалосьвыделить не только ряд отдельных металлур-гических очагов, но и вполне определенно отож-дествить многочисленные серии находок с тойили иной археологической культурой (Черных1970: 106-116). Иначе складывалась ситуация

Парадоксы в историографии сабатиновской культуры 603

в Северном Причерноморье, где, в соответ-ствии с общепринятой схемой, предполагаласьзначительно большая культурная нивелировка.Отмечалась и ограниченность медноруднойбазы, которая, фактически, оказалась пред-ставленной лишь Донецким горно-металлурги-ческим центром (Черных 1976: 14-16).

Эта особенность нашла отражение в соста-ве и территориальном распределении химичес-ких групп металла: карпато-трансильванской(КТ) с источниками в Карпатском горно-метал-лургическом центре; правобережной (Пб) с темже источником; левобережной (Лб), химическинеоднородной (перемешанной); волго-камской(ВК) из сурьмяно-мышьяковистых сплавов Вол-го-Уралья; волго-уральской (ВУ) из металлаУрала, Поволжья и Дона; медистых песчани-ков (МП) Донбасса (Черных 1976: 24-63).

Картографирование химических групп по-казало, что металл группы КТ и ПБ, получивраспространение от Днестра, в очень редкихслучаях заходит на левобережье Днепра, раз-граничивающего эти группы и металл восточ-ного происхождения (ВК, ВУ и даже МП) (Чер-ных 1976: рис. 23; 24); металл группы Лб имеетотчетливое скопление в Нижнем Поднепровье,но заходит и на левобережье Днепра (Черных1976: рис. 25), причем группы КТ, Пб, Лб былиназваны основными для сабатиновских и нои-ческих комплексов. Что же касается металлараннесрубного времени, то Е.Н. Черных уста-новил его принадлежность лишь к смешаннойгруппе (Лб) и пришел к однозначному выводу отом, что «группа Лб, по сути дела, лимитируети время их изготовления не ранее появленияздесь металла западных групп – КТ и Пб» (Чер-ных 1976: 157).

Не менее показательными оказались и ре-зультаты картографирования находок литейныхформ. Лобойковские сосредотачивались в Сред-нем Поднепровье, завадовские, более поздние, –в Нижнем Поднепровье, ингуло-красномаяцкие– в Нижнем Поднепровье, но с явной ориента-цией на запад, вплоть до Поднестровья(Bočkarev, Leskov 1980: Karte 2, 3, 5). Почти та-кая же особенность локализации находок кла-дов и отдельных металлических изделий (Чер-ных 1976: рис. 54, 56), причем севернее Нижне-го Поднепровья представлены лишь единичныеизделия ингуло-красномаяцкого типа.

Итак, картографирование химических групп,отдельных готовых изделий и кладов, наконец,литейных форм ингуло-красномаяцкого очагадостаточно четко очерчивали единый ноичес-ко-сабатиновский ареал и вплотную примыка-ющий к нему ареал металла смешанной груп-пы, а Днепр представал как своеобразный ру-

беж, к западу от которого фактически исчезалсрубный металл (Черных 1976: рис. 26, 27, 28).Разделение завадовско-лобойковского очага (поЕ.Н. Черных) на два самостоятельных и разно-временных (Bočkarev, Leskov 1980: 68-70) под-тверждений более позднего возраста краснома-яцкого металла (по линии сравнения химичес-ких групп) не предоставило, так как металлЛобойковского и Кабаковского кладов по свое-му составу также соответствовал группе Лб(Черных 1976: 40-45), т.е. красномаяцкий металлне являлся заведомо более поздним ни по отно-шению к раннесрубному, ни лобойковскому.Интересно также, что его своеобразие никемне оспаривалось, ограниченность связей с вос-током была очевидной, но все другие возмож-ные культурно-хронологические интерпретацииисключались именно из-за предполагаемой«срубности» сабатиновской культуры. Вот по-чему Л.А. Новикова, признавая наличие связейс западом, объясняла его появление в Север-ном Причерноморье передвижением сюда нои-ческих племен (Новикова 1976: 51-54), аЕ.Н. Черных видел в этом очаге следствие про-никновения «кланов» мастеров с запада, отку-да поступало и высококачественное сырье (Чер-ных 1976: 180-185; 1978: 76). Такой металл дол-жен быть «чужим» для одной из срубных куль-тур.2

Эти далеко не бесспорные заключения ос-новывались на старой схеме О.А. Кривцовой-Граковой, которая казалась достаточно апроби-рованной, а после работ А.М. Лескова и модер-низированной с учетом значительно большегокруга археологических источников, в том чис-ле из поселений. Основной вопрос, однако, за-ключается в том, насколько обоснованы быливыводы по культурно-хронологическому опре-делению памятников эпохи поздней бронзыНижнего Поднепровья и по соотнесению сними находок, связанных с металлообработ-кой.

И А.М. Лесков, и В.С. Бочкарев, выделяянесколько категорий металлообрабатывающе-го производства – комплексы литейных форм,собрания литейных форм, литейные мастерские,единичные находки литейных форм, – неодно-кратно обращали внимание на их далеко неоди-наковое информационное значение (Bočkarev,Leskov 1980: 6, 7). Замкнутыми являются толь-ко комплексы литейных форм. Но вообще дляСеверного Причерноморья и, в частности, для

2 Весьма примечательно, что В.С. Бочкарев в последнеевремя выступил с уточнением названия «ингуло-красномаяц-кий очаг», предложив вместо него термин «ришештско-крас-номаяцкая металлообрабатывающая зона» (Бочкарев 1995:120). В таком новом понимании ноическая составляющая вы-ражена еще более наглядно.

Я.П. Гершкович604

Нижнего Поднепровья они остаются «вещамив себе», так как происходят из сборов на поверх-ности или старых плохо документированныхраскопок. Действительный состав многих ком-плексов литейных форм и даже места, где ониобнаружены, неоднократно пересматривались,уточнялись и вряд ли окончательно могут бытьвыяснены сегодня. Наиболее проблематичновыделение литейных мастерских – не случай-но в сводке А.М. Лескова и В.С. Бочкарева сними идентифицируются лишь два пункта наНижнеднепровских песках, относящихся к бо-лее позднему, белозерскому, времени (Bočkarev,Leskov 1980: 25-26).

И такая ситуация характерна не только дляметалла ингуло-красномаяцкого очага. Из24 комплексов литейных форм, учтенныхА.М. Лесковым и В.С. Бочкаревым, лишь двенаходки (Студенок, Островец) были найдены не-посредственно при раскопках поселений (бон-дарихинской культуры и культуры Ноуа). Всеостальные происходят из случайных находок, по-ступивших в различные собрания еще в концеХIХ – начале ХХ вв. В Нижнем Поднепровьенекоторые из них, безусловно, связаны с посе-лениями (Волошское, Новоалександровка, За-вадовка), но без каких-либо сведений об усло-виях находок и характере слоев и объектов. Из11 собраний литейных форм лишь три найденыво время раскопок (Ильичевка, Магала, Бонда-риха), а в Нижнем Поднепровье все собранияпроисходят из подъемного материала (Маринов-ка, Волошское, Верхняя Тарасовка, Капуловка,Златополь и др.). Из 45 находок единичных ли-тейных форм 10 обнаружены во время раско-пок, но лишь в трех случаях – на поселениях(Чикаловка, Кирово, Анатольевка). Таким об-разом, объективная ситуация все же была да-лека от той, которую охарактеризовалиА.М. Лесков и В.С. Бочкарев, указав, что «рядкомплексов... найдены на поселениях и исходяиз остального материала, прежде всего кера-мики, надежно увязываются с сабатиновскимиили белозерскими этапами позднесрубной куль-туры» (Bočkarev, Leskov 1980: 72). В действи-тельности увязки большинства находок с четкодатированными и культурно определимыми сло-ями поселений в то время не было. Если жеучесть существенные недостатки в подходахА.М. Лескова к классификации керамики (Гер-шкович 1997: 127), то большинство предложен-ных им культурно-хронологических определенийоказывается неверным, а концепция О.А. Крив-цовой-Граковой не только не модифицированной,но и не подтвержденной.

В том, что в оценке сабатиновской (ингу-ло-красномаяцкой) металлообработки был ис-

пользован традиционный подход, как это нистранно, сказался и вполне очевидный разно-бой в трактовке сабатиновского феномена. Онпроявился даже среди тех исследователей,прежде всего украинских, которые, изначальнопризнавая существование самостоятельной са-батиновской культуры или присоединившись кэтому выводу позже, не могли прийти к одномувыводу о ее границах и компонентах сложения.Это мы уже видели на примере изменения взгля-дов И.Н. Шарафутдиновой. Не менее показа-тельны позиции Н.Н. Чередниченко, который синтервалом в 9 лет предложил две различныехронологические схемы для срубной культуры– одну с сабатиновским этапом развития (Че-редніченко 1977), другую – уже без такового(Чередниченко 1986: 63-65). Признав существо-вание особой сабатиновской культуры, он поче-му-то валиковую керамику счел возможнымназвать «керамикой сабатиновского типа» ипришел к выводу, что она распространяется доДона. Кроме этого, он высказался за расшире-ние понятия «сабатиновская культура» и наСреднее Поднепровье (Чередниченко 1986: 81).Тогда же И.Н. Шарафутдинова, учитывая по-явившиеся материалы по степному Днепровс-кому правобережью (Гершкович 1986), восточ-ную границу сабатиновской культуры провелапо р. Обиточной, но опять в качестве одного изкомпонентов, принявших участие в ее сложе-нии, назвала срубный (Шарафутдинова 1986: 86,115, рис. 24). Как сабатиновские Т.А. Шапова-ловым были определены некоторые комплексысрубного Ильичевского поселения на Северс-ком Донце (Шаповалов 1976: 160 и др.), причемдаже И.Т. Черняков счел возможным согласить-ся с этим, привлекая радиоуглеродную дату из«сабатиновского слоя» в качестве хронологи-ческого репера раннего этапа сабатиновскойкультуры (Черняков 1985: 145). Со стороны,именно это российскими, молдавскими, румын-скими археологами, вероятно, воспринималоськак свидетельство крайне запутанной ситуации,при которой наиболее логичным и было сохра-нение традиционных представлений о сабати-новской культуре (или варианте) как одной изсоставляющих СКИО. А раз так, то и террито-риальные рамки явления были очень размыты-ми, априори принимались заключения О.А. Крив-цовой-Граковой и А.М. Лескова.

И на современном этапе выводы о само-стоятельной сабатиновской культуре не полу-чают дополнительных оснований ни в результа-те декларативных утверждений о ее отличияхне только от срубной, но и от Ноуа (Березанс-кая, Шаруфутдинова 1985: 490), ни вследствиемало обоснованного значительного углубления

Парадоксы в историографии сабатиновской культуры 605

ее раннего этапа до XVI в. до н.э. (Klochko1993: 58). В таких выводах кроется опасностьвозникновения новых парадоксов, а из историиизучения сабатиновских древностей мы видим,что их и так накопилось с избытком. В целом,нужно признать, что решения проблемы поканет, и весь тот познавательный потенциал, ко-торый содержат в себе сабатиновские матери-алы, еще до конца не реализован.

Вероятно, наиболее оптимальным выходомиз положения явился бы анализ сабатиновскихпоселений по регионам, но, к сожалению, резуль-таты многолетних крупномасштабных раскопок,например, в Поингулье и Побужье остаются не-опубликованными. Для более западных террито-рий, несмотря на большое количество изданныхматериалов (самого Сабатиновского поселения,Викторовки III, Усатова и Кременчуга) (Черня-ков 1985: 51-69), ситуация более благоприятная,но создается впечатление, что и они представ-лены далеко не полностью, не сгруппированы покомплексам, фактически нет анализа вертикаль-ной или горизонтальной стратиграфии этих па-мятников. Обратим внимание и на то, что все-таки и Побужье, и Поингулье, и Поднестровьезначительно удалены от зоны непосредственно-го контакта сабатиновской и срубной культур, аименно в их четком размежевании и состоит ос-новная задача.

Зоной контакта двух культур является Ниж-нее Поднепровье и степное Днепровское лево-бережье, где нами предложено выделение ниж-неднепровско-приазовского варианта, включаю-щего и памятники обиточненского типа. Такойвывод мы пытались обосновать в недавно вы-шедшей монографии и серии статей, поэтомуне будем подробно не нем останавливаться.3

Отметим лишь, что, по нашему глубокому убеж-дению, поводом для заключения о наличии сруб-ной генетической подосновы в сложении саба-тиновской культуры является вполне очевидныйсинкретизм, в той или иной мере прослеживае-мый на археологическом материале (и срубном,и сабатиновском). Но он может пониматьсядвояко. Для «абашевско-срубных» древностей,на что и обратил внимание В.И. Беседин, засинкретизмом стоит переход, перерастание аба-шевских традиций в срубные (вертикальнаяориентация типологического ряда) (Беседин1996: 44-45), для срубно-сабатиновских (или

сабатиновско-срубных) древностей такого пе-рерастания нет, т.е. синкретизм является отра-жением синхронного и длительного сосущество-вания различных культур на смежных террито-риях (горизонтальная ориентация двух различ-ных типологических рядов) (Гершкович 1997:139; 1998: 66; Gerškovič 1999: 75-77). Именно сэтим связано наличие незначительного количе-ства срубной керамики на поднепровских саба-тиновских поселениях, а сабатиновской – насрубных вплоть до среднего течения Северс-кого Донца и Северо-Восточного Приазовья.

Присутствие срубных захоронений в саба-тиновском ареале не должно смущать, посколь-ку речь идет не о спорадическом просачиваниисрубников на сабатиновскую территорию. На-ходки срубной керамики в слоях поселений всехпериодов сабатиновской культуры НижнегоПоднепровья свидетельствуют о длительном,постоянном и мирном сосуществовании сруб-ного и сабатиновского населения (Gerškovič1999: 75-77; Гершкович 1999: 66). Степные паст-бища вполне могли одновременно эксплуатиро-ваться и теми, и другими (Gershkovich 2000: 100-101).4 Впрочем, нужно также признать, что про-блема выделения собственно сабатиновскихпогребений еще остается открытой, хотя она ине обречена оставаться таковой в будущем.5

В более широком понимании речь идет ососуществовании и непосредственных контак-тах двух больших культурно-исторических об-щностей – Ноуа-Сабатиновка-Кослоджень, в во-сточной своей части представленной сабатинов-ской культурой, с одной стороны, и СКИО с еезападными филиациями – с другой.

При таком подходе находит объяснение нетолько соотнесение с сабатиновской культуройингуло-красномаяцкого очага металлообработ-ки, но и суть другого, не менее загадочного,лобойковского очага. Своеобразие материаловпозволило В.И. Клочко усомниться в его сруб-ной принадлежности (Клочко 1994: 123). Но, какизвестно, хотя очаг металлообработки можетсоответствовать одной культуре, это отнюдь необязательное условие (Бочкарев 1995: 118).Видимо, лобойковский очаг в культурном отно-шении многокомпонентен, а его появление ифункционирование могло быть обусловленоименно этими контактами. С этой точки зрения,

4 По В.А. Шнирельману, этнография дает примеры того,как скот отдавался на выпас даже иноэтничным соседям (Шни-рельман 1994: 81).

5 Нам кажется, для этого следует обратить внимание нагрунтовые погребения на сабатиновских поселениях или ря-дом с ними, на безынвентарные погребения в курганах, име-ющие черты КМК при их наиболее поздней стратиграфичес-кой позиции в кургане с «классическими» погребениями КМК(вертикальная и прямая стратиграфия) или могильнике (го-ризонтальная стратиграфия) (Gerškovič 1999: 15-16, 46).

3 Этот регион являлся зоной контакта культур запад-ной и восточной ориентации на протяжении всего бронзово-го века. Нам казалось, что об этом было сказано достаточноясно (Гершкович 1998: 61), и, тем не менее, В.Н. Горбов иВ.А. Подобед приписали мне выделение «единой зоны», про-пустив слово «контактной» (Горбов, Подобед 1999: 111). Труд-но объяснить, почему уважаемые коллеги не поняли моейформулировки.

Я.П. Гершкович606

недавно опубликованные результаты «рабоче-го эксперимента» по сопоставлению ареаловтипов металлических изделий и археологичес-ких культур юга Восточной Европы (Дергачев1997: 8, 9) подтверждают не сабатиновскуюпринадлежность лобойковского очага, а интен-сивность проникновения смешанных традицийдалеко на запад. Стоит ли этому удивляться,если не менее масштабны проникновения ло-бойковских традиций на восток, до Волго-Ка-мья, что послужило основанием для В.С. Боч-карева выделить особую дербедено-лобойков-скую зону металлообработки (Бочкарев 1995:122). В несколько более позднее время эти тра-диции достигают Центральной Азии (Кожум-бердыев, Кузьмина 1980: 146-147). Видимо, во-прос о культурной принадлежности лобойковс-кого очага (или дербедено-лобойковской зоны)нужно решать через выяснение конкретныхформ распространения металла и металлооб-рабатывающих традиций в эпоху поздней брон-зы, а они не всегда связаны только с миграция-

ми их носителей (Черных 1976: 170-171). Мо-жет быть, ни западный, ни восточный импуль-сы сами по себе не могли обеспечить его воз-никновение – решающим было их сочетание ивзаимовлияние.

Сабатиновская проблематика в последниедесятилетия ушедшего века оказалась отодви-нутой на второй план на фоне ярких и впечатляю-щих открытий «Страны Городов» – Аркаима, ко-лоссальных каргалинских медных месторожде-ний и выработок, наконец, на фоне всеми осозна-ваемой актуальности изучения тех же покровс-ких древностей. Забытыми или недооцененнымиостаются не имеющие аналогов на востоке боль-шие поселения с каменным домостроительством,развитый металлокомплекс, наконец, естествен-ным образом связующее положение сабатиновс-кой культуры между степным и лесостепным ми-ром Восточной Европы и Карпато-Подунавьем.Наверное, уже и этого достаточно, чтобы исто-риография сабатиновской культуры в XXI векебыла избавлена от старых парадоксов.

ЛИТЕРАТУРА

Балагурi Е.А. 1961. Могильник культуры Ноа наСтанiславщинi // Археологiя 13. Київ.

Березанская С.С., Шарафутдинова И.Н. 1985. Сабатинов-ская культура // Археология УССР. Т. I. Киев.

Беседин В.И. 1996. Историографический комментарий кпокровской проблеме // Доно-Донецкий регион в сис-теме древностей эпохи бронзы Восточноевропейскойстепи и лесостепи 2. Воронеж.

Бодянський О.В. 1952. Археологiчнi дослiдження в межахпорожистої частини Днiпра в 1947-48 рр. // АП УРСР 4.

Бочкарев В.С. 1995. Культурогенез и развитие металло-производства в эпоху поздней бронзы // Древние ин-доиранские культуры Волго-Уралья (II тыс. до н.э.).Самара.

Гершкович Я.П. 1986. Сабатиновская культура в НижнемПоднепровье и Северном Приазовье // Хозяйство икультура доклассовых и раннеклассовых обществ. Тез.конф. Москва.

Гершкович Я.П. 1997. Происхождение и эволюция сабати-новского керамического комплекса // Археологическийальманах 6. Донецк.

Гершкович Я.П. 1998. Этнокультурные связи в эпоху по-здней бронзы в свете хронологического соотношенияпамятников (Нижнее Поднепровье – Северо-Восточ-ное Приазовье – Подонцовье) // Археологический аль-манах 7. Донецк.

Горбов В.Н., Подобед В.А. 1999. К проблеме культурнойидентификации поселенческих комплексов финальногобронзового века Левобережной Украины // Матеріалиміжнародної археологічної конференції «Етнічна істо-рія та культура населення Степу та Лісостепу Євразії(від кам’яного віку по раннє середньовіччя). Дніпро-петровськ.

Городцов В.А. 1927. Бронзовый век на территории СССР// БСЭ. Т. 7.

Городцов В.А. 1928. К вопросу о киммерийской культуре// ТСА РАНИОН. Т. 2.

Гошкевич В.И. 1903. Клады и древности Херсонской гу-бернии. Ч.1. Херсон.

Дергачев В.А. 1975. Бронзовые предметы ХIII-VIII вв. до

н.э. из Днестровско-Прутского междуречья. Кишинев.Дергачев В.А. 1997. Металлические изделия. К проблеме

генезиса культур раннего гальштата Карпато-Данубио-Нордпонтийского региона. Кишинэу.

Добровольский А.В. 1925. Древние земледельческие посе-ления по берегам Ингульца // ВОКК. 1935. № 2/3.

Добровольский А.В. 1949. Кам’ян i спорудження вНадпорожжi // АП УРСР 2.

Добровольский О.В. 1952. Перше Сабатинiвське поселен-ня // АП УРСР 4.

Иессен А.А. 1947. Греческая колонизация Северного При-черноморья. Ленинград.

Клейн Л.С. 1991. Археологическая типология. Ленинград.Клочко В.И. 1994. Металлургическое производство в энео-

лите-бронзовом веке // Ремесло эпохи энеолита-бронзына Украине. Киев.

Кожумбердыев И., Кузьмина Е.Е. 1980. Шамшинский кладэпохи поздней бронзы в Киргизии // СА (4).

Кривцова-Гракова О.А. 1955. Степное Поволжье и При-черноморье в эпоху поздней бронзы // МИА 4.

Крушельницька Л.I. 1962. Новi матерiали до археологiчноїкарти Верхнього Поднiстров’я // МДАПВ 4.

Лесков А.М. 1967. О северопричерноморском очаге ме-таллообработки в эпоху поздней бронзы // Памятникиэпохи бронзы юга Европейской части СССР. Киев.

Лесков А.М. 1970. Кировское поселение // Древности Вос-точного Крыма. Киев.

Мелюкова А.И. 1960. Исследование памятников предскиф-ской и скифской эпохи в лесостепной Молдавии // МИАЮЗ СССР и РНР. Кишинев.

Мерперт Н.Я. 1985. Срубная культурно-историческаяобласть (к постановке вопроса) // Срубная историко-культурая общность. Куйбышев.

Новикова Л.А. 1976. Западные связи северопричерномор-ского очага металлообработки в эпоху поздней бронзы// СА (3).

Отрощенко В.В. 1978. Могильники степного Поднепро-вья (2-я половина II тыс.до н.э.) // Древние культурыПоволжья и Приуралья. Куйбышев.

Погребова Н.Н. 1960. Пересадовское поселение на Ингуле

Парадоксы в историографии сабатиновской культуры 607

// СА (4).Рыбалова В.Д. 1961. О связях Правобережной лесостеп-

ной Украины с Центральной Европой в эпоху бронзыи раннего железа // Исследования по археологии СССР.Ленинград.

Самоквасов Д.Я. 1908. Могилы Русской земли. Москва.Смирнова Г.И. 1957. Поселение позднебронзового века и

раннего железа возле с. Магала Черновицкой области //КСИИМК 70.

Телегiн Д.Я. 1961. Питання вiдносної хронологiї пам’ятокпiзньої бронзи Нижнього Поднiпров’я // Археологiя 12.Київ.

Тереножкин А.И. 1976. Киммерийцы. Киев.Череднiченко М.М. 1977. Хронологiя зрубної культури

Пiвнiчного Причорномор’я // Археологiя 22. Київ.Чередниченко Н.Н. 1986. Срубная культура // Культуры

эпохи бронзы на территории Украины. Киев.Черных Е.Н. 1970. Древнейшая металлургия Урала и По-

волжья // МИА 172.Черных Е.Н. 1976. Древняя металлообработка на Юго-За-

паде СССР. Москва.Черных Е.Н. 1978. Металлургические провинции и периодиза-

ция эпохи раннего металла на территории СССР // СА (4).Черняков И.Т. 1985. Северо-Западное Причерноморье во

второй половине II тыс. до н. э. Киев.Шаповалов Т.А. 1976. Поселение срубной культуры у

с. Ильичевка на Северском Донце // Энеолит и бронзо-вый век Украины. Киев.

Шарафутдiнова I.M. 1964. Поселення епохи пiзньої брон-зи поблизу Кременчука //Археологiя 17. Київ.

Шарафутдинова И.Н. 1968. К вопросу о сабатиновскойкультуре // СА (3).

Шарафутдинова И.Н. 1982. Степное Поднепровье в эпохупоздней бронзы. Киев.

Шарафутдинова И.Н. 1986. Сабатиновская культура //Культуры эпохи бронзы на территории Украины. Киев.

Шнирельман В.А. 1994. Модель или модели: некоторыеаспекты становления кочевого хозяйства в Прикаспий-ско-Причерноморских степях // Древнейшие общностиземледельцев и скотоводов Северного ПричерноморьяV тыс. до н.э. – V в. н.э. Тез. конф. Тирасполь.

Bočkarev V., Leskov A. 1980. Jung-und SpätbronzezeitlicheGussformen im nordlichen Scwarzmeergebiet // PBF XIX.

Gerškovič J.P. 1999. Zur Studien spätbronzeitlichenSabatinovka-Kultur am unteren Dnepr und an der Westküstedes Azovischen Meeres // Archäologie in Eurasien 7.

Gershkovich Y.P. 2000. Farmers and Pastoralists of the BlackSea Lowland during the Late Bronze Age // Late PrehistoricExploitation of the Eurasien Steppe. Cambridge.

Florescu A. 1964. Contribuţii la cunoaşterea culturii Noua //AM II-III.

Florescu A. 1967. Sur les problemes du bronze tardif Carpato-Danubien et nord-ouest Pontique // Dacia (N.S.) XI.

Klochko V.I. 1993. Weapons of the Tribes of the NorthernPontic Zone in the 16th – 10th centuries B.C. // BPS 1.

Leskov A.M. 1981. Jung- und spätbronzezeitliche Depotfundeim nordliche Schwarzmeergebiet (Depots mit einheimischeuformen) // PBF XX: 1.

Nestor I. 1933. Der Stand der Vorgeschichtsforschung inRumänien. Berlin.

Petrescu-Dîmboviţa M. 1977. Depozitele de bronzuri dinRomânia. Bucureşti.

Tallgren A.M. 1926. Pontide prescythique apres l’introductiondes metaux // ESA II.