Власть без мозгов. Кому мешают академики › public › books ›...

Жорес Алферов

Власть без мозгов. Комумешают академики

«Алгоритм»2013

УДК 355/359ББК 63.3

Алферов Ж. И.

Власть без мозгов. Кому мешают академики / Ж. И. Алферов — «Алгоритм», 2013

Жорес Иванович Алферов – лауреат Нобелевской премии по физике,академик РАН, известен также своей широкой общественной деятельностью.Будучи депутатом от КПРФ Госдумы нескольких созывов, он неизменноотстаивал интересы российской науки и хорошо знал, в каком положенииона находится.По его мнению, десять процентов населения России, захвативв свои руки все национальные богатства, мало заботятся о том, чтобы нашастрана вышла на передовые позиции в мире. В результате состояние науки вРоссии близко к катастрофическому, тысячи и тысячи талантливых ученыхвынуждены покидать Родину, а те, кто остается, работают в тяжелейшихусловиях. На словах власть заботится о научном потенциале государства,но на деле положение такое, что наукой могут заниматься сегодня тольконесгибаемые оптимисты.Обо всем этом Ж. И. Алферов пишет в своейкниге, делает прогнозы на будущее и предлагает конкретные меры по выводуроссийской науки из глубокого кризиса.Книга также вышла под другимназванием: «Власть без мозгов. Отделение науки от государства».

УДК 355/359ББК 63.3

© Алферов Ж. И., 2013© Алгоритм, 2013

Ж. И. Алферов. «Власть без мозгов. Кому мешают академики»

4

СодержаниеВместо предисловия. Диктатура невежд 6Часть 1. Разрушение СССР. Какую власть мы получили 8

Десять лет, которые потрясли… 8Что с нами произошло? 8Умысел или умопомрачение? 8Похоронка для страны 10Либерализм поневоле 10Горбачев и гэкачеписты 11Переплатили! 12Победить разруху в головах 13

Беловежские соглашения и «судьбоносные реформы» 15Из интервью журналу «Вече» 15

Реформы «сверху» – это контрреволюция 17Советский Союз эволюционировал в положительную сторону 19Немного о революции и о себе 28

Часть 2. Наука и власть в современной России 33Наука должна обеспечиваться из бюджета 33Возродить экономику без научных учреждений невозможно 35Реформы ради реформ 37«Стратегия модернизации» российской науки 39

Конец ознакомительного фрагмента. 40


5

Жорес АлферовВласть без мозгов. Кому

мешают академики© Алфёров Ж. И., 2012© ООО «Алгоритм-Издат», 2012


6

Вместо предисловия. Диктатура невежд

В последние годы исполнительная власть не только сводит к минимуму присутствие госу-

дарства в экономике, но и стремится ликвидировать государственный сектор науки и обра-зования. Много слов произносится об «экономике, основанной на знаниях», инновационномэтапе развития, увеличении «результативности» научных исследований, но исполнительнаявласть действует с точностью до наоборот. Так, в процессе «монетизации льгот» исполнитель-ная власть избавилась от обязательств финансирования науки в размере четырех процентоврасходной части бюджета.

Недавно была отменена процедура аккредитации для научных организаций. При пред-ставлении законопроекта министр образования Алексей Фурсенко заявил, что научные иссле-дования проводятся не только в научных организациях, но и в инновационных фирмах. По-видимому, он имел в виду многочисленные так называемые консалтинговые и прочие центры,которые в большинстве своем напоминают небезызвестных «портных», оставивших короляголым. Теперь никому не известные фирмочки получают ассигнования из бюджетных средств,выделяемых на науку.

Провокационный материал Сергея Белановского «Оценка состояния Российской Акаде-мии наук», сделанный по заказу грефовского Центра стратегических разработок, прямо при-зывает ликвидировать Президиум Российской Академии наук, ввести внешний менеджерскийсовет для управления научной деятельностью. А для «более эффективного использования»материального имущества «большой академии» – создать внешний холдинг, который будетдавать оценку эффективности использования недвижимости и приборной базы.

Практически выполнено предложение, сделанное несколько лет назад на заседанииКомиссии Правительства РФ по вопросам оптимизации бюджетных расходов со звучнойаббревиатурой «КОБРА», – «предусмотреть исключение из законодательства положения о долерасходов на науку в общих расходах федерального бюджета». Активно проводится акциониро-вание с последующей продажей акций значительной части отраслевых государственных науч-ных организаций, «осуществляющих научные исследования по направлениям, не входящим всписок приоритетных направлений развития науки, технологий и техники и критических тех-нологий», утвержденных Президентом РФ.

Намечена подготовка к выведению из состава академического сектора организаций, кото-рые, по мнению «стратегов», «не занимаются фундаментальными исследованиями». В РАНнедоумевают над намерением вывести организации научного обслуживания, а в РАМН –исключить из состава академии экспериментальные клиники.

В выступлениях ряда министров можно услышать очень любопытные пассажи о нецеле-сообразности внутреннего инвестирования в развитие промышленности и аграрного секторапоявившихся дополнительных газонефтедолларовых доходов, потому что это якобы приведетк повышению инфляции. Об этом первыми заговорили Алексей Кудрин и Герман Греф, затемэти позиции озвучил вице-премьер Алексей Жуков.

При этом Герман Греф многократно заявлял о необходимости создать привлекательныйинвестиционный климат для иностранных инвестиций. Логика министров-капиталистов про-ста, как медный пятак. Если заказывать технологическое оборудование в России, то это будтобы приведет не к созданию новых рабочих мест, а только к повышению зарплат действующемуперсоналу, то есть якобы вызовет инфляцию, хотя персонал уже сократился в разы.

Тогда давайте хотя бы закупать новое высокотехнологичное оборудование за рубежомна «избыточные» газонефтедоллары! Ясно, что если произойдет обрушение фондового рынкаСША, может произойти обесценивание российских денег в результате дефолта или заморажи-


7

вание счетов в случае, если наши политики станут проявлять излишнюю самостоятельность.Плакали тогда наши денежки!

Из всего этого можно сделать только один неизбежный вывод: недальновидная политиканынешней российской власти ставит под угрозу существование не только отечественной науки,но самой России как суверенного государства.

Владимир Бабкин,эксперт Государственной Думы


8

Часть 1. Разрушение СССР. Какую власть мы получили

Десять лет, которые потрясли…Статья Ж. И. Алферова для «Литературной газеты»

Что с нами произошло?

…На вопрос о том, что именно с нами произошло за эти годы, ответил английский жур-налист Пол Хлебников в книге «Крестный отец Кремля Борис Березовский, или История раз-грабления России». Цитирую по русскоязычному изданию: «Превращение России из мировойсверхдержавы в нищую страну – одно из самых любопытных событий в истории человечества.Это крушение произошло в мирное время всего за несколько лет. По темпам и масштабу этоткрах не имеет в мировой истории прецедентов».

В его объемном, хорошо документированном исследовании заслуживают внимания дветаблички, в которых сравниваются колонки цифр. Первая таблица приводит к убийственномувыводу: шесть промышленных гигантов («Газпром», РАО «ЕЭС», «Лукойл», «Ростелеком»,«Юганскнефтегаз», «Сургутнефтегаз») были распроданы на ваучерных аукционах в 20 раздешевле их рыночной стоимости. Вторая свидетельствует о том, что чистым надувательствомбыли и последующие залоговые аукционы, в частности, по продаже акций нефтяных компаний– их стоимость на рынке была в 18–26 раз выше уже через полтора года.

В героях этой эпопеи не один Березовский. Высвечиваются такие фигуры, как Чубайс,Кох, Гусинский, Ясин… Журналиста поражает, что многие из ельцинского правительства гово-рили о своей стране с таким хладнокровием и отстраненностью, что можно было подумать –речь идет о чужом государстве. Не удержусь от еще одной цитаты: «Чудес не бывает. Эта странадолжна выпить чашу до дна… Японцам и немцам после Второй мировой войны было проще,потому что у них была просто разрушенная промышленность, была оккупационная власть иуже многое было сделано для того, чтобы расчистить почву и начать сначала, – сказал мнеЕвгений Ясин. – Россия, к сожалению, не находится в такой ситуации».

Понимаете? Тогдашний министр экономики сожалеет, что Россия обошлась без оккупа-ционных властей и ее промышленность еще не до конца разрушена! Разумеется, можно гово-рить на западный манер: «в этой стране» и вполне искренне желать ей добра. Но когда амери-канец говорит о своей стране: this country, это означает «в нашей стране», а наши реформаторыбуквально переводили с английского на русский, не понимая, что при этом меняется смысл. Ябы сказал, они и конспекты реформ механически переводили с английского.

Умысел или умопомрачение?

Думаю, в июле 1991 года наша страна была уже в очень тяжелом состоянии, симптомы

которого становились все очевиднее, – не зря за июлем последовал август. На меня произвелтягостное впечатление уже I Съезд народных депутатов СССР. Тогда в интервью РудольфуСвореню, заместителю главного редактора журнала «Наука и жизнь», я сказал, что любая меж-дународная конференция, научный конгресс готовились и проводились нами гораздо лучше,чем этот съезд. Не знаю, то ли его специально пустили на самотек, то ли это было всеобщеепомрачение, но лично я был крайне расстроен тем, что он представлял собой сплошное само-бичевание, непонятно зачем, чего ради? Этот настрой ощущался уже в ходе заседания парт-


9

группы съезда: как тогда полагалось, до начала съезда всех членов партии собрали в зале засе-даний Верховного Совета СССР. Зал был набит депутатами, когда я пришел, внизу все местабыли уже заняты, я оказался на балконе рядом с шахтером из Воркуты по фамилии Курочкаили Курочкин, он потом выступал несколько раз. И когда Горбачев начал вести это собрание,то поднялся крик, свист – коммунисты орали чуть ли не «долой!», топали ногами… Я удив-ленно смотрел и думал: куда я попал? И сам съезд проходил примерно в том же стиле.

В период 1989–1991 годов очень быстро нарастал экономический кризис. Именно в товремя появились пустые полки в Москве и в Ленинграде, чего в наших столицах не было всепослевоенные годы. Принято говорить о перекосах в экономике. Да и у промышленности, иу науки был заметный, иногда неоправданно раздутый военный флюс. Но при этом в странебыла построена мощная индустрия, имелся ряд серьезных технологических прорывов, разра-боток, которые используются по сей день. Был создан огромный научно-технический потен-циал, особенно в области естественных наук – физики, химии. Биология начала бурно раз-виваться после известного печального периода. Более того, в стране был средний класс, онеобходимости создания которого так любят рассуждать реформаторы, – научные работники,учителя, врачи, инженеры, квалифицированные рабочие, агрономы. Это часть общества, кото-рая реально создает все его богатства. Наверное, на нее и нужно было делать основную ставку,развивая народное хозяйство, а не гнаться за мифами об «эффективном собственнике».

Ведь это же миф, что форма собственности порождает эффективную экономику, – зави-симость тут вторична. Собственник является эффективным в экономическом плане, как пра-вило, в малом и среднем бизнесе. Наверное, стоило провести приватизацию в сфере торговли,обслуживания, малого бизнеса, но приватизацию совершенно честную: есть у тебя деньги –покупай, нет – работай, накапливай. Миф, что общее – это ничье. Подавляющее большинствограждан как на Западе, так теперь и в России – это наемные работники. Разве с появлением унас крупных собственников, так называемых олигархов, экономика стала развиваться? Развекомпании, которыми завладели Березовский, Потанин, Ходорковский, стали работать эффек-тивнее, чем когда они были государственными? Нет и еще раз нет.

Обобществление собственности в индустрии, в наукоемких отраслях происходило вовсем мире, но пионером был Советский Союз. И точно так же мы забежали вперед, созда-вая отраслевое управление экономикой на основе профильных министерств. Каждое в прин-ципе было эквивалентом транснациональной компании, в рамках которой могла развиватьсянаука от фундаментальной до прикладной. То есть наука была востребована экономикой. Встарых структурах происходили эволюционные изменения: появились государственные кон-церны «Технохим» и «Энергомаш», в системе профильных министерств возникали крупныенаучно-производственные объединения. Зачем же было все это крушить?

С моей точки зрения, популяция молодых реформаторов вольно или невольно решалапрежде всего политическую задачу – ликвидировать Советский Союз и советскую власть. Нодаже если отвлечься от политики в пользу любимой реформаторами экономики, то нельзя невидеть: ликвидация СССР сразу отбросила страну в экономическом отношении на десятилетияназад. Это реальность, остальное – мифы. Как они нам внушали: надо пройти стадию накоп-ления капитала. Горько и смешно, что в конце ХХ века из-за пристрастия к каким-то мифамРоссия должна погружаться в пучину дикого, бандитского капитализма.

Не хочу утверждать, что «агенты империализма» в лице Гайдара, Чубайса и их при-спешников развалили экономику, а заодно и Советский Союз, руководствуясь полученными вЦРУ инструкциями. Скорее, проведение ими реформ в начальной стадии было проявлениемкрайнего идеализма. Они взялись за дело, не имея для этого ни опыта, ни знаний, но с боль-шой внутренней самоуверенностью, а дальше определенно появился и корыстный интерес входе преобразований, когда в том числе и они обогащались. Вообще говоря, корысть присуща


10

людям биологически. И на этом в значительной мере строилась идеология реформ, мол, у каж-дого появится стимул. Но вот условия для обогащения были предоставлены только избранным!

Бывший средний класс – миллионы инженеров, научных сотрудников, заводских спе-циалистов – лишился привычной сферы деятельности, превратился в челноков, занялся мел-ким бизнесом и спекуляцией с одной целью: свести концы с концами. В России резко выросласмертность, и не по демографическим причинам, как нам пытались внушить, а вследствиереформ и сокращения срока жизни. Таким образом, обвинение Ельцина в геноциде русскогонарода в рамках импичмента было абсолютно справедливым. Мало того, что россиян сталоменьше, – ухудшилось и качество населения (что характерно и для американцев, правда, вгораздо меньшей степени), имея в виду круг интересов, творческий потенциал, креативныеспособности. Всеобщий меркантилизм разъедает души людей. Для десятков миллионов людейглавной стала проблема выживания, какого-то животного существования. Поистине удручаю-щий итог…

Похоронка для страны

Когда перед импичментом в Думе обсуждался вопрос о развале СССР, то защитники

Ельцина говорили, что СССР и так уже был развалиной, неизбежное все равно бы свершилось.Да, ситуация была тяжелой, но, простите, почему вы считали нужным ускорять этот процесс, ане бороться за сохранение Союза? Был же референдум 17 марта 1991 года, когда 76 процентовнаселения страны высказалось за сохранение Союза. Нам внушалась мысль о том, что, изба-вившись от остальных республик, Россия будет жить лучше. Из чего это следовало? Кто выиг-рал от того, что нас разрезали? Появление новых независимых государств обернулось бедойдля десятков миллионов наших соотечественников.

Американские советники работали в аппаратах Гайдара и Чубайса. АдминистрацияКлинтона была в тесном контакте с ельцинской и, безусловно, поддерживала ее. Реформаторыпытались привить американскую экономическую модель на российской почве. Взаимная тяганаших народов имеет многолетнюю историю, у нас много общего в ментальности, но мы –разные… И все же, что бы ни предлагали и ни делали американцы, мы должны винить самисебя. Решения принимались нашим руководством и поддерживались населением на референ-думах путем опросов. Возможно, это провоцировалось, фальсифицировалось, но опять женами самими.

Вместе с тем американская общественность уже приходит к пониманию, что «ликвида-ционная политика» администраций Рейгана и Буша-старшего в отношении СССР была оши-бочной. Они радовались Беловежским соглашениям, поскольку избавлялись от очень сильногосоперника. Но пройдут годы, и политическое руководство США тоже поймет, что для Америкии для планеты в целом разрушение Советского Союза было весьма нежелательным как дол-госрочный дестабилизирующий фактор. Что сохранить единый Советский Союз как державус крепнущей демократией и развивающейся экономикой было в интересах не только нашегонаселения, но и народов мира.

Либерализм поневоле

Своих взглядов я никогда не скрывал. Считал и считаю лозунг «от каждого по способ-

ностям – каждому по труду» воплощением социальной справедливости. Что такое социали-стическая идеология, в конечном счете? Это социальные гарантии для населения: бесплатноеобразование и медицина, достойные пенсии, льготы и блага в коммунальном обслуживании. Апроисходящее сегодня толкает меня стать либералом. Потому что государственником можнобыть, когда государство заботится о своих гражданах. Но если гражданина заставляют платить


11

за образование и медицинское обслуживание, пенсию накапливать из собственных средств,жилье и коммунальные услуги оплачивать полностью, по рыночной цене, то зачем мне такоегосударство?! С какой стати я должен еще платить налоги и содержать безумную армию чинов-ников? Я всегда на всех уровнях говорил, что здравоохранение, образование и наука должныобеспечиваться из бюджета. Если государство сваливает эту заботу на нас самих, пусть исчез-нет, нам будет гораздо легче!

Только что я был в Сингапуре. Маленькая страна, 760 квадратных километров. Прочиталлекцию в тамошнем университете, посетил несколько научных центров. Мне показали Инсти-тут микроэлектроники, Институт развития средств хранения и отображения информации чис-ленностью по двести человек, бюджет каждого – 25 миллионов долларов. На 90 процентов онсостоит из государственных средств, и лишь 10 процентов составляют отчисления от промыш-ленности. Не скрывая зависти, я спросил: «Почему только 10 процентов, это ведь прикладныеинституты?» И услышал в ответ как нечто элементарное: «Мы развиваем перспективные тех-нологии. Промышленность прямо платит за то, что ей нужно сегодня, за разработки завтраш-него дня платит государство».

А у нас реформаторы выкинули лозунг, что даже фундаментальная наука должна самасебя финансировать. В результате не только катастрофически упало финансирование науки, нои вследствие разрушения наукоемких отраслей промышленности не востребованы достижениясохранившихся лабораторий. Сегодня я бьюсь над возрождением отечественной электроники.Потому что она была, есть и на ближайшие 30–40 лет останется движущей силой развитиявсех отраслей промышленности, всей экономики, в том числе ее социальной сферы. Рассуж-дать о том, что мы компьютеры купим, чипы купим, значит обрекать себя на роль придаткатехнологически продвинутых стран! Не так давно один депутат с думской трибуны пустилсяв рассуждения о том, что в условиях дефицита средств надо развивать те отрасли, где мы кон-курентоспособны, а электроника к их числу не относится. Это заблуждение граничит с неве-жеством. Да и как мы можем «безнадежно отстать», если у нас есть кадры, которые нарасхватв ведущих западных лабораториях, если, уж извините, Нобелевская премия по электронике,по информационным технологиям присуждена российскому ученому?!

До 50 процентов бюджета многих американских компаний составляют средства из казны,поскольку они работают на стратегически важных направлениях. Если бы та рыночная модель,которую культивируют в России господа Гайдар, Чубайс и их последователи, не дай бог, внед-рялась 40–50 лет назад – сегодня у нас не было бы ни космоса, ни электроники, которую все-таки удалось создать, ни науки, которую мы пытаемся сохранить, а была бы в полном смыслеживотная жизнь.

Горбачев и гэкачеписты

Александр Ципко пишет: «Теперь очевидно, что победа ГКЧП все же дала бы большин-

ству народа куда больше, чем победа «демократической России». Валентин Павлов и Влади-мир Щербаков все же провели бы назревшие рыночные реформы с большим знанием дела иреальной советской экономики, чем бывшие «завлабы и СНС», занявшие кабинеты на Старойплощади».

Для меня это не очевидно. Не только потому, что история не знает сослагательного накло-нения. Просто еще не забыт обмен денег, который в народе назывался «павловским» и длявсех стал шоком еще до шоковой терапии. На меня он произвел тягостное впечатление ещеи потому, что был объявлен в 9 вечера в программе «Время», а за два часа до этого главагосударства президент Горбачев давал по телевидению интервью иностранным журналистампо вопросам разоружения, но ни словом не обмолвился о ждущем страну катаклизме. Еслиглава государства не считает нужным в трудный момент объясниться с гражданами, это озна-


12

чает одно: ему плевать на их интересы. Поэтому, когда Гайдар отпустил цены и разом обесце-нил вклады населения, для меня это было продолжением павловских «реформ» с их наплева-тельским отношением к своему народу.

Если говорить о ГКЧП, мы и по сей день не знаем всех тайных пружин этого заговора. Дляочень многих в то время Горбачев олицетворял положительные перемены в жизни страны. Но,думаю, не все понимали, что готовившееся им подписание союзного договора тоже в опреде-ленной степени хоронило Союз, что ГКЧП был результатом серьезных разногласий как раз поэтому вопросу. Гэкачеписты в полной мере проявили свою бездарность, и у меня нет сомнений:если бы они удержали власть, Михаил Сергеевич вернулся бы из Фороса и возглавил страну.

Так что вряд ли Павлов и Щербаков провели бы реформы лучше, чем «молодые зав-лабы», – может, реформы пришлось бы проводить совсем другим людям, но я согласен сЦипко, что победа ГКЧП означала бы сохранение советской системы, а значит, и основ соци-ализма в стране. А если так, то – да, лучше, если бы она состоялась.

Переплатили!

Очень многое из случившегося с нашей страной зрело в недрах прежней системы. Не

случайно во главе новых государств после Беловежской Пущи оказались в основном членымосковского политбюро и секретари ЦК союзных республик. Трудно представить себе, чтобылюди в 55–60 лет и старше вдруг осознали всю «порочность» социалистической системы или«имперскую» сущность СССР. Истина в том, что эта система, к сожалению, приводила к вла-сти людей, для которых интересы собственной карьеры значили гораздо больше, чем что-либодругое. Их девизом было: власть – любой ценой. Неужели тому же Борису Николаевичу неяснобыло, к чему приведет Беловежский сговор? Но для него важнее было сместить Горбачева ипопасть в Кремль.

На мой взгляд, научные работники, вообще интеллигенция – всегда в душе диссиденты.Нам очень многое не нравилось и в той советской системе. Но, простите, вот эта публика,престарелые партийные бонзы – они же были не диссидентами, а настойчивыми проводникамитой политики, которая привела СССР к роковой черте. Это они опорочили прекрасную посвоей сути социалистическую идею.

Советская власть обидела миллионы людей, но по своей природе это была власть народ-ная. Советы были рождены в 1905 году самим народом, их не придумал Ленин или Сталин,они возникли из движения масс против реального угнетения. Конечно, у этой власти быламасса ошибок и прямых преступлений, но нужно учитывать одну вещь: при всех отрицатель-ных моментах это была первая более-менее удачная (потому что продолжалась 70 лет) попыткасоздания государства социальной справедливости. И еще: не народы, а политическое руковод-ство многих стран безумно боялось нашего примера. Мы действительно жили в капиталисти-ческом, весьма недружелюбном, если не враждебном, окружении и вынуждены были наращи-вать свой военный «флюс». Оценивая свою историю, нужно чувствовать себя в то время и втех поколениях.

Мой коллега академик Виталий Гинзбург говорил в «ЛГ» о чудовищной несвободе, отяг-чающей вину коммунистического режима. Научные работники ощущали ее, в частности, вжесткой дозировке международных обменов. Но окупаются ли понесенные за последние 10лет потери той свободой, которую мы сейчас обрели? Помните, у Окуджавы: нам нужна однапобеда, одна на всех, мы за ценой не постоим. Но если победа в Великой Отечественной, закоторую народ заплатил страшную, невосполнимую цену, была действительно одна на всех, навсю страну, то плоды нынешней «победы» каждый воспринимает по-своему. За что боролись– за демократизацию? Но, если взять за точку отсчета сталинские времена, постепенно проис-


13

ходила эволюция государства в сторону демократизации. Уж, во всяком случае, в последниегорбачевские годы проблема «съездить за границу» была снята.

Променять несовершенный, бюрократический, но социалистический строй, в которомпусть с дефектами, но все же реализовывались гуманистические принципы, на сомнительнуюсвободу жить в условиях дикого капитализма, олигархии, ограбившей миллионы людей, госу-дарство ограбившей, – значит согласиться на несоразмерную, катастрофическую цену. Запла-тив ее, Россия отброшена территориально к допетровским временам, экономически – в разрядслаборазвитых стран (Советский Союз по ВВП находился на 2—3-м месте в мире, Россия сей-час – на 67-м, по доле ВВП на душу населения мы были на 13—15-м месте, сегодня на 95-мсреди африканских режимов). И это плата за то, что, постояв в очереди, ты можешь получитьиностранную визу?

Победить разруху в головах

Пол Хлебников считает, что, скорее всего, эра саморазрушения в России все-таки завер-

шится и страна предпримет трудную попытку все построить заново.Успех этой попытки, с моей точки зрения, в первую очередь зависит от политического

руководства страны. Ключевой вопрос: возьмет ли оно курс на возрождение, а затем и развитиенаукоемких отраслей промышленности? Допускаю, что сужу со своей колокольни, но убежден,что только прогресс в этом направлении даст возможность десяткам миллионов людей зани-маться интереснейшим интеллектуальным трудом за достойную плату, а стране – свернуть ссырьевого пути на инновационный. Для этого нужно, чтобы миллионы россиян учились, осва-ивали современные технологии, знали компьютер, а не суетились с мелочными подсчетами:здесь я продам на столько, а заработаю столько. Да, без коммерции нельзя, но, как известно,рынок есть механизм обратной связи производителя и потребителя, не более того. И механизмэтот должен включаться, регулироваться, работать прежде всего на возрождение мощной нау-коемкой индустрии.

Но, по наметкам федерального бюджета, которые я видел, доля расходов на науку сноваснижается! Как директор, как вице-президент РАН я непрерывно натыкаюсь на барьеры ирогатки, которых не должно быть в природе, трачу силы и энергию на борьбу с ветрянымимельницами, причем деятели Минфина и прочих чиновных контор убеждены, что они рефор-маторы, а я – замшелый консерватор. И пишут статьи о том, что Академия наук должна рефор-мироваться по их сценарию.

Честно скажу: я со всем своим авторитетом не могу победить разруху в их головах.Вот у нас в Физико-техническом институте появился НОЦ (научно-образовательный центр),появился лицей, мы говорим о создании академического исследовательского университетав Санкт-Петербургском научном центре. Это и есть реформы, которые рождаются жизнью,задача реформаторов – увидеть и поддержать ростки нового, а не насаждать придуманные вих головах схемы.

В молодые годы, когда я только начинал работы по гетероструктурам (впоследствии отме-ченные Нобелевской премией), в них не слишком верили ни заведующий моей лабораторией,ни руководство института. Но меня всегда поддерживал замдиректора Борис АлександровичГаев, давний соратник легендарного Анатолия Петровича Александрова. Почему – для менядолгое время оставалось загадкой. Когда же я в минуту откровенности спросил Гаева, чемвызвано такое доверие, он ответил: «Жорес, я не разбираюсь в твоих гетероструктурах, нознаю, что ты сделал ДО этого».

Принцип подбора кадров на самом деле прост: ты показал, что ты можешь, у тебя естьновые идеи, – продолжай действовать на более высоком уровне. И если этот принцип реали-зуется, мы получим совершенно иное качество организации жизни страны.


14

2001 г.


15

Беловежские соглашения и «судьбоносные реформы»

Из интервью журналу «Вече»

– Жорес Иванович, не так давно мы и подумать не могли, что народы Страны Советовокажутся гражданами разных государств. Как вы восприняли то, что произошло в Беловеж-ской Пуще?

– Убежден, что разрушение Советского Союза было, есть и надолго останется самойбольшой трагедией ХХ века, прежде всего для народов бывшего СССР. От этого выиграланебольшая кучка партократов-плутократов и национальные элиты, возглавившие созданныена основе союзных республик новые государства. Подавляющее большинство населения ока-залось обмануто и сегодня влачит жалкое существование, еле сводя концы с концами.

Единственное исключение – моя родная Беларусь. Там нет проблем на национальнойпочве, между русскоязычным населением и так называемой титульной нацией, как, например,в Прибалтийских республиках. В многонациональной белорусской семье все живут в мире исогласии. Беларусь – хороший пример для всех бывших союзных республик.

Я туда часто езжу. Там живет мой народ, я люблю эту республику. Иногда еду на своеймашине, сам за рулем, из Питера в Витебск, я там родился, по Киевскому шоссе через Псков-скую область. Еду и наблюдаю. Середина августа. Под Псковом поля заросли сорняком и бурья-ном, ни одного человека не видно. Пересекаю границу, въезжаю на Витебщину. Перед глазамисовсем другая картина: народ ударно трудится, сельскохозяйственная техника бороздит поля,колхозники убирают урожай.

Это самое большое достижение на всем постсоветском пространстве: люди живут, небоясь, что их сыновей убивают в горячих точках, понимая, что могут решать проблемы с помо-щью собственного труда, и зная, что республика его ценит. Беларусь, думаю, как ни одно дру-гое государство на постсоветском пространстве сохранила социальные достижения советскойэпохи, а самое главное, следует принципу «от каждого по способности, каждому по труду»…

Слов «титульная нация» в Беларуси я никогда не слышал. Там два государственныхязыка. В книге лекций Александра Григорьевича в Белорусском университете, которую он мнеприслал, я прочитал, что один из студентов спросил его, почему в Беларуси, суверенном госу-дарстве, два государственных языка. Президент ответил так: «Мы очень долго жили вместе, заэти долгие годы мы, белорусы, внесли очень много в русский язык. Это наше общее богатство,и терять его нам ни в коем случае нельзя». Отвечая на вопрос о языке, Александр Лукашенко,думаю, ответил на самый главный для бывших народов СССР вопрос: мы долгое время жиливместе, были дружной семьей и многое нажили. Терять наше общее богатство никоим образомнельзя.

– Последнее время Россию сотрясает череда реформ: в области здравоохранения, обра-зования, науки. Каких результатов нам от них ждать?

– Думаю, белорусы от своих реформ получат больше пользы, чем россияне от своих.Ведь, затевая преобразования, правительство прежде всего должно думать об улучшении втой или иной сфере. А у нас реформы зачастую проводят только для того, чтобы заявить обэтом во всеуслышание. Если же копнуть глубже, то окажется, что в результате очень маленькаягруппка лиц стала еще богаче, а экономике лучше не стало. Боюсь, что в области образованияи науки мы тоже потеряем больше, чем приобретем.

Что касается Беларуси, то многие зарубежные и наши проплаченные СМИ внедряют всознание общественности мысль о том, что белорусский президент якобы против рыночнойэкономики. Я в корне с этим не согласен. Однажды я беседовал с Александром Григорьевичем


16

о платном и бесплатном образовании. И вот что он мне сказал. Республика обеспечивает бес-платное образование для нужного ей количества специалистов. Но если сегодня в силу тех илииных малопонятных причин есть много желающих получить образование в области юриспру-денции, специфических областей менеджмента, а страна в таком количестве таких специали-стов не нуждается, они будут учиться за деньги.

Вполне разумный подход. Думаю, такой же разумный подход у белорусского президентаи к частным предприятиям: он никогда не противится их появлению, если они куплены понормальной цене и с нормальной перспективой работы, а не за бесценок и для дальнейшейпродажи, что, к сожалению, мы имеем в постреформенной России и бывших союзных респуб-ликах.

2001 г.


17

Реформы «сверху» – это контрреволюцияИнтервью «Российской научной газете»

– Есть ли у вас сейчас возможность влиять на политику государства в области науки?– Очень незначительно. В частных вопросах: поддержать программу, добиваться

несколько большего финансирования каких-то направлений… Сегодня любыми средстваминадо добиваться, чтобы основой экономики становились наукоемкие отрасли промышленно-сти. Потому что даже если нам увеличат зарплату, добавят денег на проведение тех или иныхисследований, а наши результаты не будут востребованы у себя в стране, – с течением временифундаментальная наука, даже не связанная напрямую с промышленностью, погибнет…

– К вопросу о влиянии и возможностях. Говорят, что Путин предлагал вам баллотиро-ваться на пост президента Академии наук.

– Нет. Не предлагал. Это ошибка.– А коллеги?– Коллеги – да.– Почему вы отказались?– По очень многим причинам. Я уже пожилой человек. Работа президента очень тяже-

лая. Это огромная ответственность. Плюс ко всему мне пришлось бы бросить все, ранее нача-тое: мой институт, мой лицей, мою кафедру, мой факультет, Санкт-Петербургский научныйцентр…

– Сколько у вас должностей?– Много. Зарплатных – две. Я получаю зарплату в Госдуме и как вице-президент Акаде-

мии наук. Все остальные должности – на общественных началах.– Помощников в Думе много? Сколько из них на зарплате?– Как и полагается, пять. Я состою во фракции КПРФ, и один помощник мною отдан

фракции, я его не касаюсь. Остальные четыре – один целиком в Думе, помощница в академии, вФизико-техническом институте и мой советник в академии. В немалой степени все они занятыи моими депутатскими делами в Думе.

– Чем закончилась история с вашим заявлением о снятии полномочий председателя под-комитета по науке?

– Как чем? Я снял с себя эти полномочия. Считал и до сих пор считаю те события вДуме вопиющим безобразием. Я вообще не впутывался ни в какие политические дискуссии.Ни когда я был в «Нашем доме – Россия», ни в КПРФ. Всегда держался в стороне от этих дел.Считал, что моя забота – наука и образование. И в КПРФ я ушел потому, что все предложенияпо науке и образованию КПРФ поддерживала, а «Наш дом – Россия» голосовала против. Нузачем мне состоять во фракции, которая голосует против?

Но когда началась эта возня вокруг председателей комитетов, я разозлился. Они заявили,что была чисто политическая акция. Такой политический шаг, чтобы утопить всех коммуни-стов. При этом никто не хотел рассматривать вопрос по делу: кто нормальный председатель,работает, а кто нет. И поэтому я вышел на трибуну сказать: ежели вы считаете, что был сговор«Единства» и КПРФ, так выгоняйте и тех и других. По логике, если вы за справедливость, товыгоняйте и председателей «Единства», и КПРФ. Вы так не делаете.

Давайте посмотрим: Маслюкова меняете на Шаккума – это Комитет промышленности,строительства и энергетики. Маслюков прекрасно всем владеет, он высококвалифицирован-ный профессионал в этой области. А кто такой Шаккум, мы не знаем. Меняете Глазьева –одного из лучших экономистов страны, безусловно, самого молодого члена академии – на биз-несмена Томчина. Что он будет делать в этой части? Меняете Мельникова, который профес-сионал в образовании, на Шишлова, который абсолютно в этой области неизвестен…


18

Вот что я им сказал. А они стали орать, топать. Каким-то крайне небольшим большин-ством голосов мне дали слово.

– Не напомнила ли эта атмосфера первый съезд народных депутатов?– Да нет. Первый съезд народных депутатов был, с одной стороны, идиотский. Но, с дру-

гой стороны, как говорится, у всех накипело. Хотя он абсолютно не готовился. Я помню, чтоприехал с первого съезда крайне разочарованным. Для «Науки и жизни» дал тогда короткоеинтервью. Сказал, что любой семинар, любая конференция готовится нами гораздо лучше, чемэтот съезд.

– Может быть, просто карты смешали его организаторам?– Может быть, но это другой вопрос.– Вы говорите: мой Петербург, моя школа, мой лицей, мой научный центр, мой инсти-

тут. У вас нет других аргументов, почему вы не хотите быть президентом Академии наук,кроме этих ваших предпочтений?

– Повторяю: я все-таки для этого дела уже стар. Пример, который приводили мне моиколлеги с Анатолием Петровичем Александровым, это не тот пример. Тогда были совсем дру-гие времена. И потом, Анатолий Петрович уже давно уехал из Питера в Москву. И он уже давноработал здесь. Ему по этой части ничего не нужно было менять. А мне предлагали поменятьвсе в моей жизни, и с неизвестным, как говорится, результатом. Если бы я был уверен, что,сделав это, я смогу сделать много хорошего для академии, я бы еще взвешивал… Но я не былв этом уверен.

– А вообще, на ваш взгляд, какие необходимы перемены в Академии? Ведь в отношенииакадемического сообщества есть определенные ожидания и со стороны власти, и со стороныобщества. Что, на ваш взгляд, разумно? Что могла бы делать Академия, а не делает, в силукаких-то причин? Как вы оцениваете ситуацию изнутри?

– Это тяжелый очень вопрос.– Вы ведь возражали против реорганизации, укрупнения отделений?– У меня к любым реформам, в том числе в науке, в жизни, отношение очень простое.

Обычно, к сожалению, все изменения ведут к худшему – когда мы их проводим вот так, после«наката» сверху. Один из моих знакомых хорошо сказал, что когда реформы проводятся сверху– это контрреволюция, а когда снизу – это революция.

2002 г.


19

Советский Союз эволюционировал

в положительную сторонуПоединок на телевидении с

В. Познером (программа «Познер»)

В. Познер: Добрый вечер. В эфире программа «Познер», гость программы сегодня – ака-демик Российской Академии наук, лауреат Нобелевской премии по физике Жорес ИвановичАлферов. Добрый вечер.

Ж. Алферов: Добрый вечер.В. Познер: Мы начинаем всегда программу с vox populi. Первый вопрос с сайта, Сергей

Сергеевич Шадрин. Он спрашивает: «Что вы чувствовали в тот момент, когда узнали, что сталилауреатом Нобелевской премии?»

Ж. Алферов: Это была, конечно, очень большая радость. Это случилось 10 октября 2000года, и мне моя помощница сказала, телефон у меня в кабинете был занят, что звонит Швед-ская академия наук и просит меня к телефону. И первая мысль такая: сегодня вторник, аобычно Нобелевские премии присуждаются по средам. С этой мыслью я подошел к телефону,и главный ученый секретарь королевской нобелевской академии сообщил мне, что я – лауреатНобелевской премии.

В. Познер: Хорошо. Давайте посмотрим на экран, сейчас будет вопрос с улицы.Зритель: Здравствуйте, Жорес Иванович. Хотелось бы узнать: Нобелевскую премию,

которую вы получили, вы отдали институту, который вас воспитал, на науку, продвижениеРоссии или оставили ее себе? Спасибо.

Ж. Алферов: 1/3 Нобелевской премии я отдал в фонд, который был создан для поддержкиобразования и науки.

В. Познер: России?Ж. Алферов: Да, он сейчас называется Алферовский фонд поддержки образования и

науки. Я сначала хотел просто эти деньги отдать научно-образовательному центру, которыйбыл незадолго до этого мною создан. Но мой сын Ваня сказал мне: «Нашему научно-образо-вательному центру нужно вообще… Твоей Нобелевской премии не хватит никоим образом.Давай лучше создадим фонд, и туда еще и другие дадут деньги, и этот фонд будет использо-ваться для поддержки и развития образования и науки».

В. Познер: Александр Яковлевич Аникиевич спрашивает: «Моральные, нравственныепринципы коммунизма и православной религии наиболее близки по духу. Моральный кодексстроителя коммунизма и божьи заповеди – почти одинаково звучат по тексту. В годы ВеликойОтечественной войны именно Иосиф Виссарионович Сталин принял решение об образованиина территории нашей страны единственного до сих пор завода по производству атрибутикиправославной церкви. Почему в настоящее время проводится политика несовместимости ком-мунистической идеологии и православной религии?»

Ж. Алферов: Это вообще вопрос не простой для меня, конечно. Я как-то, шутя, гово-рил, что Иисус Христос был основателем первой коммунистической партячейки в Иерусалиме.Действительно, все это так. Но есть и некоторая разница. Потому что коммунистическая идео-логия совпадает во многом с христианской и с православной, но вместе с тем эта идеологияоснована на некоей научной теории, на принципах научного социализма и научного комму-низма. Ну и дальше мы уйдем вообще в область «Наука и религия», и об этом можно оченьдолго говорить – наука основана на знании, религия на вере.

В. Познер: Хорошо. Пожалуйста, посмотрите на экран – довольно любопытный вопрос.


20

Зритель: Уважаемый Жорес Иванович, я бы очень хотел знать: как вам живется сегодняв этой стране? Что вы чувствуете, что ощущаете? Нет ли у вас желания уехать отсюда куда-нибудь подальше?

Ж. Алферов: Живется в этой стране, безусловно, сегодня очень непросто. Материально,в общем, я живу совершенно нормально, потому как и Нобелевская премия, и многие другиемеждународные премии. Но живется, конечно, очень тяжело. Что касается уехать – я как-то,шутя, сказал, что Россия – страна оптимистов, потому что пессимисты все уехали. И я отно-шусь к оптимистам, потому что я считаю, что у России будущее, безусловно, есть. И нужноза это будущее бороться.

В. Познер: Желания уехать у вас не было никогда?Ж. Алферов: Желания уехать не было никогда, даже в очень тяжелые времена, в начале

1990-х, когда мне делались очень выгодные с материальной точки зрения предложения.Вообще, первое предложение работать в США я получил в 1971 году.

В. Познер: А что это было за предложение?Ж. Алферов: Я полгода был в США, у нас было очень хорошее соглашение о научном

обмене между Академией наук СССР и Национальной Академией наук США. И согласноэтому соглашению я полгода был то, что называлось, visiting-professor в Иллинойском универ-ситете.

В. Познер: В Иллинойском?Ж. Алферов: Да, в Урбане, в Урбана-Шампейне я работал вместе с моим старым другом

профессором Холоньяком. Согласно этому соглашению, последний месяц я объезжал США,посещая массу различных лабораторий. В это время американская наука переживала очень,я бы сказал, тяжелый период. Потому что Никсон вдруг объявил, что фундаментальная наукасделала так много открытий, что нам нужно сейчас заниматься только их приложениями. Ипоэтому были резко сокращены ассигнования на фундаментальные исследования, и началасьбезработица в американской науке. И я как раз приехал в такой университет, южнокалифор-нийский университет в Лос-Анджелесе, сделал доклад на семинаре. И после семинара деканфизического факультета профессор Шпитцер позвал меня на ланч, и еще были профессора, ион сказал примерно следующее: «Вы знаете, что сейчас происходит в нашей науке? И сегоднядля нас чрезвычайно важны исследования, которые вы ведете – фундаментальные базовыеисследования, которые дают массу приложений. Поймите, здесь нет никакого политическогобэкграунда, но я передаю вам предложение нашего ректора пойти к нам на работу на 3–5 лет.Лучше на 5. Ну если по каким-либо причинам…» В это время средняя зарплата профессораСША, полного профессора, была 25 тысяч долларов, и по поручению ректора он мне предло-жил 50.

В. Познер: Ух ты!Ж. Алферов: Ну, и ждет от меня ответа. Я знал, что ничего из этого не выйдет, никуда

меня не выпустят и все прочее. Я сказал: «Нет, не годится».В. Познер: А если б выпустили?Ж. Алферов: Я в это время не поехал бы просто потому, что я не мог оставить лаборато-

рию на такой долгий срок. Он сказал: «А почему?» Я говорю: «Мало». Тогда он сказал: «55», яговорю: «Мало». – «60». – «Мало». – «Больше мне ректор не разрешал. Под свою ответствен-ность – 65». Я говорю: «Мало». – «Сколько же вы хотите?» – я говорю: «Миллион». – «Вышутите?» Я говорю: «Конечно».

В. Познер: Михаил Кактусов: «Жорес Иванович, в недавно опубликованном списке самыхпрестижных заведений мира МГУ на 155-м месте. СПбГУ – на 168-м месте, а других тамникогда и не было. И такая оценка должна быть нам не обидна, а лестна. Могу судить по своейобласти (медицина): Россия отстала не на годы, не на десятилетия, а навсегда. В этом году заоткрытие теломеров и фермента теломеразы в очередной раз Нобелевскую премию получили


21

американцы. Гипотезу о существовании теломеров в 1971 году выдвинул Алексей Оловников.Но за идеи премий не дают, премию дают за научные работы. Жорес Иванович, вы – комму-нист. Ответьте, пожалуйста, почему ни в СССР, ни в сегодняшней России такая научная работабыла не нужна? И почему при капитализме на прогнившем Западе ведется в массовом порядкебуквально сотнями?»

Ж. Алферов: Я бы не хотел вести сейчас политическую дискуссию. Я, безусловно, ком-мунист по своим убеждениям, хотя я беспартийный человек. Но я хочу сказать следующуювещь. Основная трагедия сегодня нашей науки заключается даже не в низком финансировании.Основная трагедия заключается в том, что наука, ее результаты не востребованы экономикой иобществом… А наука в советское время была, безусловно, востребована. Она, может быть, по-разному востребована, играл большую роль военно-промышленный комплекс. Но Академиянаук СССР, научные организации страны вели исследования по широчайшему фронту. Еслиговорить про Нобелевские премии, то, между прочим, среди лауреатов Нобелевской премии10 человек – это физики.

В. Познер: Да.Ж. Алферов: И значит, в физической науке не так плохо обстояли дела. В том числе Вита-

лий Лазаревич Гинзбург и я получили Нобелевские премии за исследования, которые велисьзадолго до этого в советские времена. Поэтому я бы не привлекал сюда, вообще говоря, нехотел бы идти в политдискуссию на эту тему. Но я хочу сказать, что для того, чтобы… Я несчитаю, что мы отстали навсегда. Поэтому в близкой мне области, в современной микроэлек-тронике, наноэлектронике мы отставали в советское время, в некоторых вещах мы были и впе-реди, и даже производство начиналось раньше. В некоторых вещах мы отставали на 2–3 года,сегодня мы отстаем на 15–20 лет. За эти последние 15 лет технология развилась необычайно, амы, вообще говоря, теряли время. И даже в этой области микроэлектроники, наноэлектроникия не считаю, что мы отстали навсегда. И не считаю, что мы отстали навсегда в физиологии имедицине. Отстали навсегда – это если у нас нет кадров способных.

В. Познер: Они есть?Ж. Алферов: А пока они есть, пока мы умеем готовить кадры. Да, МГУ – это непростая

вещь. Скажем, в 30 лучших университетах в мировом рейтинге европейских всего четыре. Приэтом эти четыре – это Кембридж, Оксфорд, Сорбонна и Цюрих. И понятно, что они выбраныне только по нынешнему университетскому уровню, но и с учетом исторической части здесь.Но! Ведь европейцы не считают, что они отстали навсегда.

В. Познер: Это правда.Ж. Алферов: Вот. И мы не отстали навсегда.В. Познер: Хорошо. Вы сказали, что не очень хотите говорить о политике. Посмотрите

на экран, пожалуйста.Зритель: У меня вопрос такой: почему вы пошли в политику? Зачем это вам надо? Ведь

все знают, что политика – это грязное дело. Неужели вы думаете, что своим появлением высделаете что-то лучше?

Ж. Алферов: Значит, так. Я уже упоминал моего старого друга профессора Ника Холо-ньяка, и еще очень давно он как-то мне сказал такую фразу: «Жорес (потому что мы и тогдаобсуждали массу политических проблем) запомни: all politicians are sons of bitches (все поли-тики – сукины дети), – сказал мой старый друг, – и политика, очень часто мы знаем, далеконе чистое дело». Значит, вы считаете, я пошел в политику? Я был народным депутатом СССР,избранным от Академии наук СССР. И я пошел туда для того… уже тогда начались нападки ина Академию наук, и на нашу систему образования, и поэтому я и пошел туда, для защиты. В1995 году я не хотел идти в Государственную Думу. Не хотел, прямо вам скажу. Потому что яуже очень много переживал. Для меня лично, если скажем пару слов про политику, для менялично самая большая моя личная трагедия – то, что я переживаю всегда, – это коллапс, развал


22

Советского Союза. Вот это ужасная трагедия. Трагедия, которая привела к огромным эконо-мическим потерям. Я готов говорить, хотя я не специалист в экономике, что мы потеряли вэкономике страны. Любая страна. Если бы США разделили на 15 независимых государств, этобыла бы тоже экономическая трагедия и там.

В. Познер: Последний вопрос из voxpopuli совсем из другой сферы, Светлана Тарута спра-шивает: «Как вы оцениваете свои результаты в «войне» против курса православной культурыв школах?»

Ж. Алферов: Я вам могу ответить на этот вопрос, об этом тоже можно очень долго гово-рить. Как-то меня пригласили на один из первых конгрессов в Венеции «Будущее науки». Этобыло в 2003 или в 2004 году. Первое пленарное заседание этого конгресса было посвященонауке и религии. Там было сделано несколько докладов представителями всех основных рели-гий. А потом выступил профессор Оксфордского университета и прочитал прекрасный докладо том, что наука и религия – разные вещи. Наука основана на знаниях, религия на вере. Это,в общем, ради бога, ученый может верить и в Бога. Но наука – это наука, религия – это рели-гия. Школа у нас и церковь должны быть отделены, и поэтому когда я подписывал известноеписьмо, я имел в виду прежде всего то, что не может быть теология специальностью научнойвысшей аттестационной комиссии. И не может быть преподавания основ православной куль-туры в школе. Можно преподавать историю религий. Но это уже напоминает то, что называ-лось Закон Божий в дореволюционные времена…

В. Познер: Давайте поговорим о Жоресе Ивановиче Алферове как о человеке… Говорят,что вы всегда были любителем красивой, эффектной жизни – не богатой, я повторяю, а воттакой, красивой жизни. Например, работая в Физтехе, вы обедали только в ресторане гости-ницы «Москва» на углу Вознесенского и Невского проспекта. Что на первые премиальные выприобрели «Москвич», потом «Волгу», потом Volvo. Говорят, что еще на вашем 60-летии вФизтехе устроили настоящий парад. Всех вывели на плац, а вы выехали на белом коне, какмаршал Жуков на Параде Победы. Это правда или это сказки?

Ж. Алферов: Ну, понимаете, тут и правда, и не совсем правда. Первое, насчет обедов вресторане «Москва», – я обедал в основном в нашей столовой Физико-технического институтаили в студенческой столовой Политеха. Но поскольку я работал очень поздно, часто до 24.00,до 01.00, жил я на Пушкинской улице, доезжал трамваем от Физтеха до Невского проспекта.И в это время уже магазины закрыты, а ресторан «Москва» работает до двух часов ночи. Ятуда заходил, и могу вам сказать, это был 1953 или 1954 год, я брал на ужин салат «оливье»,ромштекс, бутылку «Боржоми», чашку кофе, давал 10 рублей – это рубль после 1961 года –и получал сдачу. Поэтому моей крайне небольшой зарплаты младшего научного сотрудникав 1050 рублей хватало для того, чтобы ужинать в ресторане, когда я не успел поужинать встоловой.

В. Познер: Вы, на самом деле, тут говорите о политике…Ж. Алферов: Да, теперь дальше.В. Познер: Пожалуйста, да.Ж. Алферов: Volvo я купил на свою премию в 1989 году, на международную премию

в ФРГ. «Москвич» я купил в 1969 году, а до этого я последовательно проходил: я ездил до1958 года на велосипеде, в том числе и на работу через весь Ленинград. Потом 7 или 8 летна мотоцикле «Ява-350». А потом уже, будучи заведующим сектора и всего прочего и такдалее… Теперь Парад. В 1988 году мы отмечали 70 лет нашему Физтеху. При этом мы впервыеотмечали его точно тогда, когда было подписано постановление о его рождении, 23 сентября.22 сентября поздно вечером я вернулся из отпуска, и утром я знал, что мы будем отмечать, яне знал, как мы будем отмечать. Утром ко мне в квартиру постучал сотрудник мой, ныне ончлен-корреспондент Академии наук Семен Григорьевич Конников и сказал: «Жорес, лошадьподана». Они придумали без меня замечательный парад в честь юбилея Физтеха.


23

В. Познер: А-а-а. Вовсе не ваш выбор?Ж. Алферов: Вовсе не мой. Замечательный парад в честь юбилея Физтеха, и Сеня коман-

довал парадом, он прекрасно ездил на лошади. А я поехал от дома в институт – я жил недалеко– верхом, сзади все-таки ехал мой водитель на всякий случай. Ну а дальше, все-таки я – сынкавалериста, гусара. В общем…

В. Познер: Умели хоть как-то.Ж. Алферов: Да. А дальше я принимал парад. Ленинградское телевидение снимало это. И

в это время телевидение ФРГ приехало снимать некоторые наши работы для немецкого теле-видения. И спустя несколько лет, оказавшись в командировке в ФРГ, я в номере включил теле-визор и увидел себя на лошади…

В. Познер: Скажите, вы сколько себя помните, всегда исповедовали коммунистическиевзгляды?

Ж. Алферов: Я помню, как я удивился, когда приехал на полгода в США. И я, вообщеговоря, не говорил, какие я исповедую политические взгляды. Я работал в лаборатории, у менябыли аспиранты. И потом Ник, с которым мы были старые друзья, мне вдруг говорит: «А тызнаешь, Жорес, все тебя считают коммунистом». Ну и хорошо! Значит, я не говорил им, чтоя коммунист, все прочее. Но просто в беседе мои взгляды на разные проблемы, на разныевопросы были такие, что они обязательно решили, что коммунист.

В. Познер: Вот, послушайте. Как-то вас спросили, какая страна мира или город вамбольше всего нравится, и вы ответили так: «Город Петербург, страна – Россия, а еще больше– Советский Союз». И вы добавили: «Меня удивляет то, как мы своими руками пустили подоткос собственную страну. Конечно, это сделал кто-то другой, но мы-то не протестовали, мы-то не сопротивлялись». И дальше вы как-то сказали: «У меня настроение испортилось 19 авгу-ста 1991 года и с тех пор не поправлялось». В связи с этим я хотел задать вам два вопроса.Во-первых, 19 августа 1991 года был путч, который должен был все вернуть. Так что у вас немогло быть плохое настроение, как мне кажется, вы должны были радоваться тому, что наконецизбавились от этого Горбачева и всего, что он делает, что возвращается советское время. 21-гочисла вы могли уже огорчаться, потому что было понятно, что они провалились. Не так разве?

Ж. Алферов: Конечно, не так.В. Познер: Ну-ка?Ж. Алферов: Вообще-то, я очень хорошо относился все первые годы к Михаилу Сергее-

вичу Горбачеву. 19 августа у меня испортилось настроение – я был в это время в Финляндии.Меня пригласила в Хельсинки одна из компаний, университет, и мы поехали вместе с женой исыном. Я узнал о путче, позвонила моя дочь из США – она работала там в это время в Стэн-форде, она биолог, – и сказала: вы спите, а там происходит то-то, то-то и то-то. После этого ятолько включил телевизор, увидел CNN и прочие вещи. И я не мог поверить, что происходит унас. У меня испортилось настроение 19 августа, потому что я почувствовал, что да, пропадаетСоветский Союз. И не важно, кто там победил, что и как, – это был уже первый звонок, а можетбыть, уже и не первый звонок.

Теперь, когда я говорю – я уже начал говорить – о том, что это помимо всего прочегоогромная экономическая трагедия.

В. Познер: Это понятно.Ж. Алферов: Это экономическая трагедия, из которой мы не можем выйти до сих пор.

Ну а потом для меня лично – я не могу воспринимать моих друзей, моих знакомых из разныхреспублик Союза как мигрантов, как чужих людей. Я могу сказать, после Октябрьской рево-люции – это тоже трагедия, для народа революция всегда трагедия, – появилось 2,5 миллионаэмиграции, 2,5 миллиона русских людей, живущих за границей. А в 1991 году 25 миллионоврусских оказались за рубежом. А вообще говоря, просто даже больше, наверное, 100 миллио-нов людей оказались в чужих, других странах. Разделились семьи. Это гигантская трагедия.


24

В. Познер: Послушайте, Жорес Иванович, мой отец был сыном эмигранта. Семья поки-нула Советский Союз в 1922 году. И у него оставались романтические такие мечты о том, какимбыл революционный Петроград, он все помнил. И он жил за границей долго, очень успешноработал в киноиндустрии, стал человеком весьма преуспевающим. Не брал никакого граждан-ства – ни французского, ни американского – потому что он хотел вернуться в Советский Союз.И в декабре 1952 года он привез нас, свою французскую жену, меня, 19-летнего, моего брата.Если бы Сталин не умер через 2 месяца, моего отца посадили бы 100 процентов. И, скореевсего, с концами. Мою мать, наверное, тоже. Может, и меня, 19-летнего. Пашку – нет, Пашку,наверное, в какой-нибудь детдом.

Я понимаю, что это трагедия, когда страна разваливается, когда целый народ старался,верил, пытался что-то делать. Но когда посмотришь, что там делали с этим народом, когдапосмотришь, сколько было диких страданий, сколько несправедливо убитых, посаженных,сколько людей бежало. Как можно мечтать о восстановлении этого? Я этого не понимаю.

Ж. Алферов: Простите, вы не понимаете, да?В. Познер: Не понимаю.Ж. Алферов: Я могу вам сказать, мой отец тоже провел некое время – мне об этом он

уже рассказал после XX съезда партии….В. Познер: То есть он сидел?Ж. Алферов: Его выпустили довольно быстро… Я прекрасно знаю, что происходило, и

тем не менее, я могу сказать, что страна вообще сделала необычайно много. Затем, я хочусказать, Советский Союз и наша система эволюционировали в положительную сторону. И этаэволюция могла и должна была привести к сохранению и могучей промышленности, и науки.Я же был народным депутатом СССР. Я был, между прочим, в межрегиональной группе.

В. Познер: Да, я помню. Я же помню.Ж. Алферов: Вот. И я вам могу сказать, вместе с тем я голосовал, как и очень многие,

против шестой статьи. А вот сегодня я бы сказал так: наверное, нужно было оставить шестуюстатью и бороться нужно было за демократизацию партий. И это дало бы нам гораздо больше.Я вообще думаю, что, на самом деле, многопартийное… Вот для нас важнее, нам пример вэтом отношении показывает и Китай, я и сегодня езжу в Китай довольно часто, практическикаждый год. Там происходит очень медленная эволюция, она происходит. Она у нас была болеебыстрая.

В. Познер: Вы не знаете, сколько людей сидят в Китае, случайно, нет?Ж. Алферов: Не знаю. А сколько людей сидит в современной России?В. Познер: Я имею в виду по политике. Я не имею в виду уголовный уровень.Ж. Алферов: И я хочу сказать следующую вещь. Да, я – за демократическую страну.

И вместе с тем я считал и считаю, что коммунистическая идеология и идеология советскойвласти, идеи социальной справедливости в конечном счете победят.

В. Познер: Я с вами совершенно согласен насчет идей – они замечательные идеи. Но вСоветском Союзе, конечно, они были…

Ж. Алферов: Прочтите. Понимаете? Тут будем говорить так: прочтите. А социальнаяструктура. Да, вот с моей точки зрения, мы действительно нуждались в нэпе, специфическомнэпе в 1980-е годы. Но нам не нужно было делать ту приватизацию, которую мы сделали.

В. Познер: Это вопрос другой… Хорошо. Первое пленарное заседание Госдумы нынеш-него созыва вы на правах старейшины открыли, и очень артистически, кстати – вы это оченьумеете – выступили, сказав, что главная проблема сейчас находится в устойчивом развитиипланеты. Проблема бокала шампанского. Вы взяли в руки бокал шампанского.

Ж. Алферов: Причем современный бокал.В. Познер: Да, именно. Вы отметили, что 86 % доходов мира принадлежит 10 % населе-

ния, а вот тонкая ножка бокала – это все остальное население.


25

Ж. Алферов: 10 % самых бедных…В. Познер: Да, совершенно верно. И что главное, надо что-то с этим делать и надо это

сломать. И вы сломали, кстати говоря.Ж. Алферов: Разбил его.В. Познер: Разбили бокал. Красиво. Очень эффектно.Ж. Алферов: Да. И сказал, что бокал разбить легко, а делать все гораздо труднее.В. Познер: Да. А вы знаете, как это сделать вообще, на самом деле?Ж. Алферов: Там вообще, в том числе и в этом выступлении, я сказал еще несколько

вещей. Я сказал, что, во-первых, мы должны отказаться от плоского подоходного налога, так,как это везде.

В. Познер: То есть нам нужен прогрессивный?Ж. Алферов: Безусловно. А затем я привел такой простой пример, обращаясь к Зубкову,

который был на заседании, наш премьер-министр в то время. Я сказал, что когда-то в серединеXIX века премьер-министр Великобритании мистер Гладстон, сэр Гладстон, посетил лабора-торию Фарадея и спросил у него: «А что мы будем делать с вашими открытиями, с вашим элек-тричеством?» И Фарадей ответил: «Вы будете получать налоги». Я сказал Зубкову: «Если выпо-настоящему поддержите науку, то с наших открытий в области нанотехнологий вы будетеполучать налоги». И я считаю, что один из важнейших элементов, почему я до сих пор в Гос-думе, почему я волнуюсь насчет бюджета будущего года, один из важнейших элементов выводаРоссии из кризиса – это развитие, научно-технический прогресс, который основан только надостижениях науки. Это максимальная поддержка науки. Поэтому нужно здесь догонять, пере-гоняя. Для этого нужна максимальная поддержка науки в стране, и пока еще, я считаю, нашенаучное сообщество может, вообще говоря, эту поддержку использовать и расплатиться сто-кратно.

В. Познер: Жорес Иванович, как вы думаете, что у вас общего с Биллом Гейтсом?Ж. Алферов: Ну, я смотрю на это… Между прочим, я могу сказать, что Интернет воз-

можен в том числе благодаря волоконно-оптическим линиям связи, где стоит полупроводни-ковый лазер двойного действия.

В. Познер: Я понимаю. На самом деле, вот что. Его крайне заботит проблема образова-ния, школьного образования. И вас. Вот это у вас общее. Вы – противник платного школьногообразования? Принципиально?

Ж. Алферов: Да.В. Познер: Потому что?Ж. Алферов: Потому что я считаю, что образование, возможность получения образова-

ния не должно зависеть от кармана родителей, а должно зависеть от способностей ребенка.В. Познер: Вы – противник ЕГЭ.Ж. Алферов: Я – противник ЕГЭ идейно, тоже по очень простой причине. По тому прин-

ципу, по которому существует ЕГЭ, можно сдавать экзамен по правилам уличного движения.В. Познер: Можно: вот четыре ответа, нажми на правильный.Ж. Алферов: Нажми на правильный, да. Я же пожилой человек, я помню как в мое время

для того, чтобы поступить в хороший вуз, и золотая медаль этого не гарантировала, было обя-зательно собеседование.

В. Познер: Только не с золотой медалью – с серебряной.Ж. Алферов: Нет, и с золотой, простите. И с золотой тоже.В. Познер: У меня другая память совершенно.Ж. Алферов: Ничего подобного. На физико-технический факультет МГУ, на ряд других

факультетов в Ленинграде, в Москве.В. Познер: Хорошо. Значит, вы – атеист, да?Ж. Алферов: Да.


26

В. Познер: Послушайте, что вы говорите: «Когда делали атомную и водородную бомбу,наверное, дьявол помогал в этих работах. Но Бог не сопротивлялся, потому что делалось этов СССР с благими целями – чтобы не было монополии на ядерное оружие, и мы от холоднойвойны, слава богу, не пришли к горячей. Но вот построить новое солнце на земле, то естьзапустить термоядерный реактор, – это, наверное, Богу не нравится». Ну, Жорес Иванович?Что ж такое?

Ж. Алферов: Слушайте, неужели вы не понимаете, почему?.. Простите, неужели атеистне может говорить эти вот фразы? Атеист – вы видите, он говорил. И я говорил в дискуссии,защищая наиболее эффективный, экономичный метод получения энергии, к которому чело-вечество придет при образовании солнечной энергии.

В. Познер: Ну, хорошо. К сожалению, время наше быстро уходит. Вы как-то сказали, и,видимо, теперь правительство тоже это говорит, что привычным лампочкам осталось недолго.Вы говорили так: «Придет хана им, благодаря светодиодам».

Ж. Алферов: Да.В. Познер: А чему еще придет «хана», благодаря развитию высоких технологий – я не

имею в виду что-либо другое. На ваш взгляд?Ж. Алферов: Ну, в том, что мне очень близко, я уже сказал об этом – солнечная энерге-

тика, безусловно, будет основной.В. Познер: Будет?Ж. Алферов: Будет, безусловно. К концу XXI века.В. Познер: Батареи солнечные?Ж. Алферов: Солнечные батареи, прежде всего, как один из наиболее эффективных спо-

собов преобразования. Уже сегодня рекордный КПД в этой области – 40 %, это гигантскаяцифра. Начинали в 1954 году с 6 %. Я думаю, что очень многое – но я здесь не специалист– что очень многое произойдет, на самом деле, в бионанотехнологиях, в развитии пониманияживого. Здесь у нас тоже, между прочим, есть замечательный… Я недавно слушал доклад, мнетрудно его оценить, потому что там я не профессионал, Константина Анохина. Это внук ПетраАнохина, понимаете?

В. Познер: Да-да, да, конечно.Ж. Алферов: Да, генетика работает. Блестящий доклад. Я его сразу пригласил, чтобы

он прочитал лекцию в нашем научно-образовательном центре. И я давно хорошо знаком сВладимиром Петровичем Скулачевым. Скулачев всегда вспоминает…

В. Познер: Мы учились на одном факультете.Ж. Алферов: Нет-нет-нет.В. Познер: Как?Ж. Алферов: Вы?В. Познер: Да, я. Ну, биофак.Ж. Алферов: Да-да. А в 1973 году мы делали доклад на Президиуме Академии наук – я,

а потом он. И наши доклады, то, за что я получил Нобелевскую премию, то, чем он занимаетсяи успешно развивает сегодня, были сформулированы тогда. Эти люди у нас есть, это талант-ливые, по-настоящему, люди. Молодой Анохин – замечательно. Вот там произойдет многонового, интересного, безусловно.

В. Познер: Хорошо.Ж. Алферов: И то, что Владимир Петрович занимается не продлением жизни, а борьбой

со старением, в том числе и, как говорится, начинающих пожилых людей, это тоже велико-лепно.

В. Познер: Я вам задам последний вопрос… В 2001 году Жорес Иванович Алферов гово-рил так: «Последнее время, как только встаю, пою лишь одну песню «Вихри враждебные веютнад нами, темные силы нас злобно гнетут». С какой песней вы встаете теперь? Все с той же?


27

Ж. Алферов: В общем, все с той же. Я верю в положительные изменения, но они идуттак медленно, что я по-прежнему встаю с этой песней…

2008 г.


28

Немного о революции и о себе

Интервью газете «Советская Россия»

Это была инициатива самого Жореса Ивановича Алферова. Он пришел к нам в редакцию,чтобы поговорить о насущнейшей теме: разгуле антисоветизма и антикоммунизма в нашейстране. Сегодня те, кто желают сохранить капитализм в России, бьют по самым главным,самым существенным событиям нашей советской истории, извращают их или пытаютсявычеркнуть из памяти народа, дабы у этого народа не было будущего. Одна из главных мише-ней – это Великая Октябрьская социалистическая революция. С этой темы и началась нашабеседа.

– Так много врут про Октябрьскую революцию! Пришел я недавно в Смольный, в акто-вый зал. Давно там не был, года три. Сделан капитальный ремонт… И нет Ленина, никакихпримет самого главного в нашей истории, с чем связан Смольный, – Второго съезда советов, –рассказывает Жорес Иванович.

Очень характерная «мелочь»: стирая историческое событие из памяти народа, фаль-сификаторы покушаются на саму великую историю. А значит, опять-таки на наше будущее:это в других странах люди борются за свои права, вдохновляемые в том числе и идеаламинашей Революции.

Как же важно, когда такие люди, как нобелевский лауреат, знаменитый ученый-физик,делают все возможное, чтобы напомнить о революционных идеалах обществу, рассказатьзапутавшимся и не знающим! Тем более для Жореса Ивановича Октябрьская революция – этов прямом смысле и страница личной биографии:

– Делегатом Второго съезда советов был мой отец, Иван Карпович. Перед революциейон был унтер-офицером Четвертого гусарского лейб-гвардии Мариупольского полка. На войнупошел добровольцем: в 1914-м ему исполнилось двадцать лет, а тогда призывали только с два-дцати одного. Воевал практически всю войну на Северо-Западном фронте, был смелым гуса-ром, имел Георгиевский крест. После Февральской революции стал активным борцом противпродолжения войны. В июле 1917-го за антивоенную агитацию он был арестован и посаженв Двинскую крепость. Там и познакомился с большевиками. Сразу после освобождения в сен-тябре стал членом РСДРП(б). Солдаты его уважали, выбрали председателем полкового коми-тета и членом дивизионного. Дивизия и послала отца делегатом на Второй съезд Советов. 26октября 1917 года он в Смольном слушал историческую речь Ленина.

Отец мой родом из небольшого белорусского местечка Чашники. Семья была небогатая:зимой мой дед сапожничал, летом Иван, будучи еще мальчишкой, вместе с ним работал насплаве леса по Западной Двине, до Риги. Для своего сословия был достаточно образованным:местный учитель, заметив его способности, добился бесплатного приема в городское училище,где тот успел закончить три класса из четырех. А в 14 лет, чтобы помочь семье, пошел на Чаш-ницкую бумажную фабрику рабочим. В 17 лет вслед за старшим братом переехал в Петербург,где устроился разнорабочим на конвертной фабрике.

Для миллионов таких, как 23-летний Иван Алферов, Октябрь 1917 года открыл широ-чайшие перспективы, о которых трудящееся большинство (все эти «кухаркины», крестьян-ские и рабочие дети, удел коих в лучшем случае – церковно-приходская школа) Российскойимперии и мечтать не могло.


29

– Где-то в 1993 году был я в командировке в США, в Миннесоте, в университете Мин-неаполиса. А в это же время там находились со своими целями тогдашний мэр ПетербургаАнатолий Собчак и председатель Ленсовета Александр Беляев. И вот была организована ихвстреча с каким-то клубом, в который входили в основном бизнесмены. Меня тоже пригласилина эту встречу. И вот, выступают петербургские гости перед американцами и говорят следую-щее: Петербург-де замечательный город, но там произошла Октябрьская революция, а Беляевдобавляет: «Революцию эту совершили солдаты-дезертиры и неквалифицированные, ничегоне понимающие рабочие, которым задурили головы».

После этого слово взял я: «Город наш действительно замечательный, здесь была основанаи Российская академия наук. Но я хочу вам рассказать, кто делал революцию. Ее делал мойотец: с 17 лет петербургский рабочий, смелый фронтовик, георгиевский кавалер, большевик.Вот такими они и были – революционеры. А революция произошла потому, что страна и еенарод были доведены до ужасающего состояния.

И эти бизнесмены начали аплодировать – не Беляеву, а мне!

Напомнил Жорес Алферов и еще об одном случае из своей жизни, произошедшем в совет-ские времена.

– Отец моего хорошего друга, американского физика Ника Холоньяка, Николай Васи-льевич Голодняк, выходец из Закарпатья, являвшегося тогда частью Австро-Венгрии, прие-хал в Штаты еще мальчишкой. Однажды он сказал мне: «Когда я приехал сюда, мы жилиужасно, работали по 10–12 часов в шахтах, жили в бараках, нам платили очень маленькую зар-плату, нещадно эксплуатировали. Но затем русские рабочие сделали революцию. И американ-ские рабочие сейчас живут хорошо, благодаря Великой Октябрьской социалистической рево-люции».

После разрушения СССР особенно очевидно, насколько это соответствует действитель-ности. Жить стало хуже не только большинству граждан России и бывших союзных республик.Раньше капиталистам, опасавшимся за свое будущее, приходилось оглядываться на завоеваниясоциализма, а буржуазные правительства западных стран вынуждены были вводить социаль-ные гарантии для своих граждан. С крушением социализма в Советском Союзе и ВосточнойЕвропе тормоза отказали: в большинстве благополучных европейских (и не только) капстранправительствами были инициированы антисоциальные реформы: в образовании, медицине,пенсионном обеспечении и т. п.

И все же самые лютые антисоциальные реформы, как и самый массированный, бесстыд-ный накат на социализм, Октябрьскую революцию, ее лидеров, советский строй, – в России.Как и самый дикий, разбойничий капитализм. Что ж, одно с другим связано самым непосред-ственным образом. Нынешние власть имущие для сохранения своих капиталов готовы на чтоугодно, а для этого им, прежде всего, необходимо оболгать, извратить, уничтожить все, чтоможет показать людям выход из капиталистического тупика.

Второе великое историческое событие, подвергающееся сегодня обструкции, несмотряна официальный якобы патриотизм нынешней российской власти, – это победа советскогонарода над фашистской Германией. Великая Отечественная война для Жореса Алферова –это не только мировая история, но и история собственной семьи. Впрочем, как и для большин-ства семей нашей страны. Видимо, потому столько усилий тратится, в том числе и государ-ственными СМИ, кино- и телеиндустрией, чтобы перевернуть все с ног на голову. Чтобы объ-явить преступников, развязавших мировую войну, – жертвами; героев и победителей – рабамии пушечным мясом; освободителей – оккупантами, чтобы вытравить из употребления и изпамяти имена советских вождей и полководцев, само понятие – советский народ.


30

Очень многое для Жореса Ивановича значит старший брат, Маркс. Он прожил только20 лет, но успел самое главное – как и миллионы его сверстников, отдать жизнь за родину.

– Школу Маркс окончил 21 июня 1941 года. Отца буквально пред войной перевели надругое место работы – в уральский Туринск, директором целлюлозного завода, в военноевремя он производил порох из специальной пороховой целлюлозы, выработанной из хвои.Уезжали туда из Ленинградской области в конце июня. 17-летний Маркс, который не достигеще призывного возраста, поступил в Уральский индустриальный институт в Свердловске. А всередине сентября приехал в Туринск. Сказал, что не может учиться, ходить на лекции, когдадругие уходят на фронт. Подал заявление в военкомат, где ему ответили – «вызовем». А покане вызвали, работал на заводе – учеником токаря, токарем, товарищи избрали его секретаремзаводского комитета комсомола. Вызов в Свердловское пехотное училище пришел в феврале1942-го…

Гвардии младший лейтенант Маркс Иванович Алферов знал, за что воюет. И за свойдом в прямом смысле слова: в Сталинграде в составе 64-й армии, которая воевала в южныхпригородах города, в Бекетовке, где семья Алферовых жила в 1935–1937 годах. И за своюсоветскую, социалистическую родину.

– Что писала в 1942–1943 году британская пресса про Сталинград? Что русские защи-щают не просто свою землю, но и свой строй, который считают строем социальной справедли-вости. А для меня, 13-летнего, подтверждением этому были слова брата. И наши разговоры вовремя последней встречи в октябре 1943 года, когда Марксик после тяжелого ранения в Кур-ской битве и госпиталя возвращался на фронт и остановился на несколько дней в Свердловске.И его фронтовые письма: «Сегодня я уезжаю на фронт защищать завоевания соц. революцииот гитлеризма. Куда ни попаду, везде родные места. Сталинград. Запад, Ленинград, так чтона родину еду… Да здравствует жизнь и победа во имя ее, во мне будьте уверены, я в борьбес фашизмом буду стоек и мужественен, клянусь вам, и не осрамлю нашу фамилию. Немцынабросились на нас, что ж, пусть держатся, мы докажем им свое право на жизнь, свободу исчастье… Сегодня знаменательный день в моей жизни: сегодня я принят в кандидаты Всесо-юзной коммунистической партии (большевиков). Ну, папа, теперь я кандидат в ту партию, вкоторой ты состоишь уже 26-ой год… Моя армия громит сейчас крупную немецкую группи-ровку, да так, что от нее только дым идет. Папа, ты говоришь, завод работает «на большой»,давай больше боеприпасов, не спускай темп, и наша Красная армия, не спуская темпа, громитврага».

Погиб Маркс 15 февраля 1944 года в последние дни Корсунь-Шевченковской битвыв деревне Хильки Корсуньковского района Киевской области, где и похоронен в братскоймогиле.

Именно такие, как он, а не уголовники из штрафбатов, не тупое и трусливое «пушеч-ное мясо», воюющее только под страхом заградотрядов, спасли нашу страну и Европу отфашизма…

В те годы, когда Красная армия наносила смертельные удары прежде считавшейся непо-бедимой гитлеровской Германии, в Европе это понимали прекрасно. «Здесь, на самой окраинеЕвропы, где уже начинаются азиатские пустыни, несколько замечательных гвардейских диви-зий и отрядов местного ополчения, ставшие могучим, кровоточащим сердцем всей России,спасли европейскую культуру и тем самым, может быть, и нашу Англию», – свидетельствовала,например, «Дейли телеграф», 18 января 1943.

Теперь на Западе, понятное дело, предпочитают особо не вспоминать об этом. Что ж,неудивительно для тех, кто делает все возможное, дабы полностью пересмотреть итоги Второй


31

мировой, добить разоренную и ослабленную Россию. Но как объяснить, что с неменьшим напо-ром дискредитацией армии-победительницы, Советского Союза, занимаются вроде бы заявля-ющие о своем патриотизме российские власти? Ведь это не только предательство миллионовпогибших советских граждан, это – лучший козырь для всех ненавистников нашей страны: отрусофобских режимов на Украине или в Прибалтике до якобы партнеров в Европе…

Почему же, и это надо признать, ложь о Великой Отечественной войне оказаласьдостаточно эффективной? По словам Жореса Ивановича, он большинство современныхфильмов о войне, о революции вообще смотреть не может: и из-за этой чудовищной лжи, ииз-за элементарного непрофессионализма, неграмотности их авторов.

Однако просто «выключить телевизор» уже не получится, потому что выросло дажене одно, наверное, поколение, для которых война, превратившись в далекое прошлое, пересталабыть историей собственной семьи. На них, прежде всего, и направлена лживая пропаганда.А что же с контрпропагандой, которая так необходима? Ведь люди эти главным образоммолодежь, внуки и правнуки победителей и их младших братьев – детей войны, будущее Рос-сии. И за это будущее надо бороться. Жорес Иванович – не только ученый и общественныйдеятель, он еще и педагог. Причем полагает важным воспитать в учениках не только увле-ченность наукой.

– Часто порядочные люди, ошарашенные нынешней пропагандой, имеют совершеннопревратное представление о нашей истории. В Питере работает организованный мною научно-образовательный центр, где под одной крышей действуют и научные лаборатории, и физико-технический лицей, наш факультет от политехнического института и недавно созданный мноюакадемический маленький университет со специальными задачами – аспирантура и немножкомагистратура. Сразу же, когда центр был образован, в 1999 году, мы организовали лекторий –по широким вопросам. Каждый учебный год по 12–15 лекций там читается. Помню, читал ятам лекцию не по своей специальности, по истории Второй мировой войны, которой интересу-юсь. И вот учитель литературы из нашей школы, хороший учитель, организовавший у нас дет-ский театр, спрашивает: «Позвольте, вы придаете такое решающее значение действиям Совет-ского Союза, но ведь Великобритания раньше вступила в войну и основной вклад в победу надфашизмом внесла Англия». Нормальный, порядочный человек, а уже все впитал!..

Тем более трудно нынешним детям, школьникам. А ученики у нас в лицее хорошие,умные, с отличным чувством юмора, с ними легко и интересно говорить на самые разные темы.Хотя, безусловно, они стали более прагматичны – время такое. Ну, например, около половиныидут к нам на факультет, но многие идут на факультеты программного обеспечения, в про-граммисты, а не физики, к чему мы их готовили. Потому что там легче заработать, хорошосебя обеспечить. Но вообще ребята и девчата прекрасные.

С несколькими ребятами из лицея в позапрошлом году мы ездили на Украину, в ту самуюдеревню Хильки – на могилу Маркса Алферова. Когда-то, в конце 60-х, мы с другом последеловой поездки в Киев решили съездить в Хильки. Приехали, постояли у обелиска. Подо-шла к нам пожилая женщина, спросила, похоронен ли у нас здесь кто-то из близких. Узнала,что лежит здесь мой брат, погибший при освобождении деревни: «Брат? За нашу деревню?В нашей могиле лежит?» Через полчаса собралась вся деревня, накрыли столы, устроилипоминки, пели военные песни. При отъезде сельчане надавали подарков для родителей погиб-шего защитника села.

Тогда для большинства людей война еще являлась реальностью собственной жизни. Ипотому практически невозможно было с помощью пропаганды так искривить их память исознание, как делают это сегодня.


32

Люди в провинции, как считает Алферов, и сегодня лучше берегут память о нашемобщем великом прошлом, чем делают это в столицах.

– Среди моих наград и званий есть диплом о том, что я почетный гражданин деревеньХильки и соседней Комаривки. Ребят из сельской школы Комаривки мы приглашаем в нашНаучно-образовательный центр, они приезжают на каникулы. В комаривской школе мы платимтри стипендии из моего фонда имени Маркса Алферова. Там музей дивизии, где он погиб. Ивот наших ребят я туда возил, думаю, у них останется в памяти. В Сталинграде, где Марксвоевал, есть сотая школа, где музей 96-й отдельной Сталинской бригады, ребята из этой школытоже приезжают к нам в гости и получают стипендии. Есть еще школа в деревне Мясоедово вБелгородской области, с которой у нас такие же отношения, – там музей полка, в котором братвоевал. В Ленинграде в школах раньше тоже были подобные музеи, но теперь их практическине осталось…

Но перейдем к моей специальности, физике, говорит Жорес Иванович.

– Начнем с 1918 года. Гражданская война, разруха. Создается Физико-техническийинститут – тогда Рентгеновский радиологический институт, государственный оптический,ВЭИ – всесоюзный электротехнический, физико-химический имени Карпова. Это все созда-ния тех лет. Потому что, собственно говоря, наука, научные принципы были положены в основуразвития страны. Это была наша коммунистическая идеология.

Сейчас идеология другая. Соответственно, и достижения «эффективных менеджеров»,руководствующихся исключительно принципами собственной наживы, – измеряются не внаучных или производственных результатах, а в процентах с частных банковских капиталов.Потому все то хорошее, что еще сохранилось в отечественной науке и в образовании, – посути, наследие советской системы.

Так вот и получается: о чем ни зайдет речь – об истории или ближайших перспективах,состоянии экономики или микроэлектронике, о духовных ценностях или научных достиже-ниях – всюду тупик без возрождения социализма.

2008 г.


33

Часть 2. Наука и власть в современной России

Наука должна обеспечиваться из бюджетаСтатья Ж. И. Алферова для «Российской газеты»

Я всегда на всех уровнях говорил, что здравоохранение, образование и наука должны

обеспечиваться из бюджета. Поэтому мне вроде бы больше всех должно быть по душе выступ-ление президента Путина на встрече 5 сентября с членами правительства, руководствомФедерального Собрания и членами президиума Госсовета, в котором он признал необходи-мость инвестиций в человека, назвал здравоохранение, образование, жилье сферами примене-ния приоритетных национальных проектов. Многие обратили внимание на то, что президентпообещал улучшить материальное положение ученых, особенно молодых. Но, к сожалению,опять за рамками решений остались главные проблемы отечественной науки.

Продекларировано увеличение зарплаты научным работникам. О необходимости этогоговорилось давно, но когда реально такое произойдет, сказать трудно. Теперь появилась цифра– 30 тысяч рублей в месяц, поскольку она близка одной тысяче долларов. Конечно, оченьважно, чтобы люди получали, я не говорю достойную, просто приличную зарплату, на которуюможно было бы жить. Но развитие науки зависит не только от зарплаты ученых.

Первоисточником этих обещаний являются декларации Минобрнауки. Напомню, что 30июня 2005 года на заседании Правительства был в основном одобрен документ, разработанныйМинобрнауки с участием Минфина и МЭРТа, под названием «О повышении эффективностидеятельности государственного сектора науки», который содержит план его реализации, в томчисле план дальнейшего сокращения государственного сектора науки. В сентябре А. А. Фур-сенко все более и более подробно детализировал принципы исходящих установок министер-ства. В частности, было сказано, что резкого сокращения числа государственных научных орга-низаций и численности работающих в них не будет, «реформированию» подвергнутся «всего-навсего» около тридцати процентов государственного сектора науки. Отмечу, что бюджетноефинансирование науки уже несколько лет строго следут цифрам, приведенным в «Основахполитики Российской Федерации в области развития науки и технологий на период до 2010года и на дальнейшую перспективу», утвержденных президентом 30 марта 2002 года. В 2005году финансирование – 56 млрд. руб., в 2006 году – 71,7 млрд. руб., на 2008 год планируется110 млрд. руб., т. е. увеличение арифметическое составит два раза, про инфляцию говорить небудем. Теперь дальше, средняя зарплата в государственном секторе науки составляет 5–6 тыс.руб. Теперь попробуем решить арифметическую задачку, как при увеличении финансирова-ния в два раза, в сравнении с текущим годом или в 1,5 раза по сравнению с 2006 годом, и 30 %сокращении персонала увеличить зарплату в пять раз.

Необходимо отметить также неурегулированность вопросов налогообложения научныхорганизаций, в части налога на имущество и земельного налога. Правительство заверяет, чтоденьги на это предусмотрены в бюджете, только не говорит где. Если они «сидят» в «базо-вом» бюджетном финансировании науки, то никакого роста расходов на науку просто нет, естьсокращение.

Помимо плохого материального обеспечения исследователей и исследований, одна изглавных проблем нашей науки, я в данном случае имею в виду прежде всего естественно-науч-ные дисциплины, такие как физика, химия, биология, ее невостребованность у нас, в нашейстране. Наши научные результаты имеют спрос за рубежом, а не у нас. Потому-то и уезжают изРоссии за границу молодые физики, химики, биологи, а не только из-за мизерной зарплаты.


34

Для того, чтобы наука стала востребованной у нас, нужна другая экономическая поли-тика государства. Политика, направленная на формирование экономики высоких технологий,а не на распродажу ресурсов. (Хотя и в сырьевой сфере должны применяться высокие техно-логии, и в нефтегазовой отрасли это точечно осуществляется.) Такая экономика должна фор-мироваться в рамках всей страны, повсеместно. А этого не происходит.

В нашей стране нет даже реальной программы, стратегии развития науки, не говоря ужо стратегии развития страны. Чтобы составить и реализовать ее, России, на самом деле, нуженнастоящий Госплан. С решением такой задачи правительство в его нынешнем виде справитьсяне может. И министерство А. А. Фурсенко с этим справиться не может. В свое время былопринято неправильное решение объединить в одно министерство образование и науку. Эти двесферы едины, но образование очень специфическая отрасль, которая требует совсем другой,не такой как в науке системы управления и руководства. Другая ситуация, благоприятная дляразвития, была в нашей стране, когда наукой у нас занимался ГКНТ. Этот орган решал вопросыпрофессионально и системно. Неверный шаг был сделан и тогда, когда у нас создали Мин-промнауки, то есть объединили науку и промышленность. Я говорил президенту, что нельзяэтого делать, но меня и тогда не послушали. И перемен не видно.

Сегодня я бьюсь над возрождением отечественной электроники. Потому что она была,есть и на ближайшие 30–40 лет останется движущей силой развития всех отраслей промыш-ленности, всей экономики, в том числе ее социальной сферы. Но я непрерывно натыкаюсь набюрократические барьеры и рогатки, которых не должно быть в природе. При этом многиечиновники убеждены, что они реформаторы, а я – замшелый консерватор. Есть смысл приве-сти недавние слова вице-президента МВФ: «Пока в России сохраняются наука и образование,у нее будут сохраняться ядерные амбиции, а нам этого не надо». Прямее сказать сложно.

Мы же можем сказать: «Пока в России сохраняются и развиваются науки и образование,наша страна служит и своему народу, и всей планете, и в этом должны быть заинтересованыи наши бывшие «соперники».

2005 г.


35

Возродить экономику без

научных учреждений невозможноВыступление Ж. И. Алферова на

«Правительственном часе» 10 марта 2006 г.

Вопрос возрождения промышленности высоких технологий, диверсификации эконо-мики на основе научно-технических разработок – это вопрос жизни и смерти нашего государ-ства. Хотя финансирование науки у нас за последние годы, естественно благодаря росту ВВП,увеличилось, но оно еще по-прежнему в несколько раз отстает от финансирования в советскиевремена, в том числе в фундаментальных исследованиях, в десятки раз отстает от Соединен-ных Штатов Америки и многих других государств.

Вообще деление науки на прикладную и фундаментальную несколько искусственно. Мойстарый, к сожалению уже покойный, друг и товарищ, президент Британского Лондонскогокоролевского общества Джордж Портер говорил, что вся наука – прикладная. Разница тольков том, что отдельные приложения возникают быстро, а другие – через 50, 100 лет.

Нам, конечно, чрезвычайно важно смотреть, какие научно-технические разработкимогут давать довольно быстрый эффект. Мы на самом деле совершенно не используем огром-ный научный потенциал.

Одно из немногих достижений последних двух десятилетий – то, что мы сохранилиРоссийскую академию наук как научную структуру. И, несмотря на старение, несмотря наотток ученых, Российская академия наук, безусловно, остается основной научной организа-цией страны.

Чрезвычайно вредным, я бы сказал безобразным, является противопоставление вузов иуниверситетов Академии наук. Да, нужно развивать науку в университетах, безусловно, име-ется много хороших примеров. Я, например, согласен, что в Томске, в Сибири, сегодня хоро-шие достижения. Но никогда не нужно противопоставлять Академию и университеты. Вузов-ская наука может успешно развиваться, только используя научный потенциал Академии наук.

Академия наук, ее центральная часть, без региональных отделений, имеет бюджет 31миллиард на 2010 год, он уменьшен на 3 с половиной миллиарда рублей. Если же учесть, чтозарплата (а мы, естественно, вынуждены были повысить ее, поскольку она была совершеннокошмарной) составляет 20 миллиардов рублей, если учесть, что нужно как-то содержать ака-демические учреждения, то окажется, что на фундаментальные программы мы могли выде-лить примерно два миллиарда рублей, из которых программа фундаментальных исследованийв области нанотехнологий, руководителем которой является ваш покорный слуга, составляла250 миллионов в прошлом году и 185,5 миллиона рублей в этом году. Подписано соглашение сРоснано о научно-техническом сотрудничестве. На самом деле долгосрочная программа Рос-нано должна быть направлена, в первую очередь, не на получение быстрого коммерческогоэффекта, а на наиболее перспективные научно-технические разработки, которые могут создатьбазу в этом направлении.

Я просто приведу вам в качестве примеров, что было, скажем, в течение прошлого годаутверждено в Роснано в качестве проектов. Совместно с итальянской компанией «Галилео»в России создадут производство радиочастотных идентификационных меток. Наблюдательныйсовет Роснано одобрил проект промышленного производства гибкой упаковки нового поколе-ния, инфраструктурный проект по созданию в России склада-каталога реактивов…

Нужно оценивать научные организации по реальным результатам. В моей области, вфизике конденсированного состояния, за последние десятилетия было два крупнейших дости-жения, которые пошли в практику.


36

Вообще, не рассчитывайте на возвращение российских ученых, уехавших за границу.Те, кто успешно решили там проблему, уже не приедут. Наша задача – чтобы от нас утекаломеньше. А для этого нам нужно, чтобы наука была востребована, чтобы мы вернули престижнашим научно-техническим исследованиям, разработкам и людям. Возрождать экономику,основанную на высоких технологиях, без научных учреждений страны, и прежде всего Рос-сийской академии наук, невозможно.


37

Реформы ради реформ

Статья для газеты «Советская Россия»

Я считаю, что сегодня в жизни Академии наук в Российской Федерации период оченьсложный. Это напоминает то, что происходило в 1991–1992 гг. Очень опасно, когда реформыпроводятся ради реформ, а не ради того, чтобы на самом деле реально сделать науку мощнойсилой, помогающей эффективно развивать нашу экономику.

Первый министр науки в правительстве Гайдара Борис Георгиевич Салтыков выдвинултезис, которым пользуются, к сожалению, и по сей день, тезис принципиально не верный, тезисо безубыточности науки в Российской Федерации. Удивительно, как вообще можно говорить обезубыточности науки. Научный потенциал России, и вы все прекрасно об этом знаете, доста-точно высок. И несмотря на все эти очень трудные годы, мы сохранили научный потенциал,хотя и с большими потерями. Это касается прежде всего Российской академии наук.

Мне кажется, что и нынешний министр образования и науки Фурсенко придерживаетсятого же принципа и говорит о том, что численность научных работников, количество научныхорганизаций и т. д. необходимо привести в соответствие с финансовыми возможностями. Насамом деле научный потенциал России, научных организаций, РАН при разумной и правиль-ной поддержке смог бы способствовать увеличению финансовых возможностей России.

В последнее время говорят о необходимости разделить фундаментальную науку и при-кладную. В документах, распространяемых Министерством образования и науки, раньше гово-рилось о том, что фундаментальные и прикладные науки должны быть разделены и чистоформально. В структуре научных организаций – сектор научных исследований, сектор при-кладных, ориентированных исследований, которые, вообще говоря, даже не следует поддер-живать из государственного бюджета. На самом деле делить науку на прикладную и фундамен-тальную – это совершенная чушь. Есть наука и ее приложение.

Вчера на собрании нашего отделения я приводил слова Нобелевского лауреата В. Шокли,получившего премию за открытие транзисторов. Он, в частности, говорил: «Часто меня спра-шивают – эксперименты, которые я планирую – фундаментальные или прикладные исследова-ния. Для меня более важно знать – дают ли эсперименты новые и надежные знания о природе.Если такие знания возникают – это, по-моему, хорошие фундаментальные исследования, и этоважнее – была ли мотивация этих исследований для удовлетворения фундаментальных знанийили это получено для улучшения стабильности мощных транзисторов».

За последние годы произошли большие изменения. Мы знаем, что в Министерстве обра-зования и науки всегда существовали программы научных исследований, которые сочеталикак фундаментальные, так и прикладные работы. Сегодня их просто не существует. И то, чтосейчас проводится министерством: конкурсы, лоты, на самом деле – механизм распределенияденег. Это, однако, должны делать не сотрудники министерства, а компетентные научные орга-низации.

В последнее время много говорят о том, что рейтинг академической науки заметно ниже,чем рейтинг науки в вузах. При этом придумываются некоторые модели, как определять рей-тинг. Но рейтинг науки, научных исследований должен определяться научным сообществом,а не бюрократами в Министерстве образования и науки.

Недавно я знакомился с данными по так называемому индексу цитирования российскихученых, имеющих более 100 ссылок. Это, конечно, специфическая вещь, и далеко не всегдаотражает реальные научные достижения научного работника. И должен сказать, по индексуцитирования с 1996 г. среди научных работников, имеющих высокий индекс цитирования, –большинство это сотрудники академических институтов.


38

Мы все время очень много говорим о том, что в настоящее время очень важна интегра-ция науки и образования. Мы прекрасно понимаем, что образование и наука – единая системаи не может быть образования без науки и науки без образования. Существовала программаинтеграции науки и образования. Она имела некоторые недостатки, но тем не менее активноспособствовала развитию и взаимодействию вузов, академических учреждений, созданию ака-демических научно-образовательных центров. Такой программы больше нет. Ее восстановле-ние – реальная дорога к укреплению интеграции науки и образования.

Реальный путь развития научных исследований в нашей стране состоит в том, чтобынаука была по-настоящему движущей силой в экономике. А предлагаемые бюрократическиереформы мало чем помогут. В последнее время много говорится о том, что научный сотрудникв 2008 г. будет получать 1 тыс. долларов в месяц. Но если бы вы посмотрели на график финан-сирования науки в стране, то получается, что этого хотят достичь только с помощью резкогосокращения численности научных сотрудников и научных учреждений.

Мне же кажется, что, как говорил Юрий Сергеевич Осипов, существует необходимостьрезкого увеличения финансирования науки, существенно увеличить заработную плату науч-ных сотрудников. Сегодня средняя зарплата научных работников около 6 тыс. рублей. Чтобыона стала в пять раз больше, должны быть произведены существенные финансовые вливанияв науку.

Сегодня система оплаты в Академии наук, так называемая единая тарифная система,дает возможность для манипулирования. Наверное, более целесообразным было бы введениенормальной базовой зарплаты. Между прочим, в министерствах и ведомствах это уже сделано.А почему-то в науке все остается так же, как пятнадцать лет назад. Вторая очень важная длянауки вещь – это катастрофическая ситуация с оборудованием институтов. Для исправленияэтой ситуации как раз и нужно использовать средства Стабилизационного фонда, которые,естественно, не могут привести к увеличению инфляции.

2006 г.


39

«Стратегия модернизации» российской науки

Интервью Ж. И. Алферова «Российской газете»

Российская газета: Жорес Иванович, в этом году начинается реализация стратегиимодернизации российской науки. Что в ней Вы принимаете, а что вызывает беспокойство?

Жорес Алферов: Это самый тяжелый вопрос из всех, которые вы могли задать. Ожи-дая его, я взял с собой текст программы. Так вот, первая же фраза вызывает у меня недоуме-ние. «Главной функцией академического сектора науки является расширенное воспроизвод-ство знаний…». Я специально заглядывал в словарь Даля. Воспроизводство – это производствоснова того, что было уже сделано раньше. Но для повторения уже добытых знаний Академиянаук не нужна. С этим вполне нормально могло бы справляться Общество знаний. Академиядолжна заниматься производством новых.

РГ: Там сказано: «расширенное воспроизводство».Алферов: Да, термин взят из политэкономии Маркса. Вообще, такое впечатление, что

программу писали экономисты, хотя под ней и стоят подписи двух математиков: ПрезидентаРАН и министра науки и образования. Но какое отношение имеет экономика к добыче знаний?

Дальше написано много хороших слов. Но ряд моментов вызывает опасения. К при-меру, перевод организаций Академии наук, оказывающих социальные услуги сотрудникам, вновые организационно-правовые формы. Боюсь, мы потеряем при этом больницу, поликли-нику, оставшиеся дошкольные учреждения. Результат? Сейчас в больнице (не нашей) лежитпосле операции в тяжелом состоянии один из наших известнейших ученых, создавший когда-то целую отрасль науки. Так мне уже звонили, что нет денег его там содержать. Нужно платить100 долларов за каждый день пребывания. Сейчас я могу хотя бы поискать возможность пере-вести его в нашу больницу. А если ее не будет?


40

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета

мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal,WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам спо-собом.

https://www.litres.ru/zhores-alferov/vlast-bez-mozgov-komu-meshaut-akademiki-18117742/?lfrom=159481197

Власть без мозгов. Кому мешают академики › public › books ›...

Documents