Федеральное государственное бюджетное образовательное

учреждение высшего образования

«Чеченский государственный педагогический университет»

На правах рукописи

Килабова Марет Ароновна

ОТРАЖЕНИЕ ДУХОВНО-НРАВСТВЕННЫХ И ЭСТЕТИЧЕСКИХ

ИСКАНИЙ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЕ

МУСЫ БЕКСУЛТАНОВА

Специальность: 10.01.02 – Литература народов Российской

Федерации (литература народов Северного Кавказа)

Диссертация на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Научный руководитель –

доктор филологических наук,

профессор Джамбеков О.А.

Грозный – 2019

2

СОДЕРЖАНИЕ

Введение………………………………………………………………………3

Глава 1. Творческая биография и эстетические взгляды Мусы

Бексултанова……………………….……………………………………….17

1.1. Личность писателя и этапы творческой

деятельности………………………………………………………………….17

1.2. М. Бексултанов о проблемах национальной литературы,

критики и родного языка……………………………………………………..30

1.3. Проблемы художественного творчества и писательского труда

в системе духовно-нравственных и эстетических поисков…………….…..48

Глава 2. Поэтика и проблематика художественной прозы

Мусы Бексултанова…………..……………………………………….……62

2.1. Духовно-нравственные искания в контексте прозы…………………..62

2.2. Художественная и духовно-нравственная генерация

национальной идентичности в прозе…………………………………..……69

2.3. Художественно-гуманистическое осмысление темы детства

в рассказах ……………………………………………………………………82

2.4. Этносоциальная и этическая проблематика в рассказе

«Блаженный из нашего села» («Тхан юьртара Iаки»)…………………..…98

Заключение…………………………………………………………..…...…130

Список использованной литературы……………………………………140

3

ВВЕДЕНИЕ

В середине 1970-х годов появляется новое поколение литераторов

Чечни, для которого было характерно обращение к национальной истории и

традиционным формам этнического бытия. Вместе с тем, это были люди

новой формации, стремившиеся преодолеть тотальную регламентацию

коммунистической идеологии и авторитетность социалистического

реализма и отличавшиеся свободным от официоза мышлением, имевшие

свою жизненную, философскую и художественную позицию.

К молодому поколению «семидесятников-восьмидесятников»

принадлежали многие талантливые авторы – Муса Ахмадов, Леча Абдулаев,

Муса Бексултанов, Юсуп Яралиев, Бана Гайтукаева, Абу Исмаилов, Апти

Бисултанов, Шарип Цуруев, Таус Исаев, Маадула Завриев, Лула Жумалаева,

Леча Ясаев, Сайд-Хасан Тагаев и др. Большинство из них появилось на свет

в далеком Казахстане и Киргизии в середине 1950-х годов, спустя примерно

десятилетие после насильственной депортации чеченского народа. Однако

и период зрелой жизни этих национальных писателей был отмечен

трагическими событиями – войнами, проходившими в Чечне на рубеже ХХ

– ХХI вв. Получив высшее образование в вузах СССР и Чечено-Ингушской

АССР, позже они сформировали национальное поколенческое сообщество

выдающихся творческих деятелей – прозаиков, поэтов, драматургов,

эссеистов, публицистов, переводчиков, литературных критиков, издателей,

литературоведов, фольклористов. Их творчество стало явлением в истории

национальной чеченской литературы и, вне всякого сомнения, может

рассматриваться как литература авторов новой волны, ведь при всей своей

яркости и неповторимости творческих индивидуальностей чеченские

писатели и поэты 1970 – 80-х годов были во многом близкими по духу

единомышленниками, отличались стремлением к отражению жизненной

правды и смелостью.

4

С самого начала в творчестве чеченских писателей этого периода

отражались духовно-философские и художественные поиски, присущие

литераторам многонациональной России, однако возникали и новые

эстетические ориентиры, не характерные для национальной литературы. В

их художественных произведениях создавались сюжеты, не связанные с

официальной советской идеологией, рассматривались острые жизненные

проблемы. В художественно-изобразительном плане неожиданно получила

распространение своего рода импрессионистическая манера письма, в

которой отражалась своеобразная игра «света и тени», в осмыслении

событий преобладал лирический план (в том числе и в прозе), раскрывалась

тема современной морали, освещались нравственно-психологические

вопросы.

Годы детства и отрочества «возвращенного поколения» чеченских

писателей пришлись на период так называемой «оттепели», «освежающее

дыхание» которой ощущалось в первую очередь в масштабе всего СССР. В

этот период для многонациональной отечественной литературы были

характерны стремление авторов к личностно-творческой свободе,

разнообразные инновационные поиски в тематике и проблематике

произведений, жанровый, семантический и стилистический плюрализм,

преодоление ограничений, стереотипов и догм советского тоталитаризма в

его наиболее явных проявлениях, уход от вульгарно-идеологического

регламентирования, от культа личности и теории бесконфликтности, от

идеологических и мировоззренческих установок официальной пропаганды.

Общесоюзная многонациональная «оттепель» дошла до Чечни к

середине 1970-х годов. Это было время «больших надежд», активных

действий и энтузиазма, относительной свободы, установившейся на всем

советском пространстве. Вместе с тем, в среде лучшей части национальной

интеллигенции Чечни формируются протестные настроения, содержащие

помимо общегражданских идей свободы и социальной справедливости еще

5

и идеи национального возрождения. Так, именно в середине 1970-х – начале

1980-х годов в Чечне появляется поколение юных творческих

«вольнодумцев» – литературное объединение «Пхьармат» («Прометей»)

(1976), в которое вошли начинающие прозаики, поэты и критики, пишущие

на чеченском языке.

Это чеченское писательское сообщество стало центром творчества,

собравшим лучшие силы талантливой молодежи для создания в Республике

атмосферы духовности. Литературный союз «Пхьармат» стал школой

гражданственности и нравственности для будущих писателей, поэтов,

журналистов и деятелей культуры, в числе которых был Муса Бексултанов.

В период 1960 – 70-х годов в чеченской литературе на смену

«производственному», «колхозному», историко-революционному роману,

разного рода бытописательской прозе о «борьбе старого с новым»,

«хорошего с лучшим» и наоборот, приходит новая проза, в определенной

мере продолжающая имеющиеся национальные фольклорные и

литературные традиции, но в большей степени экспериментальная,

стремящаяся к новациям, типология которой достаточно условно

обозначается теперь как проза о современности, этно-историческая,

историко-романтическая, молодежная, военная и деревенская проза.

Со второй половины 1970 – 80-х годов в чеченской литературе

актуальными становятся разнообразные типы художественного конфликта,

построенные на различных аспектах исторического, социально-

политического (в том числе классового), духовно-нравственного,

психологического, поколенческого, этноконфессионального, гендерного

конфликтов.

В своем дальнейшем развитии литература чеченских авторов новой

волны найдет свое продолжение уже на другом историко-хронологическом

отрезке – в литературе рубежа веков и первых полутора десятилетий ХХI

века, когда определит свои новые идейно-эстетические направления и

6

выйдет на более качественный художественный уровень. Именно в

настоящее время, в новых условиях постсоветского пространства

определяется и тесно связанный с ней совершенно новый вектор развития

национальной литературы Чечни. На этом фоне чеченской литературы ХХ

– XXI вв. задача создания ее целостной истории приобретает все большую

актуальность.

На протяжении последних десятилетий важное значение в ее развитии

(наряду с другими авторами) имеет творчество Мусы Бексултанова,

которого по праву можно считать одним из литературных лидеров

чеченской нации. Он прошел типичный жизненный путь для людей своего

поколения и во все времена – счастливые и трагичные – был со своим

родным народом, со своей малой родиной. Детство его пришлось на

тяжелые для Чечни годы депортации и последовавшего за этим трудного

процесса реабилитации народа, восстановления нормальной жизни на

руинах родного пепелища. Важным этапом формирования личности и

творческой индивидуальности Мусы Бексултанова была учеба на русско-

вайнахском отделении филологического факультета Чечено-Ингушского

государственного университета, когда происходило открытие им широкого

мира гуманитарных знаний, мировой литературы. Все это, наряду с

природным талантом, и предопределило жизненную и творческую

биографию Мусы Бексултанова, позволило ему найти свое призвание.

Для М. Бексултанова всегда было характерно обостренное

гражданское и патриотическое чувство, обращенное и к мирному времени,

и к горестным страницам национальной истории, начиная от кровавых

междоусобиц и распрей эпохи феодализма, драматических событий

Кавказской войны ХIХ века до трагических событий в Чечне уже в

новейшей истории. В его духовно-нравственных и эстетических исканиях

не только отражается стремление к творческому самовыражению, но и его

активная жизненная позиция, человеческая искренность и гражданская

7

прямолинейность. Этим и объясняется участие Мусы Бексултанова в

разного рода общественной, публицистической деятельности Чечни, в

различных национально-культурных и литературных дискуссиях. Тем

более, что для современного периода чеченской литературы характерны

интенсивные поиски национальной идентичности, активное осмысление

национальной картины мира и этнических образов и, в то же время,

определяется роль национальной литературы в общероссийском

литературном и социокультурном пространстве. С этими литературно-

художественными исканиями связаны и яркие представители чеченской

прозы так называемой «новой волны» (Сайд-Хамзат Нунуев, Леча

Абдулаев, Муса Ахмадов, Апти Бисултанов и др.), среди них видное место

занимает писатель и публицист Муса Бексултанов.

Степень изученности проблемы. Многие явления и проблемы

современной литературы и публицистики Северного Кавказа достаточно

всесторонне освещены в научных работах последних десятилетий. Таковы

диссертационные исследования С.В. Богатыревой [188], М.С. Ворониной

[192], О.А. Журавлевой [198], Н.Г. Золотухиной [200], С.И. Инаркаевой

[201], Л.Б. Маргания [206], Л.Р. Меграбян [210], Х.М. Мартазанова [207] и

др., в которых изучаются актуальные проблемы развития литературы и

публицистики Чечни в контексте северокавказского и общероссийского

литературного процесса.

Вместе с тем, степень исследования чеченской художественной

литературы и публицистики в контексте литературы России в настоящее

время не является достаточно полной. «Многие произведения остаются

недоступными иноязычным исследователям ввиду нетранслированности с

чеченского языка на русский. Те же произведения, что переведены на

русский язык, публикуются по большей части в республиканской прессе – в

литературных журналах «Вайнах», «Нана» и др., которые малодоступны

широкому российскому читателю, так как распространяются

8

преимущественно на территории Чеченской Республики. И лишь немногие

авторские тексты чеченских прозаиков в последние три-четыре года вышли

на российского читателя» [197:11]. В современной литературе Чечни

следует отметить произведения Канту Ибрагимова, Мусы Ахмадова, Мусы

Бексултанова, Лулы Куни и др.

Итоги российских и региональных собраний и конференций по

проблемам культуры, литературы и журналистики Северного Кавказа

отражаются в центральных периодических изданиях – в журнале «Дружба

народов», в «Литературной газете» и «Литературной России», в сети

Интернет (М. Ахмадов, Л. Егорова, Л. Куни, В. Медведев, Л. Теракопян и

др.). В обзорах работы «круглых столов» на страницах республиканских

журналов «Вайнах» и «Нана» при участии известных чеченских

литераторов – писателей, ученых, публицистов (Л. Абдулаев, М. Ахмадов,

М. Бексултанов, X. Бурчаев, О. Джамбеков, Л. Жумалаева, С. Инаркаева,

Г. Индербаев, А. Исмаилов, Р. Межиева, Э. Минкаилов, С. Мусаев,

М. Нашхоев, X. Туркаев, Ш. Цуруев и другие) – также освещаются

проблемы национальной литературы, публицистики и критики («Чеченская

литература: итоги XX в. и перспективы дальнейшего развития» (№ 6, 2004);

«Великая Отечественная война в чеченской литературе. К 60-летию

Великой Победы» (№ 5, 2005); «Тема войны в русской и чеченской

литературе: старые проблемы в новых условиях» (№ 4, 2007);

«Литературная критика. Современное состояние и перспективы развития»

(2014); «Чеченская литература в постсоветский период: общая оценка,

потери, приобретения, проблемы и перспективы» (№ 1, 2016).

За последние десятилетия появилось несколько кандидатских

диссертаций, посвященных разнообразным проблемам истории чеченской

литературы, ее поэтике и семантике, жанровой, художественно-

тематической и национальной специфике, анализу художественных текстов

национальных авторов. Это научные работы С.И. Инаркаевой «Эволюция

9

жанров малой прозы в современной чеченской литературе» [201],

М.М. Губанукаевой «Фольклорное и художественное мировидение С.-

Б. Арсанова в контексте формирования и развития чеченской прозы» [193],

Л.М. Довлеткиреевой «Современная чеченская «военная» проза: историко-

культурный контекст, жанровый состав, поэтика: 1990 – 2010 гг.» [197],

Р.Б. Татаевой «Своеобразие авторской концепции в осмыслении

исторических проблем в русскоязычной чеченской прозе 20-90 гг. XX века»

[215], Д.С. Товсултановой «Художественная публицистика Мусы

Ахмадова: особенности проблематики, структуры и поэтики» [216]

З.И. Яхъяевой «Художественный мир и философия природы в творчестве

Мусы Ахмадова» [221].

В частности, в диссертациях С.И. Инаркаевой (1999),

Л.М. Довлеткиреевой (2010) определяются специфические особенности

литературного и публицистического творчества М. Бексултанова,

проводится анализ отдельных вопросов поэтики, проблематики некоторых

художественных произведений, рассматривается идейно-тематическое

новаторство [201, 197]. В докторских диссертационных исследованиях

Х.В. Туркаева «Зарождение и становление реализма в чеченской и

ингушской литературе (60-е годы ХIХ века – 40-е годы ХХ века)» [217],

Т.Б. Джамбековой «Роль фольклора в эволюции чеченской прозы XX века»

[196] и О.А. Джамбекова «Место фольклора в системе мировидения,

литературно-эстетической концепции и творческой индивидуальности

чеченских писателей ХХ века (проза Магомета Мамакаева, Абузара

Айдамирова, Шимы Окуева) [195] также затрагиваются отдельные аспекты

творчества М. Бексултанова.

Различным проблемам прозаического творчества М. Бексултанова

посвящены статьи чеченских литературоведов Х. Дамбаева

«Нравственность как наивысшая форма человечности в прозе

М. Бексултанова» [237], Л. Довлеткиреевой «Современная чеченская проза

10

как источник этноментальных знаний» [238], М.В. Исмаиловой и

З.А. Багаева «Поэтика прозы М. Бексултанова (философия символа)» [241],

Х. Юсуповой «О проблеме сакрального в рассказе Мусы Бексултанова «Дом

по наследству» [162], Э.С. Минкаилова «Общечеловеческие проблемы в

прозе М. Бексултанова» [245], М. Гайтукаевой «Тема семьи в прозе Мусы

Бексултанова» [27] и др. Вместе с тем, существующие исследования не

содержат концептуального литературоведческого анализа художественной

прозы Мусы Бексултанова, а степень изученности проблем творчества не

достигла желаемой полноты, содержательности и необходимых научных

результатов. В связи с этим актуальной становится проблема специфики

духовно-нравственных и эстетических исканий и отражения их в

художественной прозе чеченского писателя.

Актуальность исследования обусловлена теоретико- и историко-

литературными причинами: малоизученностью проблемы отражения

духовно-нравственных и эстетических исканий в художественной прозе

одного из представителей чеченской литературы − Мусы Бексултанова, а

также связанных с ней вопросов – поэтики и проблематики прозаических

произведений.

Творчество одного из крупнейших чеченских писателей

М.Э. Бексултанова принадлежит к числу наиболее ярких феноменов

национальной литературы рубежа ХХ – ХХI вв. В нем сконцентрированы

многие ключевые проблемы истории и современности, традиции и

новаторства, национального и общечеловеческого. Острота нравственной

проблематики, отражение пересечений и конфликтов добра и зла, жизни и

смерти, правды и лжи, чести и бесчестия, веры и безверия, утверждение и

сохранение принципов традиционной народной культуры, исконной

морали, духовно-религиозных ценностей, родного языка являются

неотъемлемой сутью писательского мировоззрения, его художественной

идеологии и антропологии. Анализ прозы Бексултанова позволяет выявить

11

истоки его творчества и определить в нем национальные художественные

традиции, показать новаторство писателя в аспектах его духовно-

нравственных и эстетических исканий и установить его вклад в

национальную, северокавказскую и общероссийскую литературы.

Объект исследования – художественная проза: повести и рассказы,

притчи, публицистические, эссеистические произведения М. Бексултанова

2000 – 2010-х годов, изданные на чеченском и русском языках.

Предмет исследования – специфические особенности духовно-

нравственных и эстетических исканий М. Бексултанова, нашедшие

отражение в его художественной прозе и оказавшие влияние на

современную чеченскую литературу.

Цель диссертационной работы – на основе научной

литературоведческой позиции представить концептуальный анализ

художественной прозы и особенностей ее отражения в духовно-

нравственных и эстетических исканиях современного чеченского писателя

Мусы Бексултанова.

Для достижения исследовательской цели решаются следующие

задачи:

- изучить творческую биографию писателя, дать характеристику его

личности и творчества;

- рассмотреть основные направления литературно-публицистической

деятельности чеченского писателя;

- проанализировать эстетические взгляды М. Бексултанова,

касающиеся проблем национальной литературы и критики, родного языка;

- выявить и изучить проблемы художественного творчества в системе

духовно-нравственных и эстетических исканий М. Бексултанова;

- исследовать особенности поэтики и проблематики художественной

прозы, осветить духовно-нравственные поиски автора в ее контексте;

12

- изучить особенности художественной и духовно-нравственной

генерации национальной идентичности в прозе;

- рассмотреть способы художественно-гуманистического осмысления

темы детства в рассказах М. Бексултанова;

- раскрыть этносоциальную и этическую проблематику на примере

рассказа «Блаженный из нашего села».

Теоретическую базу диссертационной работы составляют

литературоведческие труды российских, северокавказских и чеченских

исследователей С.С. Аверинцева [222], М.М. Бахтина [17],

В.М. Жирмунского [63, 64], Л.А. Бекизовой [18], Г.Г. Гамзатова [29],

И.А. Есаулова [62], К.К. Султанова [124, 125, 126], X.В. Туркаева [133 – 137,

217], Т.Б. Джамбековой [45 – 57, 196], Э.С. Минкаилова [96, 97, 245],

О.А. Джамбекова [43, 44, 52, 57], С.И. Инаркаевой [70, 201],

М.М. Губанукаевой [193], Р.Б. Татаевой [129, 215], Л.М. Довлеткиреевой

[59, 197, 238, 239] и др., посвященные проблемам теории и истории

литературы, вопросам поэтики, семантики художественной прозы и

публицистики, обращенные к различным жанрово-тематическим и

национальным аспектам развития литературы Чечни, в частности –

исследованию творчества Мусы Бексултанова.

Методологическая основа диссертационного исследования

обеспечивается опорой на основные методы исследования: историко-

генетический, историко-культурный, мифологический, типологический,

теоретического целостного анализа художественного текста и рецептивной

поэтики, системно-структурный, сравнительно-исторический,

сравнительно-типологический.

Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что

в ней впервые проводится анализ идейно-художественной специфики и

поэтики художественной прозы М. Бексултанова в связи с его духовно-

нравственными, философскими, художественными исканиями в творчестве.

13

Изучение прозы чеченского автора позволяет выявить основные аспекты

его творческих поисков, установить ценностную систему его эстетических

и социальных взглядов, определить новаторские подходы писателя и

определить его вклад в национальную, северокавказскую и

общероссийскую литературы.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Творчество писателя и публициста Мусы Бексултанова

представляет собой заметное явление в современной чеченской литературе

и относится к направлению так называемой «новой волны» национальной

литературы второй половины XX века и первой половины XXI века. В

творческой биографии чеченского автора нашли отражение разнообразные

литературные и эстетические искания, связанные с национальными

фольклорными, эпическими и культурными традициями, с освоением

художественных систем мировой, русской и национальных литератур

России, с поисками духовно-нравственных ценностей, с философским

познанием действительности.

2. Художественное мировоззрение, эстетические взгляды Мусы

Бексултанова сформированы на основе его активной творческой и

гражданской позиции и связаны с анализом современного литературного,

литературоведческого и литературно-критического процесса в Чечне, с

рассмотрением вопросов сохранения родного языка, развития

национальной литературы и культуры.

3. В системе эстетических исканий М. Бексултанова особое место

занимают проблемы художественного творчества и писательского труда. В

его прозе и эссеистике отражаются вопросы назначения литературы и

писателя, творческой свободы и ответственности автора. При всей

самобытности и оригинальности прозы, не лишенной влияния

экзистенциализма, сюрреализма и постмодернизма, Бексултанов опирается

в основном на традиции классической русской и зарубежной литературы.

14

4. Концепция мира и человека Мусы Бексултанова многопланова и

многозначна. Внутренняя близость и единство прозы и литературной

публицистики писателя проявляется во многом – в авторской позиции, в

духовно-нравственных и эстетических исканиях, в гражданском пафосе, в

стилистике и эмоциональном изложении. Духовно-нравственная позиция

автора сформирована под влиянием религиозных принципов Ислама и

национального чеченского этического кодекса Нохчалла, тех моральных

ценностей, которые веками вырабатывались и утверждались в неписаных

законах индивидуального и общественного поведения. В художественной

прозе Мусы Бексултанова, как и в его публицистике и автобиографистике,

декларируется открытое многоаспектное утверждение национальной

идентичности, системы этнических духовных и нравственных ценностей.

5. Художественная проза Мусы Бексултанова опирается на

представления о национальном менталитете, на этническую фольклорно-

литературную традицию, она обращена к духовно-нравственному

богатству, к поэзии, повседневному быту и природе чеченского народа.

6. Прозе Мусы Бексултанова присуща притчеобразность, наличие

мифологем и идеологем, знаменующих одновременно связь с традицией

русской и национальной литературы и с тенденциями постмодернизма.

Чеченский автор создает в произведениях разностороннюю и

дифференцированную типологию образов, основанную на бинарных

оппозициях: естественный, природный человек – человек

постиндустриального, общества; романтик – прагматик; мужчина –

женщина; семьянин – холостяк; ребенок – старик; творческая личность −

бездуховный функционер.

7. Острый и непримиримый конфликт добра и зла в духовно-

религиозной и нравственно-психологической концепции мира и человека,

реализуемый в прозе Мусы Бексултанова, неизбежно формирует в

15

этической и эстетической системе его творчества категорию трагизма,

категорию «страдания» в их разнообразных проявлениях.

8. Большинство обозначенных общечеловеческих и художественных

проблем декларируется и рассматривается писателем как в форме

художественного текста с использованием понятия художественного

вымысла и поэтической условности, так и в режиме диалога, дискуссии, что

неизбежно приводит к развитию в творчестве М. Бексултанова большого

пласта внехудожественных жанров литературной словесности, лежащих на

пересечении образа и понятия, мысли и чувства, поэзии и правды.

9. В антропологической концепции Мусы Бексултанова большое

место занимает проблема семьи, отцов и детей, а также – тема детства,

проблема воспитания как важнейшего фактора для дальнейшей судьбы

каждого человека.

10. Экзистенциальное начало, присущее всему творчеству

М. Бексултанова, получает своеобразное воплощение в рассказе

«Блаженный из нашего села». В его содержательной форме можно выявить

различные тенденции новейшей мировой литературы ХХ – ХХI вв., в

частности, признаки экзистенциализма, литературы «потока сознания»,

постмодернизма с их внешне «отстраненной» функцией автора,

бессюжетностью повествования, скрытыми смыслами.

Теоретическая значимость диссертационного исследования

определяется тем, что в ней впервые рассмотрены основные аспекты

поэтики и проблематики художественно-публицистической,

эссеистической и собственно художественной прозы Мусы Бексултанова в

контексте современного чеченского литературного процесса, а также

вопрос отражения духовно-нравственных и эстетических исканий автора в

его прозаических произведениях.

Практическая значимость исследования состоит в том, что ее

результаты могут быть использованы при чтении лекционных курсов по

16

истории литературы народов РФ, по истории чеченской литературы в вузах.

Материалы и выводы диссертационной работы могут быть применены для

разработки спецкурсов, спецсеминаров, посвященных проблемам

современной национальной прозы Северного Кавказа и межнациональным

литературно-творческим связям.

Апробация работы. Основные положения и результаты

диссертационного исследования, выносимые на защиту, были представлены

в докладах на международных, межвузовских, республиканских,

региональных, всероссийских научно-практических конференциях в

Грозном (2013, 2014), в Майкопе (2016 – 2018).

Диссертация обсуждалась на кафедре литературы и методики ее

преподавания Чеченского государственного педагогического университета.

Различные аспекты проблематики диссертационного исследования

нашли отражение в 6 научных работах, из них 3 – в изданиях, включенных

в Перечень ВАК.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, двух

исследовательских глав, заключения и списка использованной литературы.

Перспективы исследования видятся в дальнейшей разработке

вопросов, связанных с изучением жанровой специфики, поэтики и

семантики художественной прозы чеченского писателя Мусы Бексултанова,

а также с исследованием ценностно-смыслового пространства

художественного мира в его произведениях.

17

Глава 1. Творческая биография

и эстетические взгляды Мусы Бексултанова

1.1. личность и этапы творческой деятельности

В ряду поколения чеченских писателей 1970 – 80-х гг. достойное

место занимает Муса Эльмурзаевич Бексултанов – народный писатель

Чеченской Республики (2005 год). «Он родился 1 июля 1954 года в селе

Боровое Кустанайской области Казахской ССР. В 1957 году вместе с семьей

и всем своим народом вернулся на родину из мест депортации. Детство

будущего писателя прошло в селе Алхазурово Урус-Мартановского района

Чеченской Республики. В 1979 году он окончил филологический факультет

Чечено-Ингушского государственного университета, где произошла его

первая проба пера» [259].

Вскоре одна за другой начинают выходить в свет прозаические

произведения молодого писателя М. Бексултанова, объединенные новым

для чеченской литературы лирико-философским, автобиографическим

содержанием. С 1980 года он регулярно печатается «в периодических

изданиях, коллективных сборниках, является автором книг «Мархийн кIайн

гIаргIулеш» («Облаков журавли белые», 1985), «Юха кхана а, селхана

санна» («И завтра как вчера», 1988), «Наггахь, сайн сагатделча…» («Иногда,

когда мне скучно…», 2005), сборника сочинений в 2-х томах «Я хьан тухур

буьйсанна хьан неI» («И кто постучится ночью в твою дверь», 2004);

сборник «Сан вешин тIехьийза йоI» («Девушка моего брата», 2011)» [259].

«С 1987 года М. Бексултанов является заместителем главного

редактора детского журнала «СтелаIад» («Радуга»), а с 2007 года его

главным редактором» [259]. Произведения Мусы Бексултанова переведены

на русский, английский и французский языки. В чеченской периодике

(толстых журналах) регулярно выходят его повести: «Иза бегаш ма бацара»

(«Это была не шутка», «Орга», 2004, № 1), «Болийначу юхабоьрзу некъ»

18

(«Дорога возвращается к началу», «Орга», 2004, № 11–12), рассказы,

миниатюры, эссе [260].

Сами названия книг М. Бексултанова импрессионистичны, так как

стилистически построены на инверсии, придающей заглавию многозначный

символический и одновременно слегка неясный, трудно уловимый и в силу

этого глубоко скрытый, лирически окрашенный смысл. Одновременно с

этим для писателя очень важно глубокое понимание и художественное

исследование исторической преемственности, любви к своей малой Родине.

Наиболее продуктивным способом выражения и формулирования

принципов собственной биографической линии, активной жизненной

позиции и литературно-эстетической концепции любого писателя, деятеля

литературы и культуры оказывается его публичная деятельность, связанная

с участием в диалогах, интервью, в работе круглых столов, а также в

составлении автобиографий, мемуаров и эссеистики.

В документально-художественной публицистике Мусы Бексултанова

содержится прямая или косвенная, полная или фрагментарная

характеристика собственного жизненного и творческого пути, излагаются

философские и литературно-эстетические взгляды. Не случайно одной из

ведущих тем его прозы является мемуарно-автобиографическая.

«Нетрадиционные», внеродовые формы творчества занимают в ней особое

место, создавая симбиоз художественного и публицистического начал,

точнее, формируя произведения нового, еще не вполне признанного и

осмысленного литературоведением качества» [132]. В многочисленных эссе

чеченского писателя объединяются литературные и внелитературные

формы, письменная и устная речь.

Основные художественно-эстетические взгляды Мусы Бексултанова

определяются несколькими ведущими и наиболее важными для него

проблемно-содержательными направлениями:

19

1) проблематика, связанная с этнокультурным полем,

пространством, которая наиболее глубоко и всесторонне осмысливается

чеченским автором в плане вопросов многообразного функционирования

родного языка как основного фактора и одновременно продукта выражения

национального самосознания;

2) размышления-установки писателя о литературе, связанные с ее

восприятием читателями, с конкретными вопросами литературной теории и

истории, с творчеством представителей национальной, русской и мировой

литератур, с формированием собственной литературно-эстетической

концепции и творческой индивидуальности автора;

3) различные аспекты, проблемы и вопросы развития национального

литературоведения и критики;

4) мемуарно-автобиографическое направление творчества, тесно и

непосредственно связанное с двумя обозначенными выше установками,

являющимися средством выражения индивидуальной, независимой,

психологически обусловленной авторской точки зрения.

Все отмеченные формы художественно-эстетического дискурса

М. Бексултанова обозначаются в формах писательского диалога, монолога

и интервью (аудио- или аудиовизуального), в которых обнаруживаются

элементы жанров публицистики – очерка, литературного портрета, эссе и

зарисовки. Автобиографическое и мемуарное содержание заключается

писателем именно в эти вышеназванные формы, которые предполагают

импровизационные, спонтанные, непосредственные типы и способы

выражения рационального и эмоционального мышления.

В контексте отмеченных нами признаков о внешних и внутренних

истоках его прозы Умиша Идрисова («Родом из детства») пишет в своем

очерке о впечатлениях, связанных с появлением первых рассказов

чеченского писателя в альманахе «Орга», еще до выхода отдельных изданий

его произведений. Автор очерка точно передает духовную атмосферу того

20

времени, когда Бексултанов вошел в литературную жизнь: «Уже его первые

повести и рассказы каждый раз становились событием в жизни общества и

живо обсуждались. Они не были похожи ни на что другое. Молодой

писатель просто и проникновенно писал о сложном – о жизни, о любви, о

долге, о верности. У него было обостренное чувство справедливости…»

[240].

Не случайно важнейшие корни таланта писателя определяются им

самим, а также исследователями и критиками, как исходящие из его детства.

В ряде своих художественно-публицистических работ Муса Бексултанов

выступает мастером жанра литературной автобиографии, а именно –

автобиографической прозы о детстве. Он продолжает путь классики

данного жанра, опирается на традиции великих автобиографических книг

русской литературы – «Детские годы Багрова-внука» С.Т. Аксакова.

«Детство», «Отрочество», «Юность» Л.Н. Толстого, «Детство», «В людях»,

«Мои университеты» А.М. Горького, «Детство Никиты» А.Н. Толстого,

выдающихся лирико-автобиографических произведений середины ХХ века,

принадлежащих К. Паустовскому, В. Катаеву, О. Бергольц, В.

Солоухину, Ч. Айтматову, Ю. Рытхэу, Р. Гамзатову и др.

При этом, по собственному замечанию Мусы Бексултанова, самый

ранний опыт жизни будущего писателя был неимоверно далек от его

дальнейшей творческой судьбы. Казалось бы, в его детстве не было ничего,

что способствовало бы умственно-интеллектуальному, духовно

нравственному, художественно-эстетическому развитию. Наоборот,

кажется, что все этому «противилось» и противостояло. Как вспоминает сам

писатель, его семья в тот период, на который пришлось его детство,

находилась, как и весь народ, в жестокой и несправедливой ситуации, а

каждая семья и каждый человек после репрессий и ссылок был на самом

деле занят лишь проблемой элементарного физического выживания,

самосохранения. В связи с этим Бексултанов скупо и выдержанно

21

вспоминает трудные и жестокие реалии повседневного быта, трудов и дней

прошлой истории своей семьи и своего места в ее тяжелой судьбе. Обращает

на себя внимание лаконизм, сдержанность и в то же время крайняя, даже,

казалось бы, неожиданная в своей чрезмерности правдивость, искренность,

откровенность индивидуальной авторской речи, отсутствие идеализации

себя и близких: «В школе я учился плохо. Вернувшись из Казахстана в

родные места, отец прикупил где-то овец и ушел в горы, хотя тогда это не

разрешалось властями. Он тайно держал в горах отару численностью 500 –

700 голов. И каждое лето меня и моих братьев увозили туда с начала

первомайских каникул. Возвращались мы только в начале октября. Пять

месяцев у нас проходило в горах. Когда мы являлись в школу,

обнаруживали, что наши одноклассники уже далеко ушли вперед, у нас

были проблемы по таким предметам, как математика, физика, химия» [240].

Полная и строгая документальность прозы М. Бексултанова, точнее,

авторской речи, свидетельствует о том, что это была суровая, но

чрезвычайно актуальная школа – «школа жизни». Непосредственно

фактологическое, информативное, документальное содержание этих

автобиографических заметок не исчерпывает их огромный духовно-

нравственный и психологический потенциал. Автор (при всей ясности и

простоте изложения) наполняет его наблюдениями, рассуждениями,

умозаключениями и глубоким аналитическим материалом. Так, например,

он признается, что не помнит, чтобы отец приласкал его или кого-нибудь из

его братьев и сестер. «Высшей похвалой с его стороны считалось, если он

положит руку на голову кому-то из детей. Другой ласки от отца они не

знали. Он как бы держал их на дистанции. И что странно, поручал своим

сыновьям, мальчишкам чуть старше десяти, дела, которые обычно

поручают взрослым мужчинам» [240].

Муса Бексултанов чрезвычайно высоко отмечает эти уроки

этнической, народной, практической педагогики: «Он не спрашивал, боимся

22

мы, не боимся, сможем ли мы это сделать, – говорит Муса. – Он говорил:

иди и сделай. По-моему, очень хороший метод воспитания детей. Я,

наверное, никого и ничего в жизни так не боялся, как своего отца. Но он нас

никогда не бил. По-моему, он был идеальным отцом и идеальным мужчиной

– одним из тех, о ком слагают легенды, – я так его воспринимал» [240].

На этом фоне, в этом контексте обыденных и неприглядных трудов и

дней, писатель, используя прием контраста или антитезы, довольно

неожиданно переходит к фиксации и анализу побудительных причин своего

первоначального интереса к художественной литературе, словно идя «от

противного». Не испытывая интереса к точным наукам, он в совершенстве

овладел русским языком и обратился к тому предмету, который ему был

чрезвычайно интересен, − к литературе. Он читал запоем многочисленные

книги из библиотеки в сельском Доме культуры.

С самого начала этого «запойного чтения», относящегося уже к

старшим классам, Муса Бексултанов стремительно выходит за пределы

списка произведений школьной программы, не довольствуясь

хрестоматийным материалом, выбирая для этого самых ярких и непростых

писателей мирового масштаба, по преимуществу из ХХ столетия. Его

мировоззрение и мироощущение складывались благодаря этим книгам, но

главным образом они формировались на основе традиционного этнического

бытия, семейного уклада, национальных нравственных и духовных

ценностей. Эти два фактора окажутся определяющими для Мусы

Бексултанова на сложном и совершенно непроторенном его дальнейшем

пути в жизни и литературе.

В числе других факторов, повлиявших на формирование концепции

творчества будущего писателя, необходимо отметить еще один. По

счастливому стечению обстоятельств директором школы в селе Алхазурово

стал выдающийся человек – крупнейший этнограф, фольклорист,

лексикограф и поэт Ахмад Сулейманов, который впоследствии стал

23

наставником своего ученика в самом широком смысле. Муса Бексултанов

так вспоминает самые ранние детали этого своего ценнейшего общения с

талантливым поэтом, ученым, педагогом, настоящим патриотом,

просветителем в самом высоком и полном значении этого слова: «Я помню,

как в девятом классе он зашел к нам в класс и поздоровался: «Ассаламу

Алейкум!» Мы все растерялись, не зная, как ответить на приветствие:

учителя тогда так не здоровались. Тот урок у нас прошел в обсуждении того,

что входит в чеченский этикет. Это был наш первый «ликбез» по нашему

менталитету, по мусульманскому предписанию на таком уровне» [240].

Следующим этапом взросления М. Бексултанова стал университет.

Вузовские преподаватели (они же – литературоведы и литературные

критики) – чеченцы, ингуши, русские – первыми пробудили и развили

стойкий и живой интерес и к конкретным областям знания, и к самому

процессу познания. То были настоящие интеллигенты, знатоки культуры,

поэзии, владевшие европейскими языками.

В университете будущий писатель продолжает открывать и постигать

мир большой литературы, все больше проявляя тягу к новым странам и

народам, сначала просто и непосредственно, всего лишь как читатель,

«пользователь», говоря современным языком, а потом как читатель,

обладающий особой остротой, живостью и избирательностью восприятия.

Муса Бексултанов вспоминает, что именно в студенческие годы он открыл

для себя Мопассана (все шесть томов, от корки до корки), Бальзака (22 тома)

и других классиков мировой литературы. Он отмечает, что особенно его

потрясли «Жизнь» и «Милый друг» Мопассана и «Лилия долины» Бальзака.

Интересно, что именно не самый известный роман Бальзака из жизни

французской сельской аристократии 1830-х годов, посвященный

нравственно-психологической проблематике, так привлек внимание

студента-филолога национального отделения родом из села Алхазурово.

Возможно, это произошло из-за полной непохожести, несовпадения и

24

несовместимости (и тем самым особой притягательности) реалий

французской и чеченской жизни, разделенных национально, ментально,

классово и исторически.

Достаточно банальный для европейской реальности 1830-х годов

сюжет романа «Лилия долины», слишком типизированные образы (в

частности, «лишнего человека»), тем не менее, очень много дают в плане

постижения профессионализма чеченскому читателю 1970-х годов и

будущему писателю Мусе Бексултанову скорее всего своими скрытыми

смыслами, глубоко спрятанной иронией. В произведении Бальзака он

отмечает для себя проникновение автора во внутренний мир персонажей,

его психологические открытия, особенно адекватно выраженные в форме

исповеди героя, абсолютно достоверные и актуальные для читателей всех

времен и народов. В то же время для М. Бексултанова это был именно

эффект выдающейся мировой литературы, делающей конкретные и

специфические реалии жизни понятными и интересными, поднятыми на

высоту общечеловеческих, наднациональных и надисторических

ценностей.

Сам писатель спустя много лет вспоминает еще один факт из личной

жизни, послуживший непосредственным импульсом к самому процессу

писательства, связанного с сильным и искренним чувством. Он говорит об

этом эпизоде целомудренно и с долей легкой самоиронии. Речь идет о его

возвышенной и романтической влюбленности в девушку, ставший тем

чувством, которое развило в нем потребность к выражению

эмоциональному и творчески-коммуникативному. Отсюда возникла та

естественная для начинающего писателя форма эмоциональных признаний

в письменном виде.

Письма М. Бексултанова были на русском языке, по его признанию,

«слишком складные», и в связи с этим сам писатель вспоминает, что «она

заподозрила, будто он откуда-то переписывает их. Тогда он стал описывать

25

все, что происходило с ними, включая ее реакцию и свои впечатления. И

девушка поверила, что эти письма он пишет сам. Его упорство и хороший

слог возымели действие: он вырос в ее глазах» [240].

Писатель без ложного смущения называет еще одну причину,

послужившую толчком к письменной форме изложения, анализируя уже

отчасти и сам процесс своего писательского труда: «А письма я писал

потому, что от волнения начинал заикаться. Мне легче было написать

девушке, чем говорить с ней. Мне даже кажется иногда, что я вообще начал

писать, потому что не мог так легко и красиво выражать свои мысли, как

мне того хотелось. Возможно» [240]. Характерно, что Муса Бексултанов

вдумывается здесь в сам механизм и побудительные причины словесного

творчества, анализирует в своей биографии и психологию творчества через

соотношение двух типов речи – устного и письменного.

Во время учебы в университете Муса Бексултанов находился в

достаточно свободном и напряженном поиске профессиональных и

творческих ориентиров, он с интересом относился ко всему новому и

неизведанному и даже с некоторым восторгом воспринимал разные образцы

мировой литературы, во время чтения испытывал различные эмоции,

подвергался художественным влияниям, но уже на некоем эмпирическом

уровне явственно ощущал веяния такого явления, как диалог культур.

Уже в его первой попытке пробы пера в жанре поэмы, названной

«Дикое сердце», чеченский студент-филолог Муса Бексултанов

одновременно испытывает воздействие таких разных и, в то же время,

имеющих генетическое родство произведений – поэмы Дж. Байрона

«Паломничество Чайльд Гарольда» и поэмы М.Ю. Лермонтова «Измаил-

Бей». Оба эти произведения, ознаменовавшие ранние периоды в творчестве

их создателей, были идейно близки начинающему писателю, так как они

нбыли аписаны молодыми людьми и посвящены романтическим

26

персонажам – одиноким, гордым странникам, изгоям, «гонимым людьми и

небом», отличающимся двойственностью натуры и судьбы.

Позже писатель признается, что он рискнул показать свое творение

доценту ЧИГУ Ю.Б. Верольскому, профессионалу, опытному критику,

который, однако, видя подражательный характер этого первого

поэтического опыта, решительно порекомендовал автору оставаться самим

собой – Мусой Бексултановым. После этого мудрого совета он «выбросил

тетрадь со своей поэмой и ни одной строчки на русском языке не написал»

[240].

Спустя много лет друг со студенческих лет и коллега

М. Бексултанова Шоип Дадаев, отмечая его доброту и другие достоинства,

вспоминает: «Не знаю ни одного человека, который так фанатично мечтал

стать писателем, причем великим писателем! Мы подтрунивали над ним:

человек не написал еще ни строчки в прозе (он тогда увлекался поэзией), а

мечтает о великом! Но я не разубеждал его. Он запоем читал, особенно

французских авторов – Флобера, Камю и других, а я любил посещать театры

и кино, мне нужен был попутчик, товарищ… Вопреки моим сомнениям,

Муса действительно стал хорошим писателем, одним из лучших чеченских

прозаиков – да и не только…» [240].

Именно реалист Г. Флобер и экзистенциалист А. Камю стали

литературными авторитетами для Мусы Бексултанова, на которых он

ориентировался, развивая собственное видение мира и человека, изначально

основанное на национальной ментальности. На первый взгляд, не вполне

обоснованное в процессе его становления предпочтение зарубежных

писателей объясняется рядом причин. С одной стороны, это последствия

известных издержек советской школьной программы по русской и родной

литературам, методики их преподавания и изучения, с другой – это плоды

всеобщей системы идеологизации и «тоталитаризации», нивелировки и

27

регламентирования сфер литературы и культуры, особенно касающиеся ее

этнической самобытности.

В университете Муса Бексултанов познакомился сначала со старшими

писателями Чечни – Халидом Ошаевым и Магомедом Мусаевым, с

ровесниками, будущими писателями – Мусой Ахмадовым и Лечей

Абдулаевым. По удивительному стечению обстоятельств последние

окажутся рядом и вместе в период ученичества, и в дальнейшем они будут

определять национальный статус чеченской литературы. Это будет

происходить длительное время, вплоть до наших дней. Именно все эти

писатели, вместе с Мусой Бексултановым, создали литературное

объединение «Пхьармат» («Прометей)» и, порой, преодолевая смущение,

робость и недостаточную коммуникабельность, находили творческие и

личностные дороги друг к другу и путь к самим себе. Муса Бексултанов со

всей уверенностью спустя годы и десятилетия, заявляет: «Все, что мне было

дано как писателю, я получил, наверное, в университете» [240].

Спустя много лет, уже в исторической ретроспективе Муса Ахмадов

пишет в своих мемуарах о судьбе «Пхьармата». Говоря об опыте работы

объединения, он рассматривает события новейшей истории Чечни,

основные тенденции и проблемы ее развития, в контексте истории как

советской, так и современной России. Отмечая, что старшее поколение

возлагало на молодых писателей большие надежды, М. Ахмадов пр�