Вестник 1(63) 2021

1

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63)

ВЕСТНИККалининградского филиала

Санкт-Петербургского университета МВД России

№ 1 (63) 2021

Калининградский филиал Санкт-Петербургского университета

Министерства внутренних делРоссийской Федерации

Калининград - 2021

«Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого, освобождения от

культурных традиций... Им нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия!»

П.А. Столыпин

2

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63)Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургскогоуниверситета МВД РоссииНаучно-теоретический журнал

№ 1 (63)2021

Журнал зарегистрирован в Министерстве Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций.Свидетельство ПИ № ФС77-50634 от 13 июля 2012 г.

Адрес редакции (научно-исследовательского и редакционно-издательского отделения Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России):236006, г. Калининград, ул. Генерала Галицкого, 30.

Тел.: 8 (4012) 53-93-51, 46-23-04; e-mail: [email protected].

© Калининградский филиал Санкт-Петербургского университета МВД России, 2021.

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63). Калининград: Калининградский филиал СПбУ МВД России, 2021. 152 с.

В соответствии с распоряжением Министерства науки и высшего образования Российской Федерации от 28 декабря 2018 г. № 90-р журнал включен в Перечень

рецензируемых научных изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук,

на соискание ученой степени доктора наук, по следующим научным специальностям и соответствующим им отраслям науки: 12.00.01 - Теория и история права и

государства; история учений о праве и государстве (юридические науки); 12.00.08 - Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право (юридические

науки); 12.00.09 - Уголовный процесс (юридические науки); 12.00.11 - Судебная деятельность, прокурорская деятельность, правозащитная и правоохранительная деятельность

(юридические науки); 12.00.12 - Криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность (юридические науки); 12.00.14 - Административное право; административный процесс (юридические науки); 13.00.01 - Общая педагогика, история педагогики и образования (педагогические науки); 13.00.08 - Теория и методика

профессионального образования (педагогические науки).

ISSN 2227-7226

Электронная версия журнала: https://klif.univer.mvd.ru/Nauka/ZHurnal_Vestnik_Kaliningradskogo_fi liala

https://калининградский.университет.мвд.рф/Nauka/ZHurnal_Vestnik_Kaliningradskogo_fi liala

Научные публикации, включенные в Вестник, представляют точку зрения авторовна актуальные проблемы правоохранительной и нормотворческой деятельности, экономики, образовательного процесса и гуманитарных наук, которая не всегда

совпадает с мнением редакционной коллегии и редакции журнала.

Приказом МВД России от 16 декабря 2011 г. №1250 Калининградский юридический институт МВД России реорганизован в форме присоединения к Санкт-Петербургскому университету МВД России

в качестве филиала. В связи с этим издаваемый учебным заведением журнал переименован в «Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России».

Подписной индекс 45691, Объединенный каталог «Пресса России».

Журнал включен в Национальную библиографическую базу данных научного цитирования - Научную электронную библиотеку Elibrary.ru и систему Российского индекса научного цитирования.

3

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63)Редакционная коллегия

Члены редакционной коллегии:АВДЕЕВ Виктор Николаевич,

кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного процесса Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

АЛЕКСЕЕВА Анна Павловна, доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного права, криминологии и уголовно-исполнительного права Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

ВИНИЦКИЙ Лев Витальевич, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный юрист России, профессор кафедры уголовного права и уголовного процесса Смоленского государственного университета;

ВОЛЧЕЦКАЯ Татьяна Станиславовна, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, заведующая кафедрой уголовного процесса, криминалистики и правовой информатики Балтийского федерального университета им. И. Канта;

ГРИГОРЬЕВ Анатолий Николаевич, доктор педагогических наук, доцент, начальник кафедры административно-правовых дисциплин и информационного обеспечения органов внутренних дел Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

ДЖОРОБЕКОВА Арзыгуль Мамаюнусовна, доктор юридических наук, профессор, заместитель начальника Академии МВД Кыргызской Республики;

ЗАЙЦЕВ Анатолий Александрович, доктор педагогических наук, профессор, Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, заведующий кафедрой физической культуры Калининградского государственного технического университета;

КАЛИННИКОВ Андрей Станиславович, кандидат педагогических наук, начальник кафедры тактико-специальной, огневой и физической подготовки Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

КВАШИС Виталий Ефимович, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки Российской

Федерации, главный научный сотрудник Всероссийского научно-исследовательского института МВД России, главный научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации;

ПОПОВ Владимир Леонидович, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный юрист Российской Федерации, профессор кафедры уголовного процесса Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

ПРИМАК Татьяна Клавдиевна, доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры гражданского права и процесса Балтийского федерального университета им. И. Канта;

СЕРДОБИНЦЕВ Кирилл Станиславович, доктор философских наук, доцент, начальник кафедры социально-экономических и гуманитарных дисциплин Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

СУЧКОВ Юрий Иванович, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права, криминологии и уголовно-исполнительного права Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

УХАНКИН Василий Валерьевич, кандидат юридических наук, начальник научно-исследовательского и редакционно-издательского отделения Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

УХОВ Владимир Юрьевич, доктор юридических наук, профессор, начальник кафедры административного права Санкт-Петербургского университета МВД России;

ФАДЕЕВА Виолетта Владимировна, доктор педагогических наук, профессор, профессор кафедры административно-правовых дисциплин и информационного обеспечения органов внутренних дел Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России;

ЧАПЛЫГИН Владимир Германович, доктор экономических наук, профессор, профессор кафедры гуманитарных наук Калининградского института экономики.

Председатель редакционной коллегии, главный редактор - ВЕКЛЕНКО Сергей Владимирович, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, начальникКалининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России.Заместитель председателя редакционной коллегии - СТАРОСТИНА Светлана Андреевна, кандидат юридических наук, доцент, заместитель начальника Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России (по учебной и научной работе).

4

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63)The editorial board

Members of the editorial board:AVDEEV Viktor Nikolaevich,

PhD in Juridical Sciences, Associate Professor, Docent of the Department of Criminal Procedure of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

ALEKSEEVA Anna Pavlovna,Doctor of Law, Associate Professor, Professor of the Department of Criminal Law, Criminology and Penal Law of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

VINITSKY Lev Vitalevich, Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of Russia, Professor of the Department of Criminal Law and Criminal Procedure of Smolensk State University;

VOLCHETSKAYA Tatyana Stanislavovna, Doctor of Law, Professor, Honored Worker of the Higher School of the Russian Federation, Head of Department of Criminal Procedure, Criminology and Legal Informatics at Immanuel Kant Baltic Federal University;

GRIGORYEV Anatoliy Nikolaevich, Doctor of Pedagogy, Associate Professor, Head of the Department of Administrative and Legal Disciplines and Informational Support of the Internal Affairs Agencies of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

DZHOROBEKOVA Arzygul Mamayunusovna, Doctor of Law, Professor, Deputy Head of the Academy of the Ministry of Internal Affairs of the Kyrgyz Republic;

ZAYTSEV Anatoly Alexandrovich, Doctor of Pedagogy, Professor, Honored Worker of the Higher School of the Russian Federation, Head of the Department of Physical Education of the Kaliningrad Technical University;

KALINNIKOV Andrey Stanislavovich, PhD in Pedagogical Sciences, Head of the Department of Special-tactical, Firing and Physical Training of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

KVASHIS Vitaliy Efi movich, Doctor of Law, Professor, Honored

Scientist of the Russian Federation, Chief Researcher of the National Research Institute of the Ministry of the Interior of Russia, Chief Researcher of the Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation;

POPOV Vladimir Leonidovich, Doctor of Law, Professor, Professor of the Department of Criminal Procedure of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

PRIMAK Tatyana Klavdievna, Doctor of Law, Associate Professor, Professor of Department of Civil Law and Procedure at Immanuel Kant Baltic Federal University;

SERDOBINTSEV Kirill Stanislavovich, Doctor of Philosophical Sciences, Associate Professor, Head of the Department of Socio-Economic and Humanities Disciplines of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

SUCHKOV Yuriy Ivanovich, Doctor of Law, Professor, Professor of the Department of Criminal Law, Criminology and Penal Law of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

UHANKIN Vasily Valerievich, PhD in Juridical Sciences, Head of the Research, Editorial and Publishing Department of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

UKHOV Vladimir Yuryevich, Doctor of Law, Professor, Head of the Department of Administrative Law of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

FADEYEVA Violetta Vladimirovna, Doctor of Pedagogy, Professor, Professor of the Department of Administrative and Legal Disciplines and Informational Support of Internal Affairs Agencies of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia;

CHAPLYGIN Vladimir Germanovich, Doctor of Economics, Professor, Professor of the Department of Humanities of the Kaliningrad Institute of Economics.

Chairman of the Editorial Board, Editor in Chief -VEKLENKO Sergey Vladimirovich, Doctor of Law, Professor, Honored Worker of the Higher School of the Russian Federation, Head of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia.Deputy Chairman of the Editorial Board - STAROSTINA Svetlana Andreyevna, PhD in Juridical Sciences, Associate Professor, Deputy Head of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia.

5

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63)СодержаниеУГОЛОВНОЕ ПРАВО И ОСОБЕННОСТИ КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

С.В. ВЕКЛЕНКО, И.П. СЕМЧЕНКОВКритический анализ прав и свобод человека и гражданина в качестве объекта преступления .........................................................................................9А.В. КУЛИКОВ, Ю.А. ХИБНЕРСПроблема эффективности института конфискации имущества .........................................................13

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ПРАВООХРАНИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

А.В. ТРАВНИКОВ, Н.И. ФЁДОРОВСостояние невменяемости правонарушителя как способ уклонения от административной ответственности (юридические и медицинские критерии) ...................................................................18

СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ

К.С. СЕРДОБИНЦЕВ, В.В. ШАРУН, С.В. ПОПОВМетодологические основы и проблемы оценки эффективности деятельности органов внутренних дел .........................................................................23А.-Н.М. КАИБОВ, А.А. КОЧИН, А.П. ШАРУХИНСтимулирующее педагогическое общение руководителя подразделения .......................................................................................................28Р.Р. МИФТАХОВ, П.Р. ДУТЧАК, П.П. ЛИТАСОВФормирование профессиональных навыков обеспечения личной безопасности у сотрудников силовых структур .........................................................................33А.А. НОВИКОВ, А.В. ПОЛЯКОВО некоторых аспектах удалённого доступа к электронной информации с целью противодействия преступлениям, совершаемым с применением высоких технологий .................................................................................38В.Ю. КУРДЮКОВА, Р.В. ГЛУБОКОВСКИХИнформационно-психологическое воздействие на сотрудников органов внутренних дел, препятствующих разыскной работе оперативных подразделений .......................................................................................43

ГОСУДАРСТВО. ОБЩЕСТВО. ПРАВОА.П. АНИСИМОВПравовое регулирование процессов цифровизации в сфере экологии: вопросы теории ..................................................................................48А.Я. РЫЖЕНКОВК вопросу о предмете аграрного права .......................................................................................................54В.О. ЗВЕРЕВ, Н.А. ТЮФЯКОВ«Тюремное воспитание» в литературных произведениях русских и советских авторов ..............................................................................................60О.Н. НИЧУГОВСКАЯРесоциализация и социальная адаптация осуждённых в уголовно-исполнительной системе Российской Федерации ...............................................................65Е.Н. ПРОХОРОВАО формах привлечения Вооружённых Сил Российской Федерации к обеспечению правопорядка в современных условиях ..........................................................................70А.Н. ШАШКОВАНекоторые вопросы реализации потребителем права на необходимую и достоверную информацию об услугах в сфере кредитования ..........................................................74

КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯО.С. ЗИБЕРОВАКриминалистический профайлинг и верификация лжи: сходства и отличия ....................................................................................................78Н.В. ШЕПЕЛЬПолучение сведений доказательственного значения при расследовании мошенничеств, совершённых с использованием средств сотовой связи и сети Интернет .....................................................................84

6


Т.К. АГАРКОВАСпособы противодействия деятельности следователя по осуществлению расследования преступлений, используемые преступными сообществами ..............................................................................................88Е.Ю. РОДИНАТеоретические и прикладные аспекты производства судебно-психологических экспертиз в отношении малолетних потерпевших по уголовным делам о преступлениях против половой неприкосновенности ........................................................................93В.И. ТАРАСОВАТактика проведения следственных осмотров по уголовным делам о дорожно-транспортных преступлениях, совершённых лицами, управляющими маршрутными транспортными средствами ...............................................................................................99

ГУМАНИТАРНЫЕ И ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНЫЕ ЗНАНИЯ

А.Ю. КЛИМОВДеятельность Особой группы НКВД СССР по организации партизанского движения на начальном этапе Великой Отечественной войны ..............................................................................104

ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРАВОВЕДЕНИЕО.А. ДИЗЕРРетроспективный анализ криминализации провокации преступления в российском уголовном праве .........................................................................................110

ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ПРОЦЕСС И УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКОЕ МАСТЕРСТВО

А.Б. КОНДРАТЕНКО, А.Н. ГРИГОРЬЕВ, Б.А. КОНДРАТЕНКОСравнительный анализ методик Н. Холла и Д. Люсина для измерения эмоционального интеллекта (на примере будущих государственных служащих) ..............................................................................115И.А. КУШНАРЕНКО, Д.А. ЛАПИНИнтегральная оценка уровня подготовленности курсантов и слушателей на занятиях по физической подготовке ..........................................................................119Е.И. МЕЩЕРЯКОВА, И.С. ПАНФЕРКИНАСтановление эмпатийной культуры будущих специалистов подразделений по делам несовершеннолетних в образовательном процессе ведомственных вузов ................................................................................125И.Г. БАШИНСКАЯ, А.С. ДАНИЛЬЯНФормирование навыка работы с источниками права как базис компетентности будущих юристов .............................................................................130Е.В. ЗАЙЦЕВАУчёт гендерных особенностей обучающихся при проведении занятий по огневой подготовке ....................................................................................134А.Ч. КОДОЕВАОсобенности развития ценностных ориентаций в образовательной среде вузов МВД России (на примере курсантов Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России) Часть вторая (практическая) .........................................................................................................................138

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯА.В. ГРАЧЕВАнализ масштабов теневой экономики России по данным отечественных и зарубежных источников ...........................................................................144

Памятка авторам публикаций в журнале «Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России» ...........................................................................151

7

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63)ContentsCRIMINAL LAW AND FEATURES OF QUALIFICATION OF CRIMES

S.V. VEKLENKO, I.P. SEMCHENKOVCritical analysis of human and civil rights and freedoms as an object of crime ..........................................................................................................9A.V. KULIKOV, Y.A. KHIBNERSThe problem of the effectiveness of the institution of confi scation of property ..............................................................................................................13

THEORY AND PRACTICE OF LAW ENFORCEMENT

A.V. TRAVNIKOV, N.I. FEDOROVThe state of insanity of the offender as a way of evading administrative responsibility (legal and medical criteria) .............................................................................18

IMPROVING THE ACTIVITIES OF INTERNAL AFFAIRS BODIES

K.S. SERDOBINTSEV, V.V. SCHARUN, S.V. POPOVMethodological foundations and problems of assessing the effectiveness of the internal affairs bodies .................................................................................................23A.-N.M. KAIBOV, A.A. KOCHIN, A.P. SHARUKHINStimulating pedagogical communication of the head of the unit .................................................................28R.R. MIFTAKHOV, P.R. DUTCHAK, P.P. LITASOVFormation of professional skills to ensure the personal safety of the employees of power structures ...................................................................................................33A.A. NOVIKOV, A.V. POLYAKOVOn some aspects of remote access to electronic information in order to combat crimes committed with the use of high technologies ..................................................................................................38V.Y. KURDYUKOVA, R.V. GLUBOKOVSKIKHInformation and psychological impact on police offi cers hindering the search work of operational units ................................................................................43

STATE. SOCIETY. LAWA.P. ANISIMOVLegal regulation of digitalization processes in the fi eld of ecology: theoretical issues ..........................................................................................................48A.J. RYZHENKOVOn the subject of agrarian law ...........................................................................................................................54V.O. ZVEREV, N.A. TYUFYAKOV«Prison education» in the literary works of Russian and Soviet authors ...............................................................................................................60O.N. NICHUGOVSKAYAResocialization and social adaptation of convicts in the penal system of the Russian Federation ................................................................................................65E.N. PROKHOROVAOn the forms of involving the Armed Forces of the Russian Federation in ensuring law and order in modern conditions .......................................................................70A.N. SHASHKOVASome issues of the consumer's exercise of the right to necessary and reliable information about services in the fi eld of lending ....................................................................74

CRIMINALISTICS RESEARCHESО.S. ZIBEROVAForensic profi ling and lie verifi cation: similarities and differences .............................................................78N.V. SHEPELObtaining evidentiary information in the investigation of frauds committed using cellular communications and the Internet .........................................................................84T.K. AGARKOVAWays to counter the investigator for the implementation of crime investigation, used by criminal organizations ................................................................................88

8


E.Y. RODINATheoretical and applied aspects of the production of forensic psychological examinations in relation to young victims in criminal cases of crimes against sexual inviolability ....................................................................93V.I. TARASOVATactics of conducting investigative inspections in criminal cases of road traffi c crimes committed by persons driving route vehicles .................................................................................................99

HUMANITIES AND NATURAL SCIENCESA.Y. KLIMOVActivities of the Special Group of the NKVD of the USSR on the organization of the partisan movement at the initial stage of the Great Patriotic War .............................................................................104

HISTORICAL JURISPRUDENCEO.A. DIZERRetrospective analysis of the criminalization of provocation of crime in Russian criminal law...........................................................................................110

EDUCATIONAL PROCESS AND TEACHING SKILLS

A.B. KONDRATENKO, A.N. GRIGORIEV, B.A. KONDRATENKOComparative analysis of emotional intelligence measuring methods by N. Hall and D. Lyusin (on the example of future state employees) ......................................................115I.A. KUSHNARENKO, D.A. LAPINIntegral assessment of the level of preparedness of cadets in physical training classes ...............................................................................................................119E.I. MESHCHERYAKOVA, I.S. PANFERKINAFormation of an empathic culture of future specialists of juvenile affairs units in the educational process of departmental universities ........................................................125I.G. BASHINSKAYA, A.S. DANILYANFormation of the skill of working with sources of law as the basis for the competence of future lawyers ...........................................................................130E.V. ZAITSEVATaking into account the gender characteristics of cadets when conducting shooting training classes ...................................................................................134A.C. KODOEVAFeatures of the development of value orientations in the educational environment of universities of the Ministry of Internal Affairs of Russia (on the example of cadets of the Kaliningrad branch of the St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia) Part two (practical) ..............................................................138

ECONOMIC RESEARCHESA.V. GRACHEVAnalysis of the scale of the shadow economy in Russia according to domestic and foreign sources ...................................................................................144

9

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63)Уголовное право и особенности квалификации преступлений

ВЕКЛЕНКО С.В., доктор юридических наук, профессор, Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, начальник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России [email protected]

СЕМЧЕНКОВ И.П., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права, криминологии и уголовно-исполнительного права Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России [email protected]

УДК 343.2

КРИТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПРАВ И СВОБОД ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА В КАЧЕСТВЕ ОБЪЕКТА ПРЕСТУПЛЕНИЯФилософия права, философия уголовного права, философия прав человека, права человека, преступление, объект преступления.

В статье рассматривается вопрос о допустимости признания прав человека объектом преступления, который нуждается в охране, защите уголовно-правовыми средствами. По результатам исследования получен весьма оригинальный, но аргументированный вывод о том, что права человека в защите от преступлений уголовным законом не нуждаются и рассматривать их в качестве объекта преступления нецелесообразно. Кроме того, в статье содержатся и иные обладающие научной новизной результаты, например, вывод о том, что на нашей планете до сих пор никто еще не сформулировал приемлемого понятия прав человека, а те понятия, которые сформулированы, либо являются неверными, либо ничего относительно сущности прав человека не объясняют.

Обычно под объектом преступления принято пони-мать то, что подвергается причинению либо угрозе причинения преступного вреда. Однако такое опре-

деление данного понятия отражает специфику не всех преступлений, а только тех, которые выражаются в причи-нении либо угрозе причинения преступного вреда. Для ха-рактеристики преступлений, суть которых состоит, напри-мер, в непредотвращении вреда, оно не подходит. Поэтому в дальнейшем представляется предпочтительным опериро-вать более универсальным определением понятия объекта преступления, которое можно применить для характери-стики любой разновидности преступных деяний: «Объ-ект преступления - это благо (блага) человека (людей), для обеспечения сохранности которого (которых) существует уголовный закон» [1, с. 9]. Одним из преимуществ такого определения рассматриваемого нами понятия является предоставляемая им возможность использования термина «объект преступления» в качестве синонима термина «объ-ект уголовно-правовой охраны».

В наиболее обобщенном виде законодательный перечень объектов преступления (объектов уголовно-правовой охра-ны) приведен в части 1 статьи 2 Уголовного кодекса Россий-ской Федерации. Она относит к их числу права и свободы человека и гражданина, собственность, общественный по-рядок и общественную безопасность, окружающую среду, конституционный строй Российской Федерации, а также мир и безопасность человечества. Уяснение сущности этих объектов преступления необходимо для правильного пони-мания особенностей различных видов преступных деяний, правильного их описания в уголовном законе, правильной систематизации норм уголовного законодательства, а также для разработки научно-обоснованных принципов уголов-но-правовой оценки совершенных преступлений, от чего в конечном итоге зависит решение о строгости наказания преступника.

Наибольшую сложность среди перечисленных выше объ-ектов уголовно-правовой охраны (так их именует уголов-ный закон) вызывает уяснение сущности прав и свобод че-ловека и гражданина. Обусловлено это наличием большого числа вариантов их определения, а также недостаточно глу-боким уровнем понимания их сущности как в философии права, так и в теории государства и права. Данные обсто-

10


ятельства указывают на то, что исследование вопроса о допустимости признания прав и свобод человека и гражданина объектом пре-ступления является весьма актуальным, при-чем для науки не только российского, но и за-рубежного уголовного права.

Приняв во внимание очень большое коли-чество мнений, высказываемых относительно того, что представляют собой права человека, мы вынуждены были исключить из теорети-ческой основы исследования и не подвергать подробному анализу те точки зрения, которые не способны предложить конкретного ответа на данный вопрос. Ниже приводятся лишь не-которые из них, а именно лишь те, которые от-ражают общие тенденции неудачных попыток сформулировать определение понятия прав и свобод индивида.

Это, в частности, такие варианты трактовки прав человека, которые построены путем под-мены заявленного в начале формулируемого определения тезиса на другой. Начало в них излагается таким образом, как будто дальше будет дан ответ на вопрос о том, что такое пра-ва человека, а на самом деле после тире сле-дует ответ на другой вопрос, например, о том, какие это права. Иными словами, во всех по-добного рода «определениях» ответ на вопрос о том, что такое права человека, всегда один и тот же - это права человека…

Использование данного непродуктивного подхода к установлению сущности прав чело-века характерно не только для некоторых рос-сийских ученых, но и для их западных коллег: «Права1 человека представляются естествен-ными правами, приобретенными человеком при рождении, которыми личность обладает вне зависимости от воли государства и неред-ко вопреки ему» [2]; «Права человека - права, присущие природе человека, без которых он не может существовать как полноценное че-ловеческое существо» [3, с. 234]; «Права чело-века - это исходные, присущие всем людям от рождения права независимо от того, являются они гражданами государства, в котором жи-вут, или нет» [4, с. 120]; «Права человека - это абсолютные, неотчуждаемые, естественные, неограничиваемые права, принадлежащие че-ловеку (в том числе и не гражданину) в силу его рождения как личности» [5, с. 54]. К числу подобного рода «определений» рассматрива-емого нами понятия относятся и те, которые трактуют права человека как, например, кон-кретные права, которые принадлежат каждо-му субъекту в отдельности [6, с. 196].

Несколько иная, более утонченная, завуа-лированная разновидность подмены тезиса обнаруживается на официальном сайте Ор-ганизации Объединенных Наций: «Что такое права человека? Права человека являются не-отъемлемым достоянием всех людей…»2. На

первый взгляд, такое определение кажется по-строенным правильно: «права человека есть достояние». Однако в чем смысл этого утверж-дения? Смысл его заключается в том, чтобы пояснить, что права человека принадлежат человеку. Но чем являются права человека по своей сути как достояние, как то, что принад-лежит каждому из нас? Ответ на этот вопрос не дает даже такая организация, как ООН, ко-торая может задействовать интеллектуальные ресурсы практически всей планеты.

По такому же принципу построено опре-деление понятия прав человека, которое дает Л.С. Явич: «Права человека - это социальный феномен, отражающий важные черты, свой-ства, качества человеческой личности, обу-словленные данной ступенью исторического развития общества» [7, с. 64]. Но что представ-ляет собой этот феномен как явление, отра-жающее важные черты, свойства, качества че-ловеческой личности, обусловленные данной ступенью исторического развития общества? Вопрос, разумеется, является риторическим, и поставлен он здесь лишь для того, чтобы под-черкнуть неприемлемость процитированного определения для целей нашего исследования как неконкретного, даваемого не по существу.

Весьма распространенной является попыт-ка определить сущность прав человека как меру допустимого поведения: «С точки зрения содержания права человека - это мера возмож-ного поведения личности» [8, с. 177]. В данном определении также используется подмена те-зиса. В начале заявлено, что права человека бу-дут рассматриваться «с точки зрения содержа-ния», но далее, вопреки этому, права человека рассматриваются с точки зрения их функци-онального предназначения как мера возмож-ного поведения. Но что именно представляют собой права человека как мера возможного по-ведения? Ответ на данный вопрос автор и этого определения оставляет без ответа.

Особую разновидность неудачных попы-ток сформулировать определение понятия прав человека представляет собой мнение, со-гласно которому «права человека - это призна-ние правоспособности и правосубъектности человека» [9, с. 107]. Правоспособность и пра-восубъектность означают способность лица иметь права и обязанности и являться субъек-том правоотношений. С учетом этого следует сделать вывод, что в анализируемой цитате под правами человека понимается признание его способности иметь права, под которыми подразумевается опять же признание способ-ности иметь права, под которыми всегда под-разумевается признание способности иметь права… и так далее до бесконечности. Совер-шенно очевидно, что уяснить сущность прав человека в рамках такого логически замкнуто-го по кругу суждения абсолютно невозможно,

1 Здесь и далее выделено нами (прим. авт.).2 Права человека // Официальный сайт Организации Объединенных Наций // URL: https://www.un.org/ru/sections/issues-depth/human-rights/.

11


что дает нам основание не принимать во внимание и эту точку зрения.

Общим для всех рассмотренных выше взглядов на сущ-ность прав человека является отсутствие понимания под-линной сущности прав человека. Авторы, придерживаю-щиеся данных точек зрения, не знают, что именно пред-ставляют собой права человека как таковые сами по себе (Per se), однако, несмотря на это, пытаются дать им опре-деление. Для решения задачи о допустимости признания прав и свобод человека и гражданина объектом преступле-ния нельзя использовать определения, авторы которых не смогли ответить на вопрос о том, что представляют собой права человека. Уголовное право не может признать объек-том преступления «неизвестно что».

Таким образом, после исключения точек зрения, не при-носящих никакой пользы для уяснения сущности субъек-тивных прав индивида, в нашем распоряжении остается всего одна: та, которая приемлема по своей конкретности. Придерживающиеся ее авторы полагают, что права чело-века представляют собой те или иные его возможности: «В современном понимании права человека - это социальные и юридические возможности пользоваться материальными, социальными и иными благами» [10, с. 401]; «Субъективное право в юридической науке определяют как гарантируе-мый законом вид возможного или дозволенного поведения лица» [11, с. 233]; «Права и свободы индивида - это его соци-альные возможности» [12, с. 229]; право человека - «гаранти-рованная государством, узаконенная возможность что-либо делать, осуществлять» [9, с. 43].

Наше исследование проводилось с применением методов моделирования и анализа конкретных практических ситуа-ций совершения преступлений. В процессе моделирования и анализа мы предприняли попытку проверки приемлемости для использования в уголовном праве понятия прав челове-ка, трактуемых как определенные возможности индивида.

В качестве первого примера была избрана простая и по-нятная ситуация совершения хищения как деяния, посяга-ющего на собственность физического лица, имеющего пра-во собственности на имущество, похищенное виновным. Суть объективного механизма этого преступления заклю-чается в том, что виновный лишает собственника возмож-ности1 владеть, пользоваться и распоряжаться похищенным имуществом, а сам эту возможность приобретает. Иными словами, при совершении хищения возможность владеть, пользоваться и распоряжаться похищаемым имуществом переходит от законного владельца к похитителю. Однако право собственности от собственника к похитителю в про-цессе хищения не переходит.

В мире не существует ни одной страны, ни одной право-вой системы, где совершение преступления рассматривалось бы в качестве юридического основания для перехода права собственности. После хищения право собственности на по-хищенное имущество продолжает оставаться у собственника, на основании чего он и подает гражданский иск о его возвра-щении или о компенсации его стоимости. Соответственно, у похитителя никакого права собственности на похищенное имущество не возникает. Поэтому после нахождения похи-щенного имущества оно изымается у преступника, либо на преступника после установления его личности возлагается обязанность по возмещению стоимости предмета хищения.1 Под возможностью здесь понимается состояние действительности, которое позволяет пребывать субъекту в определенном состоянии либо совершать определенные действия (прим. авт.).

VEKLENKO S.V.,Doctor of Law, Professor, Honored Worker of the Higher School of the Russian Federation, Head of the Kaliningrad Brunch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

SEMCHENKOV I.P.,PhD in Juridical Sciences, Docent of the Department of Criminal Law, Criminology and Penitentiary Law of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

CRITICAL ANALYSIS OF HUMAN AND CIVIL RIGHTS AND FREEDOMS AS AN OBJECT OF CRIME

Philosophy of law, philosophy of criminal law, philosophy of human rights, human rights, crime, object of crime.

The article discusses the issue of admissibility of recognizing human rights as an object of crime, which needs protection, protection by criminal legal means. According to the results of the study, a very original, but reasoned conclusion was obtained that human rights do not need to be protected from crimes by criminal law and it is inappropriate to consider them as an object of crime. In addition, the article contains other scientifi cally novel results, for example, the conclusion that no one on our planet has yet formulated an acceptable concept of human rights, and those concepts that are formulated are either incorrect or nothing about the essence human rights are not explained.

12


Анализ данного примера показывает, что совершение хищения приводит к тому, что воз-можности от правообладателя к похитителю пе-реходят, а с правом собственности на похищен-ное имущество этого не происходит. Из чего ло-гически следуют два очень важных вывода:

а) право собственности физического лица не есть возможность владеть, пользоваться и распоряжаться похищенным имуществом;

б) право собственности преступному воз-действию не подвергается, остается неизмен-ным, поэтому в качестве того блага, ради обе-спечения сохранности которого существует уголовный закон, то есть в качестве объекта преступления, рассматриваться не может.

Именно таковы реалии правовой дейст ви -тельности, которые демонстрируют, что право человека не может рассматриваться как воз-можность. В подтверждение правильности это -го катастрофичного для философии права вы-вода можно привести сколько угодно приме-ров, но мы ограничимся здесь всего одним, тем, в котором фигурирует естественное пра-во человека.

Прежде всего в связи с этим необходимо от-метить, что гражданские права, например та-кие, как право собственности, авторское право и др., возникают вследствие определенных юридических фактов и не принадлежат чело-веку от рождения. В отличие от них естествен-ные права, такие как право на жизнь, право на здоровье, право на достоинство и т.д., при-надлежат человеку с момента его рождения и являются неотъемлемыми, неотчуждаемыми правами. Возьмем для примера возникающее при рождении право на здоровье. Преступное причинение вреда здоровью лишает жертву возможности иметь прежнее состояние здоро-вья, но не лишает права на здоровье, ибо есте-ственные права неотчуждаемы.

Результаты анализа данного примера ока-зываются точно такими же, как и в предыду-щем случае:

а) права человека нельзя рассматривать как возможность определенного состояния или по-ведения индивида;

б) права человека нельзя рассматривать не только как возможность, но и в качестве объек-та преступления (объекта уголовно-правовой охраны).

В заключение сформулируем общие теоре-тические выводы, основанные на результатах нашего исследования, и предложения по их практической реализации:

1. Приемлемого понятия прав и свобод че-ловека и гражданина до настоящего времени не сформулировано.

2. Попытку трактовать права человека (субъ-ективные права) как возможность определен-ного состояния или поведения индивида сле-дует признать неудачной, не выдержавшей проверку фактическими реалиями правовой действительности, с которыми сталкивается, имеет дело уголовное право.

3. Права человека при совершении престу-пления преступному воздействию не подвер-гаются, по причине чего рассматриваться в ка-честве объекта преступления (объекта уголов-но-правовой охраны) не могут. С этой точки зрения тезис о защите прав человека является бесполезным, ненужным, хотя и приятным для слуха электората. Права человека либо есть, либо их нет. Говорить необходимо о соз-дании условий для реализации прав и свобод человека и гражданина.

4. С учетом того, что права человека объ-ектом преступления признаваться не должны, следует внести соответствующие изменения в уголовное законодательство. А именно, термин «права и свободы человека и гражданина» из части 1 статьи 2 Уголовного кодекса Российской Федерации необходимо исключить, заменив его простой и понятной формулировкой «условия жизни (существования) и развития человека и гражданина». Также следует исключить этот термин из названий главы 19 и статьи 136, из содержания статей Уголовного кодекса. Вместо него всегда можно подобрать понятные и соот-ветствующие действительные слова и словосо-четания, понятия и термины, такие, например, как личные блага (индивидуальные блага лич-ности), законные интересы личности и т.д.

Библиографический список:1. Векленко С.В., Семченков И.П. О необходимости совершенствования понятия «объект

преступления» // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2018. № 2 (52). С. 7-11.

2. Lauterpaht H. International Law and Human Rights. L., 1950.3. Додонов В.Н., Панов В.П., Румянцев О.Г. Международное право. Словарь-справочник /

Под общ. ред. В.Н. Трофимова. М., 1997. 368 с. 4. Баглай М.В., Лейбо Ю.И., Энтина Л.М. Конституционное право зарубежных стран. М., 2016.5. Чиркин В.Е. Конституционное право зарубежных стран. М., 2014. 528 с. 6. Морозова Л.А. Теория государства и права: Учебник / Изд. 2-е, перераб., доп. М., 2007.7. Явич Л.С. Сущность права. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1985. 207 с.8. Чукин С.Г., Сальников В.П., Балахонский В.В. Философия права: Учебник. М., 2002.9. Нерсесянц В.С. Философия права: Учебник для вузов. М.: НОРМА, 2001. 652 с.10. Радько Т.Н., Лазарев В.В., Морозова Л.А. Теория государства и права: Учебник для

бакалавров. М.: Проспект, 2016. 568 с.11. Теория государства и права: Учебник / Отв. ред. А.В. Малько; 2-е изд., стер. М., 2007. 12. Проблемы общей теории права и государства / Под общ. ред. В.С. Нерсесянца. М., 2006.

13


КУЛИКОВ А.В.,доктор юридических наук, профессор, Заслуженный юрист Российской Федерации, заведующий кафедрой уголовного права и криминологии юридического института Балтийского федерального университета имени И. Канта[email protected]

ХИБНЕРС Ю.А.,соискатель Балтийского федерального университета имени И. Канта[email protected]

УДК 343.2

ПРОБЛЕМА ЭФФЕКТИВНОСТИ ИНСТИТУТА КОНФИСКАЦИИ ИМУЩЕСТВАКонфискация имущества, иные уголовно-правовые меры, специальная конфискация, арест имущества, подозреваемый, обвиняемый, близкие родственники.

В статье проблемы эффективности применения конфискации имущества рассматриваются на основе исторического анализа данного института. Обращается внимание на механизм реализации конфискации имущества как иной уголовно-правовой меры в современных условиях. С учетом статистических данных и материалов уголовных дел исследуются различные аспекты применения этой уголовно-правовой меры. Авторы формулируют предложения по совершенствованию данного института.

Государство всегда находится в процессе поиска наи-более эффективных мер борьбы с преступностью, общественно опасными деяниями, которые состав-

ляют серьезную угрозу общественной безопасности. Предупреждение и пресечение преступлений относятся к числу важнейших задач правоохранительных органов. Для ее решения должна быть создана эффективная за-конодательная база, в рамках которой функционируют необходимые правовые институты. Одним из таких эф-фективных институтов борьбы с преступностью, бес-спорно, является конфискация имущества.

В России конфискация имущества появилась вместе с государственностью, уже в первых правовых источни-ках, например в Русской правде (XI в.), встречается упо-минание о ней. Русской правдой были предусмотрены такие меры наказания, как «поток» (изгнание и лишение личных прав) и «разграбление» (лишение имуществен-ных прав, конфискация движимого и недвижимого иму-щества) [1, с. 8]. Институт конфискации имущества стал традиционным для отечественного уголовного законо-дательства. Вместе с тем в различные периоды истории страны его правовая природа и содержание видоизме-нялись, зачастую в зависимости от того, какие политиче-ские и экономические цели ставила перед собой власть: это характерно как для дореволюционного периода, так и для советского.

Есть основания развитие института конфискации иму-щества разделить на несколько этапов:

- первый охватывает несколько веков до середины XVIII столетия, за этот временной период конфискация имущества от частной мести перешла в разряд имуще-ственных публичных наказаний в пользу государства и стала применяться наряду с уголовным наказанием за самые опасные виды преступлений;

- второй этап - это период с конца XVIII в. по начало XX века, когда конфискации в качестве наказания при-менялась существенно реже, в середине XIX в. она и во-все исключается из перечня уголовных наказаний;

- третий этап относится ко времени существования советской власти (1917-1991 гг.). В этот период конфиска-ции изначально была одним из наиболее эффективных инструментов удовлетворения потребности государства в орудиях производства и деньгах. В дальнейшем она

14


стала применяться реже, а в конце 1950-х годов перестала использоваться. В судебной прак-тике 1970-х годов вновь начинается активное использование конфискации имущества, что было обусловлено ухудшением условий жиз-ни советского общества.

Современный этап развития института кон-фискации имущества начинается в начале 1990-х годов с принятием Конституции 1993 года и Уголовного кодекса Российской Феде-рации 1996 года, который уменьшил количе-ство санкций статей Особенной части, предус-матривающих конфискацию. По сравнению с УК РСФСР 1960 г. в его последней редакции в УК РФ их количество уменьшилось втрое [1, с. 42]. В первой редакции УК РФ отсутствовала специальная конфискация имущества. В ка-честве обязательного наказания конфискация имущества назначалась за совершение только 14 составов преступлений, в то время как в УК РСФСР 1960 г. - за совершение 71 состава пре-ступления.

В регламентации конфискации имущества в современной России кардинальные изме-нения произошли в 2003 году, когда нормы о ней были исключены из УК РФ1. Этот шаг законодателя вызвал волну недовольства сре-ди правоведов и породил активную научную дискуссию: многие видели в этом очередную попытку власти закрепить за собой большое количество неправомерно приватизированно-го в 90-е годы XX века имущества2. Официаль-ной же причиной тому было стремление при-вести отечественное уголовное законодатель-ство в соответствие международным нормам3.

Большой общественный резонанс, вызван-ный исключением конфискации имущества из перечня видов наказания, привел к тому, что законодатель вернул ее в правовое про-странство, осознав поспешность и преждевре-менность упразднения этого института. Феде-ральным законом № 153-ФЗ от 27 июля 2006 г.4

УК РФ был дополнен новой главой - 15.1 «Кон-фискация имущества», которая была размеще-на в разделе VI, получившем название «Иные меры уголовно-правового характера». Таким образом, в отличие от более раннего законода-

тельства и первоначальной редакции ст. 52 УК РФ конфискации имущества был придан но-вый правовой статус: она была отнесена к ка-тегории иных мер уголовно-правового харак-тера, но не к числу мер уголовного наказания. При этом механизм реализации конфискации имущества как иной уголовно-правовой меры стал носить некарательный характер, он в большей степени соответствует механизму вос-становления нарушенных прав, используемо-му в гражданском праве (ч. 1 ст. 1 ГК РФ), то есть принципу возмещения имущественного ущерба [2, с. 155].

В настоящее время для рассматриваемой нами меры уголовно-правового характера свой-ственна так называемая специальная конфи-скация, то есть конфискации подлежит только то имущество, которое непосредственно связа-но с совершенным преступлением и которое имеет преступное происхождение. Такое реше-ние законодателя вновь породило дискуссию о правовой природе конфискации имущества, о целях ее применения, об основаниях, необхо-димых для ее назначения и т.д. Затруднения, связанные с определением правовой природы конфискации имущества в новом ее качестве, приводят к низкой эффективности ее реализа-ции как меры уголовно-правового характера, если таковая назначается судом.

Это обстоятельство подтверждается офици-альной статистикой. Так, в период с 1997 по 2003 годы, когда конфискация предусматри-валась в УК РФ в качестве дополнительного на-казания, она назначалась судами чаще других дополнительных наказаний [2, с. 145-146]. По данным Судебного департамента при Верхов-ном Суде Российской Федерации, в 2003 г. до-полнительное наказание в виде конфискации было назначено 16663 осужденным (2,2% от общего числа осужденных), тогда как допол-нительное наказание в виде лишение права занимать определенные должности или за-ниматься определенной деятельностью - 4375 осужденным (0,6%), а штраф в качестве допол-нительного наказания - всего 1115 осужден-ным (0,1%). В период с 2004 по 2006 год кон-фискация не применялась, а в 2007 году такое

1 Федеральный закон от 08.12.2003 № 162-ФЗ (ред. от 07.12.2011) «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. № 50. Ст. 4848; СПС «КонсультантПлюс».2 Зубков А.И. Правовая природа института конфискации и его место в системе иных мер уголовно-правового характера, предусмотренных УК РФ // Актуальные проблемы экономики, управления, права. Материалы V межвузовской конференции, 27-29 ноября 2006 г. М., 2006. С. 203; Кузнецова Н.Ф. Мнение ученых о реформе УК (или qui prodest) // Уголовное право. 2004. № 1. С. 26-27; Лунеев В.В. Преступность XX века: мировые, региональные и российские тенденции. М., 2005. С. 74-75.3 Овчарова И.В. Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // URL: http://asozd2.duma.gov.ru/arhiv%5Ca_dz_4.nsf/ByID/221F810810C6CC73432571BB005A50DC?OpenDocument (дата обращения: 01.08.2020).4 Федеральный закон от 27.07.2006 № 153-ФЗ (ред. от 06.07.2016) «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2006. № 31. Ч. 1. Ст. 3452; СПС «КонсультантПлюс».

15


дополнительное наказание было назначено только 32 осужденным при общем их количе-стве 916566 человек1.

Вместе с тем с момента возвращения конфи-скации имущества в уголовный закон в каче-стве иной меры уголовно-правового характе-ра касающаяся ее статистика стала выглядеть иначе: удельный вес осужденных, которым была назначена конфискации имущества, в об-щем их числе не превышает 0,4%. Абсолютные и относительные показатели представлены в таблице 1.

Статистика показывает, что число осужден-ных в Российской Федерации имеет стабиль-ную тенденцию к снижению: с 2008 по 2019

год оно снизилось на 326952 человека, или примерно на 35%. При этом частота назначе-ния конфискации имущества как иной меры уголовно-правового характера постепенно рас-тет: в 2008 году она была применена по отноше-нию к 641 осужденному, а в 2019 - уже к 2618. То есть показатель вырос более чем в 4 раза. При этом, как указывалось выше, если в период до 2003 года доля осужденных, в отношении кото-рых была назначена конфискация, в общем их числе составляла 0,6% и выше, то сейчас не пре-вышает 0,4% (см. диаграмму 1).

Как представляется, для эффективности применения рассматриваемого нами инсти-тута как иной меры уголовно-правового ха-

, .

, .

, %

2008 925 166 641 0,1 2009 892 360 800 0,1 2010 845 071 849 0,1 2011 782 274 700 0,1 2012 739 278 954 0,1 2013 735 340 920 0,1 2014 719 297 1 178 0,2 2015 734 581 1 810 0,3 2016 741 329 1 934 0,3 2017 697 054 2 059 0,3 2018 658 291 2 459 0,4 2019 598 214 2 618 0,4

Таблица 1.Статистика применения конфискации имущества

в Российской Федерации в 2008-2019 гг.1

1 Данные судебной статистики с официального сайта Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации // URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=2074 (дата обращения: 09.08.2020).

0

500

1000

1500

2000

2500

3000

2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019

Диаграмма 1. Количество осужденных в Российской Федерации, которым было назначено дополнительное наказание в виде конфискации имущества в РФ, 2008-2019 гг.

16


рактера необходимо повышать качество взаимодействия правоохранительных и налоговых органов, чтобы кон-фискация была своевременной, предметной и продук-тивной. Например, по уголовному делу о совершении на-логового преступления генеральным директором ООО«Тульский завод трубопроводной арматуры» К. в ходе предварительного следствия направлялись запросы на установление имущества подозреваемого и указанно-го предприятия. Были получены формальные ответы компетентных органов. Из них следует, что имущества, на которое может быть наложен арест, у подозреваемого и предприятия не обнаружено. Сложность наложения ареста на имущество и обеспечения тем самым в перспек-тиве исполнения приговора суда в части гражданского иска потерпевших состоит в том, что при формаль-ном отсутствии такого имущества органами, осущест-вляющими проверки, а также оперативно-разыскную деятельность, фактически какие-либо мероприятия по установлению имущества не проводятся. Кроме того, зачастую процесс предоставления сведений, составля-ющих банковскую тайну или иную охраняемую зако-ном тайну, носит затяжной характер, что дает подозре-ваемому возможность распорядиться приобретенным незаконным путем имуществом в свою пользу, перепи-сать его на родственников, скрыть и конечном итоге из-бежать его ареста. По приведенному в пример уголов-ному делу прокурором района было своевременно по-дано исковое заявление о возмещении в федеральный бюджет Российской Федерации причиненного ущерба. В то же время в ходе предварительного следствия от по-дачи искового заявления представитель потерпевшего - налоговый орган - отказался в полном объеме. Уголов-ное дело было рассмотрено Пролетарским районным судом г. Тулы, вынесен обвинительный приговор, но без назначения конфискации имущества обвиняемо-го в качестве иной меры уголовно-правового харак -тера1.

Статистические данные также свидетельствует о том, что суды неохотно назначают конфискацию имущества. Например, притом что в 2018 году по делам о коррупции общее количество осужденных составило 11,7 тысячи, она применялась только по отношению к 2 тысячам из них (всего 18%)2.

Причин тому, что конфискация имущества назнача-ется судами сравнительно редко, несколько. Основная, с точки зрения Д.В. Фисенко, заключается в том, что со стороны правоприменителей, и в основном со стороны судов, имеет место непонимание ее правовой природы и целей применения [2, с. 166]. По-прежнему ее восприни-мают как основную меру наказания, а не дополнитель-ную, назначаемую вместе с основной, и усматривают только ее карательную функцию.

По нашему мнению, для того чтобы повысить эф-фективность применения конфискации имущества как иной меры уголовно-правового характера, необходимо внести в УК РФ и в УПК РФ ряд изменений, в частности:

- для более точного понимания конфискации иму-щества и порядка принудительного безвозмездного изъ-

KULIKOV A.V.,Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation, Head of the Department of Criminal Law and Criminology of the Law Institute of the Immanuel Kant Baltic Federal University

KHIBNERS Y.A.,Graduate Student of the Immanuel Kant Baltic Federal University

THE PROBLEM OF THE EFFECTIVENESS OF THE INSTITUTION OF CONFISCATION OF PROPERTY

Confi scation of property, other criminal law measures, special confi scation, seizure of property, suspect, accused, close relatives.

The article examines the problems of the effectiveness of the use of confi scation of property on the basis of the historical analysis of this institution. Attention is drawn to the mechanism for the implementation of confi scation of property as another criminal law measure in modern conditions. Taking into account statistical data and materials of criminal cases, various aspects of the application of this criminal-legal measure are investigated. The authors formulate proposals for improving this institution.

1 Уголовное дело № 1.18.027.00023.500011 // Архив Пролетарского районного суда г. Тулы.2 В России в 2018 году конфисковано имущество 2 тыс. коррупционеров // Информационное агентство ТАСС. 10.04.2019 // URL: https://tass.ru/obschestvo/6316488 (дата обращения: 09.08.2020).

17


Библиографический список:1. Пропостин А.А. Конфискация имущества: прошлое,

настоящее, будущее. Монография. М.: Юрлитинформ, 2011.2. Фисенко Д.Ю. Специальные принципы уголовного

права: Дис. … канд. юрид. наук. Омск, 2016.

ятия и обращения в собственность государ-ства на основании обвинительного приговора определенного имущества дать иную - расши-рительную - ее формулировку в ст. 104.1 УК РФ и п. 1 ч. 3 ст. 81 УПК РФ;

- отказаться от ограничительного перечня составов преступлений, по которым назнача-ется конфискация имущества, что позволит расширить сферу применения этого института как иной меры уголовно-правового характера и более эффективно восстанавливать нару-шенные преступлением материальные (эконо-мические) правоотношения;

- расширить перечень имущества, на кото-рое может быть наложен арест, включив в него личную собственность подозреваемого (обви-няемого), которая приобретена им в период со-вершения преступления или непосредственно после его совершения, при условии, что ли -цо подозревается (обвиняется) в совершении корыстного преступления, за исключением предметов, необходимых для осужденного и лиц, находящихся на его иждивении, согласно ст. 446 ГПК РФ.

Кроме того, на наш взгляд, необходимо рас-смотреть возможность наложения ареста на имущество не только подозреваемого (обвиня-емого), но и его близких родственников, в том числе супругов, братьев, сестер и их близких родственников, на весь период предваритель-ного и судебного следствия без необходимости представления суду дополнительных доказа-тельств получения такого имущества в резуль-тате преступных действий. При этом следует возложить на органы, осуществляющие опера-тивно-разыскную деятельность, налоговые и иные компетентные органы обязанность пре-доставлять суду результаты фактически про-веденных мероприятий по установлению на-личия или отсутствия легитимной возможно-сти приобретения арестованного имущества родственниками подозреваемого (обвиняемо-го) за счет их собственных накоплений. Суды, принимая решение об аресте и конфискации такого имущества с целью обеспечения инте-ресов потерпевших, государства и исполнения приговора, должны обязательно учитывать данную информацию.

18

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63)Теория и практика правоохранительной деятельности

ТРАВНИКОВ А.В.,начальник Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

ФЁДОРОВ Н.И.,кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры административного права Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 342.9

СОСТОЯНИЕ НЕВМЕНЯЕМОСТИ ПРАВОНАРУШИТЕЛЯ КАК СПОСОБ УКЛОНЕНИЯ ОТ АДМИНИСТРАТИВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ (ЮРИДИЧЕСКИЕ И МЕДИЦИНСКИЕ КРИТЕРИИ)Правонарушение, административная ответственность, невменяемость, судебная практика, психиатрическая экспертиза, психическое заболевание.

В статье проводится анализ сущности и содержания понятия невменяемости как одного из обстоятельств, освобождающих от административной ответственности. Раскрываются актуальные проблемы установления невменяемости при рассмотрении дел об административных правонарушениях. Авторы производят анализ правоприменительной практики, на основе результатов которого делают вывод о необходимости ее систематизации путем издания руководящих разъяснений Верховным Судом Российской Федерации.

Современные условия в России создают предпосыл-ки для новых взглядов на давно существующие проблемы. К числу таких проблем относится и

изучение личности лица, совершившего правонаруше-ние, имеющего отклонения в психике. Количество лиц с психическими расстройствами, совершивших правона-рушения, из года в год остается весьма значительным и, по оценкам специалистов, составляет от 20 до 50-60% от общего числа правонарушителей [4, с. 26]. По данным О.Д. Ситковской (правда, они приведены в отношении субъектов, привлеченных к уголовной ответственно-сти), доля лиц, признанных вменяемыми, но имеющих выраженные психические расстройства, среди всех лиц, направляемых на экспертизу, еще выше - около 65% [4, с. 29].

В науке административного права проблемы невме-няемости изучены недостаточно глубоко, им в целом уделяется мало внимания. Чаще всего результаты подоб-ного рода исследований публикуются в рамках моногра-фий, авторы которых сконцентрированы на субъектив-ном опыте и анализе тех или иных конкретных случаев. Конечно, описание прецедентов и отдельных случаев представляет интерес для исследования механизма рас-стройства человеческой психики и взаимосвязи расст-ройства с фактом преступного деяния, однако такие ис-следования не создают полноценной картины, а также не рассматривают вопросов повсеместной практики. Вме-сте с тем статистикой отмечается рост количества людей с психическими заболеваниями и противоправных дея-ний, совершенных лицами, страдающими такими забо-леваниями. Однако проблема не получает разрешения. Сложившаяся ситуация, по нашему мнению, требует пересмотра некоторых положений Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ), а прецеденты и общая динамика нуждаются в дополнительном, более глубоком анали-зе. Все это обусловливает актуальность проводимого

19


нами исследования, некоторые его результаты представлены в настоящей статье.

В соответствии со ст. 2.8 КоАП РФ физи-ческое лицо, которое во время совершения противоправных действий (бездействия) нахо -дилось в состоянии невменяемости и не мог-ло осознавать их фактический характер и об -щественную опасность либо руководить ими вследствие хронического психического расст-ройства, временного психического расстрой-ства, слабоумия или иного болезненного сос-тояния психики, не подлежит администрати-вной ответственности. Невменяемость и на-личие психических расстройств не исключает возможности совершения противоправного де -яния, но при этом не позволяет привлечь пра-вонарушителя к ответственности.

А.Б. Агапов указывает на принципиальное отличие определений невменяемости, содер-жащихся в ст. 2.8 КоАП РФ и ст. 20 Кодекса РСФСР об административных правонаруше-ниях 1984 г. [1, с. 72]. Оно заключается в ото-ждествлении в дефиниции, используемой дей-ствующим кодексом, невменяемости с наличи-ем признаков психической патологии [1, с. 140].

Подтверждение невменяемости может быть осуществлено только при обязательном учете критериев двух видов: медицинских и юриди-ческих. Медицинские обусловлены прежде все-го биологическими процессами, поэтому под-разумевают наличие хронических душевных болезней, слабоумия, временные расстройства душевной деятельности и другие болезнен ные состояния. Юридические связаны с интеллекту-альными и волевыми расстройствами [2, с. 164].

Медицинские (биологические) критерии не вменяемости перечислены в ст. 2.8 КоАП РФ, классификация обусловлена различием при-знаков патологических расстройств личности. Медицинские критерии учитывают наличие у лица, совершившего правонарушение, хро-нических психических заболеваний, таких, на-пример, как шизофрения, эпилепсия и иные подобные заболевания. Учитывается и возмож-ность ремиссий, когда на некоторое время сим-птомы заболевания отступают. В эти периоды больной может быть социально адаптирован, поскольку проявления, сопутствующие заболе-ваниям, не мешают личности нормально функ-ционировать; появляются также возможности приобретения профессиональных и социаль-ных навыков. Отметим, что, помимо ущерба для социализации, шизофрения, эпилепсия и другие хронические психические заболевания могут негативно влиять на интеллектуальные способности личности.

Слабоумие - патологическое изменение ли -чности, его наличие освобождает от админи-стративной ответственности. Слабоумие быва -ет врожденным или приобретенным, по сути своей оно представляет собой психическое недоразвитие. Это психическое заболевание в первую очередь влияет на снижение интел-лектуальных способностей личности.

Временные психические расстройства чаще всего ограничены небольшими сроками. К ихчислу относятся маниакально-депрессивные и другие аффективные психозы (являющиеся прямой реакцией на стресс). В зависимости от контекста заболевания продолжительность временных психических расстройств может быть разной. Ряд симптомов проявляются в течение нескольких недель или даже месяцев, проявление других, напротив, ограничено минимальными сроками. В научных исследо-ваниях обычно описываются отдельные слу-чаи на примере конкретной личности, страда-ющей тем или иным расстройством, поэтому сформулировать масштабные и универсаль-ные выводы оказывается невозможным. Од-нако стоит отметить, что временные психиче-ские расстройства чаще всего не приводят к необратимым психопатическим последстви-ям, разрушающим и деформирующим лич-ность, в отличие от хронических психических заболеваний, которые, несмотря на периоды ремиссии, не вылечиваются до конца и нано-сят необратимый ущерб личности.

Установление наличия медицинских крите-риев невменяемости всегда связано с проведе-нием медицинской экспертизы, которая при-звана или подтвердить наличие болезненного состояния у правонарушителя, или исключить признаки невменяемости. Каждая болезнь име-ет свои особенности, они учитываются экспер-тизой при вынесении заключения.

Юридические критерии ориентированы в первую очередь на выявление у лица, совер-шившего противоправное деяние, способности отдавать себе отчет в собственных действиях и способности руководить ими. Интеллектуаль-ный признак подразумевает возможность оце-нивать свои действия, это своего рода контро-лирующий элемент психики. Волевой же при-знак подразумевает возможность не только по-нимать и оценивать собственные действия, но и управлять ими. Для подтверждения юриди-ческого критерия достаточно любого из выше обозначенных признаков.

Подчеркнем, что в доктрине упоминается еще и эмоциональный признак психологи-ческого критерия невменяемости, который, однако, не нашел своего закрепления в КоАП РФ. Данный признак обозначен достаточноразмыто: «расстройство эмоциональной сфе -ры». Кроме того, вышеперечисленные соста-вляющие медицинского и юридического кри-териев в той или иной степени представля-ют собой собирательную картину расстрой-ства эмоциональной сферы, но имеют точ-ные описания, классификации и категории [2, с. 165].

Для признания лица, совершившего при-ступное деяние, невменяемым необходимы признаки и медицинских, и юридических критериев. Выявление хотя бы одного показа-теля и тех, и других критериев позволяет гово-рить о невменяемости лица.

20


Важно отметить, что административное право предусматривает необходимость под-тверждения того, что лицо находилось в со-стоянии невменяемости непосредственно в момент совершения противоправного деяния. Установлением невменяемости занимаются должностные лица, осуществляющие произ-водство по делу и обладающие соответствен-ными полномочиями. В делах такого рода обя-зательно принимают участие эксперты-пси-хиатры, поскольку только эти специалисты уполномочены проводить в подобных случаях медицинскую экспертизу и выносить заклю-чение. Участие экспертов-психиатров подраз-умевает существенные затраты временного ресурса, но необходимо при расследовании правонарушений, перечисленных в ч. 1 ст. 28.7 КоАП РФ.

К сожалению, в современных условиях при-менение ст. 2.8 КоАП РФ на практике весьма затруднительно. В законе не регламентирован порядок назначения и проведения судебно-психиатрической экспертизы именно при рас-смотрении дел об административных право-нарушениях [3, с. 249]. Не предусмотрен такой порядок и подзаконными нормативными ак-тами: утвержденный Приказом Министерства здравоохранения России от 12 января 2017 г. № 3н порядок проведения судебно-психиатри-ческой экспертизы предназначен лишь для ор-ганов дознания, предварительного следствия и судов. Кроме того, положения ст. 13 Федераль-ного закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Россий-ской Федерации» содержат исчерпывающий перечень случаев предоставления сведений, составляющих врачебную тайну, третьим ли-цам без согласия гражданина или его законно-го представителя. Производство по делам об административных правонарушениях в дан-ном перечне не упомянуто. Таким образом, не -обходимость проведения медицинского осви-детельствования в рамках рассмотрения дел обадминистративных правонарушениях остает-ся острой проблемой, и, к сожалению, она не может быть разрешена на уровне действую-щих законов и нормативных актов. Наличие справок о постановке на учет в психиатриче-ском диспансере не является альтернативой ме-дицинской экспертизе, такая справка не может быть документом, подтверждающим наличие психического расстройства в момент соверше-ния административного правонарушения [2, с. 166].

Указанные пробелы правового регулиро-вания становятся причиной для установления судами состояния невменяемости по собствен-ному усмотрению.

В КоАП РФ не содержится норм, касающих-ся выявления состояния невменяемости, под-разумевающих участие медицинских экспер-тов, уполномоченных проводить экспертизы,

необходимые для подтверждения того обсто-ятельства, что состояние, в котором лицо на-ходилось в момент совершения правонаруше-ния, соответствует критериям невменяемости. В настоящее время действует общее правило, согласно которому в случаях, когда в процессе производства по делу об административном правонарушении требуется использование специальных познаний в области науки, тех-ники, искусства или ремесла, судья, орган, должностное лицо, в производстве которых на -ходится данное дело, выносят определение оназначении экспертизы (ч. 1 ст. 26.4 КоАП РФ). Таким образом, следует констатировать, что подтверждение состояния невменяемо-сти у лица, совершившего административное правонарушение, остается нерегламентиро-ванным, и вопрос решается непосредственно судами по их усмотрению. Кроме того, необ-ходимо учитывать, что при отсутствии меди-цинской экспертизы можно вести речь только о юридических критериях невменяемости, которые, конечно же, не могут в полной мере характеризовать реальное положение вещей.

Рассмотрим примеры действий судов в си-туациях, требующих принятия решений без возможности учета медицинских критериев невменяемости.

1. Суды принимают во внимание недееспо-собность лица, совершившего административ-ное правонарушение, установленную в рам-ках гражданского судопроизводства. Данный вариант действий используется судами очень часто. Для иллюстрации обратимся к Поста-новлению Чернушинского районного суда Пермского края о прекращении производ-ства по делу об административном правона-рушении в отношении П. Правонарушителю вменялась ч. 1 ст. 19.3 КоАП РФ: он проявил неповиновение законному распоряжению со-трудника полиции - не исполнил без уважи-тельной причины обязанность в виде явки на регистрацию в отдел участковых уполномо-ченных полиции, которая была возложена на него при условно-досрочном освобождении от отбывания уголовного наказания. Однако при рассмотрении данного дела в суде представи-тель П. предъявил постановление Межрайон-ного территориального управления Мини-стерства социального развития, в соответствии с которым П. был признан недееспособным и ему была назначена опека. На основании это-го постановления суд освободил П. от админи-стративной ответственности1.

Подобные решения принимаются и суда-ми вышестоящей инстанции. Например, М. был привлечен решением мирового судьи к административной ответственности по ст. 7.27КоАП РФ. Данное решение обжаловала мать правонарушителя, которая посчитала, что оно незаконно, поскольку ее сын решением суда признан недееспособным, в силу чего

1 Постановление Чернушинского районного суда Пермского края от 26.07.2017 по делу № 5-85/2017 // Интернет-портал «Российское правосудие».

21


ответственности за мелкое хищение подлежать не дол-жен. Суд удовлетворил жалобу, указав следующее: «М. признан недееспособным решением районного суда г. Екатеринбурга от 29 апреля 2002 г. При таких обстоя-тельствах у мирового судьи имелись основания для пре-кращения производства по делу об административном правонарушении в отношении М., который не является субъектом административного правонарушения»1. Та-ким образом, суд вышестоящей инстанции установил, что недееспособное лицо могло и может быть признано невменяемым без проведения соответствующей экспер-тизы.

2. Невменяемость лица устанавливается на основании заключения психиатрической экспертизы, проведенной в рамках уголовного дела.

Примером является дело Б., который постановлением мирового судьи был привлечен к административной от-ветственности по ч. 1 ст. 6.9 КоАП РФ. Правонарушитель обжаловал данный судебный акт, указав, что он является инвалидом, инвалидность ему установлена бессрочно. Б. заявил, что страдает, в соответствии с заключением вра-чей-психиатров, хроническим психическим расстрой-ством (вялотекущая шизофрения), что лишало и лишает его способности к осознанию фактического характера и общественной опасности своих действий и руководству ими. Б. также сообщил, что постановлением Красноу-фимского городского суда Свердловской области в связи с указанными обстоятельствами он ранее был освобож-ден от уголовной ответственности по ч. 2 ст. 228 Уголов-ного кодекса Российской Федерации с применением к нему принудительных мер медицинского характера, которые он в настоящее время и проходит. Основываясь на данных фактах, суд счел, что Б. совершил правонару-шение в состояние невменяемости, в результате чего его жалоба была удовлетворена2. В данном случае, на наш взгляд, судом допущена ошибка: выше мы отмечали, что состояние невменяемости лица должно устанавливаться на момент совершения правонарушения.

3. Во внимание принимаются иные данные, которые свидетельствуют о потенциальной невменяемости. Как правило, это медицинские документы, содержащие ин-формацию о состоянии психического здоровья человека (справки о лечении, документы о наличии инвалидно-сти в связи с психическим заболеванием и т.д.). Основан-ных на подобных документах решений в судебной прак-тике также немало, несмотря на то, что эти документы, по нашему мнению, являются лишь косвенными доказа-тельствами нахождения правонарушителя в состоянии невменяемости (тем более, в таких случаях обычно иг-норируется требование об установлении факта нахож-дения лица в данном состоянии в момент совершения правонарушения). Следует отметить, что иногда подоб-ные решения судов впоследствии отменяются при рас-смотрении дела в порядке апелляции.

Примером тому является дело К., который постанов-лением мирового судьи был освобожден от админи-стративной ответственности по ч. 1 ст. 20.25 КоАП РФ. Правонарушитель представил справку, полученную им

TRAVNIKOV A.V.,Head of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

FEDOROV N.I., PhD in Economic Sciences, Associate Professor, Docent of the Department of Administrative Law of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

THE STATE OF INSANITY OF THE OFFENDER AS A WAY OF EVADING ADMINISTRATIVE RESPONSIBILITY (LEGAL AND MEDICAL CRITERIA)

Delinquency, offense, administrative responsibility, insanity, judicial practice, psychiatric examination, mental illness.

The article analyzes the essence and content of the concept of insanity as one of the circumstances exempting from administrative responsibility. The actual problems of establishing insanity when considering cases of administrative offenses are revealed. The authors analyze the law enforcement practice, based on the results of which they conclude that it is necessary to systematize it by issuing guidance clarifi cations by the Supreme Court of the Russian Federation.

1 Решение Березовского городского суда Свердловской области от 23.06.2014 по делу № 12-62/2014 // Интернет-портал «Российское правосудие».2 Решение Красноуфимского городского суда Свердловской области от 08.05.2017 г. по делу № 12-36/2017 // Интернет-портал «Российское правосудие».

22


в местной больнице, которой подтверждалось, что он состоит на диспансерном учете у пси-хиатра в связи с наличием у него хроническо-го психического заболевания. На основании этой справки мировой судья пришел к выво-ду о невменяемости К. и отсутствии в связи с этим в его действиях состава административ-ного правонарушения. Отменяя постановле-ние, суд вышестоящей инстанции указал, что вывод мирового судьи является ошибочным и основан на неправильном толковании ст. 2.8 КоАП РФ: в материалах дела нет данных, под-тверждающих факт нахождения К. в состоя-нии невменяемости в момент совершения им административного правонарушения1.

Анализ действий судов в рассмотренных выше примерах позволяет сделать вывод о том, что в судопроизводстве не существует едино-образной практики установления состояния невменяемости, не имеется универсального алгоритма, который может применяться во всех случаях возникновения необходимости установления такого состояния. В связи с этим представляется целесообразным для приведе-ния судебной практики к единому знаменате-лю провести ее обобщение на уровне Плену-ма Верховного Суда Российской Федерации, результатом чего было бы вынесение соот-ветствующего руководящего постановления, которое бы послужило ориентиром для судов при принятии решений, касающихся установ-ления состояния невменяемости.

Еще раз подчеркнем, что подтверждение невменяемости может быть осуществлено при обязательном наличии критериев двух видов:

Библиографический список:1. Агапов А.Б. Административная ответственность. М.: Юрайт, 2017. 404 с.2. Административная ответственность / Под ред. А.И. Стахова, Н.В. Румянцева.

М.: Юнити-Дана, 2015. 248 с.3. Секретарева Т.М. Способы установления состояния невменяемости

в административном судопроизводстве: по материалам судебной практики // Актуальные проблемы экономики и права. 2015. № 2. С. 248-254.

4. Ситковская О.Д. Психологический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М.: Зерцало, 2013. 96 с.

медицинских и юридических. Медицинские критерии обусловлены прежде всего биологи-ческими процессами, поэтому подразумевают наличие хронических душевных болезней, сла-боумия, временные расстройства душевной деятельности и другие болезненные состояния, что должно подтверждаться медицинскими экспертами. Юридические критерии связаны с интеллектуальными и волевыми расстройст-вами.

В КоАП РФ не содержится важных положе-ний о выявлении состояния невменяемости, подразумевающих участие в этом процессе ме -дицинских экспертов, уполномоченных про-водить необходимые процедуры и экспертизы для выявления подтверждающих состояние невменяемости критериев. Таким образом, подтверждение состояния невменяемости у лица, совершившего административное пра-вонарушение, остается нерегламентирован-ным, вопрос о нем решается непосредствен-но судами по их усмотрению. Кроме того, в случаях, когда медицинская экспертиза не осуществляется, доступными для оценки су-дом остаются только юридические критерии, которые, конечно же, не в полной мере отра-жают реальное положение вещей. Вынесение нового руководящего постановления Верхов-ного Суда Российской Федерации позволит привести судебную практику к единым уста-новленным нормам и обеспечит налажива-ние механизма судебной деятельности по во-просам определения невменяемости лиц, со -вершивших административные правонаруше -ния.

1 Решение Корочанского районного суда Белгородской области от 14.06.2015 по делу № 12-22/2015 // Интернет-портал «Российское правосудие».

23

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63)Совершенствование деятельности органов внутренних дел

СЕРДОБИНЦЕВ К.С.,доктор философских наук, доцент, начальник кафедры социально-экономических и гуманитарных дисциплин Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

ШАРУН В.В.,кандидат юридических наук, доцент, начальник кафедры оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

ПОПОВ С.В.,преподаватель кафедры оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 316.45+351.74

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ И ПРОБЛЕМЫ ОЦЕНКИ ЭФФЕКТИВНОСТИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛМетодология, оценка деятельности, органы внутренних дел, роль общественного мнения, институты гражданского общества, критерии оценивания, показатели оценивания, гражданский контроль.

В статье рассматриваются методологические аспекты оценивания эффективности решения задач, возложенных на правоохранительные органы. Необходимость изучения этих аспектов объясняется их значением в определении направлений, целей и средств модернизации органов внутренних дел, повышенным интересом и вниманием общественности к данным вопросам. Многообразие подходов к такому оцениванию политических деятелей, ученых и представителей общественности, а также прилагаемые в этом направлении усилия МВД России свидетельствуют о неразрешенности ряда проблем, связанных с оцениванием результатов работы органов внутренних дел. Это касается, в частности, роли общественного мнения и позиции институтов гражданского общества в качестве критериев оценивания. Исследуются возможные варианты решения данных проблем.

В конце 70-х годов ХХ века руководство Советско-го Союза осознало необходимость проведения реформы всей правоохранительной системы, в

частности Министерства внутренних дел. Ведь имен-но перед этой системой была поставлена сложнейшая задача - обеспечение охраны общественного порядка в период проведения Олимпийских игр в Москве.

Однако по различным причинам реформирова-ние было отложено на … более чем 30 лет. За этот временной промежуток многое изменилось: не стало страны, сменились политический строй, идеология, общество и т.д. И вроде бы все утряслось, успокои-лось, «встало на свои рельсы». Ведь система, несмотря на уже появившиеся в ней метастазы, все еще продол-жала работать, добиваясь некоторых позитивных ре-зультатов в деятельности по выявлению и раскрытию преступлений различных категорий и степени тяже-сти, в основном за счет личного энтузиазма отдель-ных сотрудников МВД.

Вместе с тем вторая половина 80-х годов ХХ века и «лихие 90-е» отчетливо показали, что в системе МВД назрела острая необходимость ее реформирования. Указанная потребность обусловливалась рядом об-стоятельств. Во-первых, трансформацией самой пре-ступности из так называемой на тюремном жаргоне «крестовой масти», где все просто и понятно, в нечто более абстрактное, расширенное, включающее в себя не простых «воров в законе» и «уркаганов», с которыми еще со времен советской милиции привыкли бороться сотрудники того же уголовного розыска, но преступ-ных элементов, не признававших «старой школы» и использовавших для достижения своих корыстных целей весь «арсенал» преступного мира, включая под-купы, убийства, финансовые махинации, совершение диверсионно-террористических актов, подмену рели-

24


гиозных устоев и даже попытки осуществления насильственного изменения идеологии обще-ства и государства. Во-вторых, закостенелая система методов борьбы с преступностью не позволяла МВД вовремя реагировать на изме-нения в криминальной среде, эффективно осу-ществлять защиту прав и интересов граждан-ского общества, из-за чего это самое общество утратило свое доверие к системе.

Нет смысла обсуждать вопрос создания 15 ноября 1988 года в структуре МВД СССР под-разделения по борьбе с организованной пре-ступностью или же рассматривать приказ МВД России о создании Службы по противодейст-вию экстремизму системы МВД России от 6 сентября 2008 года: данные подразделения могли и должны были быть созданы намного раньше, чем преступные структуры отобрали доверие общества у правоохранительной си-стемы в целом и МВД в частности.

Сформировавшееся за два десятилетия са-мостоятельности России общество с учетом современных ему реалий требовало проведе-ния реформы правоохранительной системы как морально устаревшей, не способной более эффективно его защищать. Реформирование важнейшей составляющей этой системы - ор-ганов внутренних дел как жизненно важного инструмента защиты прав, свобод и законных интересов общества - стало главной задачей вла-сти. Оно явилось одним из способов достижения властью цели возврата доверия населения стра-ны и общества. И, необходимо отметить, рефор-ма была, как говорится, к месту и ко времени.

Авторским коллективом, подготовившим статью, методом выборочного интервьюирова-ния (сто человек из различных отраслей жизне-деятельности в возрасте от 20 до 70 лет) прове-ден сравнительный анализ уровня доверия на-селения к системе МВД в «переходный период» с начала 90-х годов ХХ века до 2011 года и с 2013 года по ноябрь 2020 года. В результате было установлено, что подавляющее большинство респондентов (84%) восприняли реформиро-вание органов внутренних дел положительно и выразили высокую степень доверия власти. При этом в целях повышения объективности проводился опрос лиц, осужденных за совер-шение преступлений различной степени тяже-сти, освободившихся в 2020 году.

Впрочем, результаты исследования все жесвидетельствует о том, что прилагаемые в этом направлении МВД России усилия недостаточ-ны и оставляют неразрешенными ряд про-блем, связанных с оцениванием результатов работы органов внутренних дел. Это касается, в частности, роли общественного мнения и позиции институтов гражданского общества в качестве критериев оценивания.

Наше исследование посвящено преимуще-ственно методологическим аспектам оцени-вания эффективности работы правоохрани-тельных органов. Необходимость изучения этих аспектов объясняется их значением в

определении направлений, целей и средств модернизации органов внутренних дел, по-вышенным интересом и вниманием общества к данным вопросам. Нами рассматриваются некоторые возможные варианты разрешения данных проблем.

Взаимодействие сотрудников органов вну-тренних дел с представителями общественных объединений и организаций является важней-шим элементом обеспечения своевременного взаимного информирования о негативных и позитивных процессах, протекающих в обще-стве, в частности в сфере обеспечения обще-ственного порядка и безопасности граждан. Оно позволяет правоохранительным струк-турам оперативно реагировать на изменения, происходящие в криминогенной обстановке, вовремя применять необходимые соответству-ющие меры по обеспечению общественного порядка и безопасности, добиваться положи-тельных результатов в вопросах стимулиро-вания общественных инициатив, повышения гражданской ответственности, увеличения до-верия к правоохранительной системе со сто-роны общества в целом.

Под эффективностью правоохранитель-ной деятельности органов внутренних дел по-нимается ее действенность, результативность, то есть содержание, отвечающее социальному назначению правоохранительной деятельно-сти. Критерии и показатели следует признать основными инструментальными средствами в оценке результативности органов внутрен-них дел. Определяя понятие критериев, необ-ходимо указать, что ими являются признаки деятельности, дающие основания судить о ее результативности. При этом признаки указан-ной деятельности должны быть строго суще-ственными. Что же касается «показателей», то при определении данного понятия требуется коснуться вопросов об измерениях различ-ных сторон тех или иных критериев, необхо-димых для исчисления количественной меры показателей, о проведении соответствующих сравнений и оценок с учетом их назначения. Назначением показателей является раскрытие количественной определенности критериев. Качественное содержание критерия шире его количественных характеристик.

Критерии и показатели эффективности ре -зультатов правоохранительной деятельности определяются исходя из целей этой деятель-ности и смысла, вкладываемого в понятие «ре-зультативность». На основании выбранных критериев и показателей деятельности органов внутренних дел мы можем дать им объектив-ную оценку, то есть отличить эффективную работу от неэффективной. Индикативные по-казатели способствуют корректированию раз-вития правоохранительных органов в соответ-ствии с определенными целями. Несомненно, однозначных ответов на поставленные вопро-сы нет, но есть общественная потребность в об-суждении существующих проблем.

25


В настоящее время есть основания гово-рить о том, что возникло некое противоречие между сформировавшимися критериями оце-нивания результатов деятельности органов внутренних дел и возросшими социальными потребностями людей. Подразделениям систе-мы МВД России приходится реализовывать регулятивные функции в непростых услови-ях, которые сложились в современном демо-кратическом государстве. Возможный вари-ант разрешения данной проблемы видится в подготовке научно обоснованных критериев оценивания результатов работы органов вну-тренних дел, регулятивная функция которых будет отвечать целям их модернизации. Осо-бое значение усматриваем в социализации правоохранительной работы, то есть в ее соот-ветствии запросам общественности.

Модернизация системы оценивания резуль-татов работы органов внутренних дел, по на-шему мнению, может быть связана с создани-ем новых методологических подходов. Приня-тие во внимание общественного мнения в ка-честве важного критерия такого оценивания в настоящее время является действительно актуальным. Ранее основные усилия были со-средоточены на обосновании новых методик и технологий расчетов показателей статистики и отчетности, потому что оценка основывалась на статистических данных внутриведомствен-ной отчетности. При этом конкретные задачи при разработке различных методологических подходов не ставились. Приветствовались по-казатели стабильного снижения уровня пре-ступности, содержащиеся в статистической от-четности органов внутренних дел. Показатели уровня и динамики преступности относились к числу ключевых критериев оценивания ре-зультатов работы органов внутренних дел. Со-стояние преступности, в свою очередь, также оценивалось по ряду показателей: структура, динамика, уровень и т.д. Еще одним немало-важным критерием оценивания признавалась раскрываемость преступлений (так называе-мый «процент раскрываемости»). Этот крите-рий предназначался для отражения объема и степени вклада тех или иных подразделений органов внутренних дел в решение задач по борьбе с преступностью.

Ряд недочетов, упущений и уязвимые места различных методологических подходов к оце-ниванию результатов работы органов внутрен-них дел не могли не обратить на себя внимания

специалистов. В большей степени критике подверглись показатели уровня преступности и раскрываемости преступлений, которые, по мнению значительного числа сотрудников по-лиции и ученых, могли способствовать пороч-ной практике сокрытия преступлений от уче-та и регистрации в целях достижения необхо-димых показателей за счет манипулирования цифровыми данными. Практика укрыватель-ства заявлений и сообщений о преступлениях от учета и регистрации лишала многих физи-ческих и юридических лиц возможности на защиту их прав, вызывала недоверие к право-охранительным органам.

Такая ситуация справедливо вызывала со-мнения в качестве системы оценивания резуль-татов работы правоохранительных органов еще в постперестроечное время. Ее несовер-шенство признавалось обществом и предста-вителями власти. В 2001 году после назначения на должность Министра внутренних дел Рос-сийской Федерации Б.В. Грызлова была сфор-мирована рабочая группа по разработке новой системы оценивания результатов деятельности органов внутренних дел. Подготовленный этой группой проект методики оценивания про-шел апробацию в некоторых ГУМВД, УМВД России. Эксперимент был признан успешным, и в 2002 году методику утвердили приказом МВД России, которым вводились в действие новые системы оценки деятельности органов внутренних дел1. Однако и она не стала в той степени, которой от нее ожидали, действен-ным регулятором социализации правоохрани-тельных органов, входящих в структуру МВД России. Несмотря на это, данная система была сохранена и более поздними приказами МВД России - 20052, 20103 и 2013 годов4.

В современной России решаются важные задачи по формированию институтов граж-данского общества и правового государства. Не подлежит сомнению, что поставленные цели имеют глобальные масштабы, вопрос об их до-стижении не может быть решен в одночасье, этот процесс рассчитан на достаточно длитель-ную перспективу. В таких условиях особую ак-туальность приобретает выработка механизмов реального обеспечения правоохранительными органами, в том числе МВД России, конститу-ционных прав и свобод граждан. «Строитель-ство правового общества надо начинать с фун-дамента, а не с крыши, - писал А.А. Зиновьев. - Права человека и демократические свободы

1 Приказ МВД России от 23.11.2002 № 1150 «О введении в действие систем оценки деятельности органов внутренних дел, отдельных подразделений криминальной милиции и милиции общественной безопасности, органов предварительного расследования».2 Приказ МВД России от 05.08.2005 № 650 «Вопросы оценки деятельности органов внутренних дел Российской Федерации, отдельных подразделений криминальной милиции, милиции общественной безопасности, органов предварительного расследования и органов внутренних дел на транспорте».3 Приказ МВД России от 19.01.2010 № 25 «Оценка деятельности органов внутренних дел, отдельных подразделений криминальной милиции и милиции общественной безопасности, органов предварительного расследования».4 Приказ МВД России от 31.12.2013 № 1040 «Вопросы оценки деятельности территориальных органов Министерства внутренних дел Российской Федерации».

26


не суть нечто такое, что с рождения положено людям от природы. Это формы организации общественной жизни, добытые в результате длительной эволюции общества» [1, с. 409].

В связи с этим отметим, что с целью повы-шения эффективности правовой базы, обеспе-чивающей практическую реализацию гражда-нами их прав и законных интересов, качества организации защиты от преступных посяга-тельств на жизнь, здоровье, имущественные ин-тересы личности, общества, государства в 2011 году был принят Федеральный закон «О по-лиции», являющийся инструментом, механиз-мом реализации указанных прав. «Основными целями закона, - отмечал тогда Министр вну-тренних дел Российской Федерации Р.Г. Нур-галиев, - являются: закрепление партнерской, а не доминантной модели взаимоотношений полиции и общества; четкое определение обя-занностей и прав полиции и правового статуса сотрудника полиции; обеспечение правовых гарантий укрепления законности в деятельно-сти полиции и повышение результативности ее работы; усиление антикоррупционной со-ставляющей в деятельности полиции; освобож-дение полиции от несвойственных ей функций и дублирования функций других государ-ственных органов» [2, с. 124]. Подчеркнем, что эффективная реализация положений закона возможна только в условиях конструктивного взаимодействия полиции и общества.

Развитие в сфере обеспечения правопоряд-ка и общественной безопасности сотрудниче-ства с общественными формированиями рас-сматривается политическим руководством стра-ны, МВД России в качестве стратегической задачи в деятельности по укреплению россий-ской государственности, от решения которой во многом зависит ускорение процесса фор-мирования общественных институтов [3, с. 5]. Осуществление гражданского контроля спо-собствует улучшению ситуации. Гражданский контроль - важный фактор, позволяющий оце-нить эффективность деятельности полиции, что, в свою очередь, требует подробного рас-смотрения не только понятия «гражданский контроль», но и самого социального феноме-на, обозначаемого этим термином.

Общественный, или социальный, контроль является по своей структуре многослойной си-стемой общественных и государственных от-ношений, призванной регулировать возника-ющие в процессе взаимодействия государства и общества отношения и функции. Если при-держиваться данной позиции, то необходимо признать, что социальный контроль содержит в себе ряд важнейших элементов:

1) ценности, правовые и моральные нормы, административные предписания, решения, обы-чаи, традиции, привычки, которые представля-ют собой образцы и ограничители деятельно-сти (индивидуальной или коллективной), а так -же обладают по отношению к индивиду, груп-пам, организациям принудительной силой;

2) санкции, применяемые в целях осущест-вления этих ценностей и норм.

Применительно к отклоняющемуся поведе-нию социальный контроль означает совокуп-ность усилий окружающих индивидов, групп и социальных институтов, направленных на пре-дотвращение девиации, на помощь, наказание девиантов или их исправление. Социальный контроль осуществляется путем применения как позитивных санкций (в случае «образцо-вого» поведения или отклонения от принятых образцов в «желательную» сторону), так и санк-ций негативных (в случае нарушения действу-ющих в данном обществе, социальной группе социальных норм). В зависимости от характера санкций принято различать формальный и не-формальный социальный контроль. Формаль-ный контроль осуществляется главным обра-зом государственными учреждениями, частны-ми и общественными организациями, а приме-няемые в его рамках санкции обычно заранее регламентированы. Неформальный контроль сводится к спонтанным реакциям (одобрение, осуждение, отказ от контактов, физическое или морально-психологическое воздействие) участников какого-либо процесса, выражаю-щих взаимную оценку поведения друг друга, к различным формам общественного мнения по поводу членов общества и т.д. В ряде случа-ев к категории неформального контроля отно-сят и самоконтроль.

Институты, призванные осуществлять со-циальный контроль, - это официальные орга-ны (полиция, суд, прокуратура, пенитенци-арные учреждения), специально создаваемые для исполнения определенных, формально утвержденных санкций по отношению к нару-шителям норм (в первую очередь правовых) в процессе функционирования общественного контроля. Наряду с этим необходимо прини-мать во внимание, что социальный контроль осуществляют практически любые социаль-ные институты и группы, государственные и общественные организации.

Один из создателей современной теорети-ческой социологии Т. Парсонс указывал на три важнейших метода социального контро-ля. Во-первых, это изоляция, которая приме-няется с целью отлучения лица, нарушивше-го социальную норму, от других индивидов; во-вторых, обособление, предусматривающее ограничение контактов данного лица с други-ми людьми, однако не полную его изоляцию от общества; в-третьих, реабилитация, то есть подготовка индивида к возвращению в нор-мальную жизнь и исполнению своих обычных ролей в обществе [4, с. 309].

С учетом результатов проведенного нами исследования представляется возможным сфор-мулировать некоторые выводы.

1. Полагаем, что система оценивания ре-зультатов работы органов внутренних дел должна предусматривать критерии и показа-тели, предоставляющие возможность судить о

27


ее адекватности объективному назначению, а также степени удовлетворения запросов и по-требностей граждан (лиц) характером, содер-жанием и результатами этой работы.

2. Система оценивания не должна предна-значаться лишь для внутриведомственного ис -пользования, ее необходимо сделать доступ-ной и открытой для общества.

3. Все основные факторы, влияющие на эф-фективность и качество правоохранительной деятельности органов внутренних дел, нахо-дятся или в политико-экономической сфере, или в организационно-управленческой. Фор-мирование качеств деятельности органов вну-тренних дел, отвечающих требованиям право-вого государства, возможно с помощью управ-ленческих средств, способных создавать благо-приятные организационно-правовые и соци-ально-психологические условия и механизмы стимулирования эффективного функциони-рования в соответствии с целями их развития. Учитывая роль этих средств, можно говорить, используя новый политический лексикон, о не-обходимости их «перезагрузки».

Взаимодействие правоохранительных ор-ганов и средств массовой информации спо-собствует эффективной реализации техноло-гий связей с общественностью. Для повыше-ния результативности этой работы необходи-мо установить ее приоритетные направления. Они могут быть выявлены с использованием техники моделирования. Моделирование - это целенаправленная деятельность по стра-тегическому планированию возможного раз-вития событий, наступления последствий и оценки результатов планируемых мероприя-тий. Моделирование взаимодействий органов внутренних дел и средств массовой инфор-мации может осуществляться на основе четко поставленных целей и задач, стратегического анализа уже имеющегося опыта такого взаи-модействия. Уверены в том, что любая работа в рамках связей с общественностью должна начинаться именно с моделирования возмож-ных вариантов развития тех или иных процес -сов.

SERDOBINTSEV K.S., Doctor of Philosophy, Associate Professor, Head of the Department of Socio-Economic and Humanities Disciplines of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

SCHARUN V.V., PhD in Juridical Sciences, Associate Professor, Head of the Department of the Operational Investigative Activity of Internal Affairs Agencies of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

POPOV S.V., Lecturer of the Department of the Operational Investigative Activity of Internal Affairs Agencies of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

METHODOLOGICAL FOUNDATIONS AND PROBLEMS OF ASSESSING THE EFFECTIVENESS OF THE INTERNAL AFFAIRS BODIES

Methodology, performance assessment, internal affairs bodies, the role of public opinion, civil society institutions, assessment criteria, assessment indicators, civil control.

The article discusses the methodological aspects of evaluating the effectiveness of solving problems assigned to law enforcement agencies. The need to study these aspects is explained by their importance in determining the directions, goals and means of modernizing the internal affairs bodies, increased public interest and attention to these issues. The variety of approaches to such an assessment of politicians, scientists and members of the public, as well as the efforts of the Ministry of Internal Affairs of Russia made in this direction, indicate that a number of problems associated with assessing the results of the work of the internal affairs bodies have not been resolved.

Библиографический список:1. Зиновьев А.А. Катастройка. М.: Эксмо, 2003.2. Нургалиев Р.Г. Министерство внутренних дел России: от полиции … к полиции. М., 2011. 3. Нургалиев Р.Г. Развитие сотрудничества МВД России с общественными формированиями

в сфере обеспечения правопорядка и общественной безопасности - стратегическая задача в укреплении российской государственности // Проблемы взаимодействия органов внутренних дел с общественными объединениями по охране правопорядка и обеспечению общественной безопасности: Материалы «круглого стола», 27 января 2006 г. Академия управления МВД России. М., 2006.

4. Парсонс Т. О социальных системах / Под ред. В.Ф. Чесноковой и С.А. Белановского. М.: Академический проект, 2002.

28


КАИБОВ А.-Н.М.,заместитель начальника Центра государственной экспертизы объектов Федеральной службы войск национальной гвардии Российской Федерации по правовой работе - начальник группы правового обеспечения[email protected]

КОЧИН А.А.,доктор педагогических наук, профессор, главный научный сотрудник Научно-исследовательского института Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации[email protected]

ШАРУХИН А.П., доктор педагогических наук, профессор, профессор Санкт-Петербургского военного ордена Жукова института войск национальной гвардии Российской Федерации[email protected]

УДК 374+351.741

СТИМУЛИРУЮЩЕЕ ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ ОБЩЕНИЕ РУКОВОДИТЕЛЯ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯПедагогическое общение, модели педагогического общения, стимулирующее педагогическое общение, руководитель, подчиненный, мотивирующие факторы.

В статье рассматривается сущность стимулирующего педагогического общения, раскрываются его характерные черты, выявляются мотивационные факторы стимулирующего педагогического общения руководителя подразделения. Делается вывод о том, что умение руководителя в своей ежедневной деятельности учитывать разнообразие различных факторов, влияющих на его коммуникативное взаимодействие с членами служебного коллектива, владение техникой, приемами, способами и стилями стимулирующего педагогического общения с подчиненными позволяет говорить об уровне профессионализма руководителя и способствует развитию мотивации к повышению своего педагогического мастерства.

В силовых структурах, обеспечивающих безопасность, защиту прав и свобод российских граждан (подраз-деления МВД России, Росгвардии, ФСИН и др.),

служебные коллективы представляют собой сложные социальные, психологические, профессиональные обра-зования, требующие высокой организации, компетент-ности и этической развитости. Такие требования к ним обусловлены характером решаемых профессиональных задач, при выполнении которых сотрудникам подраз-делений необходимо быстро принимать правильные ре -шения. Способность принимать такие решения в разли-чных условиях деятельности считается признаком про-фессионального мастерства [1]. При этом руководители данных подразделений несут высокую моральную от-ветственность за подготовку и поведение подчиненных, которая реализуется посредством осуществления педа-гогической деятельности.

Актуальность выбранной нами темы обусловлена тем, что одним из основных условий эффективной педагоги-ческой деятельности является проявление в поведении руководителя единства слова и дела, которое позволяет значительно повысить стимулирующий потенциал его педагогического общения.

Однако не все руководители подразделений это по-нимают. Некоторые из них считают, что слово руководи-теля (начальника) априори представляет собой «истину в последней инстанции» и не требует никаких доказа-тельств, в том числе и в виде примера соответствующе-го поведения, действий, показывающих, что начальник и сам руководствуется теми же ценностями, неукосни-тельного соблюдения которых требует от подчиненных. Коммуникативные формулы «я сказал…», «я требую…» становятся доминирующими в их общении с подчинен-ными. Смысловое стимулирующее ядро в педагогиче-ском общении смещается с убеждения, основанного на власти авторитета, добровольного подчинения своему

29


руководителю в сторону давления, принужде-ния, основанного на авторитете власти.

Перед собой авторский коллектив статьи ставил цель осмыслить природу стимулирую-щего педагогического общения руководителя с подчиненными, основанного на гуманисти-ческих ценностях, авторитете начальника и егопедагогическом профессионализме. Для дости -жения поставленной цели использовались тео-ретические методы исследования. Их примене-ние позволило прийти к выводу о том, что сти-мулирующим педагогическим общением ру -ководителя подразделения является целесоо-бразно организованное личностно-субъектное коммуникативное взаимодействие, в котором используются необходимые и достаточные длявзаимопонимания знаковые средства и кото-рое обеспечивает:

а) прочный коммуникативный контакт в процессе решения служебных задач;

б) полноценное изучение руководителем (начальником) и подчиненными субъектно-личностных свойств и качеств друг друга в процессе осуществления совместной служеб-ной, оперативной, разыскной, служебно-бое-вой, досуговой и других видов деятельности с целью установления взаимодоверия;

в) согласование правил взаимоотношений иорганизацию жизнедеятельности по этим пра-вилам;

г) совместную разработку планов субъек-тно-личностного развития каждого подчинен-ного с учетом его возможностей;

д) целенаправленное и продуктивное влия-ние на подчиненных;

е) нравственное, профессиональное взаимо -обогащение за счет взаимодействия и обмена информацией [5].

На эффективность стимулирующего педа-гогического общения, инициатором которого выступает, как правило, руководитель, оказы-вает влияние большое количество факторов. В рамках статьи внимание будет сосредоточе-но на мотивационном и компетентностном аспектах.

Смысловое ядро мотивации руководителя подразделения, которая вызывает стремление к осуществлению именно стимулирующего пе -дагогического общения, заключается в осмыс-лении того, почему, зачем, для чего следует в таком ключе общаться с подчиненными.

На первом месте стоит эффективное реше-ние задач, ради которых существует подраз-деление. Для этого должен быть создан кол-лектив единомышленников, разделяющих об-щие служебно-профессиональные ценности, не сомневающихся в моральной и правовой обоснованности осуществляемой деятельно-сти. Руководитель как основное должностное лицо, отвечающее за успешность решаемых задач, утверждает ценности, на базе которых в подразделении формируются традиции, спо-собствующие профессионально-личностному росту каждого подчиненного, а также разви-

тию коллектива [2]. Эти традиции находят от-ражение не только в характере и результатах управленческой деятельности, но и в стиле общения руководителя с подчиненными. Ру-ководителям, обладающим высоким чувством ответственности, небезразлично то, какую па-мять они о себе оставят.

Другой аспект мотивации руководителя со -стоит в том, что стимулирующее общение но -сит глубоко профессионально-этический ха-рактер. Подчиненные ожидают от своего ру-ководителя не только команды, распоряже-ния или требования, но и того, что он будет честен с ними, справедлив, объективен в сво-их оценках каждого из них. И подчиненные, и руководитель должны быть уверены в том, что управленческая деятельность, сопрово-ждающаяся стимулирующим общением (за которым кроется организация деятельности), направлена на достижение благих целей. Что руководитель стремится в сложившихся обс-тоятельствах создать для жизнедеятельности подчиненных наилучшие условия. Подчинен-ные должны видеть, что руководитель стара-ется для них, часто даже в ущерб собственным интересам. С точки зрения этической психо-логии и педагогики его действия, с одной сторо-ны, бескорыстны (он проявляет заботу, старает-ся для других), с другой - корыстны в том плане, что руководитель рассчитывает на уважитель-ное отношение к себе и на более добросовест-ное отношение к выполнению своих служебных обязанностей со стороны подчиненных.

Главное здесь - сформированная у руково-дителя установка на то, что высокая мораль-ная и профессиональная подготовленность подчиненных является благом как для обще-ства, так и для самих подчиненных, а также для их начальника. Если руководитель мыс-лит иначе, то ни о каком стимулирующем пе-дагогическом общении речи не идет, так как стимулирование направлено прежде всего на обеспечение эффективной деятельности под-чиненных, их саморазвитие, выступает необ-ходимым условием успешного решения слу-жебно-профессиональных задач.

Следующий аспект мотивационной сферы руководителя, обусловливающий его стрем-ление к эффективному стимулирующему пе-дагогическому общению, связан с тем, что он глубоко разобрался в своих должностных обя-занностях и понимает не только их управлен-ческую, но и педагогическую сущность. Мно-голетний служебный опыт авторов позволяет говорить о том, что выполнение педагогиче-ских функций руководителя занимает от 75% до 90% управленческого времени. За выполне-ние служебно-должностных обязанностей ру-ководитель получает материально-денежное вознаграждение, государство обеспечивает егоразличными социальными льготами, что в со-вокупности может рассматриваться как созда-ние для него условий, необходимых для под-держания достойного уровня жизни.

30


В тесном союзе с материальным аспектом мотивации стимулирующего педагогического общения выступает аспект социально-роле-вой. Он касается должностных полномочий руководителя и уважения, проявляемого к не-му со стороны подчиненных.

Отметим также, что продвижение по служ-бе получают в первую очередь те руководите-ли, которые достигают наибольших успехов в управлении подразделением, в результатив-ном решении их подчиненными поставлен-ных перед ними задач. И одним из основных условий служебного продвижения является компетентность руководителя в вопросе сти-мулирующего педагогического общения, по-зволяющего мобилизовать подчиненных на до -бросовестное и качественное выполнение слу-жебного и профессионального долга.

В свою очередь, умение осуществлять стиму -лирующее педагогическое общение способст-вует росту авторитета руководителя. Как пока-зывают результаты исследования педагогиче-ской деятельности руководителей различных подразделений, у авторитетного начальника слово не расходится с делом, а подкрепляет-ся личным примером. Последний оказывается эффективным педагогическим средством, од-ним из основных средств убеждающего влия-ния на подчиненных. Показывая личный при-мер, руководитель фактически транслирует свою профессиональную культуру. В стиму-лирующем общении авторитетного руково-дителя такая трансляция строится как диалог: подчиненные доверяют ему и воспринимают его действия как призыв, и этот призыв при-нимается ими и воплощается в их профессио-нальном поведении.

Особым мотивационным содержанием на-полнена творческая интеллектуальная деятель-ность руководителя. Начальники, стремящие-ся добиться высоких результатов в управленче-ской деятельности, стараются усовершенство-вать ее. Одним из направлений совершенство-вания является внесение инноваций в процесс профессиональной деятельности. Если руково-дитель не пытается критически оценивать себя, свои достижения, свою деятельность, если ему не свойственен творческий порыв, если его все устраивает, если ему абсолютно все нравится, и он не понимает, что его деятельность требует совершенствования - в этом случае его интел-лектуальная активность снижается. Вслед за снижением интеллектуальной активности по-нижается и эффективность стимулирующего педагогического общения.

Важно выделить еще один мотивирующий стимулирующее педагогическое общение аспект. Творчески мыслящим руководителям небезразлично, насколько их решения проду-маны и эффективны. Они постоянно осущест-вляют рефлексию, стараются понять уровень своего профессионализма и не останавлива-ются на достигнутом. Руководитель, сформи-ровав служебный коллектив, члены которого

доверяют ему, проверяет правильность своих мыслей в диалоге со своими подчиненными. В процессе обсуждения подчиненные могут полностью согласиться с руководителем, могут указать на то, что он не учел, или даже предло-жить альтернативный и более эффективный вариант действий. Иногда дело может дойти и до критики, если руководитель начинает от-стаивать заведомо непригодный вариант дей-ствий, который к положительному результату не приведет. Следует отметить, что фактор критичности при здоровом морально-психо-логическом климате в коллективе присутству-ет всегда. При этом подчиненные знают, что руководитель доверяет им и прислушивается к их мнению (действует фактор арбитража со стороны подчиненных и используются воз-можности социальной рефлексивности). Ру-ководитель все предложения оценивает и по-сле этого принимает окончательное решение.

Использование стимулирующего педаго-гического общения требует от руководителя обладания достаточно богатой эрудицией, очень точного и ясного изложения своих мыс-лей, логичности высказываний, «тонкой наст -ройки» своего ума и своей души на интелле-ктуальную и эмоционально-чувственную энер -гетику подчиненных, чтобы интеллектуаль-ный и эмоционально-чувственный контакт был максимально прочным [2]. Тем более что в служебно-профессиональной деятельности руководителя, связанной с общением, управ-лением подчиненными, эмоциональный ин-теллект имеет решающее значение, не мень-шее, чем специальные знания и умения [3; 4]. Руководитель не только оказывает стимулиру-ющее влияние на подчиненных, но и обога-щает свой опыт взаимодействия с ними.

Общаясь с подчиненными, руководитель ви-дит, как они воспринимают его речь, как отно-сятся к сказанному. Если подчиненные соглас-ны со своим руководителем, то это вызывает у него чувство удовлетворения, улучшается его настроение. Получение удовольствия - одна из фундаментальных потребностей, которая должна периодически удовлетворяться. Более широкий взгляд на проблему позволяет вы-явить то обстоятельство, что педагогическая деятельность, к сожалению, не всем руково-дителям по силам. Прежде всего она должна приносить удовольствие. Тратить силы на нелюбимое дело вряд ли стоит, так как безра-достный труд вредит всем. Но в таком случае не стоит и занимать должность руководителя, которая предполагает осуществление эффек-тивной педагогической деятельности.

Обязательным условием эффективного стимулирующего педагогического общения руководителя является его педагогический профессионализм, который несовместим с не-доброжелательным отношением к подчинен-ным и безразличием к ним. Признаками не-доброжелательного отношение руководителя к подчиненному являются:

31


а) частые порицания и отсутствие поощрений; б) отсутствие положительной реакции на удачные

действия подчиненного, игнорирование его достижений; в) отсутствие готовности работать с подчиненным в

педагогическом плане; г) предоставление «плохому» подчиненному мень-

ших возможностей для позитивного проявления себя, чем «хорошему»;

д) жесткие требования при явно недостаточном ин-структировании подчиненного;

е) несоблюдение служебного этикета в общении с под-чиненным и др.

Безразличие проявляется в отсутствии внимания к подчиненным, их справедливым запросам, непонимании подчиненных, незнании истинного морально-психоло-гического состояния служебного коллектива и др.

Стимулирующе-доброжелательное отношение проя -вляется в коммуникативно-педагогической сфере в том, что руководитель старается занимать в общении с под-чиненным наставническую позицию, поддерживать его, поощрять за разумную инициативу и достижения в службе, помогать, меньше порицать, не подвергать жест-кой критике. Практика показывает, что «плохие» подчи-ненные в несколько раз реже «хороших» обращаются к руководителю подразделения как к воспитателю. В то же время более часто сталкиваются с необъективной оцен-кой и более болезненно ее переживают. Все это является следствием негативной установки по отношению к под-чиненным со стороны руководителя.

К числу основных способов стимулирующего педаго-гического общения следует отнести:

- поощрение инициативных коммуникативных дей-ствий подчиненных, направленных на продуктивное обсуждение проблемы, и порицание за пассивность, не-желание участвовать в решении общих задач, стоящих перед подразделением;

- уважительное отношение к подчиненным, всемер-ная поддержка их личностно-профессионального роста;

- поощрение за стремление разобраться в ситуации, за познавательную активность и порицание за пассивность.

Не способствуют установлению контакта в стимули-рующем педагогическом общении следующие действия руководителя:

- применение негативно-недоброжелательных оценок;- демонстративное невнимание к подчиненному;- постоянное недовольство подчиненным и др.Руководитель должен владеть приемами, способству-

ющими снятию напряжения в стимулирующем педаго-гическом общении. К числу таких приемов относятся:

- предоставление подчиненному возможности выго-вориться;

- подчеркивание общности с подчиненным; - небезразличное отношение к интересам подчинен-

ного, к его проблемам;- в случае собственной неправоты - признание ее; - подчеркивание значимости мнения подчиненного

для руководителя и др. Вместе с тем следует не допускать действий, которые

по своей сущности не способствуют снятию напряже-ния, если этого не требует педагогическая ситуация. К числу таковых обычно относят:

- перебивание подчиненных; - принижение их роли, в том числе посредством ука-

зания различий в служебном положении;

KAIBOV A.-N.M.,Deputy Head of the Center for State Expertise of Facilities of the Federal Service of the National Guard of the Russian Federation for Legal Work - Head of the Legal Support Group

KOCHIN A.A.,Doctor of Pedagogy, Professor, Chief Researcher of the Research Institute of the Federal Penitentiary Service of the Russian Federation

SHARUKHIN A.P.,Doctor of Pedagogy, Professor, Professor of the Saint-Petersburg Military Institute of the National Guard Troops of the Russian Federation

STIMULATING PEDAGOGICAL COMMUNICATION OF THE HEAD OF THE UNIT

Pedagogical communication, models of pedagogical communication, stimulating pedagogical communication, head of the unit, subordinate, motivating factors.

The article examines the essence of stimulating pedagogical communication, reveals its characteristic features, identifi es the motivational factors of stimulating pedagogical communication of the head of the unit. It is concluded that the ability of a leader in his daily activities to take into account a variety of different factors affecting his communicative interaction with members of the service team, possession of equipment, techniques, methods and styles of stimulating pedagogical communication with subordinates allows us to talk about the level of professionalism of the leader and contributes to the development of motivation to improve their teaching skills.

32


- преуменьшение вклада подчиненного в ре-шение той или иной задачи;

- установление неоправданно большой слу-жебно-психологической дистанции;

- избегание зрительного кёонтакта и др.Весьма полезными могут быть приемы ини-

циирования познавательной активности под-чиненных:

- прямое побуждение к активному взаимо-действию с руководителем как субъектом педа-гогической деятельности в вопросах личност-ного и профессионального развития;

- стимулирование творческой инициативы; - критика собственных ошибок; - применение «игровых провокаций» и др.[3].В практике стимулирующего педагогиче-

ского общения руководителя используются следующие стили:

1) деловой подход к решению педагогиче-ских задач, основанный на высоком профес-сионализме в общении (к этому следует стре-миться всем руководителям подразделений);

2) наставническое общение (как составная часть общения, построенного на основе дело-вого подхода к решению педагогических задач и высокого профессионализма в общении);

3) общение-дистанция, когда устанавлива-ется и постоянно поддерживается дистанция (руководитель как субъект педагогической де-ятельности психологически не воспринимает-ся как «свой» и не всегда оказывается автори-тетом для подчиненных);

4) общение-устрашение, построенное на по-стоянном запугивании подчиненных;

5) общение-заигрывание, характерное для руководителей, не обладающих высоким пе-дагогическим мастерством, обеспечивающим авторитет среди подчиненных, но стремящих-ся к популярности (ложный авторитет).

Таким образом, умение руководителя под-разделения в своей ежедневной деятельности учитывать разнообразие различных факто-ров, влияющих на его коммуникативное взаи-модействие с членами служебного коллектива, владение техникой, приемами, способами и стилями стимулирующего педагогического об-щения с подчиненными позволяют говорить о достаточно высоком уровне профессионализ-ма руководителя. Кроме того, все перечислен-ное способствует развитию у руководителя мо-тивации к повышению своего педагогического мастерства.

Библиографический список:1. Душкин А.С., Гейжан Н.Ф., Кочин А.А. и др. Полицейская педагогика: теория

и практика: Монография. СПб: СПбУ МВД России, 2019. 168 с.2. Шарухин А.П. Военная педагогика: Учебник. СПб: Питер, 2017. 576 с.3. Андреева И.Н. Развитие эмоциональной компетентности педагогов //

Психология образования сегодня: Теория и практика: Материалы Международной научно-практической конференции. Мн., 2003. С. 166-168.

4. Педагогика высшей школы: Учебник / Под общ. ред. А.А. Кочина. СПб: СПбУ МВД России, Р-КОПИ, 2017. 288 с.

5. Шарухин А.П., Орлов А.М. Психология делового общения: Учебник. М.: Академия, 2012. 312 с.

33


МИФТАХОВ Р.Р.,соискатель Военного института физической культуры (Санкт-Петербург)[email protected]

ДУТЧАК П.Р.,кандидат педагогических наук, доцент, старший научный сотрудник научно-исследовательского центра Военного института физической культуры (Санкт-Петербург) [email protected]

ЛИТАСОВ П.П.,кандидат педагогических наук, доцент, доцент кафедры тактико-специальной, огневой и физической подготовки Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 351.74+37.018.46

ФОРМИРОВАНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ НАВЫКОВ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ЛИЧНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ У СОТРУДНИКОВ СИЛОВЫХ СТРУКТУРОпасность, компоненты, классификация, личная безопасность, сотрудник силовой структуры, физическая готовность, тактическая готовность, техническая готовность, профессиональная готовность.

В статье рассматривается проблема личной безопасности сотрудников силовых структур. На основании изучения и обобщения сведений, полученных из различных источников, формулируется определение понятия «опасность», осуществляется классификация видов опасности. Выделяются основные элементы профессиональной готовности сотрудников силовых структур к обеспечению личной безопасности, что, в свою очередь, позволяет составить алгоритм действия сотрудника при возникновении опасности и предложить ряд методических приемов для применения на комплексных практических занятиях с целью формирования профессиональной готовности сотрудников силовых структур к обеспечению личной безопасности.

В настоящее время личности и обществу остро не хва-тает чувства защищенности, безопасности. Не зря знаменитый американский психолог А. Маслоу, соз-

давая свою «пирамиду» (иерархию) потребностей челове-ка, определил безопасность на вторую ступень по значи-мости [1, c. 63-64]. Безопасность - это состояние защищен-ности жизненно важных интересов личности, общества, государства от внутренних и внешних угроз. Проблема личной безопасности сотрудников силовых структур в наше время приобрела достаточно высокую степень остроты, так как существующее в обществе внутреннее на -пряжение нарастает из-за локальных конфликтов, эко-номического кризиса, давления Запада посредством сан-кций, вбросов в средства массовой информации и соци-альные сети недостоверной информации негативного характера. Кроме того, участились аварии и катастрофы природного и техногенного характера, катаклизмы и вспышки опасных заболеваний, причиной которых яв-ляется неподвластная человеку сила природы. Зачастую именно сотрудники силовых структур становятся теми, кто в числе первых принимает на себя удар опасности вы-шеперечисленных видов. Если к опасности, связанной с природными явлениями и катаклизмами, сложно подго-товиться в связи с внезапностью их возникновения, раз-рушительной мощью и непредсказуемостью развития, то опасности антропогенного характера можно предвидеть, а значит и подготовиться к ним.

Проанализировав различные источники информа-ции, мы пришли к выводу, что опасность - это фактор, длительное воздействие которого на человека может при-вести к дискомфорту, усталости, заболеваниям, травмам различной степени тяжести, ухудшению качества жизни или же к летальному исходу.

Трудности в прогнозировании поведения правонару-шителя, возникновения и развития конфликтной ситуа-

34


ции, а также связанные с необходимостью вы-бора способа противодействия правонаруши-телю (ситуации, в которых возможно приме-нение физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия), являются пробле-мой, требующей повышенного внимания при обучении сотрудников силовых структур на-выкам личной безопасности.

Процесс обеспечения личной безопасности целесообразно рассматривать как меры, пред-принимаемые индивидуально на уровне авто-матизма или совместно при действиях в группе для предупреждения или устранения угрозы здоровью и жизни личности или обществу, а также материального и морального ущерба. Под обеспечением личной безопасности сотрудни-ков силовых структур понимается специально разработанная система мер, направленных на:

- обеспечение общественной защищенно-сти сотрудников и родственников;

- устранение угрозы жизни и здоровью в повседневной служебной деятельности;

- формирование профессиональных навы-ков выполнения эффективных действий в ус-ловиях возможного применения физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия.

Факторами, образующими систему, в дан-ной совокупности мер являются требования и условия оперативно-служебной деятельности той или иной силовой структуры. В качестве основных компонентов системы можно вы-делить: нормативно-правовой, оперативный, психологический и тактико-технический ком-поненты.

Нормативно-правовой компонент обуслов-лен функционированием в государстве нор-мативно-правовых актов, регламентирующих:

- деятельность федеральных органов испол-нительной власти в сфере безопасности и ох-раны правопорядка, а также полномочия их сотрудников;

- вопросы применения оружия, специаль-ных средств и физической силы;

- социальные гарантии, предоставленные сотрудникам силовых структур и членам их семей, защиту чести и личного достоинства;

- ответственность за превышение должно-стных полномочий сотрудниками силовых структур.

Оперативный компонент подразумевает средства, методы и формы деятельности сило-вых структур в целом и отдельных структур-ных подразделений, а также их особенности, проявляющиеся в процессе выполнения кон-кретных оперативно-служебных заданий.

Психологический компонент определяется тем, что действия по предотвращению и пре-образованию опасностей представляют собой комплексную деятельность, требующую про-фессиональных, интеллектуальных и психо-моторных знаний, навыков и умений. В по-давляющем большинстве случаев эта деятель-ность протекает в вариативно конфликтных

ситуациях, в которых каждая сторона пытается достичь цели, навязывая свою волю, используя свои преимущества и слабые стороны против-ника. Характерными особенностями таких си-туаций являются опасность, ограниченность времени на принятие решений, недостаток или отсутствие информации о противнике, высокая психологическая напряженность. Формирование психологической готовности к действиям в экстремальных ситуациях оста-ется актуальной задачей профессиональной подготовки сотрудников силовых структур.

Тактико-технический компонент предпо-лагает:

- знание тактики индивидуальных и груп-повых действий в типовых ситуациях;

- наличие оптимального уровня развития основных физических качеств (выносливости, силы, быстроты, ловкости);

- владение минимально необходимым объ-емом прикладных двигательных навыков вы-полнения приемов и действий, в том числе применения оружия, специальных и подруч-ных средств, а также боевых приемов рукопаш-ного боя.

Приведенная классификация компонен-тов, позволяющих говорить о единой системе мер обеспечения личной безопасности сотруд-ников силовых структур, достаточно условна, как и само разделение на компоненты, так как они тесно переплетаются в процессе осущест-вления действий, сопряженных с опасностью и дефицитом времени.

Результаты изучения различных видов опас-ностей дают основания представить расширен-ную классификацию компонентов личной без-опасности [2] сотрудника силовых структур:

1) информационная безопасность - состо-яние осознанности сотрудником негативных недостоверных информационных воздейст-вий;

2) психологическая безопасность - состоя-ние защищенности сотрудника от внешних психологических факторов воздействия на внутренний мир личности;

3) общественная безопасность - состояние защищенности в социуме, когда общение с окружающими или деятельность в обществе не несет какой-либо угрозы;

4) имущественная безопасность - состояние защищенности личного имущества, обеспече-ние права частной собственности, наследова-ния и т.д.;

5) гражданско-правовая безопасность - уве-ренность в успешной реализации конституци-онных прав и свобод, выполнение долга и ре-ализация гражданской ответственности перед обществом;

6) безопасность здоровья - уверенность в ка-честве потребляемой пищи, экология, каче-ство оказания медицинских услуг, качество оказания услуг в сфере физической культуры и спорта, гигиена и т.д., все то, что может по-влиять на здоровье человека;

35


7) физическая безопасность - уверенность в действиях по противостоянию реальной опас-ности техногенного, природного или антро-погенного происхождения.

На основании предложенной классифика-ции мы можем сделать вывод о том, что ответ-ственность за обеспечение личной безопасно-сти ложится не только на государство, но и по большей части на самих сотрудников силовых

структур. Они должны знать виды и класси-фикацию опасностей, осознанно подходить к вопросам подготовки к противостоянию фак-торам, негативно влияющим на некоторые из вышеперечисленных компонентов личной бе-зопасности.

Для успешного противостояния истинной опасности у сотрудника должна быть сформи-рована профессиональная готовность, кото-

-

-

--

-

-

-

-

-

/

- ;

- ; - ,

, . .; - ( , , ,

); -

; - / / .

- , , . .;

- ( , ,

. .); -

( ,

. .).

:

- ; - ; - ; - ; - ; - -

.

Схема 1. Алгоритм действий сотрудников силовых структур при

возникновении опасности.

36


рая включает в себя физическую, техническую, огневую, тактическую, волевую и профессионально-психологи-ческую готовности [3]. Под физической готовностью со-трудника понимается способность противостоять опас-ности, используя основные и специальные физические качества. Техническую готовность определяют наличи-ем специальных двигательных навыков, применение которых соответствует возникшей опасности. Огневая готовность складывается из устойчивых навыков обра-щения с огнестрельным оружием, теоретических знаний материальной части, умений и навыков стрельбы с уче-том различных условий и ситуаций оперативно-служеб-ной деятельности. Тактическая готовность характеризу-ется умением сотрудников выполнять действия, исполь-зуя специальные знания, с учетом оценки оперативной обстановки, степени опасности и возможности правона-рушителей. Волевая готовность предполагает возмож-ность сознательного регулирования предпринимаемых действий с преодолением внутренних и внешних пре-пятствий. Волевые качества - это целеустремленность, настойчивость, упорство, решительность, уверенность всобственных силах, смелость, самостоятельность, выдер-жка и самообладание. Работа по совершенствованию профессионально-психологической готовности предо-пределяет способность понимать и учитывать психоло-гические аспекты и трудности оперативно-служебной деятельности [3].

В рамках своего диссертационного исследования К.О. Стороженко разработал классификацию опас-ностей, воздействующих на сотрудника силовых струк-тур:

1) в зависимости от объекта, на который направлено воздействие: жизнь; физическое состояние; психическое состояние;

2) в зависимости от происхождения опасностей: при-родные (связанные с природными явлениями, вещества-ми природного происхождения, биологическими орга-низмами); антропогенные (связанные с физическими лицами, продуктами жизнедеятельности человека);

3) в зависимости от способности объекта опасности осознавать собственное разрушающее воздействие: не-способные осознавать собственное разрушающее воздей-ствие (неодушевленные предметы материального мира, биологические организмы, лица, не способные кон-тролировать свои действия и руководить ими в силу сво -ей невменяемости); способные осознавать разрушающее воздействие своих действий (вменяемые физические ли -ца);

4) по способу воздействия: воздействующие путем осу-ществления конкретного действия; воздействующие пу-тем создания неблагоприятного фона;

5) по степени разрушающего воздействия: локаль-ные; вызывающие заболевания (в первую очередь хро-нические); повышенной степени воздействия;

6) по возможности осознания опасности сотрудни-ком: неосознаваемые, осознаваемые;

7) по возможности осуществления контроля со сторо-ны сотрудника: контролируемые, неконтролируемые;

8) в зависимости от наступивших последствий: смерть сотрудника, соматическое (физическое) расстройство здо-ровья сотрудника, психическое расстройство [4].

По нашему мнению, в эту классификацию можно включить виды опасности, определяемые в зависимости от степени реальности воздействия на сотрудника:

MIFTAKHOV R.R.,Post-Graduate Student of the Military Institute of Physical Culture (Saint-Petersburg)

DUTCHAK P.R., PhD in Pedagogical Sciences, Associate Professor, Senior Researcher at the Research Center of the Military Institute of Physical Culture (Saint-Petersburg)

LITASOV P.P., PhD in Pedagogical Sciences, Associate Professor, Docent of the Department of Special-Tactical, Firing and Physical Training of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

FORMATION OF PROFESSIONAL SKILLS TO ENSURE THE PERSONAL SAFETY OF THE EMPLOYEES OF POWER STRUCTURES

Hazard, components, classifi cation, personal safety, professional readiness, employees of power structures, physical readiness, tactical readiness, technical readiness.

The article deals with the problem of personal security of the employees of power structures. Based on the study and generalization of information obtained from various sources, a defi nition of the concept of «danger» is formulated, and the classifi cation of types of danger is carried out. The main elements of the professional readiness of the employees of power structures to ensure personal safety are highlighted, which, in turn, allows to draw up an algorithm for the employee's actions in the event of a danger and propose a number of methodological techniques for use in complex practical exercises in order to form the professional readiness of the employees of power structures to ensure personal safety.

37


Библиографический список:1. Маслоу А. Мотивация и личность / 3-е изд.; пер. с англ. СПб: Питер, 2009. 352 с. (Серия

«Мастера психологии»).2. Писарь О.В. Формирование личной безопасности студентов на основе компетентностного

подхода: Дис. … докт. пед. наук. Казань, 2009.3. Тарасенко А.А., Войнов П.Н., Невмовенко А.А. Особенности подготовки сотрудников

полиции к обеспечению личной безопасности в процессе служебной деятельности // Вестник Белгородского юридического института МВД России. 2016. № 1 (27). С. 56-58.

4. Стороженко К.О. Административно-правовые и организационно-тактические основы обеспечения личной безопасности сотрудников патрульно-постовой службы: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2006.

5. Горбатов В.В., Пехенько С.Г., Горелов С.А. Личная безопасность курсантов (слушателей), находящихся в отпуске: памятка. СПб: СПбУ МВД России, 2015.

1) допустимая опасность, когда любой кон-такт с правонарушителями является потенци-ально опасным, таящим в себе угрозу для жиз-ни, здоровья и личности сотрудника;

2) предполагаемая опасность, когда реально опасность отсутствует, но сотрудник в своем со-знании создает вымышленный образ опасной ситуации и план противодействия этой опасно-сти. Обычно так происходит в силу недооценки ситуации, поведения конкретных лиц и неточ-ного понимания информации, преувеличения отдельных деталей ситуации, как будто бы пред-ставляющих угрозу безопасности сотрудника;

3) созданная опасность, когда опасность со-трудник может создать сам, неверно оценив ситуацию, проявив нетактичность (агрессив-ность, грубость, бестактность, хамство, жесто-кость и т.д.) по отношению к оппоненту;

4) истинная опасность, когда опасность воз-никает из вышеперечисленных опасностей и неизбежно грозит причинением вреда жизни и здоровью, и необходимо предпринимать ме-ры не к предотвращению, а к противостоянию опасности.

На основе изученных в ходе проведения на-шего исследования материалов, касающихся вопросов личной безопасности сотрудников силовых структур, и опыта коллег из Санкт-Петербургского университета МВД России [5, с. 5-6] нами был разработан алгоритм дей-ствий сотрудника при возникновении опасно-сти. Используя этот алгоритм, можно осущест-

влять моделирование различных опасных си-туаций, которые характерны для оперативно-служебной деятельности (схема 1).

Итак, результаты проведенного исследо-вания позволяют нам определить следующие методические подходы к организации занятий для эффективного формирования у сотруд-ников силовых структур профессиональных навыков обеспечения личной безопасности:

- варьирование плотности выполняемых на занятиях заданий;

- выполнение заданий в условиях недостат-ка информации, недостатка времени и нали-чия элементов опасности;

- применение в ходе занятий различных вводных (внезапных команд);

- создание условий, которые требуют выбо-ра оптимального способа решения задачи из нескольких вариантов;

- создание обстановки, обусловливающей частичные неудачи и требующей повышения активности;

- создание условий, требующих немедлен-ного принятия решения и действия;

- внесение соревновательного элемента;- моделирование предстоящей деятельно-

сти с использованием факторов, часто ослож-няющих реальную профессиональную деяте-льность сотрудников силовых структур;

- опора на разработки и опыт ведущих спе-циалистов в области обеспечения личной без-опасности сотрудников силовых структур.

38


НОВИКОВ А.А.,кандидат юридический наук, доцент кафедры оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России [email protected]

ПОЛЯКОВ А.В.,преподаватель кафедры оперативно-разыскной деятельности органов внутренних дел Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России [email protected]

УДК 351.745.7

О НЕКОТОРЫХ АСПЕКТАХ УДАЛЁННОГО ДОСТУПА К ЭЛЕКТРОННОЙ ИНФОРМАЦИИ С ЦЕЛЬЮ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯМ, СОВЕРШАЕМЫМ С ПРИМЕНЕНИЕМ ВЫСОКИХ ТЕХНОЛОГИЙПротиводействие преступлениям, оперативно-разыскная деятельность, следственная деятельность, электронная информация, получение и исследование информации, удаленный доступ, программный продукт.

В статье анализируются проблемы применения программного обеспечения в деятельности по предупреждению, пресечению, раскрытию, расследованию преступлений в сфере высоких технологий. Особое внимание уделяется проблеме отсутствия специализированных программных средств для выявления следов подготавливаемых и совершенных преступлений. Делается вывод о необходимости разработки специализированных комплексных программных продуктов, которые позволили бы осуществлять поиск, выявление, фиксацию, изъятие и анализ криминалистически значимой и оперативно-разыскной информации удаленным способом.

Проведение следственных действий и оперативно-ра-зыскных мероприятий в ходе раскрытия и расследо-вания преступлений, совершаемых с применением

высоких технологий, сопровождается использованием ши-рокого спектра программных продуктов - от операционных систем до прикладных программ и служебных утилит. В ос-новном в деятельность правоохранительных органов вне-дряются пусть иногда и узкоспециализированные, но специ-ально не предназначенные для сбора криминалистически значимой и оперативно-разыскной информации програм -мные средства.

Раскрытие и расследование преступлений в сфере вы-соких технологий, в том числе проведение оперативно-ра-зыскных мероприятий, значительно затрудняют специфи-ка представления информации в современных компьютер-ных системах и способов ее обработки. Как обоснованно заметил В.В. Борисов, «информационные следы и сам про-цесс следообразования в компьютерной технике имеют ряд существенных отличий от аналогичных физических про-цессов, происходящих в реальной жизни» [1, c. 165].

Предупреждение, пресечение и выявление преступле-ний в сфере высоких технологий - сложнейшая много-аспектная задача. Это объясняется тем, что для получения сведений о готовящихся преступлениях либо преступлени-ях, находящихся в стадии их совершения, необходим до-ступ к информационным системам злоумышленника, кото-рый гласно или без предварительной установки специаль-ного программного обеспечения на электронные средства пользователя осуществить невозможно. Поэтому процессы, связанные с предупреждением, пресечением и раскрытием преступлений в сфере высоких технологий, должны пред-полагать наличие в программном обеспечении и аппарат-ных частях ЭВМ пользователей «законных лазеек», позво-ляющих осуществлять мониторинг действий пользователя удаленно, иными словами, - проводить сбор информации о пользователе и его действиях.

Зарубежный опыт показывает, что разработка и внедре-ние специализированных программных продуктов позво-ляет более качественно и оперативно собирать, фиксиро-

39


вать и анализировать информацию о противо-правной деятельности. В некоторых странах стали появляться комплексные программные средства, ориентированные исключительно на сбор IT-улик.

Например, в 2008 году корпорация «Micro-soft» разработала программу «Computer On -line Forensic Evidence Extractor» (COFEE, «ком-пьютерный добытчик судебных улик»), позво -ляющую извлекать данные из компьютеров не-посредственно на месте происшествия, значи-тельно сократить время сбора IT-доказательств, дешифровывать пароли и осуществлять иные действия, в том числе выявлять следы про-тивоправной деятельности в сети Интернет. Применение данного программного продукта позволяет не изымать ЭВМ и носители инфор-мации, а проводить анализ содержащейся в них информации на месте. Программу COFEE используют сотрудники правоохранительных органов 15 стран мира1.

В 2007 году в Германии Федеральный суд в Карлсруэ (земля Баден-Вюртемберг) запре-тил полицейским органам использовать тро-янские программы2 для поиска информации на удаленных компьютерах без уведомления владельца компьютера3. По мнению предста-вителей прокуратуры ФРГ, сбор сведений через сеть Интернет должен быть разрешен, так как является таким же видом наблюдения, как прослушивание телефонных разговоров. В отличие от правоохранительных структур, пытающихся оспорить решение суда, члены германских оппозиционных партий одобри-ли действия судей, восприняв их как победу в борьбе за права человека.

В марте 2009 года британской разведке MI5 разрешили проводить слежку за пользовате-лями в сети Интернет: устанавливать на пер-сональные компьютеры подозреваемых «про-слушку» в виде троянских программ, рассыла-емых, например, по электронной почте, вести перехват информации, передаваемой по ком-пьютерным сетям, и т.д.4

В Российской Федерации специализирован-ных программных средств для сбора инфор-мации с машинных носителей или компью-терных сетей фактически нет. Применяются давно существующие и широко распростра-ненные программные средства. Универсаль-ные программы общего назначения, такие как информационно-поисковые системы, тексто-вые и графические редакторы, электронные таблицы и т.п., повышают производительность труда сотрудников правоохранительных орга-нов и эффективность работы по выявлению, раскрытию и расследованию преступлений,

поднимают ее на качественно новый уровень. Но в современных условиях более актуальным в процессе раскрытия и расследования престу-плений является применение в сфере высоких технологий специализированных программ-ных средств для восстановления удаленной информации, получения паролей, проверки программных продуктов на контрафактность и т.д. С учетом интенсивного развития инфор-мационных технологий, их внедрения во все отрасли деятельности человека возникла необ-ходимость разработки программных средств, которые обеспечили бы должный уровень ра-боты по сбору и фиксации информации в ходе оперативно-разыскных мероприятий и след-ственных действий.

Удаленное исследование информации по-зволяет определить, какие сайты посещал поль -зователь, какие логины вводились для автори-зации, какие файлы копировались или обра-батывались, каков был характер сетевой ак-тивности и т.д. Подобную мысль высказывали В.Ф. Луговик и А.Л. Осипенко: «Современные глобальные компьютерные сети предостав-ляют оперативному работнику возможность осуществления поиска информации в сетевом компьютере проверяемого лица. Такой поиск, в известном смысле сходный с сетевыми втор-жениями хакеров, предполагает применение специального программного обеспечения для дистанционного проникновения в компьютер и последующего обследования содержащихся в нем файлов» [3, c. 175]. При этом указанные авторы предлагали рассматривать действия подобного рода в качестве оперативно-ра-зыскного мероприятия особого вида - дистан-ционного обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспорт-ных средств. О необходимости внешнего уда-ленного проникновения в информационные системы в негласной форме, втайне от вла-дельцев осматриваемых объектов и заинтере-сованных лиц упоминают также А.В. Шахма-тов и В.Б. Бажуков [12, c. 145].

Ввиду отсутствия в Российской Федерации специализированных программных продук-тов, обеспечивающих возможность удаленно-го доступа к персональным компьютерам и иным электронным средствам пользователей, организация таких негласных исследований весьма затруднительна. Получение информа-ции о преступной деятельности лиц, подго-тавливающих, совершающих или совершив-ших преступление с применением IT-средств, возможно лишь в ходе реализации «классиче-ских» оперативно-разыскных мероприятий и следственных действий, для проведения ко-

1 Microsoft подарила следователям флешки для сбора улик [Электронный ресурс] // Новостной интернет-портал «Лента.ру». 30.04.2008 // URL: https://lenta.ru/news/2008/04/29/ms/ (дата обращения: 12.11.2020).2 Троянская вирусная программа - разновидность вредоносной программы, проникает в компьютер под видом легитимного программного обеспечения.3 Федеральный суд Германии запретил полицейским собирать улики через Интернет // Интернет-портал «SecurityLab.ru» // URL: http://www.securitylab.ru/news/290605.php (дата обращения: 12.11.2020).4 Киберполиция во всей красе // Хакер. 2009. № 2 (122). C. 7.

40


торых необходимы соответствующие основа-ния.

Например, Е.А. Смирнова, рассматривая ис -пользование результатов оперативно-разыск-ной деятельности при расследовании престу-плений, связанных с нарушением авторских прав (ст. 146 УК РФ), указывает на необходи-мость проведения проверочной закупки, ре-зультаты которой позволяют подтвердить на-мерение или факт распространения контра-фактной продукции [9, c. 139]. Но для прове-дения проверочной закупки требуется предва-рительная информация, и одним из вариантов ее получения может быть удаленный доступ к электронным средствам злоумышленника.

Особенно актуальным это утверждение представляется в настоящее время в связи с тем, что информация по большей части пере-стала распространяться на физических носи-телях: в современных реалиях передача и хра-нение информации в основном осуществляет-ся посредством сетевых технологий. Так, на-пример, Д.А. Тарасов, изучая сетевые способы хранения и передачи информации, отмечает, что благодаря развитию сетевых ресурсов, на-личию высокоскоростного широкополосного доступа пользователей к сети Интернет и воз-можности обеспечения определенной степени анонимности в сетях такой способ является са-мым распространенным [11, c. 176].

Рассуждая о сущности оперативно-разыск-ного мероприятия «получение компьютерной информации», А.Л. Осипенко подчеркивает, что его основу составляют действия по добы-ванию вызывающей оперативный интерес ин-формации, не только передаваемой по техни-ческим каналам связи, но и хранящейся в ком-пьютерных системах [8]. Аналогичного мнения придерживается и Р.В. Нагорняк, полагающий, что основу оперативно-разыскного мероприя-тия «получение компьютерной информации» составляют действия, направленные на добыва-ние информации о лицах и событиях, которые вызывают оперативный интерес, хранящейся в компьютерных системах или передаваемой по техническим каналам связи [5, c. 162]. При этом следует заметить, что добывание информации, хранящейся в компьютерной системе, спосо-бом перехвата невозможно.

И.С. Комов указывает на необходимость ис-пользования при проведении оперативно-ра-зыскных мероприятий специальных программ (программ-шпионов), позволяющих негласно регистрировать перечень программных проду-ктов, с которыми работает пользователь и осу-ществлять негласный контроль над програм-мистом, определяя характер разрабатываемых им продуктов, обнаруживать информацию в компьютерной системе и т.д. [2, c. 435]. Заме-тим, что подобные действия невозможно реа-лизовать без удаленного доступа к компьютеру.

Возможность применения автоматизирован-ных информационных систем для проведения оперативно-разыскных мероприятий в кана-

лах электросвязи общего пользования рассма-тривает М.М. Менжега [4, c. 388]. При этом он констатирует, что такие системы позволяют перехватывать лишь передаваемую инфор-мацию. В.Н. Омелин и А.В. Квитко отмеча-ют, что «с технической точки зрения система оперативно-разыскных мероприятий включа-ет в себя комплекс аппаратно-программных средств, размещающихся на узлах сети доку-ментальной электросвязи» [7, c. 70]. В продол-жение данной мысли можно привести мнение О.Ю. Стороженко, которая, касаясь вопроса об эволюции системы оперативно-разыск-ных мероприятий, пишет о том, что сначала была создана система для прослушивания стационарных и мобильных телефонов, а за-тем - система для контроля за пользователями Интернета путем отслеживания их трафика, и дальнейшее развитие остановилось на внедре-нии аппаратно-программного комплекса для доступа к информации об абонентах и оказан-ных им услугах связи [10, c. 70].

В то же время Д.А. Натура и М.М. Душенко обоснованно замечают: «Сбор первоначально-го материала является важным элементом, не-обходимым для раскрытия преступления, а в случае возбужденного уголовного дела - фун-даментальным базисом, влияющим на весь про-цесс расследования» [6, c. 261]. При этом следует подчеркнуть, что получение первичной инфор-мации, хранящейся в электронной форме, без доступа к ЭВМ затруднительно, а зачастую не-возможно в силу требований законодательства.

Единственное, что остается возможным в такой ситуации - осуществление постоянного оперативного контроля за информационным пространством. И это скорее организацион-ный, а не программно-технический аспект деятельности правоохранительных органов. Так, например, в ходе работы круглого стола в Государственной Думе временно исполняю-щий обязанности начальника Главного управ-ления по контролю за оборотом наркотиков МВД России К. Смуров заявил, что в рамках выполнения поручения президента В.В. Пути-на на 2020 год было запланировано создание подразделений, которые должны заниматься борьбой с пропагандой и распространением наркотиков в сети Интернет. «Во взаимодей-ствии с Роскомнадзором для противодействия распространению пропаганды и рекламы нар-котиков через сеть Интернет принимаются меры по блокировке доступа к информацион-ным ресурсам, содержащим такую информа-цию, - рассказал К. Смуров. - За девять меся-цев текущего года принято свыше 19 тысяч ре-шений о блокировке различных Web-ресурсов после рассмотрения 25 тысяч поступивших электронных сообщений»1. То есть определен-ная работа по усилению возможностей право-охранительных органов в цифровом простран-стве ведется, но следует признать, что правовых и организационных мер пока недостаточно и они де-факто являются узконаправленными.

41


Требуется комплексный подход, предусматривающий вне-дрение и регламентацию применения программных средств, который позволил бы вывести на новый уровень процессы получения криминалистически значимой и оперативно-разыскной информации о подготавливаемых, совершае-мых и совершенных преступлениях. Максимальную отдачу на этом направлении деятельности можно получить имен-но от применения специализированных программ.

Например, европейские судебные эксперты разработали работоспособную компьютерную программу, которая мо-жет автоматически отфильтровывать изображения детей от фотографий взрослых, тем самым освобождая полицию от ручной работы2. Благодаря этой программе появилась воз-можность выявлять и находить детей, ставших посредством Интернета жертвами сексуальной эксплуатации.

В 2004 году во Вьетнаме было сформировано специаль-ное полицейское подразделение, в задачи которого входит расследование киберпреступлений, пресечение мошенни-честв, совершаемых с использованием IT-технологий, азарт-ных игр, организуемых с помощью Интернета, контроль за распространением в компьютерных сетях публикаций за-прещенного содержания3.

И это далеко не все примеры удачного применения про-граммного обеспечения в рассматриваемых нами целях. В Китае разработано приложение «Cloud Walk», реализующее технологию распознавания лиц, голоса и отпечатков паль-цев, а также анализирующее движения и поведение лю-дей. Полиция может использовать его для профилактики и предотвращения возможных преступлений. По данным на 2017 год, с помощью этого приложения на железнодо-рожных станциях, в аэропортах и банках было раскрыто более 10 тысяч преступлений. Индийский проект «Staqu» является целым комплексом программных и аппаратных средств, предназначенных для обработки отпечатков паль-цев, распознавания лиц и голоса, а также для анализа ви-деоматериалов, позволяющего работникам тюрем следить за заключенными и предотвращать потенциально опасные ситуации. Комплекс способен анализировать большие объ-емы данных, использует технологии лингвистической об-работки и систему поиска, основанную на анализе изобра-жений, чтобы находить людей, строить взаимосвязи между событиями и выявлять признаки возможного преступле-ния. В комплект оборудования входят фотографирующие людей и сверяющие снимки с базой данных преступников «умные» очки, созданные с применением технологии ис-кусственного интеллекта, помогающие полиции распоз-навать потенциальных преступников в режиме реального времени. Технология «PredPol», разрабатываемая отделом полиции Лос-Анджелеса и университетом UCLA, исполь-зует искусственный интеллект для установления пред-полагаемого места, времени и вида преступления: система анализирует экономическую ситуацию, общественные тен-денции и поведение людей, сопоставляет эту информацию с данными по преступлениям, вычисляет районы (с точно-1 В МВД раскрыли сроки создания киберполиции по борьбе с наркотиками в сети // Новостной интернет-портал «Лента.ру». 21.11.2019 // URL: https://lenta.ru/news/2019/11/21/nark/ (дата обращения: 12.11.2020).2 Компьютерная программа поможет борцам с детской порно-графией // Интернет-портал «SecurityLab.ru» // URL: http://www.securitylab.ru/news/263579.php (дата обращения: 12.11.2020).3 Сигалов А. Во Вьетнаме создана киберполиция // Новостной интернет-портал «Утро.ру». 05.08.2004 // URL: http://www.utro.ru/articles/2004/08/05/337383.shtml (дата обращения: 12.11.2020).

NOVIKOV A.A.,PhD in Juridical Sciences, Docent of the Department of the Operational Investigative Activity of Internal Affairs Agencies of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

POLYAKOV A.V.,Lecturer of the Department of the Operational Investigative Activity of Internal Affairs Agencies of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

ON SOME ASPECTS OF REMOTE ACCESS TO ELECTRONIC INFORMATION IN ORDER TO COMBAT CRIMES COMMITTED WITH THE USE OF HIGH TECHNOLOGIES

Combating crime, operational search activities, investigative activities, electronic information, obtaining and researching information, remote access, software product.

The article analyzes the problems of using software in the prevention, suppression, disclosure, investigation of crimes in the fi eld of high technologies. Particular attention is paid to the problem of the lack of specialized software for detecting traces of prepared and committed crimes. It is concluded that it is necessary to develop specialized complex software products that would allow the search, identifi cation, fi xation, withdrawal and analysis of criminally signifi cant and operational-investigative information remotely.

42


стью до 50 кв. м) и временные промежутки, в которых с наибольшей вероятностью может произойти преступление. Разрабатываемая в США технология «ShotSpotter» предоставляет возможности распознавания с помощью ис -кусственного интеллекта звука выстрела и пе -редачи информации стрельбе в Центр рас-следования происшествий. Уведомление о вы -стреле (или выстрелах) офицеры полиции по-лучают в большинстве случаев в течение мину-ты. Программный продукт с названием «Fa -mily Tree DNA», создававшийся в США с це-лью составления генеалогического древа для поиска родственников, после предоставления ФБР доступа к его базе данных позволяет обна-руживать лиц, подозреваемых в совершении преступлений, через их дальних родствен-ников. Наиболее известный случай - поим-ка серийного убийцы, который совершил 12 убийств и 51 изнасилование. Этот преступник ранее не привлекался к ответственности, и со-впадений его ДНК со сведениями из баз дан-ных полиции обнаружено не было. Однако необходимая информация о нем была выявле-на с использованием возможностей открытой базы данных «GEDmatch» [19].

Этот впечатляющий перечень примеров успешного применения специализированных программно-аппаратных средств можно про-должить: он является ярким подтверждением актуальности разработки и внедрения систем для сбора и обработки информации в целях профилактики, предупреждения, раскрытия и расследования не только преступлений, со-вершаемых в сфере высоких технологий, но и многих других.

Таким образом, можно сделать вывод об ак-туальности разработки отечественных специ-ализированных комплексных программных продуктов, которые позволили бы осущест-влять поиск, выявление, фиксацию, изъятие и анализ криминалистически значимой и опе-ративно-разыскной информации удаленным способом, а также автоматизировать эти про-цессы при непосредственном доступе к ЭВМ. Применение подобного программного обеспе-чения позволит снизить затраты времени на исследование компьютерной информации, а также повысить качество процессов выявления, раскрытия и расследования преступлений, совершаемых с применением высоких техно -логий.

Библиографический список:1. Борисов В.В. Об особенностях фиксации информационных следов в практике защиты

информации // Известия Южного федерального университета. Технические науки. 2009. № 5 (94). C. 164-168.

2. Комов И.С. Некоторые аспекты выявления лиц, совершающих преступления в сфере высоких (информационных) технологий // Материалы Всероссийской научно-практической конференции «Противодействие экстремизму и терроризму в Крымском федеральном округе: проблемы теории и практики». Симферополь: КФ КУ МВД России, 2015.

3. Луговик В.Ф., Осипенко А.Л. Правовые проблемы осуществления оперативно-розыскной деятельности в глобальных компьютерных сетях // Полицейское право. 2007. № 1 (9). C. 172-177.

4. Менжега М.М. Особенности фиксации следов, содержащихся в современных телеком-муникационных системах // Актуальные проблемы российского права. 2008. № 4 (9). C. 384-389.

5. Нагорняк Р.В. Получение компьютерной информации: содержание и разграничение с другими оперативно-розыскными мероприятиями // Современность в творчестве начинающего исследователя: материалы Всероссийской научно-практической конференции молодых ученых. Вып. 18. Иркутск: ВСИ МВД России, 2017. С. 161-164.

6. Натура Д.А., Душенко М.М. Актуальные проблемы сбора первоначального материала на стадии возбуждения уголовного дела по делам о нарушении авторских и смежных прав // Общество и право. 2010. № 4 (31). C. 260-263.

7. Омелин В.Н., Квитко А.В. Информационные технологии в оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел // Научный портал МВД России. 2011. № 4 (16). C. 68-73.

8. Осипенко А.Л. Об участии органов внутренних дел в системе обеспечения кибербезопасности Российской Федерации // Общество и право. 2018. № 3 (65). C. 35-43.

9. Смирнова Е.А. Использование информации, полученной в результате ОРД, для формирования доказательств по делам о нарушении авторских прав на программы для ЭВМ и базы данных // Вестник российской таможенной академии. 2008. № 2 (3). C. 138-142.

10. Стороженко О.Ю. Система технических средств для обеспечения функций оперативно-розыскных мероприятий: вчера, сегодня, завтра // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2014. № 3 (25). C. 69-72.

11. Тарасов Д.А. Типичные способы совершения преступлений, связанных с нарушением авторских прав в сфере компьютерного программного обеспечения // Вестник Московского университета МВД России. 2012. № 10. C. 174-176.

12. Шахматов А.В., Бажуков В.Б. Оперативно-розыскное исследование электронных носителей информации при выявлении и раскрытии преступлений в кредитно-банковской сфере // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2014. № 2 (62). C. 143-147.

43


КУРДЮКОВА В.Ю.,адъюнкт Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

ГЛУБОКОВСКИХ Р.В.,адъюнкт Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 343.102+159.9

ИНФОРМАЦИОННО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ НА СОТРУДНИКОВ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ, ПРЕПЯТСТВУЮЩИХ РАЗЫСКНОЙ РАБОТЕ ОПЕРАТИВНЫХ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙИнформационно-психологическое воздействие, полицейский, органы внутренних дел, приемы информационно-психологического воздействия, информаци-онно-психологическое противодействие, розыск, разыскная деятельность, воспрепятствование разыскной работе, разыскная ситуация.

В статье рассматриваются способы и порядок применения информационно-психологического воздействия на сотрудников органов внутренних дел, препятствующих осуществлению розыска граждан различных категорий. Проанализирован ряд типовых разыскных ситуаций, возникающих в процессе осуществления разыскной работы сотрудниками оперативных подразделений. Изложены авторские варианты тактических решений, основанные на применении приемов информационно-психологического воздействия, направленных на преодоление противодействия разыскной работе, оказываемого сотрудниками органов внутренних дел. В тексте использованы только открытые сведения. Негласные средства и методы оперативно-разыскной деятельности, а также тактика проведения оперативно-разыскных мероприятий не раскрываются.

Значимость оперативно-разыскной деятельности, на-правленной на розыск лиц, скрывшихся от органов дознания, следствия и суда, а также пропавших без

вести, осуществляемой органами внутренних дел, не-обходимость повышения ее эффективности постоянно отмечается Министром внутренних дел Российской Фе-дерации В.А. Колокольцевым. Так, 3 марта 2021 года он в своем выступлении на расширенном заседании колле-гии МВД России сообщил: «В ходе раскрытия и расследо-вания преступлений выполнен большой объем разыск-ных мероприятий. Всего в прошлом году установлено местонахождение почти 43 тысяч лиц, скрывавшихся от органов дознания, следствия и суда, а также 9,5 тысячи пропавших без вести»1. Аналогичные заявления В.А. Ко -локольцев делал и ранее. Например, 26 февраля 2020 года на заседании коллегии министерства он указывал на то, что розыск лиц является «важнейшей задачей, воз-ложенной на органы внутренних дел»2. Из этого следует, что ученым и практикам необходимо продолжить поиск путей интенсификации разыскной деятельности.

Оперативно-разыскная деятельность, направленная на розыск лиц, скрывшихся от органов дознания, след-ствия и суда, а также пропавших без вести, строится ос-нове моделирования оперативно-разыскных ситуаций. В теории оперативно-разыскной деятельности опера-тивно-разыскную ситуацию определяют как «складыва-ющуюся по поводу криминального поведения совокуп-ность пространственно-временных и иных факторов, характеризующих ход, процесс оперативно-разыскной деятельности, условия, в которых она осуществляется, и одновременно оказывающих управляющее воздействие на ее организацию и тактику» [2]. Моделирование опе-ративно-разыскных ситуаций позволяет обозначить на-правления розыска скрывающихся лиц с целью установ-ления их местонахождения.1 Текст официального выступления В.А. Колокольцева на расширенном заседании коллегии МВД России 3 марта 2021 года // Официальный интернет-портал Президента России // URL: http://www.kremlin.ru/catalog/persons/310/events/65090 (дата обращения: 10.03.2021).2 Текст официального выступления В.А. Колокольцева на расширенном заседании коллегии МВД России 26 февраля 2020 г. // Официальный интернет-портал МВД России.

44


В разыскной работе органов внутренних дел к числу наиболее сложных относятся такие оперативно-разыскные ситуации, когда розы-ску лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от уголовно-го наказания, препятствуют заинтересованные лица. Особенно затруднены действия в по-добных ситуациях, если такие лица являются сотрудниками правоохранительных органов, способными прямо или косвенно влиять на ход событий. Опасность в данном случае за-ключается в том, что сотрудники правоохрани-тельных органов часто осведомлены о тактике, средствах и методах оперативно-разыскной де-ятельности, а также могут иметь доступ к опе-ративной информации. Располагая перечис-ленными возможностями, сотрудники, преда-ющие интересы службы, своими противоправ-ными действиями существенно осложняют процесс принятия грамотных тактических ре-шений, осуществляемый в условиях дефицита времени и информации, негативно влияют на общую результативность деятельности разыск-ных подразделений.

В целях повышения эффективности орга-низации оперативно-разыскной деятельности, направленной на розыск лиц, скрывшихся от органов дознания, следствия и суда, а также пропавших без вести, осуществляемой органа-ми внутренних дел, считаем необходимым ис-пользовать метод моделирования типовых си-туаций и разработки тактических решений с применением приемов информационно-пси-хологического воздействия на сотрудников правоохранительных органов, препятствую-щих разыскной работе оперативных подраз-делений.

Анализ закономерностей психологического характера и методов (приемов) психологиче-ского воздействия в процессе осуществления розыска граждан различных категорий обога-щает методологическую основу научных изы-сканий по проблемам разыскной работы опе-ративных подразделений органов внутренних дел, что обусловливает научную новизну, тео-ретическую и практическую значимость дан-ного направления исследовательской работы.

Ситуации, в которых оказывается воспре-пятствование (противодействие) разыскной ра -боте, по своей сути представляют угрозу ин-формационно-психологической безопасности деятельности правоохранительных органов как социальной системы. Под безопасностью системы в данном случае понимается «такое состояние системы информационно-психоло-гических отношений, в котором система спо-собна успешно, устойчиво и непрерывно раз-виваться в условиях интенсивного воздействия внешних и внутренних факторов, оказываю-щих на систему как стабилизирующее, так и дестабилизирующее, деструктивное инфор-мационно-психологическое воздействие» [3, с. 339]. Обеспечение информационно-психо-логической безопасности социальных систем

предусматривает активное, целенаправленное информационно-психологическое воздейст-вие, направленное на «противника» или субъ-екта информационно-психологического вос-препятствования.

Следует учитывать, что этические и юриди-ческие аспекты применения информационно- психологического воздействия слабо регламен-тируются законодательством в связи с невоз-можностью учета всего разнообразия ситуа-ций, складывающихся в ходе осуществления оперативно-разыскной деятельности. Некото-рые виды психологического воздействия ог ра -ничены нормативно-правовыми актами, уста-навливающими порядок деятельности орга-нов внутренних дел. Так, ст. 5 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О по-лиции» обязывает сотрудников полиции со-блюдать и уважать права и свободы человека и гражданина, запрещая прибегать к пыткам, насилию, другому жестокому или унижающе-му человеческое достоинство обращению. Это в полной мере относится и к выбору способов психологического воздействия на личность, правомерность применения которых обуслов-лена соблюдением юридических норм, а так-же норм профессиональной этики и морали. Несмотря на то, что факт неправомерного применения психологического воздействия юридически может быть установлен в ходе су-дебно-психологической экспертизы в случаях причинения морального, материального или физического ущерба гражданам в результате сознательного вмешательства в психическую сферу [4], грань между унижающими чело-веческое достоинство способами обмана и на -сильственного оказания психологического да-вления и целенаправленным введением в за-блуждение в рамках тактической комбинации с этической точки зрения остается весьма раз-мытой.

Тем не менее в теории оперативно-разыск-ной деятельности существует мнение о том, что информационно-психологическое воздей-ствие остается наиболее эффективным инст-рументом преодоления воспрепятствования за -конной деятельности сотрудников органов внутренних дел, осуществляемого вовлеченны -ми в ситуацию гражданами, и способом до-стижения стратегических целей в практике ре -шения оперуполномоченными оперативно-тактических задач. В связи с этим выбор спо-собов и определение порядка применения ме -тодов информационно-психологического воз-действия должны быть тщательно выверены с опорой на профессиональные этические нор-мы, позволяющие сохранить честь и достоин-ство сотрудников органов внутренних дел.

В процессе применения информационно-психологического воздействия в целях обес-печения информационной безопасности де-ятельности правоохранительных органов и преодоления оказываемого воспрепятствова-ния необходимо четко представлять «против-

45


ника», а в ряде случаев и формировать «образ врага» [5], что предполагает наличие точной классификации источников воспрепятствова-ния.

В результате теоретического анализа и обоб-щения практики разыскной работы мы опре-делили следующие виды источников воспре-пятствования разыскной работе оперативных подразделений:

1) воспрепятствование оказывает непосред-ственно лицо, объявленное в розыск;

2) воспрепятствование оказывает лицо, име-ющее непосредственную (родственную, близ-кую) связь с разыскиваемым;

3) воспрепятствование оказывает лицо из числа сотрудников государственных органов пу-тем непосредственного либо опосредованного влияния на разыскную ситуацию.

Первые два вида источников довольно под-робно рассматривались нами в ранее проведен-ном исследовании [1]. Что касается третьего, то следует констатировать, что достаточного внимания ему в научной литературе не уделя-лось. В связи с этим считаем, что необходимо рассмотреть особую категорию разыскных си-туаций, в которых сотрудники государствен-ных структур, в частности правоохранитель-ных органов, непосредственно или опосредо-ванно препятствуют установлению местона-хождения разыскиваемых вследствие искаже-ния ценностных представлений о професси-ональном долге, неправильного понимания интересов службы и ложного чувства состра-дания к своим знакомым или близким людям, находящимся в розыске. Воспрепятствование розыску лиц, скрывшихся от органов дозна-ния, следствия и суда, а также пропавших без вести, осуществляемое сотрудниками право-охранительных органов, является высоко ла-тентным в силу предусмотрительности и осто-рожности действий должностных лиц, вовле-ченных в ситуацию. Действия, направленные на воспрепятствование, проявляются, как пра-вило, лишь косвенным образом, например, в случаях внешне немотивированного интереса сотрудников правоохранительных органов, не имеющих отношения к делу, проявляемого к его подробностям, или в случаях направления официальных и неофициальных запросов на получение сведений о разыскиваемых лицах и т.д. Подобными поступками сотрудники, пре-дающие интересы службы, выдают свою при-частность к ситуации.

Таким образом, теперь можно сформули-ровать определение понятия «разыскная ситуа-ция в условиях воспрепятствования, оказываемого сотрудниками полиции». Это реально существу-ющее состояние действительности, представ-ляющее собой совокупность конфликтных условий и обстоятельств, создающих неблаго-приятную обстановку и положение, в которых в соответствующий временной период осу-ществляется розыск. Разрешение подобной разыскной ситуации в интересах реализации

задач оперативно-разыскной деятельности напрямую зависит от знания и навыков при-менения сотрудниками правоохранительных органов приемов информационно-психоло-гического воздействия на субъекты (источни-ки) воспрепятствования. Располагая научно обоснованной дефиницией «разыскная ситу-ация в условиях воспрепятствования, оказы-ваемого сотрудниками полиции», мы имеем возможность на основании результатов изуче-ния нами материалов дел оперативного учета определить наиболее характерные типовые разыскные ситуации.

1) Сотрудник полиции делает попытки полу-чить информацию о ходе оперативно-разыскных мероприятий под предлогом товарищеского инте-реса к деятельности коллег.

Для примера рассмотрим случай 2017 года. Следственным подразделением МВД России был объявлен розыск трех подозреваемых в со-вершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 159 УК РФ. Все трое являлись членами одной семьи (супруги и их совершеннолет-ний сын). Спустя несколько дней в разговоре с сотрудниками разыскного подразделения сотрудник уголовного розыска А. проявил ак-тивный интерес к информации о ходе опера-тивно-разыскных мероприятий в отношении разыскиваемых. Как выяснилось, разыскивае-мые лица являлись знакомыми А., которым он не мог отказать в помощи. В результате оценки создавшейся разыскной ситуации со-трудниками разыскного подразделения было принято решение о применении информаци-онно-психологического воздействия на А., которое заключалось в целенаправленной де-зинформации о реальных планах проведения разыскных мероприятий. Под предлогом до-верительного общения как с «близким колле-гой» А. было сообщено, что материал возвра-щен в следственный отдел для доработки. В результате создания благоприятных условий, выразившихся в активном информационном обмене посредством мобильной связи, осу-ществленный комплекс оперативно-разыск-ных мероприятий был реализован успешно. Все фигуранты были задержаны в одно и то же время в разных частях города.

2) Сотрудник оперативного подразделения, злоу-потребляя своими должностными полномочиями, делает попытки по оперативным учетам полу-чить информацию в отношении разыскиваемого лица под предлогом профессиональной заинтере-сованности и обращения с официальными запро-сами.

Показательный случай произошел в 2018 году. В разыскное подразделение в целях по-лучения информации о ходе оперативно-ра-зыскных мероприятий обратился сотрудник подразделения ЭБиПК УМВД России по Ка-лининградской области Н. с запросом о про-верке гражданки В. на предмет объявления ее в розыск. Н. просил сообщить ему сведения о наличии меры пресечения, избранной в от-

46


ношении В., и действиях, которые будут предприняты в отношении В. в случае ее обнаружения. При проверке В. по информационно-справочным учетам выяснилось, что она с 2013 года объявлена в международный розыск по каналам НЦБ Интерпола в связи с обвинением в со-вершении преступлений экономической направленно-сти, имевших место в 2010-2012 годах на территории Республики Казахстан. Полученные сведения о нахож-дении разыскиваемой В. в регионе и ее отношении к од-ному из юридических лиц стали первичной оперативно значимой информацией и позволили спланировать опе-ративную комбинацию с использованием в отношении сотрудника ЭБиПК Н. приемов информационно-психо-логического воздействия. В результате оперативно-ра-зыскных мероприятий по установлению местонахожде-ния В. она была задержана в 2018 году и экстрадирована в Республику Казахстан для привлечения к уголовной ответственности.

3) Сотрудник полиции, имея возможность доступа к оформляемым в ходе объявления розыска материалам либо к ресурсам информационного центра, сознательно фальсифи-цирует (незначительно изменяет) установочные данные ра-зыскиваемого.

Должностное преступление такого вида, например, было зафиксировано в 2019 году. Сотрудник одного из разыскных подразделений Республики Узбекистан в 2011 году был объявлен в межгосударственный розыск за по-лучение взятки. Имея связи в региональном информаци-онном центре Республики Узбекистан, он смог изменить одну букву в своей фамилии («Тош…» вместо «Таш…»). В связи с этим вплоть до 2019 года ему удавалось скрывать-ся от обнаружения на территории Российской Федера-ции. Опасаясь обращаться к своим бывшим коллегам, он лично обратился к сотрудникам российского разыскного подразделения с просьбой проверить факт нахождения гражданина «Таш…» в розыске. Сопоставив факты и об-наружив ошибку в написании фамилии, сотрудники ра-зыскного подразделения собрали необходимый материал для проведения экстрадиционной проверки в Узбекиста-не. Применение методов информационно-психологиче-ского воздействия позволило оставаться в доверительных отношениях с разыскиваемым, которому не было извест-но, что его личность оперативно идентифицирована. В результате «Таш…» был выдан в 2019 году правоохрани-тельным органам Республики Узбекистан.

Приведенный нами перечень наиболее характерных типовых разыскных ситуаций не является исчерпыва-ющим. Помимо перечисленных, можно отдельно ука-зать ситуации более открытого воспрепятствования ра-зыскной работе, выражающегося в прямой просьбе или агрессивном вмешательстве с оказанием давления. На-пример, когда сотрудник полиции просит (требует) не осуществлять розыск, ссылаясь на близкие связи с разы-скиваемым или работу с ним в качестве источника аген-турной информации, или же использует свое должност-ное положение, будучи руководителем, или деловой ав-торитет. Во всех подобных случаях для нейтрализации воспрепятствования и создания оптимальных условий для розыска и задержания скрывающихся лиц представ-ляется целесообразным применение тщательным обра-зом спланированного информационно-психологическо-го воздействия в отношении вовлеченных в ситуацию сотрудников и использование последних в качестве на-дежного источника связи с разыскиваемым.

KURDYUKOVA V.Y., Adjunct of the Saint-Petersburg University of the Ministry of Interior of Russia

GLUBOKOVSKIKH R.V.,Adjunct of the Saint-Petersburg University of the Ministry of Interior of Russia

INFORMATION AND PSYCHOLOGICAL IMPACT ON POLICE OFFICERS HINDERING THE SEARCH WORK OF OPERATIONAL UNITS

Informational and psychological impact, police offi cers, methods of informational and psychological infl uence, informational and psychological counteraction, search, search activity, obstruction of investigative work, search situation.

The article discusses the methods and procedure for the use of information and psychological infl uence on the employees of the internal affairs bodies, which impede the search for citizens of various categories. A number of typical search situations arising in the process of carrying out search work by employees of operational divisions has been analyzed. The author's variants of tactical decisions based on the use of methods of information and psychological infl uence, aimed at overcoming the opposition to investigative work, provided by employees of the internal affairs bodies, are presented. Only public information is used in the text. Secret means and methods of operational-search activities, as well as the tactics of conducting operational-search activities are not disclosed.

47


Таким образом, есть основания сформули-ровать вывод о том, что информационно-пси-хологическое воздействие на лиц, препятству-ющих розыску, осуществляется посредством организованного предоставления информационно-го материала особого содержания, предназначен-ного для преднамеренного введения в заблуждение с целью:

- снижения бдительности разыскиваемого лица либо лица, действующего в интересах ра-зыскиваемого;

- отвлечения внимания разыскиваемого ли-ца путем формирования реальной или мни-мой угрозы, не связанной с розыском;

- провокации решительных действий со сто-роны разыскиваемого или лиц, связанных с ним, которые могут привести к его задержа-нию;

- формирования страха у лица, оказываю-щего содействие разыскиваемому (воспрепят-ствование розыску), в связи с осознанием угро-зы его личным и профессиональным интере-сами, последующего склонения лица к оказа-нию помощи в задержании разыскиваемого.

В результате применения информацион-но-психологического воздействия становится возможным искусственное моделирование ситуации, в которой резко снижается вероят-ность воспрепятствования со стороны заинте-ресованных лиц, направленного на затягива-ние розыска, и создаются благоприятные усло-

Библиографический список:1. Глубоковских Р.В., Курдюкова В.Ю. Использование методов информационно-

психологического воздействия сотрудниками полиции при поиске и задержании лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда в жилище // Актуальные проблемы психологии правоохранительной деятельности: концепции, подходы, технологии (Васильевские чтения - 2020): материалы международной научно-практической конференции. СПб: СПбУ МВД России, 2020. С. 120-127.

2. Давыдов С.И. Понятие «оперативно-разыскная ситуация»: генезис, развитие, место в оперативно-разыскной теории // Труды Академии управления МВД России. 2017. № 1 (41) С. 78-83.

3. Манойло А.В. Государственная информационная политика в особых условиях: Монография. М.: МИФИ, 2003. 388 с.

4. Рыбников В.Ю., Косов А.В., Чижова Д.С. Теория и практика судебно-психологической экспертизы психологических воздействий по уголовным делам. СПб: СПбУ МВД России, КГТТУ, 2003. 64 с.

5. Теория оперативно-розыскной деятельности: Учебник / Под ред. К.К. Горяинова, В.С. Овчинского. М.: ИНФРА-М, 2018. 762 с.

вия для задержания разыскиваемого. Наиболее эффективными тактическими приемами ин-формационно-психологического воздействия для преодоления оказываемого вовлеченными в ситуацию сотрудниками органов внутрен-них дел воспрепятствования, на наш взгляд, являются:

- склонение разыскиваемого к доброволь-ной явке в орган внутренних дел;

- передача разыскиваемому лицу инфор-мации, позволяющей ему принять решение вернуться на постоянное место жительства или находиться в определенном месте, извест-ном оперативным сотрудникам;

- использование авторитета связанного с разыскиваемым сотрудника, способного по-влиять на принятие им вышеуказанных реше-ний в связи с его «осведомленностью» о ходе разыскных мероприятий.

Предложенные нами решения типовых оперативно-разыскных ситуаций воспрепят-ствования розыску граждан различных катего-рий с использованием приемов информацион-но-психологического воздействия на заинте-ресованных лиц и комбинирование наиболее оптимальных оперативно-тактических мер в отношении лиц, вовлеченных в ситуацию, как представляется, будут способствовать по-вышению эффективности разыскной деятель-ности сотрудников оперативных подразде ле -ний.

48

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63)Государство. Общество. ПравоАНИСИМОВ А.П.,доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры гражданского и международного частного права Волгоградского государственного университета[email protected]

УДК 349.6

ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ПРОЦЕССОВ ЦИФРОВИЗАЦИИ В СФЕРЕ ЭКОЛОГИИ: ВОПРОСЫ ТЕОРИИПравовое регулирование, цифровизация, климат, экология, транспорт, энергетика, отходы, закон, права человека, электронное взаимодействие, зеленый банк.

В статье исследуются процессы внедрения цифровых технологий в природоохранную деятельность, выявляются перспективы их дальнейшего использования. Обращается внимание на роль права в регулировании процессов цифровизации охраны окружающей среды. Констатируется, что последовательной стратегии такой цифровизации в России пока не существует: лишь в некоторых федеральных экологических законах обнаруживаются отдельные проявления цифровизации. Автор предлагает ряд мер, реализация которых могла бы способствовать повышению эффективности цифровизации рассматриваемой сферы.

В настоящее время в Российской Федерации по-степенно набирают силу процессы цифро-визации важнейших секторов общественной

жизни. При этом основное внимание в обсуждении проблем цифровизации уделяется цифровизации экономических процессов, что не удивительно по причине принятия постановления Правительства Российской Федерации от 2 марта 2019 г. № 234 (ред. от 21.08.2020) «О системе управления реа-лизацией национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации». Кроме того, наряду с экономическими вопросами в рамках этих дискуссий рассматриваются и технические сторо-ны цифровизации. Однако представляется, что цифровизацию нельзя воспринимать только в та-ком - весьма узком - аспекте. Учитывая потенциал цифровых технологий, а также российский и за-рубежный опыт их применения, можно утверж-дать, что цифровизация - это комплекс не только экономических и технических процессов, но также и политических, социальных и иных технологий повышения эффективности управления самы-ми различными секторами общественной жизни, включая и охрану окружающей среды.

Появление термина «цифровизация» и первых нормативных актов, регламентирующих ее отдель-ные проявления, обусловило дискуссию о роли права в ее развитии. В самом деле, современный рост объемов информации, формирование ин-формационных массивов и баз данных в экономи-ческой, экологической, социальной и иных сферах жизни общества неизбежно ставят вопрос об осо-бенностях правового регулирования этой новойреальности.

Право является не только средством регулиро-вания информационных отношений в обществе, но и объектом их воздействия, претерпевая изме-нения собственной формы, содержания и структу-ры под воздействием цифровизации. Появляются и развиваются новые правовые технологии: право-вой эксперимент, правовой мониторинг, цифро-вая фиксация отдельных юридических фактов (электронная трудовая книжка, Единый государ-ственный реестр прав на недвижимое имущество),

49


оценка регулирующего воздействия и ряд других [1, с. 88]. Очень большое значение для цифровизации права имеет появление во мно-гих странах мира справочных правовых си-стем, включающих в себя тексты нормативных актов и материалы судебной практики.

С учетом указанных тенденций есть основа-ния выделить несколько «точек пересечения» экологического права и цифровизации.

1. В современном мире происходит процесс цифровизации субъектов права, что проявля-ется в увеличении их присутствия в цифровом пространстве, а также проблемах с идентифи-кацией [2, с. 7-8]. Последние становятся с каж-дым годом все более актуальными (даже вне контекста пандемии коронавируса, из-за кото-рой многие аспекты взаимодействия граждан и органов власти перешли в Интернет). В част-ности, - в рамках регулирования электронных обращений граждан в органы власти по эко-логическим вопросам, разработки новых тех-нологий получения полной, достоверной и своевременной экологической информации, участия общественности в процессе принятия экологически значимых решений (подроб-но регламентируются Орхусской конвенци-ей 1998 г.). А в перспективе, по мере разви-тия цифровых технологий, - еще и в рамках участия в электронных судебных заседаниях, в том числе посвященных защите экологиче-ских прав граждан. Таким образом, проблема надлежащей идентификации субъекта имеет самую прямую связь с реализацией и защитой прав человека. Для решения этой проблемы многие страны мира предпринимают опре-деленные усилия, которые можно обозначить как стратегию развития электронного прави-тельства [3]. В России в целях решения данной задачи отлажена система межведомственного электронного взаимодействия, созданы много -функциональные центры, облегчающие до-кументооборот, идет развитие базовых госу-дарственных информационных ресурсов, осу-ществляется предоставление общих сервисов, например, идентификации и аутентифика-ции [4, с. 37].

В рамках этого направления взаимодейст-вия цифровизации и охраны природы посте-пенно формируется и позитивная практика. Во-первых, следует обратить внимание на сайт «Российская общественная инициатива» (URL: https://www.roi.ru). Этот сайт предназначен для подачи представителями общественности петиций с предложениями законопроектов по любым общественно значимым вопросам. Во-вторых, отметим интернет-портал «Активный гражданин» (URL: https://ag.mos.ru), где жи-тели Москвы участвуют в обсуждении и голо-совании по актуальным вопросам городской жизни, включая и вопросы охраны окружаю-щей среды (озеленение дворов, благоустрой-ство территорий, и т.д.). В качестве примера цифровизации деятельности органов государ-ственной власти можно привести сайт Мини-

стерства природных ресурсов и экологии Рос-сийской Федерации (URL: https://www.mnr.gov.ru), на котором размещены официальные документы, сведения о проводимых меропри-ятиях, координационных и совещательных органах и т.д.

2. Появление новых угроз. В цифровую эпо-ху происходит постепенное изменение пред-ставлений о безопасности (в том числе эколо-гической), основных способах и средствах ее обеспечения. Так, представляется неизбежной модификация угроз со стороны экологиче-ского терроризма, поскольку, например, для выведения из строя АЭС теперь не требуется закладывать под нее бомбу - посредством ки-бератак можно вносить помехи в работу лю-бых технологически опасных объектов и даже инициировать аварии на них. В свою очередь, это порождает необходимость выстраивания всеми странами новой системы элементов эко-логической безопасности, обусловленных угро-зами, возникающими в цифровую эпоху.

3. Развитие системы интернет-магазинов не только позволяет сделать жизнь граждан бо-лее комфортной, но и создает стимул для раз-вития сектора экологических товаров и услуг. В частности, фермерам намного выгодней ре-ализовывать свою экологически чистую (орга-ническую) продукцию напрямую гражданам, минуя сеть крупных супермаркетов, ориенти-рованных на оптовую закупку крупных пар-тий товаров от постоянных поставщиков.

4. Наряду с развитием торговли цифровые технологии способствуют улучшению дого-ворной работы и в других сферах деятельно-сти, включая договорные отношения в сфере охраны окружающей среды. В частности, это позволяет расширить возможности для элек-тронного заключения «экологических догово-ров» - на вывоз мусора, экотуризм, экологиче-ское страхование и т.д. [5].

5. Цифровые технологии могут изменить работу банковского сектора экономики, что повлечет за собой появление феномена «зеле-ного банка». Посредством цифровых техноло-гий банки могут снизить риски, связанные с выдачей кредитов на проекты, реализация ко-торых ведет к загрязнению окружающей сре-ды. Их также могут заинтересовать перспек-тивы финансирования экологически чистого производства, использования возобновляемых источников энергии и т.д., что может прине-сти пользу не только самому банку, но также обществу и природе [6, с. 146].

6. Термин «цифровизация» не использует-ся в российском экологическом законодатель-стве, однако довольно широкое распростране-ние в нем получило понятие «автоматизация», применяющееся по отношению к различным производственным процессам, в том числе осу-ществляемым с использованием цифровых тех -нологий сети Интернет. О такой «экологиче-ской автоматизации» в правовом смысле мож-но говорить в двух аспектах.

50


Во-первых, некоторые требования по авто-матизации различных процедур носят рамоч-ный характер и регламентируются базовым экологическим законом - Федеральным зако-ном от 10 января 2002 г. № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды». Так, согласно ст. 17 дан-ного закона, государственная поддержка при-родоохранной деятельности хозяйствующих субъектов осуществляется при установке ими автоматизированных систем и лабораторий по контролю за составом, объемом или массой сточных вод, по контролю за составом загряз-няющих веществ и объемом или массой их выбросов в атмосферный воздух, по наблюде-нию за состоянием окружающей среды, в том числе компонентов природной среды.

Кроме того, закон предусматривает, что со-поставимость сведений, содержащихся в госу-дарственном реестре объектов, оказывающих негативное воздействие на окружающую сре-ду, и их автоматизированная обработка обе-спечиваются за счет использования кодов объ-ектов, оказывающих негативное воздействие на окружающую среду, идентификационных номеров налогоплательщиков, общероссийских классификаторов технико-экономической и со-циальной информации. Программа производ-ственного экологического контроля для объ-ектов I категории (наиболее экологически опасных) дополнительно содержит програм-му создания системы автоматического контро-ля или сведения о наличии системы автомати-ческого контроля за их работой (ст. 67).

Во-вторых, ряд процедур автоматизации контроля за производственными процессами предусмотрен в экологических законах, регла-ментирующих отдельные виды экологически опасной деятельности. Так, ст. 21 Федерально-го закона от 21 ноября 1995 г. № 170-ФЗ «Об использовании атомной энергии» предусма-тривает ведение единой государственной авто -матизированной системы мониторинга ра-диационной обстановки на территории Рос-сийской Федерации; ст. 50.6 Лесного кодекса Российской Федерации регламентирует веде-ние Единой государственной автоматизиро-ванной информационной системы учета дре-весины и сделок с ней; ст. 24.3 Федерального закона от 24 июня 1998 г. № 89-ФЗ «Об отхо-дах производства и потребления» упоминает Единую государственную информационную систему учета отходов от использования това-ров. Данный перечень можно продолжить.

Из вышеизложенного вытекает вопрос о том, существует ли общая классификация форм и видов цифровизации и каково в ней место эко-логической цифровизации? Попытка ответа на него уже предпринята в научной литературе. А.А. Карцхия предлагает классификацию он-лайн-платформ по функциональному назна-чению: осуществляющие электронную тор-говлю; оказывающие услуги (например, пере-возка пассажиров); обеспечивающие деятель-ность автоматизированных предприятий и

иных автономных технологических платформ (умный город, умное предприятие и т.д.); обе-спечивающие отдельные виды бизнеса, фи-нансовые и биржевые операции; обеспечива-ющие предоставление государственных услуг в цифровой электронной форме [7, с. 19].

Представляется, что все эти пять видов он-лайн-платформ могут быть использованы в целях охраны окружающей среды, однако наи-большее значение среди них, на наш взгляд, имеют второй, третий и пятый виды. Они уже отчасти используются, как было показано выше, на практике, но остается открытым во-прос о перспективах их дальнейшего развития. В числе таких направлений можно выделить использование цифровых технологий для ве-дения экологического мониторинга, борьбы с последствиями глобального изменения клима-та, в промышленности и сельском хозяйстве, на транспорте (улучшение логистики), в деятель-ности по размещению отходов и т.д.

Рассмотрим последнее из названных нами направление применения технологий эколо-гической цифровизации в контексте концеп-ции циркулярной экономики. «Циркулярная экономика» - весьма неоднозначный термин, значение которого трактуется по-разному пред-ставителями различных научных школ. Пред-ставляется, что основное содержание обозна-чаемой им концепции заключается в предот-вращении образования отходов за счет ис-пользования современных технологий, в том числе цифровых, а также внедрения новых технологий их переработки и утилизации. На сегодняшний день внедрению стандартов «циркулярной экономики» препятствует ряд объективных и субъективных факторов. К числу первых относятся, в частности, геогра-фическая разбросанность цепочек поставок сырья на заводы по переработке отходов, а также технологические проблемы. Некоторые из них могут быть решены благодаря исполь-зованию цифровых технологий. Так, межма-шинный обмен и анализ данных позволяют компаниям согласовывать спрос и предложе-ние на недостаточно используемые активы и продукты. 3D-печать создает возможности для производства биоразлагаемых материалов, что способствует переходу в обозримой перспек-тиве от нынешней линейной экономической модели к более ответственной. Наряду с этим цифровизация в рамках циркулярной эконо-мики позволит ремонтировать, а не выбрасы-вать поврежденную продукцию, в то время как искусственный интеллект может ускорить разработку новых пищевых продуктов, сво-бодных от опасных химических веществ и ма-териалов, оптимизировать инфраструктуру, чтобы обеспечить «круговой поток» продук-тов. Другими словами, цифровые технологии могут способствовать росту экономики и повы-шению эффективности использования ресур-сов при одновременном сокращении объемов отходов.

51


При этом само производство и использование цифрового оборудования, создание соответствую-щей инфраструктуры потребует большого коли-чества невозобновляемых природных ресурсов. Их извлечение и трансформация в электронные ком-поненты относятся к числу источников существен-ного негативного воздействия на окружающую среду, за которым следует ее загрязнение в конце срока службы этих компонентов. И хотя цифровые технологии способны помочь другим секторам экономики уменьшить их негативное воздействие на состояние окружающей среды, вопрос о сокра-щении воздействия самого цифрового сектора на природу еще ждет своего обсуждения1.

В настоящее время доминирующим сегментом цифровизации деятельности, связанной с отхода-ми, является разработка облачного программного обеспечения и интерфейсов (свыше 95%), но по-степенно растет доля смарт-систем для сбора (ум-ные контейнеры), перевозок (смарт-сборщики), интеллектуальных систем переработки и утилиза-ции отходов. «Гринпис» разработала для России онлайн-карту, на которую добровольцы из 60 го-родов нанесли точки приема вторичного сырья, чем помогли многим людям сдать отходы на пере-работку [8, с. 319-320]. В числе наиболее известных практических примеров реализации цифровых технологий в сфере обращения с отходами следует упомянуть установку в Финляндии на мусорные контейнеры специальных датчиков, сообщающих о наполнении контейнеров [9, с. 459]. В последнем случае мы наблюдаем элемент локального сектора применения цифровых технологий, причем свя-занная с его развитием тенденция проявляет себя не только в Европе, но и в других частях планеты.

Для реализации задач цифровизации процес-сов обращения с отходами необходима продуман-ная государственная финансовая политика, в том числе улучшение государственной поддержки представителей данного сектора, применение по-ниженной ставки НДС к их деятельности (равно как и уменьшение других налогов и сборов с эко-логических предпринимателей), разработка систе-мы льготных «зеленых» кредитов, новых форм государственно-частного партнерства в сфере ох-раны природы и т.д. Реализация таких мер с ис-пользованием цифровых технологий не только позволит продлить срок использования потреби-тельских товаров и промышленного оборудования, но и приведет к развитию сектора экологических услуг и созданию новых рабочих мест.

Несмотря на огромное количество позитивных эффектов цифровизации, следует заметить, что она несет в себе и ряд потенциальных угроз.

Во-первых, есть основания полагать, что теле-коммуникационные сети нового - пятого - поколе-ния мобильной связи (технологии 5G) могут ока-зывать негативное воздействие на здоровье людей. Эта позиция отражена в обращении к ЕС, подпи-санном группой из 268 (по состоянию на декабрь 2019 г.) ученых и врачей, обеспокоенных воздей-ствием радиочастотного излучения. Они указали

ANISIMOV A.P.,Doctor of Law, Professor, Professor of the Department of Civil and Private International Law of the Volgograd State University LEGAL REGULATION OF DIGITALIZATION PROCESSES IN THE FIELD OF ECOLOGY: THEORETICAL ISSUES

Legal regulation, digitalization, climate, ecology, transport, energy, waste, law, human rights, electronic interaction, green bank.

The article examines the processes of introducing digital technologies into environmental protection, identifi es the prospects for their further use. Attention is drawn to the role of law in regulating the digitalization of environmental protection. It is stated that a consistent strategy for such digitalization does not yet exist in Russia: only some federal environmental laws reveal individual manifestations of digitalization. The author proposes a number of measures, the implementation of which could contribute to increasing the effi ciency of digitalization in this area.

1 Iddri, FING, WWF France, GreenIT.fr (2018). White Paper Digital Technology and Environment. P. 14.

52


на угрозу использования высокочастотной длинны волн в городских условиях, для ко-торых характерна высокая плотность населе-ния. Еще одним нередко игнорируемым фак-тором воздействия современных технологий на окружающую среду является увеличение количества спутников в космосе. Слишком часто космос рассматривается как простран-ство, не имеющее отношения к окружающей среде (так раньше думали и про океаны). На самом же деле загрязнение космоса имеет очень большое значение, тем более что никто точно не знает, в какой степени запуски ракет и космический мусор влияют на атмосферу Земли1.

Во-вторых, существует потенциальная угро-за того, что по мере внедрения цифровых тех-нологий в деятельность по охране окружаю-щей среды у некоторых фирм и компаний мо-жет возникнуть монополия на способность об-рабатывать большие экологические данные. Это чревато злоупотреблениями, например, связанными с предоставлением информации не бесплатно, а за деньги. Следовательно, не-обходимо предварительное обсуждение и утверждение гарантий от роста цен на такие услуги. Не менее важная проблема, порождае-мая концентрацией экологической информа-ции с использованием цифровых технологий, заключается в угрозе нарушения конфиден-циальности собранных данных. Наконец, с учетом того обстоятельства, что сведения, со-бранные с помощью цифровых платформ, происходят из различных источников, оста-ется актуальным вопрос об оценке качества таких экологических материалов2. К этому следует добавить, что даже, казалось бы, пози-тивные цифровые технологии при определен-ных обстоятельствах могут быть использованы во вред природе. Например, фотоловушки и беспилотные летательные аппараты применя-ются не только для наблюдений за животны-ми, но и для незаконной охоты; что касается морской среды, то такие технологии, как эхо-лоты и GPS, способствуют интенсивному ры-боловству и истощению ресурсов Мирового океана. Потенциальные риски для природы возникают и тогда, когда базы данных стано-вятся мишенью хакеров (например, браконье-ров, использующих связанные с Интернетом устройства визуализации для поиска редких животных в режиме реального времени). Про-филактика таких рисков требует отдельного обсуждения.

Подводя итоги, следует сделать вывод о том, что никакой последовательной стратегии (программы) в сфере цифровизации охраны

окружающей среды (в отличие от цифровиза-ции экономики) в России пока не существует. Вместе с тем в ряде федеральных экологиче-ских законов мы видим отдельные проявления цифровизации, связанные с ведением эколо-гически значимых реестров и автоматизацией контроля за производственными процессами в целях предотвращения негативного воздей-ствия на состояние окружающей среды.

Анализируя сложившуюся ситуацию, нель-зя не провести аналогий с реализацией в Рос-сии концепции устойчивого развития. Приме-нительно к ней в России не выработано четкого плана действий, однако мы можем встретить в самых различных правовых актах десятки про-явлений данной концепции, нацеленных на поиск баланса экономических, экологических и социальных интересов граждан, бизнеса и государства. В сфере цифровизации экологии мы видим те же самые негативные тенденции, и преодолеть их можно только совместными усилиями власти и общества.

На национальном уровне необходимо при-нятие плана (концепции) перехода России к устойчивому развитию с указанием в нем критериев и индикаторов этого процесса. Точно так же требуется принятие националь-ной программы «Цифровизация экологии», аналогичной уже принятой программе по цифровизации экономики. Только формиро-вание поэтапного плана действий позволит прекратить существующую бессистемность движения в обоих направлениях. При этом заметим, что сейчас особую актуальность при-обретают усилия, предпринимаемые на меж-дународном уровне. На наш взгляд, назрела необходимость проведения новой конферен-ции ООН по проблемам устойчивого разви-тия и цифровизации охраны окружающей среды, - например, в 2022 году - в продолже-ние аналогичных конференций ООН 1992 г., 2012 г. (Рио-де-Жанейро) и 2002 г. (Йоханнес-бург). Центральной темой такого саммита должна стать разработка ответов международ-ного сообщества на основные экологические вызовы эпохи глобализации с предложением цифровых технологий, отвечающих задачам настоящего времени. Из числа мер, реализа-ция которых целесообразна на националь-ном уровне, следует выделить необходимость нормативного закрепления новой термино-логии, связанной с «экологической цифрови-зацией», четкой регламентации сфер и про-цедур ее использования, а также внесения соответствующих изменений и дополнений в Федеральный закон «Об охране окружающей среды».

1 Digital Technologies Are Part of the Climate Change Problem // URL: https://www.ictworks.org/digital-technologies-climate-change-problem/#.X5l2oIgzbIU (дата обращения: 14.11.2020).2 The Case for a Digital Ecosystem for the Environment: Discussion paper: Bringing together data, algorithms and insights for sustainable development. UN, Bandura, 2018. P. 22.

53


Библиографический список:1. Хабриева Т.Я. Право в условиях цифровой реальности // Журнал

российского права. 2018. № 1. С. 85-102. 2. Талапина Э.В. Право и цифровизация: новые вызовы и перспективы

// Журнал российского права. 2018. № 2. С. 5-17.3. Павленко И.И. Проблемы и перспективы электронной демократии

и электронного правительства // Инновационные информационные технологии. 2012. № 1. С. 552-555.

4. Карцхия А.А. Цифровизация в праве и правоприменении // Мониторинг правоприменения. 2018. № 1. С. 36-40.

5. Злобин С.В. Правовое регулирование экологического предпринимательства в Российской Федерации: Дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2011. 199 с.

6. Беспалов Р.А., Антоненко С.В. Создание «зеленого» банка в условиях «цифровизации» экономики // Вестник Брянского государственного университета. 2019. № 2. С. 143-151.

7. Карцхия А.А. Гражданско-правовая модель регулирования цифровых технологий: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 2019. 44 с.

8. Субракова Л.К. Цифровые технологии для населения в системе обращения с отходами // Материалы докладов 52-й Международной научно-технической конференции преподавателей и студентов. Витебск: Витебский государственный технологический университет, 2019. С. 318-321.

9. Жеребцова О.В. Цифровизация экологической отрасли региона // Актуальные проблемы науки и практики: Гатчинские чтения-2019: сборник научных трудов по материалам VI Международной научно-практической конференции. Гатчина: Государственный институт экономики, финансов, права и технологий, 2019. С. 458-460.

54


РЫЖЕНКОВ А.Я.,доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры гражданского права и процесса Калмыцкого государственного университета[email protected]

УДК 349.42

К ВОПРОСУ О ПРЕДМЕТЕ АГРАРНОГО ПРАВА Предмет, метод, аграрное право, агропромышленный комплекс, продовольственная безопасность, цифровизация, сельскохозяйственный товаропроизводитель, система права, комплексная отрасль, аграрная политика.

В статье исследуются аргументы участников дискуссии о месте аграрного права в системе российского права. Автором обосновывается вывод о том, что аграрное право относится к числу комплексных отраслей права. Предлагается новый взгляд на предмет аграрного права, его основные элементы, в том числе обусловленные современным научно-техническим прогрессом. Делается предположение о том, что в ближайшей перспективе все (или почти все) отрасли российского права неизбежно будут признаны комплексными. И тогда с точки зрения места в системе права между, например, гражданским и аграрным правом не будет принципиальной разницы.

Россия традиционно, в течение многих веков раз-вивалась не только как индустриальная, но и как аграрная страна. Большие площади плодородных

земель, обилие водных ресурсов и множество объектов инфраструктуры создавали необходимые предпосылки для развития агропромышленного комплекса. К сожале-нию, в силу ряда объективных и субъективных причин, такое развитие никогда не происходило «равномерно и прямолинейно», периодически возникали кризисы, с ко-торыми в разные годы Российское государство справля-лось более или менее успешно. В настоящее время отече-ственное сельское хозяйство оказалось перед очередным вызовом. Этот вызов связан с развитием цифровых тех-нологий и необходимостью их использования в сельско-хозяйственном производстве. Сохраняют актуальность и проблемы социального развития села, обеспечения продовольственной безопасности, равномерного разви-тия всех секторов агропромышленного комплекса, что приобретает особое значение в рамках государственной политики импортозамещения, а также преодоления по-следствий от вступления России во Всемирную торговую организацию (ВТО).

В таких условиях резко возрастает значение правового регулирования сельскохозяйственного производства, по-вышения эффективности действия норм аграрного пра-ва, улучшения правоприменительной практики. Вместе с тем наряду с решением ряда прикладных проблем необ-ходимо проведение и доктринальных исследований в це-лях уточнения места аграрного права в системе отраслей российского права, выявления динамики его межотрасле-вых связей, особенностей его предмета и метода на совре-менном этапе развития правового регулирования аграр-ных отношений, что позволит более системно подходить к обсуждению новых мер поддержки государством сель-скохозяйственных товаропроизводителей.

Появление аграрного права как отрасли права в со-временном его понимании относится к относительно не-давнему времени. Первоначально в дореволюционном российском праве никаких отраслей права в их сегод-няшнем виде не выделялось. Дореволюционные юристы говорили о частном или публичном праве; иногда упо-минали гражданское право, уголовное право, финан-совое и государственное право (точно такой же взгляд, кстати говоря, сохраняется и в современном зарубежном праве). Принципиальное изменение подходов к понима-нию системы права произошло в 1938 году, когда А.Я. Вы -шинский организовал первую в истории отечественной науки дискуссию о системе права.

55


Именно в 1938 году на первой всесоюзной конференции юристов было провозглашено появление такой конструкции, как система права, состоящая из отраслей права. Отрасли права различались только по предмету право-вого регулирования, и всего разные участни-ки той дискуссии выделяли от 10 до 12 новых отраслей советского права. В ходе второй дис-куссии о системе права (середина 1950-х годов) было предложено различать отрасли права не только по предмету, но еще и по методу пра-вового регулирования. Позднее, в 60-70-е годы XX века, представителями такой науки, как теория права и государства, были высказаны предложения о вычленении основных и ком-плексных отраслей права, а также о межотрас-левых связях норм различной отраслевой при-надлежности [1]. При этом «основные отрасли права» не претерпели особых изменений по сравнению с тем, как они были обозначены на первой конференции юристов. К их числу были отнесены уголовное, гражданское, адми-нистративное, конституционное право, про-цессуальные отрасли и т.д.

Предложенный сначала в рамках теории права и государства как науки, а затем поддер-жанный и представителями отраслевых наук новый подход к построению системы россий-ского права стал признанием того, что услож-нение общественных отношений и их право-вого регулирования объективно обусловливает появление новых правовых образований, кото-рые «не вписываются» в классическую схему строения системы права. Комплексные отрасли - это «второй этаж» системы права, они включа-ют в себя отдельные нормы различных основ-ных отраслей, которые в своей совокупности регулируют специальную сферу обществен-ных отношений. Исчерпывающего перечня комплексных отраслей нет до сих пор, однако можно отнести к их числу транспортное, ин-формационное, спортивное, медицинское пра-во и т.д., включая и аграрное право.

Впервые предложение о признании аграр-ного права комплексной отраслью права было высказано в 1967 г., когда В.М. Чхиквадзе и Ц.А. Ямпольская отметили, что «…в жизни наметилось образование сельскохозяйственно-го права как комплексной отрасли, охватыва-ющей одновременно единой общей частью и колхозное право, и право, регулирующее дея-тельность государственных сельскохозяйствен-ных предприятий» [2, с. 36]. Позднее идею о комплексном характере сельскохозяйствен-ного (аграрного) права развили М.И. Козырь, Г.Е. Быстров, В.В. Петров, Ф.М. Раянов и дру-гие советские ученые-юристы.

Научное определение аграрного права, по-лучившее наибольшее признание, предложил М.И. Козырь. Он отмечал, что аграрное право - это такая «комплексная специализированная отрасль, которая представляет собой связан-ную внутренним единством систему правовых норм, регулирующих аграрные (земельные,

имущественные, трудовые, организационно-управленческие) общественные отношения в сфере сельскохозяйственного производства и связанной с ней иной деятельности» [3, с. 68-69]. Исходя из этого, в системе признаков аграр-ного права обычно отмечают: учет специфики сельскохозяйственного производства, сельско-хозяйственной деятельности в целом; полити-ческая заинтересованность государства в совер -шенствовании правового регулирования отно-шений в сельском хозяйстве, что наиболее по-следовательно выражается и юридически за-крепляется в основных направлениях аграрной политики государства; наличие сельскохозяй-ственного законодательства [4, с. 12-14].

А.И. Бобылев выделял в предмете аграрного права следующие виды общественных отно-шений: отношения, связанные с организацией сельскохозяйственных предприятий и органи-заций различных форм собственности и орга-низационно-правовых форм ведения сельского хозяйства; отношения, связанные с деятельно-стью сельскохозяйственных предприятий и организаций; отношения по социальному раз-витию села; отношения по организации и дея-тельности сельскохозяйственных предприятий и организаций зарубежных стран, деятельно-сти международных организаций в аграрной сфере, международные соглашения и догово-ры с участием Российской Федерации [5, с. 19-20]. Последний элемент данной классифика-ции, однако, имеет дискуссионный характер, поскольку, с одной стороны, деятельность за-рубежных сельскохозяйственных предприятий не может быть предметом российского аграр-ного права, а с другой - его предметом не яв-ляются международные соглашения и догово-ры, так как они представляют собой внешнюю форму выражения права.

По мнению Г.Е. Быстрова, «предметом пра -вового регулирования аграрного права явля-ются аграрные отношения как органический комплекс взаимосвязанных между собой земе -льных, имущественных, трудовых, организа ци -онно-управленческих отношений, основанныхна частной, государственной, муниципальнойформах собственности, складывающихся в сфе -ре предпринимательской и иной экономиче-ской деятельности сельскохозяйственных ком -мерческих организаций, крестьянских (фер-мерских) хозяйств и личных подсобных хо-зяйств граждан» [6, с. 16].

Итак, в ряде базовых определений аграр-ного права как отрасли права и его предмета выделяется единый комплекс регулируемых аграрным правом общественных отношений, включающий в себя земельные, имуществен-ные, трудовые и организационно-управленче-ские отношения.

Между тем, несмотря на все преимущества предлагаемых определений, они все же требу-ют дальнейшего обсуждения. Первый вопрос состоит в том, что основоположники теории аграрного права различали в его системе «зе-

56


мельные» и «имущественные» отношения, хо -тя земельные участки являются одной из раз-новидностей недвижимого имущества. Несо-мненно, земельное право не является подо-траслью гражданского права, а представляет собой самостоятельную (основную) отрасль права. Однако целесообразность отграниче-ния земельных отношений от имущественных все равно не является самоочевидной. Попро-буем разобраться в этом вопросе. Представля-ется, что изначально отграничение земельных и имущественных отношений было предпри-нято потому, что во времена СССР земля не являлась имуществом, находилась в исключи-тельной государственной собственности, и у нее был свой собственный правовой режим. С принятием Гражданского кодекса Российской Федерации и Земельного кодекса Российской Федерации, а также Федерального закона от 24 июля 2002 г. № 101-ФЗ «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» земель-ные участки стали недвижимым имуществом, и применительно к сфере сельскохозяйствен-ного производства большая их часть в настоя-щий момент свободна для гражданского обо-рота. Несомненно, здесь действуют различ-ные ограничения, как связанные, например, с невозможностью приобретения земельных участков в частную собственность иностран-цами, так и обусловленные тем, что сельско-хозяйственные угодья являются не просто недвижимостью, а ценным природным объ-ектом, важным экономическим ресурсом, тре-бующим особого правового регулирования в части сохранения плодородия и мер государ-ственной поддержки, в частности касающихся налогообложения и кредитования. На осно-вании вышеизложенного представляется обо-снованным сохранить земельные отношения в качестве важнейшего элемента аграрных от-ношений в предмете аграрного права.

Второй вопрос, который подлежит обяза-тельному обсуждению, заключается в следу-ющем: используются ли в сельскохозяйствен-ном производстве другие природные ресурсы, кроме земли? Ответ очевиден: для ведения сельского хозяйства необходимы водные объ-екты, лесополосы, сельскохозяйственные то-варопроизводители могут использовать также общераспространенные полезные ископае-мые. На это обстоятельство уже обращал вни-мание В.З. Янчук, отмечавший, что предметом аграрного права должны стать «общественные отношения, которые возникают в процессе ис-пользования природных ресурсов (прежде всего сельскохозяйственных земель, водных и охотничьих угодий, рыбы, мясной дикой фау-ны и пр.)…» [7, с. 67]. И хотя столь обширный спектр природоресурсных отношений вы-глядит несколько избыточным для аграрного права, тем не менее следует задуматься, до-статочно ли включения в предмет аграрного права только земельных отношений, либо же его предметом объективно являются приро-

доресурсные отношения? Последний подход представляется более предпочтительным, осо-бенно если учесть, что специальный правовой режим законодательством предусматривается не только для земли, но и для других природ-ных объектов. Соответственно, сейчас «иму-щественные» и «природоресурсные» (вклю-чая земельные) отношения существуют доста-точно автономно, и природоресурсные отно-шения не входят в состав имущественных.

Третий дискуссионный вопрос, касающий-ся предмета аграрного права, связан с тем, что в рамках «классического подхода» к предмету аграрного права значительный массив сельс-кохозяйственных отношений обозначается каккомплекс «организационно-управленческих от -ношений», содержание которого не всегда рас-крывается подробно. Думается, что в состав таких отношений целесообразно включать как собственно административные отноше-ния, связанные с организацией работы орга-нов государственного управления сельским хозяйством, так и финансовые, социальные либо экологические отношения в сфере ве-дения сельскохозяйственного производства. При этом в условиях неизбежного развития (со временем) VI-го технологического уклада в предмет аграрного права необходимо будет добавить и отношения, связанные с развитием цифровых технологий в сфере ведения сель-скохозяйственного производства.

Итак, основной задачей аграрного права является регулирование сельскохозяйственной и иной тесно связанной с ней деятельности (социальная поддержка сельских жителей, охрана окружающей среды и т.д.). Необхо-димость создания для этого комплексной от-расли права обусловлена спецификой данной деятельности, определяемой социально-эко-номическими и природно-климатическими условиями предпринимательской и иной эко-номической деятельности в сельском хозяй-стве. Аграрное право регулирует различные виды общественных отношений в сельском хозяйстве, которые не могут быть отнесены, взятые в совокупности, к предмету ни одной из традиционных (основных) отраслей права. Несмотря на то что различные виды обще-ственных отношений в сельском хозяйстве не составляют органически единого отношения, они тесно взаимосвязаны друг с другом и рас-сматриваются как целостное образование.

Между тем вывод о том, что аграрное пра-во является именно комплексной отраслью права, не является единственным в правовой науке. А.И. Бобылев считал, что «самостоя-тельность аграрного права обосновывается положением теории права, где общепринятой является точка зрения, что в основе формиро-вания каждой отрасли права лежат предмет и метод правового регулирования» [8, с. 8-9]. В свою очередь, Н.Н. Веденин указывал на оши-бочность рассмотрения аграрного права в ка-честве комплексной отрасли как по предмету,

57


так и по методам правового регулирования. Он подчеркивал, что признание комплексно-го характера этой отрасли «может привести к ошибочному представлению об аграрном праве как случайном наборе составляющих его предмет отношений, своеобразном конгло-мерате их, правовое регулирование которых может быть осуществлено и нормами смеж-ных отраслей» [9, с. 8-9]. Как самостоятельную отрасль аграрное право также рассматривали М.И. Палладина, С.А. Боголюбов, В.М. Дику-сар, В.М. Ермоленко.

Возражая этим авторам, М.И. Козырь от-мечал, что, делая свои выводы, они не учли в полной мере результаты состоявшейся в 80-е годы прошлого века дискуссии о месте ком-плексных отраслей в структуре права и не приняли во внимание, что в данном случае, по существу, речь идет о другой структуре права, отличной от принятой в рамках тради-ционного подхода. И хотя для «комплексных отраслей права характерно взаимодействие в правовом регулировании системы тех или иных общественных отношений, правовых ин-ститутов и даже традиционных отраслей пра-ва (то есть имеющих однородный предмет и метод регулирования), но о комплексных от-раслях можно говорить лишь тогда, когда они базируются на соответствующих уже сложив-шихся комплексных отраслях законодатель-ства как целостных системных образованиях, отличающихся своей системностью от разно-родных законодательных массивов. Именно та-кой комплексной отраслью и является аграр-ное право» [10, с. 31].

С данным подходом следует полностью согласиться. Более того, в настоящий момент есть основания говорить о том, что все отрас-ли в системе российского права являются ком-плексными. Например, не вызывает сомнений наличие в гражданском праве большого ко-личества административных (императивных) норм (регистрация недвижимости и юридиче-ских лиц, антимонопольные требования, кон-струкция публичного договора и т.д.). В связи с этим, конечно, можно говорить об основа-ниях для отказа от конструкции комплексных отраслей права и признании аграрного права самостоятельной отраслью права. Однако по-добные выводы не должны относиться толь-ко к одному аграрному праву и могут быть признаны лишь в рамках более глобальной дискуссии о новых подходах к построению системы права в целом. И пока этого не сдела-но, наиболее точной является характеристи-ка аграрного права как комплексной отрасли права. Вместе с тем, если будет принят Аграр-ный кодекс Российской Федерации, то аргу-ментов в пользу самостоятельности аграрного права прибавится.

Говоря о предмете аграрного права и выде-лении тех или иных групп общественных от-ношений, регулируемых его нормами, нельзя обойти вниманием еще один важный вопрос:

являются эти нормы только регулятивными либо еще и охранительными? Представляет-ся, что следует поддержать позицию В.С. Ели-сеева, который отмечал, что «с целью оценки эффективности правового обеспечения и за-щиты аграрных отношений предмет аграр-ного права нуждается в дополнении его не только регулятивными отношениями, регу-лируемыми нормами других отраслей права, но и охранительными отношениями (включая соответствующие нормы административного и уголовного права) в той степени, в которой они вытекают из аграрно-экономических прав и свобод и нуждаются в соответствующем со-гласовании» [11, с. 22].

Наряду с предметом правового регулирова-ния каждой отрасли должны быть присущи и определенные методы правового регулирова-ния. И здесь весьма интересна позиция Г.Е. Бы -строва, отмечавшего, что «для формирования комплексной отрасли права существенное зна-чение имеет комплексный метод правового регулирования. В комплексных отраслях пра-ва применяется не один, а различные методы правового регулирования. Положение участ-ников правоотношений в комплексных отрас-лях права характеризуется, с одной стороны, наличием власти и подчинения, с другой сто-роны, началами юридического равенства. При формировании комплексных отраслей права одновременно воспринимаются элементы ме-тодов, которые присущи основным отраслям права - гражданскому и административному праву» [6, с. 10].

Идею собственного метода правового регу-лирования в аграрном праве поддерживают и другие авторы. В частности, отмечается, что «уже сейчас можно выделить основополага-ющий комплексный метод аграрного права - метод правильного сочетания государствен-ного регулирования сельского хозяйства в це-лом с развитием хозяйственной самостоятель-ности и производственной инициативы всех сельскохозяйственных товаропроизводителей и демократическими началами деятельности их трудовых коллективов» [12, с. 15].

Следует заметить, что попытки поиска соб-ственного, оригинального метода правового регулирования предпринимаются и в рамках других отраслевых наук. Например, в эколо-гическом праве иногда указывают на метод экологизации. Однако с идеей «комплексного метода» в аграрном праве трудно согласиться. Представляется, что в аграрном праве, как и в других отраслях права, мы видим действие как диспозитивного, так и императивного ме-тода, хотя и с определенной спецификой, ко-торую, впрочем, можно выявить и в любой другой отрасли права. Так, в рамках граждан-ского права, наряду с диспозитивным, хорошо представлен и императивный метод правово-го регулирования.

Поэтому правильным будет утверждать, что в аграрном праве органично сочетаются как

58


императивный метод правового регулирования (напри-мер в части мер государственного сельскохозяйственно-го надзора или привлечения нарушителей ветеринар-ного законодательства к юридической ответственности), так и диспозитивный метод, наиболее ярко проявляю-щийся в сфере договорного регулирования (договор по-ставки сельскохозяйственной продукции, страхования, лизинга и др.).

Таким образом, аграрное право - это комплексная от-расль в системе российского права, нормы которой ре-гулируют тесно взаимосвязанный комплекс отношений в сфере сельскохозяйственного производства, включая имущественные, природоресурсные (в том числе земель-ные), трудовые и организационные (административные, экологические, налоговые, социальные и т.д.) отношения.

Наиболее удачной представляется классификация регулируемых аграрным правом отношений по отрасле-вому критерию, показывающему изначальную принад-лежность правовых норм «основных» отраслей права:

а) природоресурсные отношения включают в свой со-став земельные, водные, лесные отношения, а также от-ношения по использованию общераспространенных по-лезных ископаемых. Центральное место в этой группе занимают, безусловно, земельные отношения, касающи-еся порядка использования земель сельскохозяйственно-го назначения (одной из семи категорий земель в земель-ном фонде России), и главным образом сельскохозяй-ственных угодий;

б) имущественные отношения по своей правовой при-роде и характеру весьма многообразны и могут быть под-разделены на виды. Во-первых, имущественные регуля-тивные отношения собственности (иных прав), а также оборота аграрного имущества (техники, скота, птицы и т.д.). В рамках договорных отношений особый интерес в аграрном праве представляют договоры лизинга, кон-трактации, поставки товаров для государственных нужд. Во-вторых, это деликтные (охранительные) имуществен-ные правоотношения;

в) трудовые отношения в аграрном праве - это от-ношения, основанные на членстве физического лица в сельскохозяйственной организации (главным образом - в сельскохозяйственном кооперативе), в рамках кото-рых член такой организации за плату лично выполняет трудовую функцию, а организация (кооператив) обеспе-чивает ему надлежащие условия труда. Необходимость особого регулирования трудовых отношений в аграрном секторе обусловлена особенностями приложения труда к средствам производства в земледелии, связанными с се-зонным характером использования трудовых ресурсов и рабочего времени;

г) организационно-управленческие (административ-ные) отношения касаются вопросов государственного регулирования аграрных отношений, в том числе функ-ционирования системы органов управления, государ-ственной политики в области поддержки, налогообло-жения и кредитования сельских товаропроизводителей, развития социальной сферы села, обеспечения охраны окружающей среды в сфере сельскохозяйственного про-изводства и т.п.;

д) собственно аграрные отношения, касающиеся ре-гулирования сельскохозяйственной деятельности в от-дельных отраслях сельского хозяйства (животноводство, пчеловодство, виноградарство), а также ветеринарного, агрономического, агрохимического обслуживания аграр-

RYZHENKOV A.J.,Doctor of Law, Professor, Professor of the Department of Civil Law and Procedure of the Kalmyk State University

ON THE SUBJECT OF AGRARIAN LAW

Subject, method, agricultural law, agro-industrial complex, food security, digitalization, agricultural commodity producer, legal system, complex industry, agricultural policy.

The article examines the arguments of the participants in the discussion about the place of agrarian law in the system of Russian law. The author substantiates the conclusion that agrarian law is one of the complex branches of law. A new look at the subject of agrarian law, its main elements, including those due to modern scientifi c and technological progress, is proposed. The assumption is made that in the near future all (or almost all) branches of Russian law will inevitably be recognized as complex. And then, from the point of view of place in the system of law, there will be no fundamental difference between, for example, civil and agrarian law.

59


ного производства. В условиях развития науч-но-технического прогресса последняя сфера получит новые нормы и ее «удельный вес» в системе аграрного права увеличится. В част-ности, уже появляются первые нормативные акты и государственные политико-правовые концепции и программы, посвященные циф-ровизации сельскохозяйственного производ-ства, развитию биотехнологий, обеспечению устойчивого развития сельских территорий, развитию аграрного туризма, и ряд других.

Если посмотреть на данные виды аграрных отношений под другим «углом зрения», то можно заметить, что в предмет аграрного пра-ва входят частные аграрные отношения (между физическими лицами и/или юридическими лицами), а также публичные отношения, свя-занные с участием в регулировании сельскохо-зяйственного производства органов государ-ственной власти Российской Федерации и субъ-ектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, публичных юридических лиц.

Таким образом, можно говорить про два блока аграрных отношений: первый состоит

Библиографический список:1. Алексеев С.С. Отрасли советского права: проблемы, исходные положения // Советское

государство и право. 1979. № 9. С. 15-23.2. Чхиквадзе В.М., Ямпольская Ц.А. О системе советского права // Советское государство

и право. 1967. № 9. С. 32-40.3. Козырь М.И. Аграрное право России: состояние, проблемы и тенденции развития.

М.: Норма, 2008. 336 с.4. Боголюбов С.А., Бринчук М.М., Ведышева Н.О. Аграрное право: Учебник / Под ред.

М.И. Палладиной, Н.Г. Жаворонковой. М.: Проспект, 2011. 432 с.5. Бобылев А.И. Аграрное право - отрасль российской системы права // Аграрное и

земельное право. 2006. № 2. С. 18-24.6. Быстров Г.Е. Предмет аграрного права // Аграрное и земельное право. 2008. № 4. С. 9-16.7. Быстров Г.Е., Бакунина Т.С. Проблемы теории аграрного, природоресурсового и

экологического права и методики преподавания в юридических вузах России аграрно-правовых и эколого-правовых дисциплин (материалы Международного научно-методологического семинара) // Государство и право. 1999. № 4. С. 58-75.

8. Бобылев А.И. Теоретические проблемы аграрного права // Аграрное и земельное право. 2004. № 1. С. 7-13.

9. Веденин Н.Н. Аграрное право. М., 2000. 362 с.10. Козырь М.И. Аграрное право - новая отрасль в структуре права Российской Федерации

// Новая правовая мысль. 2003. № 1. С. 29-34.11. Елисеев В.С. К вопросу о дополнении предмета аграрного права // Аграрное

и земельное право. 2010. № 9. С. 18-22.12. Аграрное право: Учебник / Отв. ред. Г.Е. Быстров, М.И. Козырь. М.: Юристъ, 1996. 376 с.

из норм различных «основных» отраслей пра-ва (гражданское, земельное и т.д.), в то время как во второй входят собственные нормы, ре-гулирующие аграрные отношения (семено-водство, животноводство, виноградарство т.д.). Принадлежность таких норм к конкретным «основным отраслям» неочевидна, хотя, без-условно, нормы законов о пчеловодстве или виноградарстве при желании можно вклю-чить в институты административного права. Однако более верным будет предположение о том, что этот массив норм уже никак не связан с «основными отраслями». Более того, в реали-ях 20-х годов XXI века количество «основных отраслей» неизбежно сокращается, поскольку даже в гражданском праве количество импе-ративных (административных) норм растет с каждым годом. Это говорит о том, что в бли-жайшей перспективе все (или почти все) от-расли российского права неизбежно будут признаны комплексными. И тогда с точки зре-ния места в системе права между, например, гражданским и аграрным правом не будет принципиальной разницы.

60


ЗВЕРЕВ В.О.,доктор исторических наук, доцент, начальник кафедры психологии и педагогики в деятельности органов внутренних дел Омской академии МВД России[email protected]

ТЮФЯКОВ Н.А.,кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры психологии и педагогики в деятельности органов внутренних дел Омской академии МВД России[email protected]

УДК 343:376

«ТЮРЕМНОЕ ВОСПИТАНИЕ» В ЛИТЕРАТУРНЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ РУССКИХ И СОВЕТСКИХ АВТОРОВТюрьма, каторга, Сахалин, пенитенциарное учреждение, воспитание, исправление, лагерная администрация, субкультура.

Рассматривается проблема воспитательного воздействия на осужденных при отбытии ими наказания в виде лишения свободы в условиях, сложившихся в российском государстве середины XIX в. - конца XX в. Обобщен и проанализирован опыт Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова, А.И. Солженицына, Л.С. Клейна и других авторов по исследованию особенностей «тюремной жизни». Делаются выводы об объективности и единообразии авторских подходов к определению предмета «тюремного воспитания» и степени его влияния на общественные отношения.

«Тюремное воспитание должно развить в аре-станте такие практические двигатели поведе-ния, которые могли бы вложиться в процесс об-думывания поступка и предупреждать возник-новение решимости совершить преступление».

С.В. Познышев

На протяжении длительной истории российского го-сударства, со дня его образования и многие столе-тия вперед, одним из фундаментальных институтов

его репрессивно-карательной парадигмы была пенитен-циарная система. За время ее функционирования (перио-ды самодержавной и советской России) в местах лишения свободы суждено было оказаться миллионам людей. Боль-шинство из них провели годы мучительных испытаний и страданий в острогах и тюрьмах, ссылке и на каторге, в исправительных домах, колониях и лагерях. Пребывание в изоляции одних заключенных психологически и физи-чески «калечило» и «ломало», другим удавалось сохранить человеческий облик и со временем вернуться на свободу.

Ретроспективные аспекты отечественной историогра-фии «тюремной жизни» весьма обширны. Особый интерес представляют произведения источниковедческой направ-ленности. К примеру, А.А. Иванов, Н.Н. Щербаков1, А.И. Ко -станов2 и О.А. Малыгина3, расширяя познания по регио-нальной истории уголовной и политической ссылки, углу-блялись в изучение документальных источников. Особня-ком в числе таких работ стоят мультидисциплинарные тру-ды таких ученых, как А.В. Сафронов, А.М. Хламова, А.Ю. Ми -нералов, А.М. Фумм4. Они освещают «неприглядную реаль-1 Иванов А.А., Щербаков Н.Н. Проблемы уголовной и политической ссылки в Сибирь в работах отечественных правоведов второй половины XIX - начала XX в. // Сибирский юридический вестник. 2003. № 2. С. 11-19.2 Костанов А.И. Архивы сахалинской каторги: история формирования, состав документов // Отечественные архивы. 2005. № 1. С. 34-44.3 Малыгина О.А. Забайкальская ссылка и каторга в отчетах военных губернаторов (вторая половина XIX - начало XX в.). // Вестник Бурятского государственного университета. Гуманитарные исследования Внутренней Азии. 2014. № 2. С. 81-87.4 Сафронов А.В. «Правда без прикрас» в жанре «Путешествий» и художественной документалистике «Из жизни отверженных» // Вестник Рязанского государственного университета им. С.А. Есенина. 2007. № 2 (15). С. 93-126; Хламова А.М. Уголовная ссылка в Сибирь в художественном дискурсе России второй

61


ность тюрем ХIХ - начала ХХ в.» на примере классической русской прозы.

Авторы данной статьи, обобщив накоплен-ный в научной литературе опыт, предприня-ли попытку рассмотреть малоизвестные узким специалистам научные лакуны. Речь пойдет о проблеме «тюремного воспитания» в недавнем прошлом российского государства (по моти-вам произведений Ф.М. Достоевского, А.С. Ма -ксимова, А.П. Чехова, В.С. Пикуля, А.И. Солже-ницына, Л.С. Клейна). Художественные про -изведения выдающихся русских и советских писателей, их документальные сюжеты, осно-ванные, кроме прочего, и на личном иссле-довательском опыте, позволят найти ответы на волнующие нас вопросы. Какие условия «каторжной жизни» («тюремной жизни») в царской России предшествовали зарождению идеи пенитенциарного воспитания? В чем заключалась первоначальная цель перевоспи-тания осужденных к лишению свободы? Ка-ковы были предпосылки «тюремной педаго-гики» на Сахалине? Могли ли представители тюремных администраций выступать в роли субъектов воспитательной работы? Как дефор-мировалась идея воспитания осужденных в условиях советской лагерной системы? Глаза-ми очевидцев рассматриваемых событий (пре-жде всего Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова, А.И. Солженицына, Л.С. Клейна) мы попробу-ем взглянуть за кулисы «тюремной жизни» и сквозь призму ее повседневности определить наличие воспитательных воздействий в цар-ских тюрьмах и исправительно-трудовых уч-реждениях советской эпохи.

Итак, истолкование истории «тюремного воспитания» (предпосылки воспитательного воздействия и педагогические идеи в местах лишения свободы различного вида) на разных этапах формирования российской, а позже и советской государственности начнем с изби-рательного изучения творческого наследия Фёдора Михайловича Достоевского. В осно-ву его нетленного труда «Записки из мертвого дома» (1861-1862 гг.), как известно, были по-ложены некоторые воспоминания писателя, отбывшего четыре года в Омском тюремном остроге. Именно это учреждение явилось на-глядной демонстрацией нравственного паде-ния, произвола администрации, отчаяния и общей безысходности, царивших в русских тюрьмах середины XIX в.

Убедительно и эмоционально, используя реалистичные сюжеты и яркие эпитеты, а так-же личные впечатления, Достоевский впервые в русской литературе показал изнанку «сибир-ской тюрьмы» (на примере Омского острога) и психологические типы ее «обитателей». Здесь отбывали наказание убийцы, разбойники, во-ры, казнокрады и преступники других кате-

горий. Арестанты были народом «угрюмым, обидчивым, тщеславным, озлобленным». Бы-ли и «сильные люди», как говорит автор, но никто из них не проявлял «ни малейшего при-знака раскаяния» [1, с. 137].

В бесчеловечных условиях уголовного на-казания, когда «нравственно иссохшая мумия представлялась образцом исправления», было ли место воспитанию «каторжного люда»? Автор повести ответил на этот вопрос так: «Остроги и система насильственных работ не исправляют преступника, они только наказы-вают и обеспечивают общество от дальнейших покушений злодеев на его спокойствие» [1, с. 265]. Эта фраза-пророчество на многие по-следующие десятилетия существования само-державного и советского политических режи-мов определила истинный характер назначе-ния пенитенциарных учреждений.

Таким образом, к началу 60-х годов ХIХ в. идея воспитания в тюремных учреждениях Мини-стерства юстиции еще не возникла. Российское государство и прогрессивная часть общества, то -лько что избавившиеся от оков крепостной за-висимости, не были готовы к кардинальному, пусть и эволюционному, обновлению (гумани-зации) пенитенциарной системы. А она, в свою очередь, оставаясь невосприимчивой к внутри-политическим переменам, еще долгие годы про -должала функционировать «по старинке». Ото-рванные от внешнего мира арестанты сталкива-лись с суровыми условиями тюремного быта (в том числе «воровской субкультурой»), который выхолащивал из них все человеческое.

Известный русский этнограф и публицист Сергей Васильевич Максимов в своем фун-даментальном произведении «Сибирь и ка-торга» (1871 г.) отмечает, что суть наказания и перевоспитания преступников в начале 70-х годов XIX в. по-прежнему заключалась в самом факте их изоляции от общества. Виновные ссылались с «глаз долой в самые голодные места» [2]. Главная цель «наказания-перевос-питания» заключалась в стремлении добиться смирения и покорности арестантов или ссыль-ных. Результат достигался через воздействие на них тяжелого труда, суровых климатиче-ских условий, телесных наказаний и условий содержания, «предполагающих темную каю-ту (камеру - В.З., Н.Т.), ограниченную выдачу провианта и строгий надзор…» [2, с. 132]. По-добная совокупность негуманных «воспита-тельных мер», отягощенная полной утратой устойчивых связей с волей, лишала людей всякой надежды на скорейшее возвращение к свободной жизни в обществе и реадаптацию в нем. Между тем именно вера в благоприятное будущее могла стать мощным побудителем к примерному поведению или перевоспитанию каторжников.

половины XIX в. // Омский научный вестник. 2009. № 5 (81). С. 33-37; Минералов А.Ю. «Каторжно-лагерная» сюжетно-образная традиция в русской прозе XX в. // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств. 2012. № 18. С. 106-112; Фумм А.М. Тюрьма в русской литературе второй половины XIX в. // Вестник Самарского юридического института. 2015. № 430. С. 196-204.

62


По итогам своего путешествия на остров Са-халин в 1890 г. Антон Павлович Чехов напи -сал одноименное произведение - «Остров Саха-лин». Центральное место в нем занимает мно -готысячная масса каторжан, описываются их нравы и обычаи, условия содержания в местах изоляции, взаимоотношения осужденных с представителями администрации. Эти и мно-гие другие аспекты не единожды представля-ли исследовательский интерес для современ-ных историков, юристов, филологов, предста-вителей других отраслей науки. Однако в уви-девших свет публикациях (о них мы кратко упомянули в начале статьи) так и не получили должного внимания вопросы исправительной педагогики.

Между тем именно в путевых заметках «Остров Сахалин», являющихся уникальным в своем роде документальным источником зна-ний (статистика, опросы чиновников, письма, собственные наблюдения и обобщения авто-ра), впервые прозвучали указания на пред-посылки «тюремного воспитания». Генерал-губернатор Приамурья барон А.Н. Корф и руководство тюремных учреждений Сахалина поощряли идею перемещения определенных категорий ссыльных (арестанты-мужчины со сроками наказания от 4 до 12 лет и женщины) на вольное поселение. Поселенцы, объединен-ные коллективным трудом на поприще об-устройства своего настоящего и ближайшего будущего, со временем стали представлять со-бой гораздо меньшую криминальную угрозу для «сахалинского общества», чем ранее. Судя по предположениям Чехова, живущие в избах, сожительствующие с противоположным по-лом и ведущие сельское хозяйство каторжане были менее склонны к побегам и совершению других уголовных преступлений [3, с. 284].

При этом следует понимать, что трудовое воспитание не было ни системным элементом, ни тем более направлением тюремно-исправи-тельной деятельности Министерства юстиции. Учреждения этого ведомства и официальные лица (начальники тюремных округов, смотри-тели тюрем, унтер-офицеры, солдаты-надзира-тели и др.), представляющие его на «каторж-ном острове», не занимались исправлением преступников. Придя к этому заключению, Че-хов тут же добавляет: «…принято думать, что первенство в процессе воспитания принад-лежит церкви и школе, а затем свободной ча-сти населения, которое может способствовать смягчению нравов» [3, с. 326]. И действитель-но, субъективное, порой опосредованное и эпизодическое воздействие на духовно-нрав-ственную сферу арестантов имело гораздо больший воспитательный эффект, нежели их индивидуальное или групповое физическое истязание - битье розгами или плетьми за ма-лейшую провинность. Причем со временем этот инструмент «наставления», как писал автор произведения, «не вызывал ни отвращения, ни страха».

Не было также системы профилактики и предупреждения побегов из сахалинских тю-рем (и сопряженных с этим явлением дерзких преступлений). Чехов полагал, что масштабы этой проблемы можно сократить не одними репрессивными мерами, а посредством улуч-шения жизни арестантов и тюремных поряд-ков, постройки церквей, учреждения школ и больниц [10, с. 314].

Свою лепту в описание «каторжанских буд-ней» внес советский писатель Валентин Пи-куль. Его произведение «Каторга» (1987 г.), ставшее своеобразным эпилогом «Острова Са-халина» А.П. Чехова и «Сахалина» В.М. Доро-шевича, раскрывает перед читателем жуткие подробности функционирования аппарата го-сударственного принуждения на примере тю-ремных учреждений Сахалина. На «сахалин-ской параше», или в «помойной яме империи, куда сбрасывали все отходы», как называл это место на географической карте России сам автор, произвол, насилие и бесчеловечные ус-ловия содержания становились повсеместным явлением [4, с. 64].

Надзиратели тюремных казематов Алек-сандровска и Корсакова нещадно избивали ка-торжников («За что лупите? - А, что нам орден на тебя повесить?»), которые и без того терпе-ли лишения. Ввиду переполненности камер некоторым из «бродяг» приходилось искать себе место под нарами, где они «обитали в грязи и нечистотах». А тех, кто осмеливался на побег, в случае поимки пороли плетьми. На-конец, Пикуль устами одного из героев рома-на, штабс-капитана В.П. Быкова, сумел одной фразой охарактеризовать репрессивно-кара-тельную суть тюремной системы России на-чала ХХ в. «Здешняя администрация, - пишет автор, - живет с чужих страданий, кормится от чужого горя и ненавидит кормушку, из кото-рой сама же насыщается» [4, с. 89].

В негуманных и изолированных от внеш-него мира условиях жизнедеятельности о вос-питании «гнид ползучих» или «каторжных морд», как заключенных уничижительно име-новали конвоиры, не могло идти и речи. Да и те же конвоиры по своим моральным качествам вряд ли могли рассматриваться в качестве про-водников педагогических идей. Высокое звание воспитателя было несовместимо с теми сотруд-никами администрации, которые «спаивали каторжан, имея с этого немалую прибыль», или вступали с ними в преступный сговор, основан-ный также на корыстном умысле. К примеру, за инсценировку ложного побега каторжан с последующей их «поимкой», как повествует Пикуль, и конвоиры и сами беглецы получали материальную выгоду (за задержание одного «беглого» администрация сахалинской катор-ги платила 3 рубля). Заработанные таким обра-зом деньги распределялись между заинтересо-ванными сторонами [4, с. 104-106].

Воплощение в жизнь идеи исправления или перевоспитания «каторжного люда» в исполне-

63


нии главных «устроителей» каторги (военный губернатор Саха-лина М.Н. Ляпунов и окружной начальник в Корсакове барон Зальц) было не более чем профанацией. По замыслу перевод лиц, имевших «незначительные сроки», из «кандальных катор-жан» в вольные поселенцы предполагал прохождение обяза-тельной стадии «перевоспитания с помощью труда». Именно благодаря трудовой деятельности по благоустройству жизни каторжан (строительство домов и занятие сельским хозяйством на выделенных участках) должно было произойти их внутрен-нее перерождение. Однако по факту этот «педагогический экс-перимент» оказался безуспешным. Ежедневному изнуряющему труду по облагораживанию земельных участков (как правило, в таежно-болотистой местности), постройке жилищ и выращи-ванию сельхозкультур большинство вольных поселенцев пред-почли привычный образ жизни - казенный дом, «где было всег-да тепло и сытно».

Итак, к началу ХХ века проблема воспитания осужденных в местах их изоляции так и не попала в разряд актуальных. Меж-ду тем в разных исправительных учреждениях (главным обра-зом на сахалинской каторге) предпринимались множественные, но не всегда успешные попытки приобщения заключенных к индивидуальной трудовой деятельности. Перевод заключен-ного в категорию вольных поселенцев давал ему возможность улучшить быт, создать «человеческие» условия для отбывания оставшихся лет наказания.

И все же труд как фактор физического и морально-нрав-ственного очищения, а вместе с этим и обучение грамоте, и духовно-религиозное укрепление личности так и остались в «зачаточном состоянии». Иначе и быть не могло, ведь «царская тюрьма», вобравшая в себя феодально-деспотические пережит-ки прошлого (применение телесных наказаний, ношение шей-ных цепей и деревянных колодок, кандалов и рогаток, властный произвол и пр.), являлась олицетворением страданий, беспра-вия и безысходности для большинства осужденных.

В годы советской власти существенной реорганизации под-верглась система тюремных, исправительно-трудовых учреж-дений страны. Главный педагогический постулат - «Ударный труд - путь к досрочному освобождению!» - приобрел норма-тивную правовую регламентацию. В исправительно-трудовом законодательстве было закреплено, что основной задачей яв-ляется перевоспитание осужденных трудом. Вместе с тем, по оценкам ряда авторов, главным образом А.И. Солженицына и Л.С. Клейна, которые сами прошли «застенки сталинских и со-ветских лагерей», в местах лишения свободы перевоспитание имело несколько иной смысл.

В 1973 г. свет увидела документально-художественная эпо-пея Александра Исаевича Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» [5]. Выстраивая свои умозаключения с опорой на первоисточ-ники - собственные воспоминания об ужасах «сталинских лаге-рей», письма из исправительно-трудовых учреждений, а также устные рассказы более чем 250 заключенных, - автор обратился и к проблеме пенитенциарной педагогики. По мнению Сол-женицына, «тюремное воспитание» исходило из целей уго-ловного наказания и прежде всего было направлено на пода-вление воли человека, попавшего в места лишения свободы [5, с. 144]. Такой подход являлся основополагающим фактором всей уголовно-исполнительной политики советского государства (в период с 1918 г. по вторую половину 50-х годов ХХ века). Ре-прессивное содержание «тюремного воспитания» было осно-вано на «слепом» и беспрекословном подчинении заключен-ных. Инструментом же педагогического влияния на них, как и раньше, оставался принудительный труд. Тяжелейшие усло-вия работы и быта, сопряженные с тотальным надзором и уни-чижительным отношением лагерного начальства, являлись

ZVEREV V.O.,Doctor of History, Associate Professor, Head of the Department of Psychology and Pedagogy in the Activities of Internal Affairs Bodies of the Omsk Academy of the Ministry of the Interior of Russia

TYUFYAKOV N.A., PhD in Juridical Sciences, Senior Lecturer of the Department of Psychology and Pedagogy in the Activities of Internal Affairs Bodies of the Omsk Academy of the Ministry of the Interior of Russia

«PRISON EDUCATION» IN THE LITERARY WORKS OF RUSSIAN AND SOVIET AUTHORS

Prison, hard labor, Sakhalin, penitentiary institutions, upbringing, correction, camp administration, subculture.

The problem of the educational impact on convicts when they serve a sentence of imprisonment in the conditions prevailing in the Russian state in the middle of the XIX century - the end of the XX century is considered. The experience of F.M. Dostoevsky, A.P. Chekhov, A.I. Solzhenitsyn, L.S. Klein and other authors on the study of the peculiarities of «prison life». Conclusions are made about the objectivity and uniformity of the author's approaches to the defi nition of the subject of «prison education» and the degree of its infl uence on social relations.

64


не менее эффективными «воспитательными рычагами». Они лишали заключенных «чело-веческого облика», отбрасывая многих из них на низшую ступень эволюционного развития.

Итак, несмотря на кардинальные политиче-ские, экономические и социальные катаклиз-мы, связанные с установлением в России совет-ской власти, обновленная (советская) система воспитания в местах лишения свободы так и не сложилась. Уголовно-исполнительные уч-реждения самоустранились от воспитательной работы. Реализация функции «воспитания» была отдана на откуп самим осужденным. В ре-зультате их саморегуляции появился феномен «квазивоспитания», отличительными чертами которого стали полное пренебрежение норма-ми морали и нравственности, утрата духовной сущности человека и его самоидентичности.

В конце 80-х годов ХХ века познал реаль-ность «лагерной жизни» и известный советский ученый-этнограф, археолог и культуролог Лев Самуилович Клейн. По итогам своей «научно-исследовательской экспедиции» (так автор на-зывал время отбывания им наказания в лагере общего режима), он написал произведение «Пе-ревёрнутый мир» [6]. В нем была дана следую-щая характеристика «тюремному воспитанию»: «Лагерь - это закрытая криминальная структура («рассадник преступности в стране»), где «вос-питывают суровые лагерные нравы» [6, с. 281]. «Администрация контролирует лишь общие контуры поведения заключенного, лишь изда-ли, лишь в дневные часы, тогда как воровская среда охватывает заключенного плотно, кругло-суточно и повсеместно» [6, с. 297]. По воспоми-наниям Клейна, лагерные администрации как бы делегировали функцию воспитания и под-держания порядка в зонах (лагерях, тюрьмах) доминирующей касте - «ворам». А они, в свою очередь, с помощью «беспредельного» насилия насаждали свои порядки.

Таким образом, в советское время функция перевоспитания (исправления) осужденных в педагогическом понимании смысла этого слова не реализовывалась. Повсеместное же распро-странение получило воспитание «тюремным понятиям». Тюремная, или лагерная, субкуль-тура - жаргон, татуировка, песня и т.д. - стала повседневной действительностью, которая по-степенно распространилась и «за пределами колючей проволоки». Со временем криминали-зированная и околокриминальная (в том числе маргинальная) часть советского общества нача-ла жить «по законам воровского мира».

Библиографический список:1. Достоевский Ф.М. Записки из мертвого дома. М., 2018.2. Максимов С.В. Сибирь и каторга. В 3-х ч. Ч. 3. СПб, 1871.3. Чехов А.П. Остров Сахалин (Из путевых заметок). М., 1895.4. Пикуль В.С. Каторга. М., 2008.5. Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956: Опыт художественного

исследования / Под ред. Н.Д. Солженицыной. М., 2008. Т. 1.6. Клейн С.В. Перевернутый мир. Донецк, 2010.

Подводя итог, расставим некоторые акцен-ты. Во-первых, документальная основа иссле-дованных произведений русских и советских авторов подвигла к выводу о том, что затрагива-емая ими проблема «тюремного воспитания» получила объективное и непредвзятое осве-щение. Дополнительным критерием истинно-сти полученных знаний явился и единообраз-ный характер представлений Ф.М. Достоев-ского, А.П. Чехова, С.В. Максимова, А.И. Сол -женицына и Л.С. Клейна о предмете «тюрем-ного воспитания» до и после 1917 г.

Во-вторых, фактическое предназначение русской тюремной системы сводилось не к пе-ревоспитанию осужденных (будь то в острогах или на каторге), а к их морально-нравственно-му разложению и физическому истощению. Исчерпавшие свой внутренний потенциал люди утрачивали способность противостоять объективным и субъективным трудностям, бо-роться за жизнь. Перспектива возвращения в общество и реадаптации в нем в большинстве случаев превращалась в иллюзию.

В-третьих, предназначение тюремной ад-министрации Министерства юстиции Россий-ской империи сводилось к удержанию заклю-ченных в ограниченных пространствах и обе-спечению тем самым безопасности общества от рецидивных криминальных угроз.

В-четвертых, на сахалинской каторге все же нашла свое практическое применение идея трудового воспитания. Но в связи с тем, что реализация этой идеи была ориентирована на узкий круг каторжан и предполагала их боль-шие психологические и физические жертвы, широкого распространения она так и не полу-чила.

И в-пятых, советская система исправитель-но-трудовых учреждений так и не унаследо-вала от своей предшественницы «прообраз» воспитательного воздействия на осужденных (идею трудового воспитания). А тот опыт, ко-торый и был воспринят - возникшие «воров-ские порядки и нормы поведения», - приобрел еще более бесчеловечные проявления. Воспи-тание стало осуществляться не во благо осуж-денных, а им во вред. Осужденные популяри-зировали в своей среде «воровские ценности» и воспитывали на них себе подобных.

Превратившись в «рассадник» уголовной преступности, система ГУЛАГ НКВД-МВД СССР демонстрировала полную несостоятельность ибесперспективность своего дальнейшего функ -ционирования.

65


НИЧУГОВСКАЯ О.Н.,кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-исполнительного и уголовного права Воронежского института ФСИН России[email protected]

УДК 343.85

РЕСОЦИАЛИЗАЦИЯ И СОЦИАЛЬНАЯ АДАПТАЦИЯ ОСУЖДЁННЫХ В УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИРесоциализация, социальная адаптация, осужденный, уголовно-исполнительная система, деятельность исправительных учреждений.

В статье анализируются и сопоставляются понятия «ресоциализация осужденных» и «социальная адаптация осужденных». Автор приходит к выводу о том, что ресоциализация осужденных - это комплекс мероприятий социально-экономического, психолого-педагогического, правового характера, осуществляемых компетентными субъектами профилактики правонарушений в целях социальной адаптации осужденных после отбытия ими уголовного наказания. В свою очередь, социальная адаптация может рассматриваться в качестве цели или результата, к которому ведет процесс ресоциализации.

Термин «ресоциализация» имеет иностранное про-исхождение и состоит из двух частей: приставки (от лат. «re-») со значением повторного, возобнов-

ляемого действия и корня (от лат. «socialis») со значени-ем «общественный». Дословно термин переводится как повторная или вторичная социализация. Социализация может происходить на разных этапах жизни индивида в зависимости от его жизненных целей, установок и пра-вил. Она определяет процесс формирования личности в социуме, который реализуется в различных сферах жиз-недеятельности индивида в зависимости от среды его жизни, исполняемых им социальных ролей, индивиду-альных особенностей, целей и опыта.

Ресоциализация осужденных по-разному интерпре-тируется учеными. Так, Ю.М. Антонян, фактически ото-ждествляет ресоциализацию с социальной адаптацией и предлагает понимать ее как «процесс социальной адап-тации, приспособление к новым условиям, «врастание» в новые социальные условия, активное участие в новой жизни, восстановление и приобретение новых ролей, статусов, функций» [1, с. 193]. М.С. Рыбак определяет «ресоциализацию осужденных как многоплановую ор-ганизаторскую деятельность исправительных учрежде-ний, которая направлена на реализацию целей уголов-ного наказания в процессе его исполнения» [2, с. 50]. По мнению Ю.В. Баранова, ресоциализация осужденных, лишенных свободы и освобожденных из мест лишения свободы, «есть процесс выработки социально приемле-мых форм поведения и жизнедеятельности для после-дующей их адаптации к условиям и нормам жизнедея-тельности общества, реализуемый при помощи средств первичной социализации» [3, с. 10]. Наиболее широким представляется определение ресоциализации осужден-ных, предложенное С.Л. Бабаян: «Ресоциализация - это система юридических, социально-экономических, психо -лого-педагогических, организационных и иных мер, ко -торые направлены на реализацию целей уголовного на-казания, социализацию личности преступника, восста-новление у него утраченных социально полезных связей, оказание ему содействия в бытовом и трудовом устройстве, защиту прав и законных интересов осужденных» [4, с. 13].

Термин «ресоциализация осужденных» в отечествен-ной нормативной базе впервые был использован в При-казе Минюста России от 30 декабря 2005 г. № 262 «Об утверждении Положения о группе социальной защиты

66


осужденных исправительного учреждения уго -ловно-исполнительной системы», а именно при определении задач, стоящих перед груп-пой социальной защиты осужденных в испра-вительном учреждении. Позже - в 2014 году - его употребили в тексте Концепции развития уголовно-исполнительной системы до 2020 го -да, в той ее части, которая была отведена во-просам планирования мероприятий в рамках совершенствования уголовно-исполнительнойполитики. Однако легальное определение ре-социализации появилось только двумя года-ми позже - в ст. 25 Федерального закона от 23 июня 2016 г. № 182 «Об основах системы про-филактики правонарушений в Российской Федерации»: «Ресоциализация - это комплекс мер социально-экономического, педагогиче-ского, правового характера, осуществляемых субъектами профилактики правонарушений в соответствии с их компетенцией и лицами, участвующими в профилактике правонаруше-ний, в целях реинтеграции в общество лиц, от-бывших уголовное наказание в виде лишения свободы и (или) подвергшихся иным мерам уголовно-правового характера».

В международных актах термин «ресоциа-лизация» не используется. Вместо него обыч-но фигурируют многословные описательные формулировки: принятие мер к постепенному возвращению заключенного к жизни в обще-стве (правило 87 МСП 2015 года); оказание по-мощи осужденным, для того чтобы они могли вновь включиться в жизнь общества (правило 90 МСП 2015 года); приспособление к новой жизни (правило 91 МСП 2015 года); способ-ствование возвращению лиц, которые были лишены свободы, в свободное общество (ст. 6 Рекомендаций Rec(2006)2 о Европейских пени-тенциарных правилах); оказание содействия в надлежащее время до освобождения осужден-ных посредством применения процедур и спе-циальных программ, позволяющих им совер-шить переход от жизни в пенитенциарном уч-реждении к законопослушному образу жизни в обществе (ст. 107.1 Рекомендаций Rec(2006)2 о Европейских пенитенциарных правилах).

Несмотря на наличие законодательной де-финиции ресоциализации, в отечественных нормативно-правовых актах, как и в науке, довольно часто в контексте данного термина употребляется понятие «социальная адапта-ция» (например в упомянутом выше Прика зе Минюста России от 30 декабря 2005 г. № 262).Социальная защита осужденных в исправи-тельном учреждении понимается как ком-плексная деятельность по оказанию им со-циальной помощи и поддержки, создающая предпосылки для их исправления в период отбывания наказания и ресоциализации по-сле освобождения, оказанию содействия в трудовом и бытовом устройстве лицам, осво-бождаемым из мест лишения свободы. В числе целей деятельности группы социальной за-щиты названо создание предпосылок для ис-

правления и ресоциализации осужденных, а также для их успешной адаптации после осво-бождения из мест лишения свободы. Понятия «ресоциализация» и «социальная адаптация» используются в приказе как равнозначные (или в качестве синонимов). Указывается, что ресоциализация должна быть достигнута по-сле освобождения, а в качестве одной из целей деятельности группы социальной защиты на-звана успешная адаптация осужденных после освобождения.

С.А. Борсученко, анализируя сложившую-ся ситуацию, определяет ресоциализацию осуж-денных к лишению свободы как комплекс мер и средств, направленных на подготовку к жизни на свободе, которая невозможна без их социальной адаптации, называя социальную адаптацию обязательным компонентом ресо-циализации [5, с. 77]. Е.А. Чегринец считает, что ресоциализация предшествует социаль-ной адаптации [6, с. 66].

По нашему мнению, ресоциализация - это средство (комплекс мер), направленное на по-ложительную социальную адаптацию осуж-денного. Она также представляется индивиду-альным процессом, поэтапно происходящим непосредственно с самим осужденным. Соци-альная адаптация может рассматриваться как цель или результат, к которому ведет процесс ресоциализации.

Под социальной адаптацией следует пони-мать процесс активного приспособления ин-дивида к условиям социальной среды. Это ско-рее внутренний, переживаемый осужденным процесс, который связан с восприятием им среды исправительного заведения и средств исправительного воздействия, проявляющий-ся в период взаимодействия с другими осуж-денными и персоналом заведения. Показатель адаптированности осужденного отражает спо -собность выполнять возложенные на него за-коном и правилами внутреннего распорядка учреждения определенные функции, адек-ватно воспринимать условия изоляции и соб-ственное отношение к происходящим собы-тиям, к труду, отдыху, позитивно взаимодей-ствовать с персоналом учреждений и другими участниками уголовно-исполнительных отно-шений, корректировать свое поведение в соот-ветствии с ожиданиями общества.

Термин «адаптация» происходит от латин-ского слова «adoption» - приспособление. Обо-значаемое им понятие определяется в словарях как «приспособление организма к условиям среды»; «форма освоения организмами воздей-ствий внешней и внутренней среды, заключаю-щаяся в тенденции к установлению с ними ди-намического равновесия». С психологической точки зрения адаптация - это установление взаимодействия субъекта со средой. Адаптация является формой взаимодействия индивида либо группы с окружающей их обстановкой.

Основной задачей социальной адаптации является поиск возможностей выживания че-

67


ловека в новых, непривычных для него услови-ях с использованием индивидуальных средств, обеспечивающих принятие происходящих во -круг него процессов. Для решения данной за -дачи необходимо изучение адаптации как сложного механизма социальной адаптации личности, включающего в себя восприятие че-ловеком своего окружения и себя самого, по-иск мотивации, привыкание к новой социаль-ной роли, а также многие другие социально-психологические явления и состояния.

Как представляется, наиболее близкую нам трактовку социальной адаптации человека к обществу предложил Ю.А. Алферов: «Это вос-приятие норм поведения этим человеком в со-ответствии с требованиями моральных прин-ципов, вживание, вхождение в коллектив, при-способление к отдельным условиям» [7, с. 34].

Сходство процессов ресоциализации и со-циальной адаптации отражается в том, что они одновременно проходят несколько эта-пов. Ученый-пенитенциарист Н.А. Стручков разделяет процесс ресоциализации осужден-ных на два этапа: пенитенциарный (приходит-ся на период отбывания наказания) и постпени-тенциарный (начинается после освобождения). Постпенитенциарный контроль востребован для поддержки осужденного на самом трудном этапе адаптации, особенно после длительных сроков тюремного заключения, а также в целях предупреждения повторного попадания осво-божденных под воздействие уголовной среды. Ресоциализация на постпенитенциарном эта-пе представляет собой систему оказания осво-бождаемому лицу помощи всех видов с целью подготовки его к жизни на свободе, не пред-ставляющей опасности для окружающих, и ве-дению полноценного законопослушного обра-за жизни [8, с. 57]. На этапе постпенитенциар-ной ресоциализации помощь освободившимся осужденным оказывают органы местного само-управления, благотворительные и обществен-ные организации, религиозные объединения, центры социальной реабилитации, органы со-циальной защиты населения, попечительские советы, частные лица и другие субъекты, осу-ществляющие подобную деятельность.

На наш взгляд, значение термина «ресоциа-лизация осужденного» наиболее полно раскры-вается через понятие подготовки осужденного к жизни в обществе. Подготовка осужденных к освобождению является важным аспектом деятельности исправительных учреждений. В связи с необходимостью решения этой задачи исправительное учреждение осуществляет це-лый комплекс мер, нацеленных на оказание помощи осужденному в вопросах, связанных с его приспособлением к жизни на свободе и ве-дением законопослушного образа жизни.

В процессе социальной адаптации осуж-денного также выделяются два этапа: пенитен-циарный и постпенитенциарный. На первом, который приходится на время отбывания на-казания в местах лишения свободы, осужден-

ному необходимо противостоять неблагопри-ятным факторам, которые осложняют процесс социальной адаптации лиц, попадающих в исправительные учреждения (ослабление со-циально полезных связей, вникание в крими-нальную субкультуру, потеря навыков пользо-вания материальными ценностями, неумение выходить из тяжелых жизненных ситуаций). Постпенитенциарный этап социальной адап-тации характеризуется непосредственным при-способлением бывшего осужденного к жизни на свободе.

Сложности адаптации, как правило, свя-заны с неустроенностью быта, утраченными социальными связями, жилищными затрудне-ниями, отсутствием работы, проблемой реали-зации своих прав в современных условиях. Зна-чительное негативное воздействие оказывает предвзятое отношение окружающих к освобо-дившемуся лицу, особенно в первое время его нахождения на свободе. Успешность постпе-нитенциарного этапа связана с нравственной, организационной, психологической подго-товкой осужденных к выходу на свободу, вос-становлением правового статуса гражданина, социально полезных связей, эффективностью исполнения наказания, усвоением осужденны-ми своих новых социальных ролей. Недостаток реализации даже одного из перечисленных условий крайне отрицательно сказывается на адаптации освобождающихся лиц. Проблемы адаптации связаны, как правило, с большой моральной нагрузкой, недостаточной вынос-ливостью, недостатком терпения, нежеланием решать жилищно-бытовые вопросы. Результа-том неудачной адаптации может быть возвра-щение к прежним преступным связям и совер-шение нового преступления.

В.Л. Васильев в связи с этим констатирует: «Процесс адаптации освобожденных из мест лишения свободы завершается обычно к трем годам, а преобладающей их части - к одному году. Самое трудное время для адаптации - период до 6 месяцев. Именно в это время требуется наиболее интенсивная работа по управлению процессом социальной адапта-ции освобожденных, строгий контроль за их поведением в быту, в общественных местах, за сферой их общения» [9, с. 25].

Если освобожденные из мест лишения сво-боды не устраиваются на работу или после трудоустройства оставляют ее, не имеют по-стоянного места жительства или системати-чески меняют его, нарушают общественный порядок и правила общежития, это свидетель-ствует о том, что процесс социальной адапта-ции протекает неудовлетворительно, и есть реальная почва для рецидива [10, с. 53]. Соот-ветственно, снижается эффективность профи-лактики преступного рецидива [11, с. 29].

Социальная адаптация считается успеш-ной в том случае, если бывший осужденный смог восстановить семейные, дружеские, тру-довые полезные социальные связи, определил-

68


ся с местом постоянного жительства, нашел законный источник заработка, а также сумел прекратить контакты с лицами, ведущими аморальный образ жизни.

Авторы учебника «Социальная педагогика» оцени-вают социальную адаптацию освободившегося лица как успешную, если изменяется не только его духовный об-лик, но и поведение. Оно характеризуется объективны-ми и субъективными показателями [12, с. 81], которые можно использовать в качестве критериев оценки про-текания процесса адаптации.

Объективные показатели адаптации складываются из внешних признаков поведения: беспрекословное вы-полнение требований закона, примерное поведение, добросовестное отношение к трудовым и общественным обязанностям, уважительное отношение к сотрудникам учреждения. Субъективные показатели характеризуют уровень осознанности лицом необходимости следовать общепринятым нормам поведения, соответствовать аде-кватным социальным ролям, исполнять намеченные планы и т.д.

По мнению С.С. Фролова, в процессе социальной адаптации лиц, отбывающих наказание, могут быть вы-делены и другие этапы. В частности, он делит процесс со-циальной адаптации на три части: приспособительный этап, этап усвоения социальных ролей и этап правовой адаптации [13, с. 232]. Первый из них - самый сложный, он связан с решением вопросов бытового и трудового устройства. Успешность данного этапа позволяет проти-востоять возможности возвращения к старым преступ-ным связям, негативному воздействию со стороны лиц с антиобщественными установками, и перейти к сле-дующему этапу. Усвоение социальных ролей связано с психологической устойчивостью и нравственной готов-ностью восприятия новой социальной среды. На данном этапе могут быть срывы, особенно сложно адаптировать-ся лицам, отбывшим длительные сроки лишения свобо-ды, которым нередко очень тяжело приспособиться к из-менившейся обстановке в обществе. На этапе правовой адаптации проверяется устойчивость полезных привы-чек и установок, положительное исправительное воздей-ствие, оказанное в исправительном учреждении, осоз-нание необходимости соблюдать закон, нравственные и этические нормы.

Направленность ресоциализационных мероприятий определяется степенью социальной адаптированности осужденного, его желанием встать на путь исправления. Этапы процессов ресоциализации и социальной адапта-ции совпадают и продолжаются после того, как осужден-ный покинул исправительное учреждение. В ресоциали-зации задействованы специальные субъекты, осущест-вляющие мероприятия в целях успешного возвращения осужденного в общество после отбытия им наказания (сотрудники исправительного заведения и подразделе-ния ФСИН, органы государственной власти, местного самоуправления, религиозные конфессии, общественные организации, центры трудовой занятости населения, пенсионный фонд и др.), от качества ее проведения за-висит степень адаптированности осужденного.

О профилактике рецидивной преступности можно говорить в случае эффективности системы социальной адаптации для лиц, освобождающихся из мест лишения свободы, на основе анализа результатов предоставлен-ной психологической, социальной, экономической, пе-дагогической поддержки. Учитывая то обстоятельство,

NICHUGOVSKAYA O.N.,PhD in Juridical Sciences, Docent of the Department of Criminal Execution and Criminal Law of the Voronezh Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia

RESOCIALIZATION AND SOCIAL ADAPTATION OF CONVICTS IN THE PENAL SYSTEM OF THE RUSSIAN FEDERATION

Resocialization, social adaptation, convict, penitentiary system, activities of correctional institutions.

The article analyzes and compares the concepts of «resocialization of convicts» and «social adaptation of convicts». The author comes to the conclusion that the resocialization of convicts is a complex of measures of a socio-economic, psychological, pedagogical, legal nature, carried out by competent subjects of crime prevention in order to socially adapt convicts after serving a criminal sentence. In turn, social adaptation can be viewed as a goal or result to which the process of resocialization leads.

69


Библиографический список: 1. Антонян Ю.М. Криминология: избранные лекции. М.: Логос, 2004. 2. Рыбак М.С. Ресоциализация осужденных к лишению свободы: проблемы теории

и практики: Дис. ... докт. юрид. наук. Саратов, 2001. 3. Баранов Ю.В. Ресоциализация осужденных к лишению свободы и освобожденных от этого

наказания: теоретико-методологические и правовые основы: Дис. ... докт. юрид. наук. М., 2008. 4. Бабаян С.Л. К вопросу о постпенитенциарной ресоциализации // Пенитенциарная наука.

2016. № 4 (36). С. 13-19.5. Борсученко С.А. Ресоциализация и социальная адаптация осужденных к лишению

свободы: понятие, содержание, правовое регулирование // Юридический вестник Самарского университета. 2018. Т. 4. № 2. C. 74-79.

6. Чигринец Е.А. «Ресоциализация» осужденных к лишению свободы: вопросы многоаспектности термина // Научное обозрение. Педагогические науки. 2019. № 4. Ч. 2. С. 64-69.

7. Алферов Ю.А. Социальная адаптация освобождаемых из мест лишения свободы. М., 1992.8. Бандурка А.М., Денисова Т.А., Трубников В.М. Общая теория социальной адаптации

освобожденных от отбывания наказания (правовой и социально-психологический анализ уголовно-исполнительной политики по реабилитации осужденных). Харьков-Запорожье, 2002. 440 с.

9. Социальная работа в уголовно-исполнительной системе: Учебное пособие / С.А. Лузгин, М.И. Кузнецов, В.Н. Казанцев и др.; под общ. ред. Ю.И. Калинина; 2-е изд., испр. Рязань, 2006.

10. Алексеева А.П. Криминология. Общая часть: Учебно-методическое пособие. Волгоград, 2007.

11. Алексеева А.П. Криминология. Особенная часть: Учебно-методическое пособие. Волгоград, 2007.

12. Расчетина С.А., Лаврентьева З.И., Липинская М.Н., Герцик В.В. Социальная педагогика: Учебник и практикум. М.: ЮРАЙТ, 2018.

13. Фролов С.С. Общая социология: Учебник. М.: Проспект, 2016. 14. Ничуговская О.Н. Ресоциализация и социальная адаптация в УИС: Учебное

пособие. Воронеж, 2020.

что риск рецидива преступления чаще прояв-ляется в течение первого года после освобож-дения из исправительного учреждения, оцени-вать результаты социальной адаптации надо как минимум по истечении этого периода.

Социальная адаптация осужденных, отбыв-ших уголовное наказание, представляет собой сложный процесс, охватывающий несколько этапов подготовки лица к жизни в обществе, способствующий трудоустройству, восстанов-лению полезных социальных связей и устра-нению факторов, препятствующих реабили-тации субъекта в обществе [14].

С помощью ресоциализации решается за-дача «оказания осужденным помощи в соци-

альной адаптации», сформулированная в ст. 1 Уголовно-исполнительного кодекса Россий-ской Федерации наряду с задачами регули-рования порядка и условий исполнения и от-бывания наказаний, определения средств ис-правления осужденных, охраны прав, свобод и законных интересов осужденных.

Таким образом, ресоциализация осужден-ных - это комплекс мероприятий социально-экономического, психолого-педагогического, правового характера, осуществляемых компе-тентными субъектами профилактики право-нарушений в целях социальной адаптации осужденных после отбытия ими уголовного наказания.

70


ПРОХОРОВА Е.Н.,кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 341.321.3+351.74

О ФОРМАХ ПРИВЛЕЧЕНИЯ ВООРУЖЁННЫХ СИЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ К ОБЕСПЕЧЕНИЮ ПРАВОПОРЯДКА В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХПравоохранительная система, вооруженные силы, правопорядок, безопасность, протестные технологии, информационно-психологическое воздействие, информационная среда.

В статье анализируются проблемы, связанные с привлечением Вооруженных Сил Российской Федерации к обеспечению правопорядка в современных условиях, характеризующихся многообразием возникающих угроз. Происходящие в мире изменения, вызванные широким применением новых технологий, отражаются как на качестве правоохранительной деятельности, так и на жизни общества в целом. Актуальность исследования, проводимого автором статьи, обусловлена потребностью общества и государства в разработке и модернизации рекомендаций по обеспечению правопорядка и защите населения от информационно-психологического воздействия.

В настоящее время обеспечение правопорядка связа-но с необходимостью по-новому взглянуть на цели и задачи, которые ставятся в сфере обеспечения вну-

тренней безопасности страны, ее регионов и граждан. Этот вопрос приобретает особую значимость, поскольку на сегодняшний день правоохранительная система Рос-сийской Федерации функционирует в особом историче-ском контексте [2, с. 174], в условиях действия политиче-ских санкций, социальной напряженности и пр. В связи с этим следует вести речь о создании такой системы обе-спечения правопорядка, которая смогла бы адекватно отвечать вызовам времени.

Сущность деятельности правоохранительной системы Российской Федерации определяется прежде всего теми объективными социальными условиями, в которых она формируется и развивается. Эффективность ее функци-онирования заключается в упорядочении деятельности всей совокупности силовых структур, направленной нареализацию возложенных на них задач. Среди этих струк-тур ключевая роль отводится Вооруженным Силам Рос-сийской Федерации, функции которых заключаются впресечении любого противоправного вооруженного на-силия, направленного против государственного сувере-нитета и конституционного строя, территориальной це -лостности страны, прав, свобод и законных интересов граждан России, общества и государства.

Вооруженные силы создаются в целях обороны госу-дарства. Они предназначены для вооруженной защиты целостности и неприкосновенности его территории, от-ражения агрессии, а также для выполнения задач в соот-ветствии с международными договорами. Согласно ст. 1 резолюции ХХIХ Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1974 г., «агрессией является применение воору-женной силы государством против суверенитета, терри-ториальной неприкосновенности или политической не-зависимости другого государства…»1.

Сегодня представляется необходимым изучить прак-тику деятельности вооруженных сил в Белоруссии и на Украине во время происходивших там массовых на-рушений правопорядка, поскольку не исключено, что подобные ситуации могут повториться и в Российской Федерации. Следует констатировать, что социально-по-1 Официальные отчеты Генеральной Ассамблеи. Двадцать девятая сессия. Приложение № 31. С. 181-182 // Официальный сайт ООН // URL: https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/aggression.shtml (дата обращения: 30.12.2020).

71


литические события, происходящие сегодня в двух вышеназванных соседних с Россией стра-нах, создают угрозы не только для системы международных отношений, но и для безо-пасности граничащих с ними государств. Эти угрозы представляют опасность, в частности, и для внутреннего правопорядка в России. К числу организаций, которые способны эффек-тивно противостоять продуцируемым так на-зываемым коллективным Западом вызовам подобного рода, относятся российские воору-женные силы. Следовательно, по-прежнему сохраняет свою актуальность вопрос о том, что необходимо предпринять, чтобы не допустить развития хаотических событий по украинско-му или белорусскому сценарию?

Исторический опыт общественно-государ-ственного развития показывает, что если вну-тренним вызовам безопасности не уделяется достаточно внимания на ранних стадиях их формирования, то миролюбивые усилия, на-правленные на постконфликтное урегули-рование, могут оказаться напрасными. В раз-рушающихся государствах из-за того, что си-стема действенного управления фактически не функционирует, а верховенство закона не обеспечивается, размываются границы между понятиями «преступность» и «война». В таких условиях на сознание правоохранителей воз-действует идея «не войны и не преступности», порождающая недоверие к праву и государ-ству, коррумпированность государственных органов, невозможность справедливой защи-ты прав человека, его чести и достоинства, что побуждает граждан к самозащите, порой даже способами, дискредитирующими власть, к на-силию и произволу [3, с. 30].

Вооруженные Силы Российской Федера-ции в настоящее время должны быть готовы к успешному решению задач не только по обо-роне страны от внешней агрессии, но и по обе-спечению общественного порядка и безопасно-сти в условиях применения новых протестных технологий. Прежде всего это касается удален-ных, оторванных от основной территории страны регионов. В случае непредвиденного нападения извне или нарастания внутренней социальной напряженности, управляемой че-рез протестные технологии и сопряженной с насильственным сопротивлением осуществле-нию законной государственной деятельности, они окажутся чрезвычайно уязвимыми с точки зрения общественной безопасности. Под про-тестными технологиями следует понимать со-вокупность взаимосвязанных мер, направлен-ных на отдельных лиц или их группы (социаль-ные структуры), реализуемых для изменения их эмоциональных и психических состояний, мнений, суждений, оценок и поведения с це-

лью трансформации настроений в интересах субъекта проведения такой операции.

Следовательно, формы и методы работы военнослужащих вооруженных сил должны наполняться новым содержанием, связанным в первую очередь с осуществлением на профес-сиональном уровне деятельности по защите прав граждан и обеспечению правопорядка, предусматривающей, в частности, при необхо-димости адекватное и соразмерное возникшей опасности использование сил и средств.

В качестве способа ненасильственной поли-тической борьбы в современных условиях соз-даются Telegram-каналы, с использованием ко-торых осуществляются призывы к выполнению тех или иных действий, выгодных сторонникам оппозиционных движений, в том числе к пре-пятствованию законной деятельности государ-ственных органов. Этим действиям свойстве-нен организованный характер, их реализуют с помощью операторов, имеющих профессио-нальное оборудование, и активистов, которые стимулируют участников протестов и управля-ют толпой. Порой одного «информационного вброса» достаточно для того, чтобы ложная ин-формация распространилась в обществе и уко-ренилась в массовом сознании, создавая угрозу возникновения хаоса и беззакония. Таким об-разом, очевидно, что политические протестные акции в настоящее время организовать можно проще и быстрее, чем ранее.

Не вызывает сомнений, что в основе недав-них массовых беспорядков в Белоруссии так-же лежат политические инновации: Telegram-каналы и Telegram-чаты активно использова-лись для координации действий, передачи информации о местоположении сил, призван-ных обеспечить правопорядок, о кодах досту-па в подъезды, где могли укрыться участники протестов1, и т.д.

Чтобы понять суть информационной сфе-ры как новой области ведения боевых дей-ствий, оценить степень угрозы общественной безопасности, необходимо более детально рас-смотреть особенности, отличающие ее от дру-гих сфер. К числу особенностей ведения бо-евых действий в информационной сфере от-носится, например, отсутствие четких границ проводимых операций: одновременно могут охватываться территории не только локально-го, но и глобального масштаба. «Речь идет об организации стратегий для подпольных сетей, налаживании отношений в неблагоприятных условиях, мотивации местных союзников и работе с ними, поддержке движения сопро-тивления в проведении психологических опе-раций и других мерах»2. Для решения постав-ленных задач наращивается технологический и интеллектуальный потенциал. Конечной же

1 Асмолов Г. Путь к площади: роль цифровых технологий в белорусских протестах // URL: https://www.opendemocracy.net/ru/put-k-ploschadi-rol-it-technologiy-v-belorusskom-proteste/ (дата обращения: 24.08.2020).2 Гуреева Ю., Горшенин К., Полетаева П. «На смену боевым операциям»: в НАТО планируют изучить психосоциальные факторы «нетрадиционной войны» // Информационное агентство «RT». 29.09.2020 // URL: https://russian.rt.com/world/article/785905-nato-psihologiya-vliyanie-operacii (дата обращения: 30.09.2020).

72


целью такого воздействия является возбуждения интере-са к оппозиции, а также массовые выступления, прово-цируемые для свержения политического режима.

На Западе предлагается исследовать влияние психо-социальных факторов нетрадиционных методов ведения войны, используемых в операциях по распространению влияния. Информационно-психологическое воздействие, используемое в качестве нетрадиционного метода веде-ния войны, имеет ряд особенностей: во-первых, массо-вый охват аудитории, огромный масштаб последствий (смена политического режима, руководителей органов государственной власти, провоцирование конфликтов между государствами, разжигание ненависти и пр.); во-вторых, высокая степень латентности; в-третьих, прак-тически полное отсутствие механизмов защиты от акций информационно-психологического воздействия.

Еще одна особенность связана с тем, что новые фор-маты воздействия очень пластичны, легко меняют свои контуры, обеспечивают высокую скорость обмена ин-формацией. Например, Telegram-каналы становятся шта-бами, координирующими протестные действия, прово-цирующими развитие событий по сценариям, выгодным организаторам акций. Кроме того, необходимо отметить отсутствие явных лидеров таких протестов. Следователь-но, рассматриваемой сфере политической борьбы при-сущи высокая анонимность и латентность действий, выявление актора и используемых им средств вызывает серьезные затруднения. При этом «оппозиция достаточ-но быстро закрепляет за собой термин «народ»: все, что с ней, соответствует «народному», а противодействие ей и даже нейтралитет носит «антинародный характер». Этот прием дискредитирует силовиков, их действия оце-ниваются как «война со своим народом»»1.

Таким образом, можно сделать вывод о наличии но-вой, неизвестной ранее, угрозы - угрозы установления цифровой диктатуры как формы организации деятель-ности людей, которая проявляется путем манипулиро-вания общественными настроениями и действиями по-средством современных медиа и технических средств (ком-муникации и мессенджеры).

Самым наглядным примером применения информа-ционно-психологического воздействия является давление на представителей силовых структур. Чаще всего этим за-нимаются так называемые «киберпартизаны»: они оказы-вают на сотрудников органов правопорядка давление, вы-ражающееся в угрозах разглашения в Интернете их пер-сональных данных (имена, дата рождения, адрес прожива-ния, номер телефона, сведения о занимаемой должности и пр.). Права сотрудников рассматриваются как инструмент манипулирования, который может использовать в инте-ресах отдельных лиц, группировок и даже враждебно на-строенных государств. В этом случае основным субъектом защиты прав человека является государство, но следует признать, что оно не обладает неограниченными возмож-ностями. Угрозы, поступающие от организаторов про-тестных движений в адрес сотрудников силовых структур и их близких, приводят к высочайшему уровню психоло-гического напряжения, стрессам и срывам.

По нашему мнению, в случае возникновения протест-ных акций, создающих угрозу правопорядку, сегодня не-

PROKHOROVA E.N.,PhD in Juridical Sciences, Docent of the Department of Criminal Procedure of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

ON THE FORMS OF INVOLVING THE ARMED FORCES OF THE RUSSIAN FEDERATION IN ENSURING LAW AND ORDER IN MODERN CONDITIONS

Law enforcement system, armed forces, law and order, security, protest technologies, information and psychological impact, information environment.

The article analyzes the problems associated with the involvement of the Armed Forces of the Russian Federation in ensuring law and order in modern conditions, characterized by a variety of emerging threats. The changes taking place in the world, caused by the widespread use of new technologies, affect both the quality of law enforcement and the life of society as a whole. The relevance of the research conducted by the author of the article is due to the need of society and the state in the development and modernization of recommendations for ensuring law and order and protecting the population from information and psychological impact.

1 Фирсов А. Белорусский сетевой протест // Интернет-приложение к газете «Ведомости». 16.08.2020 // URL: https://www.vedomosti.ru/opinion/articles/2020/08/16/836811-belorusskii-protest (дата обращения: 28.08.2020).

73


достаточно традиционных мер обеспечения безопасности. При обострении внутриполи-тической обстановки в стране, когда полиции чрезвычайно трудно справляться со своими обязанностями по обеспечению правопоряд-ка, для защиты общества от неправомерного насилия, как представляется, в качестве исклю-чительной меры могут привлекаться Воору-женные Силы Российской Федерации, кото-рые при определенных условиях могут ком-пенсировать недостачу силового ресурса.

Вместе с тем считаем, что в России необхо-димо выработать стратегию, обеспечивающую нейтрализацию информационно-психологи-ческого воздействия, принимать меры к тому, чтобы потенциальные противники не могли удерживать информационное превосходство над государством как в мирное, так и в воен-ное время.

Одним из способов повышения эффектив-ности защиты прав и свобод человека и граж-данина является усиление механизма инфор-мационного противоборства в деятельности Вооруженных Сил Российской Федерации, вы -полняющих функции по сдерживанию воен-но-политических угроз национальной безопа-с ности. Фундаментальное изменение форм при влечения вооруженных сил к обеспече-нию правопорядка требует разработки более гибкой стратегии их применения, организа-ции управления ими, разработки доктрины ведения информационного противоборства, информационных операций, связанных с обе-спечением информационной безопасности страны. Требуется изменение существующе-го подхода к противодействию современным угрозам. В качестве такового может рассматри-ваться, например, психологическое воздей-ствие, оказываемое посредством современных информационных технологий, для подавле-ния военными сил противника. Это не только специфический способ нелетального пораже-ния противника, но и самостоятельная форма привлечения вооруженных сил к обеспечению право порядка.

В ходе современных вооруженных кон-фликтов и войн психологические операции могут быть фактором, существенно повыша-ющим боевую эффективность применения

войск. Способами противодействия инфор-мационно-психологическому воздействию яв-ляются регулирование деятельности средств массовой информации, военно-политическая цензура, ликвидация источников воздействия (например, разработка и применение средств блокирования информационно-технологиче-ских каналов путем выведения из строя техно-логических систем управления и контроля).

Решение перечисленных задач осуществля-ется вооруженными силами в тесном взаимо-действии с другими силовыми структурами правоохранительной системы (полицией, Ро-сгвардией и др.). Следует подчеркнуть необ-ходимость осуществления организационных и практических мер, направленных на реали-зацию взаимодействия между сотрудниками органов внутренних дел и военнослужащими в интересах правопорядка, защиты их прав, а также создания системы совместного плани-рования, контроля и подведения итогов этой работы [1, с. 77]. Одним из ключевых направ-лений такого взаимодействия является обмен информацией оперативного и аналитическо-го характера в рамках обеспечения безопасно-сти Российской Федерации, своевременного информирования руководства государства об угрозах и провокациях, что способствует выявлению, предупреждению, пресечению, раскрытию и расследованию высокотехноло-гичных преступлений, получения сведений оготовящихся актах. Другое направление вза-имодействия связано с проведением совмест-ных мероприятий по созданию условий, способствующих успешной реализации госу-дарственной политики в сфере безопасности и охраны правопорядка, защиты жизненно важных интересов личности, общества и го-сударства. Третье направление - решение ка-дровых проблем, в первую очередь связанных с подготовкой специалистов для обеспечения правопорядка и общественной безопасности, ведения боевых действий в информационной сфере. Таких специалистов необходимо об-учать анализу и оценке уязвимости инфор-мационных систем, оценке степени инфор-мационных угроз, определению допустимых рисков, выработке мероприятий по нейтрали-зации выявленных угроз.

Библиографический список:1. Амиров Р.З. Некоторые вопросы взаимодействия органов внутренних дел и вооруженных

сил в обеспечении внутренней безопасности российского государства // Вестник Академии экономической безопасности МВД России. 2009. № 11. С. 74-78.

2. Прохорова Е.Н. Трансформация механизмов функционирования правоохранительных органов в условиях цифровизации // Российский журнал правовых исследований. 2019. Т. 6. № 3 (20). С. 174-178.

3. Степанов О.А., Прохорова Е.Н. «Силовая» составляющая правоохранительной системы в рамках осуществления государственного строительства в России // Современное право. 2015. № 3. С. 29-34.

74


ШАШКОВА А.Н.,кандидат юридических наук, доцент кафедры общеправовых дисциплин Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 347

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ РЕАЛИЗАЦИИ ПОТРЕБИТЕЛЕМ ПРАВА НА НЕОБХОДИМУЮ И ДОСТОВЕРНУЮ ИНФОРМАЦИЮ ОБ УСЛУГАХ В СФЕРЕ КРЕДИТОВАНИЯПотребительский кредит (заем), защита прав потребителей, право на необходимую и достоверную информацию, сфера кредитования, услуги в сфере кредитования, реклама кредитных услуг.

В статье рассматриваются вопросы реализации потребителем права на необходимую и достоверную информацию об услугах в сфере кредитования. На основе анализа правовых норм, судебной практики и исследований в области защиты прав потребителей автор обосновывает выводы о причинах, порождающих проблемы реализации потребителем права на необходимую и достоверную информацию об услугах в сфере кредитования, формулирует предложения, направленные на совершенствование действующего законодательства.

Актуальность вопросов защиты прав потребителей финансовых услуг в сфере кредитования во мно-гом обусловлена значительным количеством на-

рушений прав потребителей в указанной сфере. Дина-мичное развитие рынка финансовых услуг, устойчивый рост потребительского кредитования1, наличие рисков, сопряженных с не всегда добросовестным поведением участников финансового рынка, предопределяют необ-хо димость постоянного совершенствования государством механизмов защиты прав потребителей, являющихся экономически слабой стороной договора.

Как показывают материалы правоприменительной практики2, а также исследования в области защиты прав потребителей кредитных услуг3, к числу наиболее акту-альных относятся вопросы, связанные с предоставлением потребителю необходимой и достоверной информации о кредитном договоре. Как представляется, во многом про-блемы, возникающие в связи с реализацией потребителем права на необходимую и достоверную информацию, яв-ляются следствием несовершенства правового регулиро-вания отношений в сфере потребительского кредитова-ния, а также в сфере рекламы кредитных услуг.

Право потребителя на информацию об исполнителе и услугах закреплено в ст. 8 Закона Российской Феде-рации «О защите прав потребителей», его реализация направлена на предоставление потребителям возмож-ности компетентного выбора услуг. Общие требования к информации об услугах установлены ст. 10 того же закона. Согласно положениям данной статьи исполни-тель обязан своевременно предоставлять потребителю 1 Обзор рынка потребительского кредитования по итогам 1-го полугодия 2019 года // Интернет-сайт рейтингового агентства «Эксперт» // URL: https://raexpert.ru/researches/banks/potrebcred_1h2019 (дата обращения: 10.09.2020).2 Обзор судебной практики по делам, связанным с защитой прав потребителей финансовых услуг. Утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.09.2017 // Официальный сайт Верховного Суда Российской Федерации // URL: http://www.vsrf.ru/documents/thematics/23996/ (дата обращения: 10.09.2020).3 Десятый промежуточный отчет по контракту № FEFLP/QCBS-4.11 «Проведение независимого мониторинга в области защиты прав потребителей финансовых услуг» (Аналитический доклад) // Интернет-сайт «Хочумогузнаю» // URL: https://xn--80afmshcb2bdox6g.xn--p1ai (дата обращения: 10.09.2020).

75


необходимую и достоверную информацию об услугах, обеспечивающую возможность их правильного выбора. Отношения, возникаю-щие в связи с предоставлением потребитель-ского кредита физическим лицам в целях, не связанных с осуществлением предпринимате-льской деятельности, урегулированы Федера-льным законом от 21 декабря 2013 г. № 353 «О потребительском кредите (займе)». При этом, несмотря на существенные особенности пред-мета правового регулирования указанного фе -дерального закона, специальной нормы, рег-ламентирующей порядок предоставления по -требителю преддоговорной информации в це -лях осуществления правильного выбора кре-дитных услуг, в этом нормативном правовом акте не имеется.

Вместе с тем, рассматривая вопросы реализа-ции потребителем-заемщиком права на полу-чение необходимой и достоверной информа-ции, по нашему мнению, необходимо учиты-вать особенности потребительских кредитных договоров (займов) и порядка их заключения. В частности, следует принимать во внимание то обстоятельство, что общие условия договоров потребительского кредита (займа) устанавли-ваются кредитором в одностороннем порядке в целях многократного применения, в связи с чем у кредитора имеется значительно больше возможностей в своих интересах влиять на со-держание договора. Процедура заключения договора реализуется, как правило, посред-ством подписания заемщиком заявления, со-держащего индивидуальные условия и одно-временно свидетельствующего о присоедине-нии к общим условиям кредитного договора [1]. Исследования1 показывают, что заемщик в большинстве случаев получает на руки только индивидуальные условия кредитного догово-ра. В то время как общие условия, представля-ющие собой значительный массив правовой информации, требующей для ее осмысления немалого времени и наличия определенного уровня финансовой грамотности, размещают-ся кредиторами в общем доступе.

В ч. 4 ст. 5 Федерального закона «О потре-бительском кредите (займе)» указано, что до-кументы, содержащие общие условия догово-ра потребительского кредита (займа), должны размещаться в общем доступе, в том числе в информационно-телекоммуникационной се-ти «Интернет». Согласно ч. 5 той же статьи данного нормативного акта информация, ука-занная в ч. 4, доводится до сведения заемщика бесплатно. Копии документов, содержащих такую информацию, должны быть предостав-лены заемщику по его запросу бесплатно или

за плату, не превышающую затрат на их из-готовление. Принимая во внимание букваль-ный смысл этих положений и сопоставляя их с нормативными положениями, регламентиру-ющими порядок и форму предоставления ин-формации об индивидуальных условиях до-говора, следует признать, что на сегодняшний день закон не содержит четких требований к форме и порядку предоставления потребите-лю информации об общих условиях кредит-ного договора. По этой причине в большин-стве случаев заемщик получает на руки только индивидуальные условия кредитного догово-ра, что, безусловно, не отвечает его интересам. Более того, материалы судебной практики2 свидетельствуют о том, что потребители, не обладая достаточной финансовой грамотно-стью и преследуя цель быстрого получения денежных средств, зачастую принимают на себя обязательства по договору, не изучив внимательно общие условия предоставления кредита либо займа. Интерес кредитора при заключении договора также направлен на до-стижение соглашения с заемщиком именно в отношении индивидуальных условий, что полностью соответствует содержанию поло-жений ч. 6 ст. 7 Федерального закона «О по-требительском кредите (займе)», согласно ко-торым для заключения договора необходимо достижение соглашения по всем индивиду-альным условиям договора. Согласие заемщи-ка с общими условиями обозначено законо-дателем в качестве индивидуального условия договора, что, на наш взгляд, обусловливает формальный подход кредиторов к процедуре получения согласия заемщика с общими ус-ловиями договора потребительского кредита (займа). По нашему мнению, в целях соблюде-ния принципа правовой определенности в ч. 6 ст. 7 Федерального закона «О потребительском кредите (займе)» должны быть закреплены по-ложения о том, что для заключения кредит-ного договора необходимы согласие заемщика с общими условиями кредитного договора (займа) и достижение согласия по всем индивидуальным ус-ловиям кредитного договора (займа).

Как следует из материалов независимого мониторинга, проведенного в области защи-ты прав потребителей финансовых услуг1, одного факта размещения документов, содер-жащих общие условия, в свободном доступе для качественного информирования заемщи-ка недостаточно. Более того, как отмечается в определении Верховного Суда Российской Федерации, не все потребители обладают спе-циальными познаниями, необходимыми для пользования сетью «Интернет», а равно не

1 Десятый промежуточный отчет по контракту № FEFLP/QCBS-4.11 «Проведение независимого монито-ринга в области защиты прав потребителей финансовых услуг» (Аналитический доклад) // Интернет-сайт «Хочумогузнаю» // URL: https://xn--80afmshcb2bdox6g.xn--p1ai (дата обращения: 10.09.2020).2 Определение Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 13.04.2020 по делу № 8Г-3051/2019[88-686/2020-(88-2300/2019)]; Определение Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 09.12.2019 по делу № 8Г-1838/2019; Апелляционное определение СК по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 03.07.2018 по делу № 33-12963/2018 // Система правовой информации «Гарант».

76


все имеют постоянный доступ к данной сети. В связи с этим Верховный Суд указывает на то, что способы доведения до потребителя инфор-мации об услуге, связанные исключительно с использованием сети «Интернет», могут при-меняться только в качестве дополнительных1.

Полагаем, что отмеченные выше несовер-шенства законодательства, а также отсутствие в законе обязательных правил о бесплатной выдаче заемщику до заключения договора ко-пий документов, содержащих общие условия предоставления кредита, порождают не ос-нованный на добросовестном информирова-нии подход кредиторов к процедуре получе-ния согласия заемщика с общими условиями кредитного договора и, соответственно, не способствуют принятию заемщиком ответ-ственного решения о заключении договора. Как представляется, в условиях существую-щего в настоящее время невысокого уровня финансовой грамотности населения в целях обеспечения реализации прав потребителя на необходимую и достоверную информа-цию о кредитной услуге в законе необходимо гарантировать возможности для открытого и качественного информирования заемщика в отношении всех условиях кредитного догово-ра, как индивидуальных, так и общих, до его заключения. Принимая во внимание то обсто-ятельство, что информационная асимметрия между потребителями и поставщиками фи-нансовых услуг постоянно возрастает в усло-виях все более широкого распространения и усложнения финансовых продуктов [2], пола-гаем необходимым дополнить Федеральный закон «О потребительском кредите (займе)» статьей 5.1 «Информация, предоставляемая за-емщику до заключения договора потребительского кредита (займа)» следующего содержания: «В це-лях обеспечения возможности для сравнения и ин-формированного выбора потребителем кредитов (займов) кредитор до заключения кредитного до-говора (займа) по требованию потребителя обязан бесплатно предоставить копии документов, со-держащих общие условия кредитного договора (за-йма), и документ, содержащий индивидуальные ус-ловия кредитного договора (займа)». По нашему мнению, дополнение Федерального закона «О потребительском кредите (займе)» этой нор-мой будет способствовать эффективному до-стижению целей соблюдения интересов обеих сторон договора потребительского кредита (займа), поскольку качественное информиро-вание является не только необходимым усло-вием для сравнения и ответственного выбора

кредитных продуктов заемщиком, но и зало-гом надлежащего исполнения обязательств.

Как уже было отмечено ранее, еще одним, не менее важным фактором, который оказыва-ет негативное влияние на реализацию потре-бителем права на необходимую и достоверную информацию об услугах, предоставляемых в сфере кредитования, является несовершенство законодательства в сфере рекламы кредитных услуг. Следствием этого несовершенства ока-зывается реклама, которая содержит неполные сведения о кредитных продуктах и не позволя-ет заемщику совершить обоснованный выбор. В ст. 5 Федерального закона от 13 марта 2006 г. № 38-ФЗ «О рекламе» закреплено требование о том, что реклама должна быть добросовестной и достоверной. Недобросовестная реклама и недостоверная реклама не допускаются. В со-ответствии с ч. 3 ст. 28 вышеуказанного феде-рального закона, если реклама услуг, связан-ных с предоставлением кредита, пользованием им и погашением кредита, содержит хотя бы одно условие, влияющее на его стоимость, эта реклама должна содержать все остальные ус-ловия, определяющие фактическую стоимость кредита для заемщика и влияющие на нее, по-скольку указание неполных сведений об усло-виях предоставления кредита может привести к искажению сути рекламируемой банковской услуги и ввести в заблуждение потребителей, имеющих намерение ею воспользоваться. К категории условий, влияющих на стоимость кредита могут, в частности, относиться усло-вия, касающиеся размера процентной ставки, суммы и срока кредита, платежей и комиссий по кредитным операциям, а также дополни-тельных расходов заемщика, связанных с полу-чением кредита (по страхованию рисков, в том числе жизни, здоровья потенциального заем-щика, нотариальному заверению документов, предоставлению обеспечения по кредитному договору, оценке имущества, передаваемого в залог, и др.)2.

Исследование материалов правопримени-тельной практики3 показывает, что во многих случаях кредиторами вышеуказанное тре-бование закона не выполняется. Зачастую в легко доступной форме рекламируются лишь наиболее привлекательные для заемщика ус-ловия, например, касающиеся низкой ставки потребительских кредитов (займов), в то вре-мя как остальные условия, порой довольно тяжелые для выполнения заемщиком, приво-дятся в недоступной для его восприятия фор-ме. Изучение рекламных объявлений, находя-

1 Определение Верховного Суда Российской Федерации от 02.10.2017 № 302-КГ17-13552 // Система правовой информации «Гарант».2 Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 08.10.2012 № 58 «О некоторых вопросах практики применения арбитражными судами Федерального закона «О рекламе»» // Система правовой информации «Гарант».3 Постановление Первого арбитражного апелляционного суда от 04.04.2018 № 01АП-1622/18; Постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 29.01.2019 № 08АП-15662/18; Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 02.11.2018 № 09АП-49632/18 // Система правовой информации «Гарант».

77


щихся в свободном доступе, позволяет сделать вывод о том, что кредиторами используется целый ряд приемов для доведения до потребителя «остальных» условий кредитных договоров. В частности, нередко применяются сноски, тексты которых пе-чатаются мелким шрифтом, что крайне затрудняет визуальное восприятие, в связи с чем потребитель лишается возможности получить полную информацию и сделать правильный выбор. К тому же, подобный текст в большинстве случаев располага-ется внизу объявления, что также препятствует полноценному ознакомлению с ним. Кроме того, в рекламных видеороликах «остальные» условия успешно маскируются основным сюжетом о привлекательной стороне кредитного договора, захватываю-щим внимание зрителя, и быстрой сменой текста либо звуковых сообщений, содержащих сведения о менее выгодных условиях.

На наш взгляд, вышеперечисленные недобросовестные дей-ствия рекламодателей являются следствием несовершенства правового регулирования рекламы кредитных услуг. В связи с этим считаем необходимым уточнить положения ч. 3 ст. 28 Фе-дерального закона «О рекламе», дополнив ее формулировкой следующего содержания: «Реклама услуг, связанных с предостав-лением кредита или займа, пользованием им и погашением кредита или займа, должна быть легко читаемой и ясно слышимой в зависи-мости от средств, используемых для рекламы». Внесение в закон такого дополнения, по нашему мнению, позволит преодолеть негативные тенденции, связанные с нарушением требований законодательства в области рекламы кредитных услуг, и будет способствовать распространению честной и ясной рекламы, которая помогает заемщику совершить выбор, не вводя его в заблуждение.

В заключение следует подчеркнуть важность реализации по-требителем-заемщиком права на необходимую и достоверную информацию для принятия им взвешенного и ответственного решения о заключении кредитного договора. Как показывает проведенное нами исследование, к числу причин, не позволя-ющих потребителям-заемщикам эффективно реализовывать право на информацию о кредитных услугах, следует отнести несовершенство действующего законодательства и недобросо-вестное поведение участников финансового рынка. Полагаем, что внесение в нормативные правовые акты поправок, сфор-мулированных в ходе исследования, будет способствовать со-вершенствованию законодательства в сфере потребительского кредитования и рекламы кредитных услуг, позволит повысить эффективность реализации потребителем права на полную и достоверную информацию об услугах в сфере кредитования и обеспечить справедливый баланс интересов участников фи-нансового рынка.

Библиографический список:1. Гражданское право: общая и особенная части: Курс лекций / Кузнецова О.Д.,

Куликов А.В., Шелег О.А. Калининград: КФ СПбУ МВД России, 2013. 370 с.2. Кокорев Р.А., Плотникова Т.А., Солодухина А.В., Суркова И.Б., Трухачев С.А.

Информационная асимметрия на финансовом рынке и защита прав потребителей кредитных услуг в Российской Федерации // Вестник Московского университета. Серия 6. Экономика. 2015. № 6. С. 17-39.

SHASHKOVA A.N.,PhD in Juridical Sciences, Docent of the Department of General Legal Disciplines of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

SOME ISSUES OF THE CONSUMER'S EXERCISE OF THE RIGHT TO NECESSARY AND RELIABLE INFORMATION ABOUT SERVICES IN THE FIELD OF LENDING

Consumer credit (loan), consumer protection, the right to necessary and reliable information, the fi eld of lending, services in the fi eld of lending, advertising of credit services.

The article examines the issues of the consumer's right to the necessary and reliable information about the services provided in the fi eld of lending. Based on the analysis of legal norms, judicial practice and independent research in the fi eld of consumer protection, the author substantiates the conclusions about the reasons that give rise to problems in the implementation of the consumer's right to necessary and reliable information about services provided in the fi eld of lending, formulates proposals aimed at improving the current legislation.

78

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63)Криминалистические исследованияЗИБЕРОВА О.С.,кандидат юридических наук, доцент кафедры криминалистики Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России [email protected]

УДК 343.98

КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЙ ПРОФАЙЛИНГ И ВЕРИФИКАЦИЯ ЛЖИ: СХОДСТВА И ОТЛИЧИЯПрофайлинг, криминалистический профайлинг, профилирование, верификация лжи.

Статья посвящена вопросам криминалистического профайлинга и верификации лжи. Рассматриваются задачи и области применения криминалистического профайлинга и верификации лжи, методы, используемые в криминалистическом профилировании и верификации лжи, а также сходства и отличия методик криминалистического профайлинга и верификации лжи. Практическую значимость установления сходств и отличий криминалистического профайлинга и верификации лжи автор усматривает в прикладном характере данных методик, их важности для повышения эффективности деятельности органов внутренних дел, а также возможностях вариативного применения методов каждой из этих методик.

Криминалистический профайлинг как методи-ка анализа внешности человека и проявлений психоэмоционального состояния с целью вы-

явления причастности человека к подготавливаемо-му, совершаемому или совершенному преступлению успешно занял свою нишу в правоприменительной де -ятельности органов внутренних дел. Наиболее проду-ктивными сферами реализации криминалистическо-го профилирования являются: охрана общественного порядка и обеспечение общественной безопасности при проведении массовых культурных, обществен-ных, политических, спортивных и иных мероприятий; антитеррористическая безопасность объектов транс-портной инфраструктуры и мест массового скопле-ния людей и др. Отдельного внимания заслуживает использование в правоприменительной практике ор-ганов внутренних дел методики верификации лжи как самостоятельного инструмента решения опера-тивных задач, ориентированного на выявление лож-ности суждений и иных форм лжи.

По поводу соотношения таких методик, как кри-миналистический профайлинг и верификации лжи, мнения ученых и практиков разделились. Одни пола-гают, что профилирование как методика включает в себя верификацию лжи, другие выделяют верифика-цию лжи в самостоятельное направление мониторин-га истинности и ложности. Например, М.Р. Арпен-тьева отмечает, что криминальное профилирование и верификация - два наиболее актуальных направ-ления анализа и оценки правдивости криминальных сведений [1]. С.М. Стародынова и Е.А. Тарадайчик указывают на то, что профайлинг и верификация лжи как самостоятельные технологии позволяют вы-являть ложные сведения [2]. А.В. Мадянов, Н.Ю. Ва-сильева, С.Н. Болховитина соглашаются с приведен-ным выше мнением, подчеркивая, что профайлинг и верификация лжи - самостоятельные методики противодействия преступности [3]. Е. Спирица, на-оборот, считает, что верификация лжи невозможна без профайлинга и технологии тесно связаны между собой [4]. Представляется, что связь профайлинга и верификации лжи неоспорима, потому что верифи-кация лжи может быть использована в качестве спе-циального метода профайлинга, а проведение каче-ственной верификации лжи невозможно без приме-нения общих методов профилирования. Например, экспертному психофизиологическому исследованию

79


при помощи полиграфа будут предшество-вать беседа с экспертом-полиграфологом, на-блюдение за поведением испытуемого, анализ его реакций на отдельные раздражители.

Нередко криминалистический профайлинг путают с верификацией лжи. Иногда эти по-нятия используются как синонимичные, что в корне неверно. Термин «профайлинг» про-исходит от английского слова «profi le» (про-филь), суть профилирования заключается в построении психолого-психиатрического пор-трета личности на основе физиологических, психологических и социологических данных о ней. Профайлинг способствует динамично-му и комплексному анализу внешнего облика человека, в том числе проявлений психоэмо-ционального состояния, его психотипа, речи, одежды, документов, предметов, находящихся при нем, с целью определения того, к какой ка-тегории лиц относится этот человек: потенци-ально опасных или неопасных [5]. М.Р. Арпен-тьева понимает под профайлингом социаль-но-психологическую методику диагностики личностных особенностей, мотивов человека и передаваемой информации [6]. Е.С. Черка-сова рассматривает профайлинг как технику общения, а также способ коррекции поведе-ния участника предварительного расследова-ния [7, с. 117]. Полагаем, что применительно к целям раскрытия и расследования преступле-ний наиболее близко к оптимальному опре-деление криминалистического профайлинга, сформулированное В.А. Кудиным и В.М. Стат -ным: криминалистический профайлинг - это система предотвращения противоправных дей -ствий путем профилирования [8, с. 5].

Термин «верификация» происходит от ла-тинских слов «verus» - «истинный» и «facere» - «делать». Таким образом, дословно верифи-кация - это деятельность, направленная на установление истины, иными словами - выя -вление лжи. По мнению И.Ю. Петрова, вери-фикация - не что иное, как методика выяв-ления лжи, которая наиболее востребована в правоохранительной деятельности при рас-следовании преступлений [9]. А.В. Мадянов, Н.Ю. Васильева, С.Н. Болховитина отмечают, что верификация представляет собой методи-ку по распознаванию лжи (укрывательства, ис-кажения) [3]. О.В. Кудрина считает, что вери-фикация лжи заключается в проверке подлин-ности утверждений на основе их соотнесения с реальным положением дел путем наблюде-ния, измерения или эксперимента [11].

С нашей точки зрения, верификацию лжи следует рассматривать и как методику мони-торинга ложности, и как самостоятельный ме-тод, используемый в рамках криминалистиче-ского профилирования. Соотношение крими-налистического профайлинга и верификации лжи имеет практическое значение, потому что позволяет определить области наиболее эф-фективного применения каждой из этих мето-дик. Исходя из выявленной целесообразности,

можно строить обучение криминалистичес-кому профайлингу и верификации лжи тех сотрудников органов внутренних дел, в чьей сфере профессиональной деятельности каж-дая из методик позволит достичь максималь-ных результатов.

Теперь обратим внимание на классифика-цию сходств и отличий криминалистического профайлинга и верификации лжи.

1. По цели применения. Цель криминалистического профайлинга

- составление профиля человека для возмож-ного прогноза преступного поведения, опре-деления причастности к подготавливаемому, совершаемому или совершенному преступле-нию, выявления мотивов совершения престу-пления, а также установления влияния его по-ведения на наступившие последствия.

Цель верификации лжи - выяснение уровня достоверности сообщаемой информации без установления мотивов лжи (ложь или правда).

2. По применяемым методам.Методология криминалистического про-

файлинга - инструментарий, позволяющий провести профилирование человека, составить его профиль, сделать выводы о том, к какой ка-тегории лиц относится этот человек (потенци-ально опасных или неопасных), его мотивах, намерениях и др. Профайлингу свойственны следующие методы:

- наблюдение - визуальное восприятие че-ловека, его внешности, проявлений жестов, ми-мики, речи, поступков;

- анализ - исследование отдельных призна-ков внешности человека, жестов, речи, поступ-ков;

- синтез - обобщение полученной профай-лером информации о конкретном человеке;

- беседа в формате свободного общения с изучаемым лицом (направлена на познание личности, чувств лица, мышления, намерений, мотивов и др.), при этом общение может ве-стись как официально, так и легендированно;

- опрос третьих лиц об изучаемом человеке (сбор первичной информации, нередко пред-шествует наблюдению и беседе, направлен на получение общей и частной информации о человеке в целом, его планах, мотивах, эмо-циональном состоянии и др., может осущест-вляться в очной и заочной формах, устно или письменно);

- статистический метод (работа с автомати-зированными базами данных с целью выявле-ния закономерностей, связанных с совершен-ными и совершаемыми преступлениями, а так-же лицами, причастными к их совершению);

- моделирование - искусственное создание или воссоздание определенных условий внеш-ней (окружающей) или внутренней (психоэ-моциональной) среды с целью выяснения от-ношения человека к созданной модели;

- эксперимент - проверка возможности су-ществования тех или иных явлений или совер-шения человеком определенных поступков, в

80


том числе выяснение реакций того человека, чей профиль составляется, на те или иные внешние раздражители (нередко совмещается с моделированием);

- смысловой метод (используется профай-лерами с целью составления психологическо-го профиля лица, совершившего, готовящего-ся совершить преступление, с целью последу-ющей идентификации его личности; основан на изучении материалов уголовных дел (в том числе архивных) специалистами-профайлера-ми, привлекаемыми к участию в процессе рас-следования преступлений в качестве специ-алистов;

- корреляционно-смысловой метод - пред-ставляет собой синтез статистического и смыс-лового методов [12, с. 65], позволяет наиболее эффективно составлять объективный профиль человека, в том числе выявлять «подражате-лей» (лиц, перенимающих модели преступно-го поведения тех или иных преступников);

- матричный метод (разработан Е.В. Спи-рицей на основе более чем 20 тысяч актов профилирования) - метод прогнозирования поведения в определенных контекстах, при-меняется в рамках универсальных моделей (ма-триц), позволяющих оперативно психодиагно-стировать людей для решения задач в сфере охраны общественного порядка и обеспече-ния общественной безопасности;

- метод установления причастности (не-причастности) по косвенным признакам - вы-явление взаимосвязей между отдельными фак-тами с целью определения того, причастно ли профилируемое лицо к совершенному или готовящемуся преступлению. Е.И. Фойгель и А.А. Козулева рассматривают этот метод как вид судебной экспертизы [14]. Однако есть ос-нования не согласиться с таким мнением. На-пример, Р.С. Белкин указывал: «Перед экспер-том не может стоять задача анализа того или иного вида преступлений и даже конкретного преступления. В его компетенцию не может входить анализ механизма преступления в це-лом, поскольку такой анализ неизбежно дол-жен включать в себя и анализ правовых сторон этого механизма, что явно выходит за пределы компетенции эксперта» [15, с. 296]. В свою оче-редь, А.Е. Филиппов в связи с этим отметил, что материалы, предоставленные эксперту на исследование, должны быть достоверными, достоверность устанавливается следственным путем. Причастность или не причастность ли-ца к совершенному преступлению никак не может называться самостоятельной судебной экспертизой [16, с. 492];

- верификация лжи - самостоятельный ме-тод профайлинга, применяемый в целях фор-мирования объективного и максимально при-ближенного к реальности профиля человека, а также выяснения мотивов его поведения, правдивости суждений, установления искрен-ности проявляемых эмоций;

- другие методы.

Методология верификации лжи - это ин-струментарий, ориентированный на устано-вление уровня правдивости передаваемой че-ловеком информации. К числу методов вери-фикации лжи относятся:

- общий опрос (в том числе с помощью ан-кетирования) - метод, позволяющий выявлять степень искренности человека, эпизоды, в кото-рых он был неискренен, определять уровень ложности сообщаемой им информации; ос-нован на анализе письменной и (или) устной речи; чаще всего предшествует применению других методов верификации лжи;

- нейролингвистический опрос - метод, по-зволяющий на основе изучения речевых и пси-хических особенностей опрашиваемого лица, определять уровень правдивости сообщаемой им информации, а также выявлять фрагмен-ты его речи, содержащие ложь; может приме-няться как самостоятельный метод или в каче-стве составной части общего опроса;

- психоэмоциональный анализ - метод, ос-нованный на разработанных П. Экманом си-стемах кодирования движений лица, позволят соотнести сообщаемую человеком информа-цию с его истинными намерениями (слова ис-тинно отражают его мысли или мысли расхо-дятся со словами). В аннотации к своей книге П. Экман отмечает: «Изощренный профессио-нал способен заметить движения лица партне-ра, пробегающие в сотые доли секунды (это предел для нашего зрения). Обыватель может распознать вариации мимики лица, длящиеся десятые доли секунды» [10, с. 18];

- проективный метод - это тестовый метод, основанный на демонстрации опрашиваемо-му лицу различных изображений, включении этого человека в творческий процесс с целью выяснения его личностных и деловых качеств, его эмоционального состояния, истинности от-ношения к тем или иным явлениям или про-цессам, фактам объективной реальности;

- оценка валидности утверждения - опре-деление уровня истинности утверждений, уста-навливаемого по качеству информации, пере-даваемой в устной форме в динамике (ого-ворки, проговорки, контент-анализ), путем применения различных тактик ведения бесе-ды; метод учитывает то обстоятельство, что ис-тинная информация, находящаяся в сознании человека, отличается от ложной информации, специально созданной в сознании человека модели;

- метод метапрограммного профиля - мета-программы используются специалистами по установлению истинности информации с це-лью фокусирования внимания на отдельных особенностях человека, представляют собой своеобразные фильтры для определения мо-тивации человека, его личностных качеств, а также ценностей; метод позволяет установить, способен ли человек на то или иное действие, исходя не из его слов и убеждений, а из реак-ций на «выставленные фильтры»;

81


- метод анализа психотипа человека - позволяет выяс-нить качества и стереотипы человека, его предрасполо-женность к совершению тех или иных поступков, форми-рованию тех или иных убеждений, направленность лич-ности в целом;

- метод карты мотиваторов - позволяет установить ис-тинные мотивы поведения человека путем выставления в беседе с человеком так называемых «маячков» - мотива-торов поступков;

- использование полиграфа - инструментальное пси-хофизиологическое исследование специалистом-поли-графологом, осуществляемое путем проведения опроса с помощью аппаратного полиграфа и регистрации физи-ологических реакций человека на те или иные вопросы, часть из которых является контрольными;

- методика психозондирования профессора И. Смир-нова - «Майн ридер», «Молчаливый болтун», др. - ком-пьютерное тестирование путем ввода скрытого изобра-жения в слайдовые презентации с целью инструменталь-ного выявления неконтролируемой реакции;

- использование технологии виброизображения - в основе метода лежит наблюдение за человеком через видеокамеру или проведение анализа видеозаписи; про-грамма фиксирует мимические микродвижения челове-ка, а также его пространственные колебания на уровне вестибулярных рефлексов1;

- анализ лжи по голосу. Результаты применения ана-лизаторов лжи по голосу многие ученые и практики счи-тают спорными. Даже в США, где данный метод полу-чил развитие, во многих штатах его применение запре-щено2. В России метод используют в ряде государствен-ных корпораций и коммерческих организаций в рамках проверок, проводимых кадровыми службами. Применя-ется, например, прибор «К-Фактор» (HR) израильской компании «Nemesysco». Он имеет многоуровневую си-стему анализа голоса и позволяет выявлять ложные суж-дения по вопросам склонности к алкоголю и наркоти-кам, азартным играм, совершению правонарушений и преступлений, добросовестности и профессиональной честности и т.д.;

- метод биорадиолокации - оценка состояния дыха-ния и пульса человека на расстоянии. Позволяет уловить изменения физиологических реакций человека при воз-никновении тех или иных раздражителей (контрольные вопросы, практические ситуации, устная речь, др.);

- другие методы.Таким образом, очевидно, что по методам осущест-

вления исследований профайлинг и верификация лжи в значительной степени различаются. Профайлинг в основном опирается на общие методы исследования (та-кие как опрос, наблюдение, анализ и т.п.), специальные методы используются экспертами для проведения де-тального профилирования (корреляционно-смысловой метод, матричный метод, метод верификации лжи). В то же время методологический инструментарий верифи-кации лжи в основном составляют специальные методы (метод метапрограммного профиля, метод карты моти-1 Патент РФ RU 2289310 приоритет 16.02.2004 г. «Способ получения информации о психофизиологическом состоянии живого объекта». Минкин В.А., Штам А.И. 2 Пеленицын А.Б., Степанов А.А. Что надо знать о так называемых «детекторах лжи по голосу» // URL: http://www.poligraf.sp.ru/stati/abpelenicyn_aastepanov_detektory_lzhi_po_golosu.html.

ZIBEROVA О.S.,PhD in Juridical Sciences, Docent of the Department of Criminalistics of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

FORENSIC PROFILING AND LIE VERIFICATION: SIMILARITIES AND DIFFERENCES

Profi ling, forensic profi ling, profi ling, lie verifi cation.

The article is devoted to the issues of forensic profi ling and verifi cation of lies. The tasks and areas of application of forensic profi ling and lie verifi cation, methods used in forensic profi ling and lie verifi cation, as well as similarities and differences in forensic profi ling and lie verifi cation techniques are considered. The author sees the practical signifi cance of establishing the similarities and differences between forensic profi ling and lie verifi cation in the applied nature of these techniques, their importance for increasing the effi ciency of the internal affairs bodies, as well as the possibilities of variable application of the methods of each of these techniques.

82


ваторов, использование полиграфа, техноло-гия виброизображения, анализ лжи по голосу, метод биорадиолокации и др.). При их ис-пользовании требуется наличие у лица, про-водящего верификацию лжи, специальных знаний и навыков, а также прохождение этим лицом курса дополнительной подготовки.

3. По предмету исследования:- профайлинг направлен на изучение внеш-

него облика отдельного человека, его мимики, речи, поступков, одежды, высказанных намере-ний. Построение профиля возможно при от-сутствии лица, чей профиль составляется. Про-файлер может опираться на характеристики человека, направленность его личности;

- верификация лжи работает с речью (уст-ной или письменной), физиологическими про-явлениями человека в виде мимики и реакций на раздражители, а также графическими про-явлениями реакций человека в ходе проектно-го тестирования. Причем для установления ис-тинности суждений необходим непосредствен-ный контакт специалиста-верификатора с ис -следуемым человеком. Верификатор опирает-ся только на факты, переданные человеком в устной, письменной или графической форме.

4. По действию во времени и в простран-стве:

- профайлинг применим для анализа про-изошедших событий, происходящих в насто-ящем времени, а также прогнозируемых в бу-дущем. Пространственно профайлинг не при-вязан к конкретной территории или местона-хождению отдельного человека, профайлер может работать с материалами уголовных дел, заключениями экспертов. Таким образом, про-файлинг во времени и в пространстве приме-ним в любое время (прошлое, настоящее, бу-дущее) и на любой территории;

- верификация лжи применима при анали-зе имеющейся информации и событий, прои-зошедших в прошлом, а также происходящих в настоящем. В пространственном отношении ее возможно применить только при непосред-ственном взаимодействии с конкретным чело-веком.

Итак, по результатам проведенного нами исследования есть основания констатировать, что профайлинг и верификация лжи - родст-венные методики, обладающие разными пред-метами исследования, методами и направлен-ностью результата. Причем верификация лжи может применяться как метод профилирова-ния и как самостоятельная методика.

Сфере применения профайлинга в дея-тельности органов внутренних дел более ши-рокая: выявление лиц, причастных к соверше-нию преступлений оперативными уполномо-ченными полиции, профилактическая дея-

тельность сотрудников транспортной поли-ции по недопущению на объекты транспорт-ной инфраструктуры потенциально опасных лиц, обнаружение правонарушителей и пре-ступников сотрудниками полиции отделов ох-раны общественного порядка, поиск по «горя-чим» следам лиц, причастных к совершению преступлений, а также потенциальных свиде-телей и др. Верификация лжи как метод про-филирования может быть полезна, например, при опросе оперативными уполномоченными подозреваемого; как самостоятельная методи-ка - в случаях, когда не требуется выявлять лицо, личность уже установлена, например, в рамках предварительного расследования при проведении следственных действий.

Практическая значимость установления сходств и отличий криминалистического профайлинга и верификации лжи в сфере де -ятельности органов внутренних дел обуслов-лена именно необходимость решения с их помощью прикладных задач, а также возмож-ностями применения в том или ином случае наиболее подходящих методов каждой из этих методик. В частности, верификация лжи может способствовать повышению эффектив-ности подготовки и проведения отдельных следственных действий сотрудниками орга-нов предварительного расследования (допрос, очная ставка, обыск, проверка показаний на месте и др.), помочь сотрудникам Госавтоин-спекции в ходе проверки водителей на стацио-нарных или передвижных постах, участковым уполномоченным полиции при поквартирном обходе и приеме граждан, сотрудникам подраз-делений лицензионно-разрешительной рабо -ты при проведении фактических проверок и т.д. Следовательно, для сотрудников органов внутренних дел, осуществляющих непосред-ственное общение с гражданами, продукти-внее применять именно верифкацию лжи. Сотрудники служб и подразделений, в дея-тельность которых входит охрана обществен-ного порядка и обеспечение общественной бе -зопасности, поиск и обнаружение подозрева-емых и потенциальных свидетелей, могут эф-фективно применять криминалистический профайлинг. В отдельную группу следует включить оперативных уполномоченных по-лиции, для деятельности которых как крими-налистический профайлинг, так и верифика-ция лжи могут иметь большое практическое значение. Для успешного внедрения обеих ме -тодик в практику органов внутренних дел не-обходимо предусматривать их изучение на курсах повышения квалификации, в рамках факультативов, в работе научных кружков ка-федр ведомственных учебных заведений и в иных формах.

Библиографический список:1. Арпентьева М.Р. Технологизация и информатизация криминального

профилирования и верификации // Вестник Курганского государственного университета. 2018. № 3 (50). С. 24-30.

83


2. Стародынова С.М., Тарадайчик Е.А. Профайлинг и технологии верификации как методы понимания человека человеком // На пути к гражданскому обществу. 2019. № 4 (36). С. 72-75.

3. Мадянов А.В., Васильева Н.Ю., Болховитина С.Н. Использование методов профайлинга и верификации в ходе предварительного расследования // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2016. № 3-2. С. 329-333.

4. Спирица Е. Вижу вас насквозь. Как «читать» людей. СПб, 2016.5. Зиберова О.С. Зарубежный и отечественный опыт использования профайлинга

для обеспечения безопасности на транспорте // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2017. № 1 (47). С. 46-49.

6. Арпентьева М.Р. Профайлинг как экспертная технология // Комплексная психолого-психофизиологическая судебная экспертиза: современное состояние и перспективы развития. Сборник статей Международной научно-практической конференции. Калуга, 2016. С. 8-19.

7. Черкасова Е.С. Профайлинг как процесс идентификации психологических характеристик индивидуума, составляющий общее описание личности, в деятельности правоохранительных органов // Ученые записки Санкт-Петербургского им. В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. 2014. № 4 (52). С. 115-120.

8. Кудин В.А., Статный В.М. Профайлинг в деятельности органов внутренних дел: от теории и методологии к практике // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2013. № 3 (59). С. 4-15.

9. Петров И.Ю. Метод составления психологического портрета // Оперативно-розыскное противодействие организованной преступности. Материалы региональной научно-практической конференции. СПб: СПбУ МВД России. 2015. С. 44-46.

10. Экман П., Фризен У. Узнай лжеца по выражению лица. СПб, 2010.11. Кудрина О.В. Проблемы верификации лжи/правды в социальной психологии

// Вестник Самарского муниципального института управления. 2006. № 4. С. 231-234. 12. Арпентьева М.Р. Профайлинг в обеспечении национальной безопасности

России // Вестник БИСТ (Башкирского института социальных технологий). 2015. № 2 (27). С. 62-68.

13. Спирица Е.В. Применение технологий профайлинга в деятельности органов внутренних дел: Монография. М: ДГСК МВД России, 2014.

14. Фойгель Е.И., Козулева А.А. Использование метода профайлинга в оперативной, следственной и экспертной деятельности // Сибирские уголовно-процессуальные и криминалистические чтения. 2015. № 2 (8). С. 223-233.

15. Белкин Р.С. Курс криминалистики. В 3 т. М., 2001. 16. Филиппов А.Г. Криминалистика. М., 2010.

84


ШЕПЕЛЬ Н.В.,кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 343.985.2

ПОЛУЧЕНИЕ СВЕДЕНИЙ ДОКАЗАТЕЛЬСТВЕННОГО ЗНАЧЕНИЯ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ МОШЕННИЧЕСТВ, СОВЕРШЁННЫХ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ СРЕДСТВ СОТОВОЙ СВЯЗИ И СЕТИ ИНТЕРНЕТМошенничество, расследование, платежная электронная система, средства сотовой связи, сведения, доказательства.

В статье рассматриваются некоторые схемы осуществления мошенничества с использованием средств сотовой связи и сети Интернет. Автором проанализированы характерные способы их совершения, рекомендованы виды сведений доказательственного значения и порядок их получения, которые необходимы для оперативного и эффективного раскрытия и расследования преступлений указанного вида. Приведенные в статье общие сведения о ресурсах, используемых мошенниками, иллюстрируют возможные алгоритмы расследования мошеннических действий, совершенных с использованием средств сотовой связи и сети Интернет.

Особую актуальность в криминальной среде в эпоху компьютеризованной индустрии и IT-технологий приобретают мошенничества, совершаемые с ис -

пользованием средств сотовой связи и электронных средств платежа. Вместе с тем следует отметить, что сложная эпи-демическая и экономическая ситуация, сложившаяся в 2020 году, сопровождается ростом активности кибермо-шенников. Апрель и май прошлого года стали рекорд-ными по числу успешных кибератак1. По данным Мини-стерства внутренних дел России, в январе-сентябре 2020 года было зарегистрировано 363034 преступления, со-вершенных с использованием информационно-телеком-муникационных технологий или в сфере компьютерной информации, в суд направлено 61155 уголовных дел, воз-бужденных по преступлениям данного вида, остальные 79,5% остаются не раскрытыми2.

Как отмечают эксперты «Лаборатории Касперского»1,в последнее время у мошенников набирает популярность схема, ориентированная на малый и средний бизнес. Жертва атаки получает электронное письмо с сообщени-ем о зачислении на счет нескольких сотен тысяч рублей. Далее следует ссылка на документ, перейдя по которой получатель видит уведомление о компенсации, поло-женной ему в качестве «операционных выплат» от не-кой финансовой организации. Эта ссылка переадресует пользователя на так называемый скам-ресурс, где пред-лагается пошагово выполнить еще несколько действий для вывода денег, завести личный кабинет, задать па-роль для доступа к нему, ввести фамилию и имя. Поль-зователя просят пройти обязательную идентификацию, «комиссия» за которую обычно составляет три-четыре сотни рублей - это как раз те деньги, которые в случае подтверждения операции получат злоумышленники.

Для хранения, использования и вывода похищенных денежных средств мошенники используют:

- банковские карты;- расчетные счета;- электронные кошельки;- счета абонентских номеров;- наличные переводы.

1 Белова А. Атакуют всех // Российская газета. 23.09.2020. № 213 (8267); URL: https://rg.ru/2020/09/23/kibermoshennikov-interesuiut-i-predprinimateli-i-hastnye-lica.html.2 Состояние преступности в России за январь-сентябрь 2020 года // Официальный сайт МВД России // URL: https://mvd.ru.

85


Существует множество сервисов для осу-ществления наличных переводов: «Колибри», «Вестерн Юнион», «Золотая корона» и др. Ра-бота таких сервисов заключается в передаче денежных средств конкретному получателю (идентифицируется по фамилии, имени, отче-ству) с указанием контрольной информации - кода или пароля. Таким образом, получить переведенные деньги сможет только лицо, предъявившее удостоверяющий личность до-кумент, а также сообщившее кодовое слово или пароль.

С понятием расчетного счета знаком каж-дый обыватель. Однако при расследовании преступления следует обратить внимание нато, что в большинстве случаев мошенники ис -пользуют расчетные счета, открытые на под-ставных лиц. Поэтому они не могут лично об -ратиться в банк, чтобы снять денежные сред-ства или перевести их на другой счет или бан-ковскую карту. Для этого они используют он -лайн-ресурсы на сайте банка, тем самым остав-ляя свой след в виде IP-адреса.

Необходимо отметить, что злоумышленни-ки с целью ввести в заблуждение потерпевших и сотрудников полиции зачастую сообщают ложные сведения о принадлежности карты тому или иному банку. Например: «Переведи-те предоплату на счет банковской карты ВТБ 4276 2100 0000 0000». Несмотря на то, что мо-шенник указывает в качестве эмитента карты банк ВТБ, фактически указанная банковская карта выпущена и обслуживается «Сбербан-ком». Для того чтобы верно направить запрос и не терять время в ожидании ответа, который в итоге окажется отрицательным, следует про-верять банковские карты на их принадлеж-ность. Это сделать довольно просто, если вы знаете что такое банковский идентификаци-онный номер (БИН) - первые шесть цифр но-мера банковской карты.

Существует множество интернет-сервисов, которые помогают узнать принадлежность кар-ты по банковскому идентификационному но-меру. Наиболее известными из них являются: www.binov.net и www.fraudassets.com. Напри-мер, банковский идентификационный номер 489049 принадлежит «КИВИ Банку», таким образом, все карты, номера которых начина-ются на эти цифры, выпущены именно этой организацией; банк «Яндекс.Деньги», имею-щий банковский идентификационный номер 510621, эмитирует карты с номерами, обяза-тельно начинающиеся именно с этой комби-нации цифр.

Весьма распространенным ресурсом, ис-пользуемым интернет-мошенниками, являют-ся электронные кошельки, так как для их соз-дания необходим только абонентский номер. Наиболее популярны из них: «КИВИ», «Ян-декс.Деньги», «ВэбМани», «Тинькофф - мо-бильный кошелек». Обеспечивающие их ра-боту организации не имеют представительств, и все операции производят онлайн. Обычный

неидентифицированный (анонимный) коше -лек обеспечивает немного возможностей: хра-нение - не более 15 тысяч рублей, оборот - не более 40 тысяч рублей в месяц, запрет на вы-вод денежных средств в иные платежные сер-висы, совершение только интернет-покупок ионлайн-платежей. Полностью же идентифи-цированный кошелек предоставляет все воз-можности банковских карт. Кроме того, на один электронный кошелек можно открыть практически бесконечное множество вирту-альных платежных карт, то есть сервис элек-тронных кошельков номинально выдает поль-зователю контрольные данные по платежной карте без оформления ее пластикового ориги-нала. Основная информация, которую можно получить по электронному кошельку (помимо установочных данных владельца и движения денежных средств), - это привязанные к нему абонентские номера и использованные IP-адреса.

Многие злоумышленники принимают де-нежные средства на счет абонентских номе-ров. У каждого сотового оператора есть свои особенности деятельности по указанному на-правлению. Так, расчетные операции по або-нентским номерам «Билайн» проводит ЗАО «Национальная сервисная компания». Поэ-тому данные о движении денежных средств можно запросить как у самого оператора «Би-лайн», так и у ЗАО «НСК». Расчетные опера-ции по абонентским номерам «МТС» ПАО «Мобильные ТелеСистемы» проводят само-стоятельно, поэтому данные о движении де-нежных средств можно запросить только у са -мого сотового оператора. Расчетные операциипо абонентским номерам «Мегафон» прово-дит ООО «Банк Раунд», то есть данные о дви-жении денежных средств можно запросить только у этой организации. У оператора сото -вой связи «Теле2» нет одного постоянно ис-пользуемого корреспондента, и для проведе-ния расчетных операций он может использо-вать много сторонних организаций. Следова-тельно, информацию о движении денег не-обходимо запрашивать у самого оператора, а затем - у корреспондента.

Появление новых схем кибермошенниче-ства требует скорейшего реагирования со сто-роны правоохранительных органов и выра-ботки эффективных способов их выявления и противодействия им. Так, со времени начала пандемии резко активизировалось использова-ние нового вида телефонного мошенничества: преступники под видом банковских сотрудни-ков (представителей подразделений ин фор -мационной безопасности банков) якобы с це-лью «отмены подозрительной операции» зво-нят с абонентских номеров, которые начина-ются кодом «8-800-…» (эти номера относятся к так называемой SIP-телефонии), и убеждают жертву взять онлайн-кредит, который затем похищают. Например, клиенту «Сбербанка» некто звонит с московского номера, представ-

86


ляется сотрудником банка и сообщает, что была зафик-сирована подозрительная заявка на кредит от имени данного клиента. Ничего сообщать или называть ка-кие-либо цифры звонящий не просит: оказывается, не-обходимо лишь войти в приложение «Сбербанка» и за-полнить там заявку на кредит на ту сумму, на которую якобы этот кредит пытались оформить мошенники, по-сле чего сразу придет SMS-сообщение об отклонении кредита, и проблема, таким образом, будет решена. По-сле этого мошенники просят либо обналичить деньги с карты и перечислить их на указанный ими номер, либо сообщить пароли, приходящие в SMS-сообщениях. Так произошло, в частности, в случае 35-летней учительни-цы из Гвардейского района Калининградской области. Неизвестные сообщили ей об оформлении на ее имя фиктивного кредита, после чего под предлогом его за-крытия уговорили женщину через мобильное приложе-ние оформить кредит почти на 300 тысяч рублей и пере-дать им данные банковской карты. В итоге мошенники списали со счета потерпевшей 218 тысяч рублей1.

Основной уловкой злоумышленников, на которую «по-падаются» жертвы мошенничеств, является представле-ние сотрудниками служб безопасности банков. По дан-ным УМВД России по Калининградской области, зафик-сированы случаи, когда жители региона, испугавшиеся того, что их материальное состояние находятся под угро-зой, послушно следовали инструкциям преступников и перечисляли на их счета свои сбережения. Так, 74-лет-ней женщине по телефону мошенник предложил обе-зопасить ее банковский счет, установив новую систему защиты. В ходе разговора он узнал банковские реквизи-ты счета пострадавшей и похитили 190 тысяч рублей. В другом случае мошенник представился 66-летнему муж-чине брокером и предложил ему заключить прибыль-ную сделку на торговой бирже. Следуя его советам, ка-лининградец перечислил на счет преступника 70 тысяч рублей1.

Распространены и такие мошеннические схемы, в хо -де реализации которых потерпевшие по инструкциям злоумышленников устанавливают на свои смартфоны программы, предназначенные для удаленного управле-ния устройствами мобильной связи, что позволяет пре-ступникам впоследствии оформлять кредиты от имени потерпевших и выводить деньги с их счетов. При опре-деленной подготовке для кражи средств достаточно уз-нать только одноразовый пароль.

Для расследования преступлений, совершенных с ис-пользованием вышеописанных схем мошенничества, сле-дует знать, что такое SIP-телефония и чем она отличается от привычной сотовой связи. Во-первых, SIP-телефония не требует наличия сотового аппарата или подключе-ния к базовой станции: все звонки поступают на персо-нальный компьютер или смартфон через специальное приложение по протоколу IP, подобно «звонку» на сайт, при этом для звонящего каких-либо видимых измене-ний не происходит - он набирает номер и говорит по телефону, однако для мошенника это больше похоже на входящий вызов в «Skype», «Viber» или «WhatsApp». Абонентский номер мошенника при использовании

SHEPEL N.V., PhD in Juridical Sciences, Docent of the Department of Criminal Procedure of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

OBTAINING EVIDENTIARY INFORMATION IN THE INVESTIGATION OF FRAUDS COMMITTED USING CELLULAR COMMUNICATIONS AND THE INTERNET

Fraud, investigation, electronic payment system, cellular communications, information, evidence.

The article discusses some schemes for the implementation of fraud using cellular communications and the Internet. The author analyzes the typical ways of their commission, recommends the types of evidence of evidentiary value and the procedure for obtaining them, which are necessary for the prompt and effective disclosure and investigation of crimes of this type. The general information on the resources used by fraudsters presented in the article illustrates possible algorithms for investigating fraudulent actions committed using cellular communications and the Internet.

1 Медработники, пенсионеры и специалист финансового отдела: жертвами дистанционных мошенничеств стали 10 человек // Официальный сайт УМВД России по Калининградской области // URL: https://39.xn--b1aew.xn--p1ai/news/item/21583993/ (дата обращения: 23.10.2020).

87


им SIP-телефонии не имеет физического но-сителя (SIM-карты), он виртуальный. При та-ких обстоятельствах получить информацию о соединении в виде привязки к конкретной базовой станции невозможно. Доступ в дан-ном случае имеется лишь к сведениям об IP-адресах, которые мошенник использовал для подключения к приложению (сайту) по рабо-те с SIP-провайдерами.

Предоставление виртуального номера - это основная услуга SIP-провайдера, которая ра-ботает посредством Интернета по принципу переадресации звонков. Выделяют три вида виртуальных номеров:

- номер для приема звонков;- номер для приема SMS-сообщений;- номер для приема факсимильных сооб-

щений.Для каждого из них существует свой вид

переадресации. SIP-телефония имеет следую-щие отличительные особенности:

- входящие звонки могут поступать на не-сколько компьютеров одновременно при ус-ловии, что все они подключены к одному акка-унту (стандартная работа всех колл-центров, когда на звонок отвечает первый освободив-шийся специалист);

- на один аккаунт можно зарегистрировать бесконечное количество виртуальных номе-ров, но каждый из них требует оплаты;

- если звонки были переадресованы с вир-туального номера на реальный, имеется воз-можность получить сведения об использован-ных базовых станциях и IMEI телефонов;

- виртуальные номера могут иметь всем привычный вид (например: 8 (800) 000-00-00, 8 (499) 000-00-00, 8 (475) 20-00-00 и т.д.), в ред-ких случаях - даже вид абонентских номеров операторов сотовой связи (МТС, «Мегафон» и т.д.) [1, с. 6].

Поэтому, если мошенником был использо-ван абонентский номер, внешне похожий на номер стационарного телефона (с указанием кода какого-либо города), можно быть уверен-

Библиографический список:1. Аксенов В.А. Понятие, сущность и разновидности ip-телефонии. основные предлоги

и алгоритм хищений в области информационно-телекоммуникационных технологий с использованием услуг sip-телефонии // Преступность в сфере информационных и телекоммуникационных технологий: проблемы предупреждения, раскрытия и расследования преступлений. 2019. № 1 (5). С. 5-12.

ным - это виртуальный номер SIP-провайдера, что значительно затрудняет установление лич-ности мошенника.

Сотрудник правоохранительных органов, воспользовавшись ресурсом нумерации «Фе-дерального агентства связи», может получить от SIP-провайдера сведения о владельце вир-туального номера: паспортные данные, его ре-альный абонентский номер и адрес его элек-тронной почты; информацию об иных номе-рах, арендованных им, об использованных для регистрации абонентских номерах, адресах электронной почты; о том, каким образом была произведена регистрация пользователя; информацию об IP-адресах, использованных для осуществления звонков, об абонентских номерах, на которые шла переадресация звон-ков; статистику звонков за интересующий пе-риод; данные об оплате услуг связи с указани-ем полных реквизитов плательщика, номеров банковских карт и счетов.

Известно, что телефонные и интернет-мо-шенничества часто имеют межрегиональный характер, поэтому для достижения позитив-ных результатов в деятельности по их выявле-нию, установлению лиц, их осуществляющих, раскрытию преступлений данного вида необ-ходимо поддерживать взаимодействие между представителями правоохранительных ор-ганов разных субъектов Российской Федера -ции, включая осуществление обмена инфор -ма цией.

В заключение еще раз отметим, что рас-следование мошеннических преступлений, со-вершенных с использованием электронных средств платежа, средств сотовой связи и сети Интернет, требует от должностных лиц, его осуществляющих, углубленного анализа схем и способов совершения таких преступлений и вместе с тем индивидуального подхода к каж-дому выявленному факту мошенничества по-добного рода, а также использования специ-альных познаний в области информационно-телекоммуникационных технологий.

88


АГАРКОВА Т.К.,преподаватель кафедры уголовного процесса Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 343.132

СПОСОБЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СЛЕДОВАТЕЛЯ ПО ОСУЩЕСТВЛЕНИЮ РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ ПРЕСТУПНЫМИ СООБЩЕСТВАМИ Уголовно-процессуальное законодательство, расследование преступлений, следственное действие, участники уголовного процесса, следователь, защитник, противодействие расследованию, организованная группа, преступная организация, преступное сообщество, коррупция.

В статье рассматриваются сущность, основные способы и направления противодействия расследованию преступлений, оказываемого участниками преступных сообществ. Автор обращает внимание на то, что в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства участники производства, например подозреваемые и обвиняемые, а также защитники, могут получить доступ ко всем материалам уголовного дела. Следовательно, лица, намеренные противодействовать расследованию, имеют возможность доступа к сведениям о доказательственной базе, об участниках процесса. Обладание этой информацией способствует организации и осуществлению противодействия расследованию.

По данным МВД России, за 2020 год в стране за-регистрировано более двух миллионов престу-плений, 59,8% из них были совершены лицами,

ранее совершавшими преступления. Вместе с тем зна-чительное число тяжких и особо тяжких преступлений совершается организованными группами или преступ-ными сообществами. При совершении преступлений все чаще используются высокие технологии [1]. Все большее распространение получают хищения, совершаемые с использованием систем электронного безналичного де-нежного обращения, отмечается рост количества IT-преступлений, совершенных с использованием инфор-мационно-телекоммуникационных технологий (+73,4% в 2020 году по сравнению с предшествовавшим годом), в сфере компьютерной информации, с использованием средств мобильной связи (+100,5%). Увеличилось и чис-ло преступных деяний, совершенных с использованием сети Интернет (+90,2%).

В процессе расследования деятельности преступных сообществ следователь часто сталкивается не только с трудностями сбора и фиксации доказательственной ба-зы, с умело завуалированной хронологией совершения противоправного деяния, но и с противодействием со стороны участников преступных организаций. Анали-зируя следственную практику, ученые-криминалисты исследуют способы противодействия расследованию, ис -пользуемые преступными сообществами, выявляют и обобщают характерные черты, присущие этому явлению. Не вызывает сомнений способность таких сообществ со-здавать условия для противодействия расследованию преступлений. Поэтому необходимо исследовать сущ-ность их противодействия расследованию, основные способы и направления его осуществления. В связи с этим, кроме изучения непосредственно деятельности по противодействию расследованию, необходимо рассмо-треть и ряд существенных проблем, связанных с право-вым регулированием и организацией деятельности по документированию преступлений, неразрешенность ко-торых во многих случаях способствует успешному осу-ществлению противодействия [1].

Итак, противодействие расследованию, по мнению Э.У. Бабаевой, это «умышленное или неумышленное действие (их система или деятельность) или бездействие участников процесса, а также иных лиц, заинтересован-

89


ных в исходе уголовного дела, для создания препятствий при исследовании обстоятельств дела с целью воспрепятствовать решению за-дач раскрытия преступления и их расследова-ния» [2, с. 413]. В.Д. Грабовский и А.Ф. Лубин определяют противодействие расследованию «как систему действий (или бездействия), пре-следующих цель воспрепятствовать вовлече-нию следов преступления в сферу уголовного судопроизводства и последующему их исполь-зованию в качестве судебных доказательств» [3, с. 145].

Наиболее полную и развернутую классифи-кацию форм противодействия расследованию предложил известный советский и российский криминалист Р.С. Белкин. Под противодей-ствием расследованию он предложил понимать «умышленную деятельность с целью воспре-пятствования решению задач расследования и в конечном счете установлению истины по уго-ловному делу» [4, с. 129]. По мнению Р.С. Бел -кина, в зависимости от отношения к рассле-дованию конкретного преступления следует различать две формы противодействия: вну-треннее и внешнее. Внутреннее противодей-ствие оказывается лицами, причастными в лю-бой форме к расследованию: подозреваемыми и обвиняемыми, свидетелями и потерпевши-ми, специалистами и экспертами, очевидца-ми, лицами, случайно оказавшимися на месте происшествия и др. Для всех этих лиц харак-терно обладание какой-либо информацией особытии и стремление скрыть, изменить или уничтожить эту информацию и (или) ее носи-тели. Внешнее противодействие расследова-нию - это деятельность, осуществляемая лица -ми, связанными со следователем (дознавате-лем) процессуальными, служебными или ины -ми властными отношениями или зависимо-стями1.

Не следует воспринимать противодействие расследованию только как деятельность, непо-средственно воздействующую на процесс уго-ловного производства с момента возбуждения уголовного дела до направления его в суд с об-винительным заключением. Необходимо по-нимать, что противодействие расследованию является составной частью противодействия уголовному преследованию в целом. К при-меру, сокрытие следов преступления может осуществляться еще до момента выявления преступления, однако, это также является од-ним из способов противодействия расследова -нию [5].

В настоящей статье мы сосредоточим внима-ние на противодействии деятельности следо-вателя по расследованию преступления. Боль -

шое значение имеет то обстоятельство, что в соответствии с требованиями УПК РФ в рам-ках предварительного следствия участники производства, например подозреваемые и об-виняемые (п.п. 8, 9 ч. 4 ст. 46, ст. 47, ст. 217 УПК РФ), могут получить доступ ко всем материа-лам уголовного дела, то же самое касается и за-щитников. Следовательно, лица, намеренные противодействовать расследованию, могут по -лучить сведения о доказательственной базе, участниках процесса и, используя эту инфор-мацию в своих интересах, осуществлять про-тиводействие расследованию.

Овладевая таким образом сведениями, име -ющими отношение к расследуемому престу-плению, преступные сообщества, желая убе-речь своих членов от наказания, сохранить устойчивую и работоспособную преступную сеть (не потеряв ни одного звена преступной цепочки), предпринимают различные дейст-вия по осуществлению как внутреннего про-тиводействия расследованию, так и внешнего. В первую очередь необходимо отметить, что со стороны преступных сообществ может вестись воздействие на различных участников уголов-ного процесса, и это влияние может иметь раз-личный характер. По мнению исследователей, в зависимости от степени опасности (от менее опасных к более опасным) способы противо-действия преступных сообществ расследова-нию преступлений могут быть ранжированы следующим образом:

- применение угроз или насилия в отноше-нии подсудимых, ранее дававших показания, изобличающие организаторов и других участ-ников преступного сообщества;

- применение насилия или угроз в отноше-нии следователя (дознавателя);

- попытки подкупа следователя (дознавате-ля);

- попытки подкупа свидетелей, потерпев-ших, экспертов, специалистов;

- применение угроз или насилия в отноше-нии потерпевших, свидетелей, экспертов, спе-циалистов [6] и членов их семей;

- попытки подкупа руководителя следст-венного органа или оказание давления на дан-ное должностное лицо со стороны вышестоя-щих руководителей, имеющих связи и покро-вительство в преступной среде, что приводит к противоправному давлению руководителя следственного органа непосредственно на ли-цо, производящее расследование.

Осуществление с использованием перечис-ленных способов воздействия на участников процесса может привести к сильнейшему вну-треннему противодействию расследованию:

1 Особым видом противодействия Р.С. Белкин называет отказ органов представительной власти дать согласие на лишение депутатского иммунитета лица, обладающего таким иммунитетом и подозреваемого в совершении преступления или в коррумпированных связях с преступниками. В связи с тем, что анализ следственной практики свидетельствует об увеличении числа случаев подобного рода, есть основания, как нам представляется, рассмотреть на законодательном уровне вопрос об ограничении сферы действия депутатского иммунитета только деятельностью, непосредственно связанной с выполнением депутатом его обязанностей, как это сделано в некоторых зарубежных странах.

90


например, участники процесса могут давать ложные показания, либо отказываться от их дачи, специалисты и эксперты могут давать ложные заключения. Следовательно, ключе-вой мерой преодоления противодействия рас -следованию со стороны преступных сообществ является обеспечение личной безопасности всех участников уголовного процесса и недо-пущение их подкупа. Особое значение имеет дисциплинированность и честность следова-теля как лица, осуществляющего расследова-ние, поскольку в случае его склонения к по-мощи преступникам, последние получают возможность уйти от ответственности, если та-кое склонение не будет выявлено и пресечено. Немаловажен в таких ситуациях опыт и про-фессионализм следователя, который, руковод-ствуясь требованиями уголовно-процессуаль-ного закона, обязан провести всестороннее, пол ное и объективное расследование, собрав доказательства, не нарушая прав участников расследования, свидетельствующих о событии преступления, его организаторах и участниках.

Сотрудники следственных подразделений, проведя те или иные следственные действия и получив достоверную информацию от потен-циальных свидетелей и очевидцев преступле-ния, которым поступают угрозы физической расправы от членов преступных организаций в случае сотрудничества со следствием, оценив ситуацию, соблюдая принципы охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном процессе, вынуждены порой использовать по-лученные сведения только как информацию для последующих оперативно-следственных разработок, документируя противоправную деятельность участников преступных сооб-ществ иными законными путями и способами, максимально маскируя истинный источник получения информации. Должностные лица правоохранительных структур, располагая до-статочными данными о наличии угроз убий-ством, применением насилия, уничтожением или повреждением имущества либо иными опасными противоправными деяниями в от-ношении потерпевших, свидетелей или иных участниках уголовного судопроизводства, а так-же их близких родственников, обязаны прини-мать в пределах компетенции, установленной законом, меры безопасности по защите жизни и здоровья участников уголовного процесса в соответствии с требованиями Федерального за-кона от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ «О государ-ственной защите потерпевших, свидетелей и других участников уголовного судопроизвод-ства».

Представители преступных сообществ, осу-ществляя противодействие расследованию, не-редко оказывают воздействие на материальные следы преступлений. Одним из наиболее рас-пространенных способов такого воздействия является внесение изменений в материальную обстановку, имеющую отношение к расследуе-мому событию. Иными словами, организуются

различного рода инсценировки. Разновидно-стью противодействия правоохранительным органам называет инсценировку, например, В.А. Образцов [7, с. 134]. По мнению Р.С. Белки-на, инсценировка преступления - это создание обстановки, не соответствующей фактически происшедшему на этом месте событию, кото-рое может дополняться согласуемыми с этой обстановкой поведением и ложными сообще-ниями как исполнителей инсценировки, так и связанных с ними лиц [8, с. 664]. Замысел лиц, причастных к внесению указанных изменений, заключается в косвенном воздействии на логи-ку принятия следователем решений относи-тельно направлений расследования [9, с. 204].

Анализ судебной практики свидетельству-ет о том, что к инсценировке преступления иногда оказываются причастными не члены того или иного преступного сообщества, а иные лица, имеющие собственную субъектив-ную заинтересованность в том, чтобы:

- событие не было распознано, как преступ-ное;

- от ответственности за участие в данном со-бытии был освобожден конкретный субъект;

- к уголовной ответственности был привле-чен человек, непричастный к данному собы-тию;

- действия лица, вовлеченного в преступное событие, выглядели как законопослушные.

Например, случается, что потерпевший, же-лая устранить данные о своей противозакон-ной деятельности, изменяет обстановку места происшествия, в частности, уничтожает доку-менты о фактах его участия в «теневой эконо-мике», в ложном банкротстве. Свидетель-оче-видец порой избавляется от следов пребывания на месте происшествия своего родственника или знакомого путем уничтожения на предме-тах следов его рук, ног, обуви и т.д.

Следует отметить, что противодействие рас-следованию преступлений в виде утаивания и дачи ложных показаний более распростра-нено, чем организация инсценировок на ме-сте происшествия. Это объясняется тем, что к фальсификации вербальной информации, как правило, внутренне готовы все заинтере-сованные лица, хотя до конца и не понимают сложность процесса воздействия на следовате-ля путем сообщения заведомо ложных сведе-ний [10, с. 204]. Дача ложных показаний или уклонение от дачи показаний является край-не распространенным способом противодей-ствия расследованию. Участники уголовного процесса, в первую очередь свидетели и потер-певшие, могут давать ложные показания из-за давления или подкупа со стороны представи-телей организованных преступных групп. Для преодоления противодействия, осуществля-емого данным способом, следователь при от-сутствии возможности воздействовать на са-мих представителей организованных престу -пных групп, должен уметь использовать раз-личные тактики допросов.

91


Одним из часто используемых способов противодей-ствия расследованию преступления является уничтоже-ние заинтересованными лицами электронных источни-ков информации, которые помимо воли и желания чле -нов преступников зафиксировали их незаконную дея-тельность. В криминалистической литературе отмече-но, что члены организованных преступных групп пред-принимают попытки быстрого избавления от изобли-чающих их мобильных телефонов. Но в большинстве случаев виртуальные следы не оставляют участникам криминального события никаких возможностей избе-жать разоблачения, поскольку практически невозможно полностью уничтожить информацию, оказавшуюся в те-лекоммуникационных сетях, и она в конечном счете по-ступает в распоряжение следователя [10, с. 130].

Еще одним способом противодействия является унич-тожение улик, доказательств, текстовых документов, хра -нящихся на электронных носителях информации. Прео-доление такого противодействия требует от следователя и эксперта производства трудоемких исследований, об-наружения и изъятия электронных носителей, проведе-ния встречных проверок, изъятия бумажных и электрон-ных носителей информации из нескольких источников и т.п.

Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что преступные сообщества могут осуществлять и значительное внешнее противодействие расследованию. Как уже было отмечено выше, для этого они используют широкие коррупцион-ные связи и значительные финансовые ресурсы.

Расследующий преступление следователь может на-ходиться в подчинении нескольких вышестоящих долж-ностных лиц. Существует ведомственное (администра-тивное) и процессуальное подчинение. Следователь административно подчиняется начальнику территори-ального органа исполнительной власти (и вышестоящим органам), процессуально - руководителю следственного органа, вышестоящим руководителям следственных орга-нов. Кроме того, должностными лицами органов проку-ратуры осуществляется надзор за деятельностью следо-вателя. Все указанные лица могут оказывать определен-ное влияние на следователя, ведущего расследование, в связи с чем коррупционные связи хотя бы одного из них в конечном итоге могут привести к формированию зна-чительного внешнего противодействия. Например, ру-ководитель следственного органа, имея коррупционные связи с участниками преступного сообщества, может давать следователю различные указания не в интересах осуществления справедливого правосудия, а в целях тор-можения хода расследования, вывода преступников из-под угрозы уголовной ответственности. Несколько иное воздействие может оказывать надзирающий прокурор, однако сущность оказываемого им противодействия схо-жа: она заключается в торможении хода расследования, защите лиц, совершивших преступления, от уголовного преследования.

В заключение отметим, что следователю необходи-мо всегда быть готовым к возможности возникновения противодействия расследованию, осуществляемого вы-шеперечисленными (и любыми другими) способами, иуметь профессионально его преодолевать. В своей дея-тельности следователь должен руководствоваться зако-ном, уметь рационально распределять свои силы, обла-дать профессиональными психологическими качества-ми, чтобы при наименьших затратах нервно-психологи-

AGARKOVA T.K.,Lecturer of the Department of Criminal Procedure of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

WAYS TO COUNTER THE INVESTIGATOR FOR THE IMPLEMENTATION OF CRIME INVESTIGATION, USED BY CRIMINAL ORGANIZATIONS

Criminal procedural legislation, investigation of crimes, investigative action, participants in criminal proceedings, investigator, defense attorney, opposition to investigation, criminal group, criminal organization, criminal community, corruption.

The article examines the essence, the main methods and directions of counteraction to the investigation of crimes by members of criminal communities. The author draws attention to the fact that, in accordance with the requirements of the criminal procedure legislation, the participants in the proceedings, for example, suspects and accused, as well as defense attorney, can gain access to all the materials of the criminal case. Consequently, persons intending to oppose the investigation have the ability to access information about the evidence base, about the participants in the process. Possession of this information facilitates the organization and implementation of opposition to the investigation.

92


Библиографический список:1. Агаркова Т.К., Ханина Н.В. Некоторые аспекты преодоления противодействия

расследованию со стороны преступных организаций // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2020. № 2 (60). С. 52-57.

2. Бабаева Э.У. Вопросы криминалистической теории преодоления противодействия уголовному преследованию // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2003. № 3. С. 413-435.

3. Криминалистика: Расследование преступлений в сфере экономики: Учебник / Под ред. В.Д. Грабовского, А.Ф. Лубина. Н.Новгород: НВШ МВД России, 1995.

4. Белкин Р.С. Противодействие расследованию и пути его преодоления криминалистическими и оперативно-розыскными средствами и методами // Криминалистическое обеспечение деятельности криминальной милиции и органов предварительного расследования: Учебник / Под ред. Т.В. Аверьяновой и Р.С. Белкина. М.: Новый Юристъ, 1997.

5. Абраменкова В.С. Противодействие при расследовании: понятие, формы и способы // Сибирский юридический вестник. 2005. № 3. С. 59-63.

6. Меркурьев В.В. Способы преодоления противодействия расследованию организации преступного сообщества (преступной организации) // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2015. № 2. С. 136-145.

7. Образцов В.А. Выявление и изобличение преступника. М.: Юристъ, 1997.8. Аверьянова Т.В., Белкин Р.С., Корухов Ю.Г., Россинская Е.Р. Криминалистика:

Учебник для вузов / 3-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2007.9. Осипян Р.Ш. Криминалистические аспекты преодоления противодействия

расследованию преступлений как составная часть следственной деятельности: Дисс. ... канд. юрид. наук. Калининград, 2009.

10. Мешков В.М. Время в уголовном процессе и криминалистике: Монография. М.: Юрлитинформ, 2018.

11. Агаркова Т.К. Профессиональное становление следователя: проблемы и пути решения // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2018. № 2 (52). С. 107-111.

ческого напряжения получать оптимальные результаты оперативно-служебной деятель-ности (найти и получить доказательства, гра-

мотно их задокументировать, оформить про-цессуальные документы, отвечающие требо-ваниям УПК РФ) [11].

93


РОДИНА Е.Ю.,старший преподаватель кафедры криминалистики Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 343.148.33+343.13

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРИКЛАДНЫЕ АСПЕКТЫ ПРОИЗВОДСТВА СУДЕБНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ЭКСПЕРТИЗ В ОТНОШЕНИИ МАЛОЛЕТНИХ ПОТЕРПЕВШИХ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ ПРОТИВ ПОЛОВОЙ НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ Судебно-психологическая экспертиза, потерпевший, малолетний, возраст, уголовный процесс, уголовное дело, преступление, половая неприкосновенность, беспомощность.

Актуальность темы статьи обусловлена ростом числа преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних. Объектом исследования является судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе. В качестве предмета исследования рассматриваются процессуальные, методологические и этические вопросы производства судебно-психологической экспертизы в отношении малолетних потерпевших по уголовным делам о преступлениях, наказание за которые предусмотрены ст.ст. 131, 132 УК РФ. Раскрыто содержание понятия беспомощного состояния малолетнего. Сформулированы предложения по повышению качества производства судебно-психологических экспертиз.

Судебно-психологическая экспертиза рассматри-вается одновременно как особое процессуальное действие, как институт доказательственного пра-

ва, как род экспертного исследования и как научное исследование посредством применения специальных знаний в области психологии. Заключение эксперта со-держит объективные данные и по правилам оценки до-казательств, разъясненным ст. 88 УПК РФ, соответствует критериям относимости, допустимости и достоверно-сти. Производство судебно-психологической экспертизы поднимает вопросы, связанные с субъективной стороной преступления, способствует его расследованию и рас-крытию.

Задачей судебной экспертизы, в соответствии со ст. 2Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ (далее - Закон № 73-ФЗ), является «оказание содействия в уста-новлении обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу, посредством разрешения вопросов, требующих специальных знаний в области науки, тех-ники, искусства или ремесла»1. Необходимость в спе-циальных знаниях в качестве общего основания для назначения экспертизы отражена в ст.ст. 195, 196 УПК РФ. Фактическим (общеправовым) основанием являет-ся признание следователем или судом необходимости назначения судебно-психологической экспертизы (ч. 1 ст. 195 УПК РФ), в том числе по ходатайству стороны обвинения, защиты, законного представителя. Юриди-ческим основанием для проведения экспертизы служит постановление лица, производящего дознание, следова-теля, суда (ст.ст. 195, 196, 283 УПК РФ).

Понятие «специальные знания» широко использует-ся в уголовно-процессуальном праве в контексте опре-деления уровня подготовки экспертов к проведению судебных экспертиз. Однако оно не включено в число основных понятий, используемых в УПК РФ (ст. 5). Де-финиция «специальные знания» не отражена и в иных нормативно-правовых актах, что, по мнению Е.В. Ела-гиной, способствует возникновению ряда проблем в от-1 Федеральный закон от 31.05.2001 № 73-ФЗ (ред. от 26.07.2019) «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 23. Ст. 2291.

94


ечественном судопроизводстве [5]. При этом в силу п. 1 ст. 14 Закона № 73-ФЗ объем специ-альных знаний должен обеспечивать полно-ценность ответов на поставленные вопросы.

К специальным знаниям эксперта, уполно-моченного на производство судебно-психо-логических экспертиз, предъявляются следу-ющие требования: наличие высшего образо-вания, прохождение переподготовки или по-вышения квалификации в области судебной психологии, при диагностике детей и их осо-бенностей - в области детской психологии, до-статочный уровень актуальности имеющихся психологических знаний. Однако все эти тре-бования формулируются учеными, но не име-ют закрепления в законодательстве.

Частные основания назначения судебно-психологической экспертизы являются след-ствием направления психологического иссле-дования, а также доказательной силы эксперт-ного заключения в конкретном уголовном деле. Речь идет об обоснованных сомнениях следователя или суда относительно способно-стей подэкспертного лица адекватно отражать внешнюю и внутреннюю сторону исследуемо-го события или обстоятельства (воспринимать относящиеся к обстоятельствам дела детали, адекватно сохранять и воспроизводить их по прошествии времени, понимать фактичес-кое содержание юридически значимых дей-ствий и давать о них показания, способность к сознательной, волевой регуляции своего по -ведения). Е.В. Васкэ и Е.А. Загрядская подчер-кивают важность наличия необходимого объ-ема специальных психологических знаний у следователей, что должно способствовать по-вышению качества расследования и препят-ствовать принятию неверных процессуальных решений [1, с. 44]. Частные основания назначе-ния судебно-психологической экспертизы от-ражают специфику решения конкретных за -дач при рассмотрении конкретного уголовно-го дела. Перечень юридически значимых об-стоятельств, обязательных к установлению, приводится в постановлении о назначении су -дебно-психологической экспертизы. Объек-том судебно-психологической экспертизы яв -ляется физическое лицо как носитель психи-ческих свойств, имеющее процессуальный ста-тус: обвиняемый, свидетель, потерпевший.

Наиболее часто судебно-психологическая экспертиза, объектом которой оказывается по-терпевший, назначается при расследовании уголовных дел о преступлениях, совершенных в отношении малолетних, приоритет физиче-ского и психического здоровья которых закре-плен в ряде международных и отечественных нормативно-правовых актов. В соответствии с указом Президента 2018-2027 годы в Россий-ской Федерации объявлены Десятилетием дет-ства, а в качестве одного из направлений го-

сударственной политики выделено создание необходимых условий для охраны и защиты физического и психического здоровья несовер-шеннолетних1.

Анализ судебной практики показывает, что в отношении малолетних потерпевших судебно-психологические исследования на-значаются по делам о преступлениях против половой неприкосновенности. Приведем при-мер из уголовного дела, возбужденного по п. «б»ч. 4 ст. 132 УК РФ (насильственные действия сексуального характера, совершенные в отно-шении лица, не достигшего четырнадцатилет-него возраста). В рамках расследования были на -значены комплексные комиссионные судебные пси-холого-психиатрические экспертизы в отношении потерпевшей. Было установлено, что последняя могла понимать фактический характер совершае-мых в отношении нее противоправных действий, но понимание значения происходившего было за-труднено в связи с возрастными особенностями и неосведомленностью в вопросах сексуальных отношений. При этом потерпевшая с учетом ее возрастных и индивидуально-психологических осо-бенностей, а также конкретных условий совер-шенного в отношении нее деяния могла правильно воспринимать важные для дела обстоятельства: признаков повышенной внушаемости, повышенной склонности к фантазированию у нее не было вы-явлено, не было обнаружено и нарушений воспри-ятия, внимания, памяти и мышления, которые могли бы лишить ее способности правильно вос-принимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания2.

При подготовке настоящей статье основное внимание мы уделили изучению процессуаль-ных, методологических и этических вопросов производства судебно-психологической экс-пертизы малолетних потерпевших от пре-ступлений, наказание за которые предусмо-трены ст.ст. 131, 132 УК РФ. Несмотря на то, что полные статистические данные о лицах, осужденных в России за сексуальное насилие в отношении малолетних, не являются обще-доступными, учеными-криминалистами и кри-минологами отмечается рост сексуального насилия в отношении малолетних, при этом преступления исследуемого нами вида имеют высокую степень латентности [2].

В основе назначения в уголовном процес-се судебно-психологических экспертиз в от-ношении малолетних находятся следующие частные основания:

1) социально-демографические особенно-сти потерпевшего: информация о возрасте (не-совершеннолетнее лицо, малолетний), низком уровне психического развития, не связанном с психической патологией; этими особенностя-ми могут быть обусловлены затруднения по-терпевшего в оценке случившегося, они могут препятствовать адекватному восприятию об-

1 Указ Президента Российской Федерации от 29.05.2017 № 240 «Об объявлении в Российской Федерации Десятилетия детства» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2017. № 23. Ст. 3309.2 Приговор от 17.11.2015 по делу № 2-67/2015 // URL: https://sudact.ru/ (дата обращения: 05.05.2020).

95


стоятельств, имеющих значение для дела, запо-минанию и воспроизведению сведений о них в ходе предварительного следствия и судебно-го разбирательства;

2) индивидуально-психологические особен-ности потерпевшего: особенности когнитив-ной сферы, особые эмоциональные состояния, способные повлиять на восприятие ситуации, поведение в момент, предшествующий делик-ту, непосредственно во время и после него, а также типологические особенности, акцентуи-рованные черты, степень внушаемости, подчи-няемости, склонности к фантазированию.

Именно возрастные особенности, а также сведения об уровне психического развития малолетнего являются частным основанием назначения судебно-психологической экспер-тизы. В связи с этим юридически значимыми оказываются нахождение в беспомощном со-стоянии, способность понимать характер и зна-чение совершаемых действий, оказывать со-противление.

К числу отягчающих обстоятельств, свя-занных с сексуальным насилием, относится использование виновным лицом беспомощно-го состояния потерпевшего. В данном случае беспомощное состояние - это невозможность малолетнего понимать характер и значение совершаемых с ним действий или оказывать

сопротивление из-за своего физического или психического состояния, вызванного возрас-том, физическими недостатками, расстрой-ствами душевной деятельности, или иного бо-лезненного или бессознательного состояния и т.п. При производстве судебно-психологиче-ской экспертизы беспомощного состояния по-терпевшего изучается его интеллектуальный и волевой компоненты (таблица 1) [6].

Эксперт-психолог в ходе производства су-дебно-психологической экспертизы должен установить уровень сформированности пра-восознания, ценностных ориентаций и мо-рально-нравственного потенциала малолетне-го потерпевшего, а также выявить особенно-сти его темперамента, характера.

Предметом исследования эксперта-психо-лога является способность малолетнего по-нимать характер и значение совершаемых действий. Эта способность предполагает, что малолетний достиг уровня психического раз-вития (а также знаний и опыта), позволяюще-го своевременно и правильно раскрывать ис-тинные намерения преступника, оценивать опасность ситуации, понимать морально-эти-ческую сущность происходящего и вероятные последствия.

Психологическая природа категорий «по-нимание характера» и «понимание значений»

( )

(

)

: -

; - -

; -

.

:

- ;

- ;

- ,

.

( ,

, .)

.

( ,

- ,

, ,

).

: -

( ,

), , ;

- ;

.

Таблица 1. Компоненты беспомощного состояния

96


различна. В первом случае имеется в виду осознание смысла и содержания преступных действий посредством обращения к психосек-суальному опыту. Иными словами, осознание гендерных различий, сущности сексуальных отношений, умение распознавать сексуально окрашенные намерения и действия. Понима-ние значения действий предполагает способ-ность малолетнего к осознанию истинных на-мерений преступника по отношению нему, оцениванию их в нравственно-правовом аспек-те, прогнозированию динамики обстоятельств.

Производство судебно-психологической экс-пертизы направлено на выяснение способности к пониманию характера и значений преступ-ных действий, обеспечиваемой достаточным уровнем сформированности высших психи-ческих функций: самосознания, ценностно-смысловой сферы, мышления, эмпатийных и коммуникативных способностей. В свою оче-редь, их формирование и развитие обуслов-лено интеллектом, темпераментом характе-рологическими особенностями малолетнего. Большое значение имеют особенности семей-ного воспитания. В частности, аддиктивное и криминальное поведение, а также несогласо-ванность воспитательных позиций родителей, депривация в раннем возрасте, деструктив-ный стиль воспитания вызывают проблемы в усвоении ребенком нравственных и правовых норм, препятствуют его полноценному и гар-моничному развитию [7, с. 246].

Итак, при проведении расследования по уголовным делам о преступлениях против по-ловой неприкосновенности важно обращать внимание на способности малолетнего пони-мать характер и значение действий, имеющих сексуальный характер. В уголовном законе констатируется, что лица, не достигшие 12-ти-летнего возраста, не могут понимать характер и значение совершаемых с ними действий (примечание к ст. 131 УК РФ). В основу этого утверждения положены научные данные о степени сформированности базовых психоло-гических структур сексуальности, прежде все-го - полоролевой идентичности.

Возраст до семи лет соответствует первой стадии психосексуального развития, на кото-рой формируется сексуальное самосознание, основанное в первую очередь на правильных представлениях о своем поле. Криминальная ситуация в этом возрасте может оценивать-ся детьми как игра или наказание. При этом игровая мотивация дошкольников может со-провождаться любопытством, интересом, стремлением к «проигрыванию» новых ролей [4, с. 178]. Использование игры как одной из основных форм деятельности дошкольни-ка зачастую позволяет преступнику неодно-кратно повторять противоправные действия в отношении малолетнего, который при этом способен воспринимать формальную сторону преступных действий, не обращаясь к оцени-ванию их характера и значения. Соответствен-

но, потерпевший не способен также оказывать сопротивление. На второй стадии психосексу-ального развития (7-12 лет) формируются сте-реотипы гендерно-ролевого поведения ребен-ка на основе его психофизиологических осо-бенностей и социального опыта. Ребенок ста-новится способным понимать фактическую сторону ситуации насильственных действий, но пока еще без обращения к оцениванию смысла противоправных действий. Переход к третьей стадии психосексуального развития сопровождается формированием психосексу-альной ориентации. Ребенок становится спо-собным понимать как природу, так и смысл действий, совершаемых с ним. Вопрос о спо-собности к сопротивлению требует эксперт-ного исследования.

Рассмотренные особенности психосексу-ального развития малолетнего обусловливают необходимость привлечения к производству судебно-психологической экспертизы психиа-тра-сексолога с постановкой перед ним вопро-сов из такой области знаний, как сексология.

Важным этапом экспертного исследования является анализ ситуации совершения престу-пления. В зависимости от внезапности развития, сложности ситуации, новизны условий, лично-сти преступника потерпевший может осозна-вать угрожающий характер ситуации и проти-востоять действиям преступника. Поведение по-терпевшего в момент совершения преступления в отношении него зависит от ряда факторов:

- ситуационные факторы, актуализирую-щие преступное поведение;

- биологические факторы (пол, возраст, на-личие психического расстройства);

- индивидуально-психологические особен-ности потерпевшего;

- особенности семейного воспитания [8, с. 120].

Анализ преступной ситуации требует со-отнесения поведения малолетнего потерпев-шего с его индивидуально-психологическими особенностями. Исследование способности понимать характер и значение совершаемых в отношении него действий сопровождается изучением способности противостоять проти-воправным действиям. В связи с этим Е.Г. До -зорцева разделяет потерпевших несовершен-нолетних на две группы в зависимости от осо-бенностей их характера [3, с. 29].

Потерпевшие, включенные в первую груп-пу, отличаются особенностями тормозного круга: имеют признаки астенического, психа-стенического, сензитивного типов характера. К структуре характерологических черт отно-сятся боязливость, робость, подчиняемость, конформность, эмоциональная лабильность, внушаемость, низкая стрессоустойчивость, что обусловливает пассивное подчинение воле преступника, выполнение его требований, со-стояние фрустрации, лишающее способности активно сопротивляться, адекватно избирать правильные модели поведения.

97


Включенные во вторую группу потерпевшие отлича-ются особенностями возбудимого круга: им свойственен демонстративный, нестабильный характер. Их общими чертами являются возбудимость, впечатлительность, рас -торможенность, слабый волевой контроль поведения. В структуру их поведения входят низкая моральная нор-мативность, правовой нигилизм, склонность к аддикци -ям различного рода, провокационность, завышенная са-мооценка при нестабильном эмоциональном фоне, сла-бость волевых черт при недостатке критичности и про-гностических функций мышления.

По результатам проведенного нами исследования можно сформулировать ряд выводов.

1. В связи с тем, что судебно-психологическая экс-пертиза малолетнего потерпевшего по делам о престу-плениях против половой неприкосновенности требует комплексного всестороннего анализа его индивидуаль-но-психологических особенностей, а также тщательного психологического анализа ситуации деликта, понятие специальных познаний в области психологии следует уточнить в части требований, предъявляемых к уровню образования эксперта. Наличие высшего образования по психологии как единственное требование, указанное в Законе № 73-ФЗ, а также возможность осуществления экспертных исследований сотрудниками негосударст-венных учреждений приводят к снижению качества про-водимых экспертиз. Для минимизации риска процессу-альных, методических и этических ошибок необходимо ужесточить требования к уровню квалификации экс-перта-психолога. Его общая теоретическая подготовка должна характеризоваться не только наличием высше-го психологического образования, но и прохождением переподготовка и (или) повышения квалификации в об-ласти судебной психологии. Для эксперта, производя-щего судебно-психологические экспертизы малолетних потерпевших, должна быть обязательной специальная теоретическая подготовка в области возрастной, а также специальной психологии.

2. Производство судебно-психологической эксперти-зы малолетнего потерпевшего по делам о преступлениях против половой неприкосновенности имеет психотрав-мирующий характер, так как актуализирует негатив-ные психические состояния, связанные с деликтом. На наш взгляд, уместным было бы включение в процесс ее проведения элементов психологической поддержки. Поскольку смешение экспертной и психотерапевтиче-ской позиций недопустимо, возникает необходимость присутствия психолога, не выполняющего экспертные функции, во избежание наделения эксперта-психолога несвойственными ему функциями.

3. Сочетание таких факторов, как отсроченность от момента деликта производства судебно-психологичес-кой экспертизы, незрелость когнитивных и личностных структур в психике малолетнего, свойственные его лич-ности черты внушаемости, подчиняемости и склонность к фантазированию, приводит экспертов-психологов к выводу о том, что при рассмотрении конкретного дела требуется учитывать данные первичных следственных действий (опроса, допроса). Этот факт актуализирует не-обходимость внесения в перечень вопросов, которые ре-комендуется следователю (суду) ставить на рассмотрение экспертов, вопросов о психологических особенностях вза-имодействия малолетнего потерпевшего и должностных лиц, проводящих процессуальные действия, о его эмоци-

RODINA E.Y.,Senior Lecturer of the Department of Criminal Procedure of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

THEORETICAL AND APPLIED ASPECTS OF THE PRODUCTION OF FORENSIC PSYCHOLOGICAL EXAMINATIONS IN RELATION TO YOUNG VICTIMS IN CRIMINAL CASES OF CRIMES AGAINST SEXUAL INVIOLABILITY

Forensic psychological examination, victim, minor, age, criminal procedure, criminal case, crime, sexual inviolability, helplessness.

The relevance of the topic of the article is due to the increase in the number of crimes against the sexual inviolability of minors. The object of the research is a forensic psychological examination in criminal proceedings. The subject of the research is the procedural, methodological and ethical issues of the production of a forensic psychological examination in relation to young victims in criminal cases of crimes, the punishment for which is provided for by Art. 131, 132 of the Criminal Code of the Russian Federation. The content of the concept of a helpless state of a minor is revealed. Proposals are formulated to improve the quality of the production of forensic psychological examinations.

98


Библиографический список:1. Васкэ Е.В., Загрядская Е.А. Использование профессиональных психологических знаний

в уголовно-процессуальной деятельности следователя как средство снижения рисков принятия неправильных (ошибочных) решений // Российский следователь. 2015. № 2. С. 43-48.

2. Детинина Ю.А. Латентность в преступлениях против несовершеннолетних // Политика, государство и право. 2015. № 1 (37). С. 9-11.

3. Дозорцева Е.Г. Психологические особенности малолетних потерпевших в уголовном процессе // Психологические особенности участников уголовного процесса. Сборник научных трудов Круглого стола. М., 2018. С. 27-36.

4. Дубнякова А.И. К проблеме игровой деятельности современных дошкольников // Вестник Псковского государственного педагогического университета. Серия: Социально-гуманитарные и психолого-педагогические науки. 2009. № 7. С. 178-179.

5. Елагина Е.В. Институт специальных знаний в уголовном судопроизводстве. СПб: СПбЮИ(ф) УП РФ, 2019. 115 с.

6. Метелица Ю.Л. Судебно-психиатрическая экспертиза. М.: Юридическая литература, 1990. 204 с.

7. Стрельникова Ю.Ю., Ильянкова Е.И. Семейное неблагополучие как фактор формирования тревожности у детей // Экстремальная психология в экстремальном мире. Материалы I Международного молодежного научного форума. М., 2019. С. 245-247.

8. Терещенко А.Г., Бубнова И.С. Оценка виктимности несовершеннолетних потерпевших в судебно-психологической экспертизе по делам о половых преступлениях // Формирование обучающегося сообщества как условие успешной социализации личности. Материалы международной научно-практической конференции. Иркутск, СПб, 2015. С. 118-124.

ональных состояниях непосредственно после деликта (что фиксируется в видеопротоколе допроса), а также о наличии или отсутствии

признаков деструктивного воздействия на него должностного лица посредством некорректно-го проведения опроса (допроса).

99


ТАРАСОВА В.И.,преподаватель кафедры тактико-специальной, огневой и физической подготовки Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 343.98

ТАКТИКА ПРОВЕДЕНИЯ СЛЕДСТВЕННЫХ ОСМОТРОВ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ О ДОРОЖНО-ТРАНСПОРТНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ, СОВЕРШЁННЫХ ЛИЦАМИ, УПРАВЛЯЮЩИМИ МАРШРУТНЫМИ ТРАНСПОРТНЫМИ СРЕДСТВАМИДорожно-транспортное преступление, маршрутное транспортное средство, тактические особенности, проведение следственных действий, следственный осмотр, осмотр места происшествия, осмотр предметов, осмотр документов, осмотр трупов.

В статье рассматривается тактика проведения следственных осмотров в рамках расследования дорожно-транспортных преступлений, совершенных лицами, управляющими маршрутными транспортными средствами. Автором выявлены особенности таких осмотров, обусловленные спецификой эксплуатации автобусов и маршрутных такси. С учетом этих особенностей разработаны практические рекомендации для сотрудников следственных органов. Определена роль лиц, обладающих специальными знаниями, а также технико-криминалистических средств, используемых в работе с источниками доказательственной информации.

Расследование большинства преступлений, как пра-вило, начинается со следственного осмотра, кото-рый, согласно ст. 176 УПК РФ, может быть произве-

ден до возбуждения уголовного дела. Совершенно обо-снованно организации и проведению данного следствен-ного действия при расследовании дорожно-транспорт-ных преступлений придается большое значение, ведь не-обнаруженная и незафиксированная информация впо-следствии не может быть компенсирована ни показания-ми свидетелей, ни экспертизами, ни иными действиями и материалами.

Выделение дорожно-транспортных преступлений с участием маршрутных транспортных средств в отдельную категорию обусловлено наличием специальных требова-ний по обеспечению безопасности дорожного движения, предъявляемых к юридическим лицам, индивидуальным предпринимателям при эксплуатации автобусов и марш-рутных такси, накладывающих отпечаток как на тактику проведения отдельных следственных действий, так и рас-следование в целом. Не останавливаясь на общем порядке и основаниях проведения следственных осмотров, регла-ментированных уголовно-процессуальным законодатель-ством, а также изложенных в фундаментальных научных трудах ученых-криминалистов, рассмотрим особенности тактических приемов осмотра, применяемых при рассле-довании дорожно-транспортных преступлений изучае-мого нами вида.

В целях обнаружения следов и установления обстоя-тельств, имеющих значение для расследования дорож-но-транспортных преступлений, совершенных лицами, управляющими маршрутными транспортными сред-ствами, производятся осмотры следующих видов: осмотр места происшествия, осмотр предметов, осмотр доку-ментов, осмотр трупов, осмотр иных объектов, приоб-щаемых к материалам уголовного дела в качестве веще-ственных доказательств. В большинстве случаев осмотр места происшествия включает в себя проведение осмо-тров всех или части из вышеперечисленных видов. В свя-зи с этим данные осмотры производятся в рамках одного следственного действия и оформляются одним протоко -лом.

Осмотр места происшествия является ключевым про-цессуальным действием, позволяющим понять механизм

100


образования следов, выявить их связи и отно-шения и на основе этого сделать вывод о сущ-ности происшедшего события, о лицах, совер-шивших преступление [1, с. 354]. Необходимо помнить, что место дорожно-транспортного происшествия и место преступления не всег-да являются одним и тем же местом. Они раз-личаются, например, в ситуации, когда вы-пуск механиком неисправного маршрутного транспортного средства на линию приводит кдорожно-транспортному преступлению за пре-делами организации, где производился техни-ческий осмотр.

Залогом успешного проведения осмотра места дорожно-транспортного преступления, совершенного лицом, управляющими марш-рутным транспортным средством, наряду с неотложностью, являются планирование и правильная его организация. Выезд на место происшествия в случае совершения престу-пления рассматриваемой категории требует от следователя тщательной подготовки: ор-ганизации мероприятий по охране и оцепле-нию места происшествия, оказанию медицин-ской помощи пострадавшим (а таковых может быть достаточно много), их транспортировке в медицинские учреждения, организации де-ятельности журналистов на месте происше-ствия и т.д.

Одной из специфических особенностей рас -следования изучаемых нами преступлений яв-ляется то обстоятельство, что при решении во-проса о месте стоянки подлежащего изъятию транспортного средства (до момента выдачи его владельцу) учитываются крупные габари-ты автобусов и маршрутных такси, в связи с чем зачастую они не размещаются на специ-ализированной стоянке органа внутренних дел, а передаются на ответственное хранение за-конным владельцам.

Специфичен и процесс обнаружения, фик-сации и изъятия материальных объектов, так как для преступлений рассматриваемой кате-гории характерны значительный размер ме-ста происшествия и многочисленность следов преступления, запечатлевшихся на нем. Кро-ме того, маршрутные транспортные средства обладают не только крупными габаритами, но и большой массой. А это обычно обусловлива-ет наступление более тяжких последствий при совершении (особенно на высокой скорости движения) дорожно-транспортных преступле -ний, чем в других случаях. Должностному ли -цу, выезжающему на место таких дорожно-транспортных преступлений, необходимо знать, каковы типичные следы преступления, отно-сящегося к этой категории, их особенности, а также возможности современных технико-криминалистических средств, используемых экспертами-криминалистами в работе с источ-никами доказательственной информации. Со-вершенствование материальной оснащенно-сти, безусловно, положительно сказывается на качестве раскрытия и расследования преступ-

лений, поэтому управомоченные субъекты до -лжны знать технико-криминалистические сре -дства и методы и правильно их использовать, обеспечивая при этом объективность и всесто-ронность профессиональной деятельности по сбору доказательств [2, с. 26].

Решающее значение для определения на -правлений расследования дорожно-тран спо-р т ных преступлений, совершенных лицами, управляющими маршрутными транспортны-ми средствами, а также выдвижения следст вен -ных версий и их проверки имеет привлечение к проведению следственных осмотров крими-налиста, автотехника, специалиста по безопас-ности дорожного движения транспортной ор-ганизации, судебно-медицинского эксперта (при невозможности его участия - врача), а также иных лиц, обладающих специальнымизнаниями, в зависимости от обстоятельств со-вер шенного деяния.

Криминалист содействует обнаружению, фиксации, изъятию, упаковке и сохранению следов преступления, проводит их предвари-тельный анализ, оказывает помощь следовате-лю в применении специальных технических средств, полном и правильном отражении в протоколе полученной криминалистической информации. Специалист-автотехник привле-кается в случаях совершения резонансных до-рожно-транспортных преступлений, повлек-ших наступление особо тяжких последствий. Его роль заключается в проведении техниче-ского осмотра маршрутного транспортного средства, установлении времени появления неисправностей и их влияния на развитие ме-ханизма дорожно-транспортных преступле-ний и т.д. Специалист по безопасности дорож-ного движения и обслуживанию технического состояния транспортных средств субъекта транспортной деятельности осуществляет те -хнический осмотр транспортных средств и может дать пояснения по поводу наличия (отсутствия) неисправностей транспортного средства до и после выхода на линию, объ-емах и сроках проведенных ремонтных работ. Функция судебного медика (врача) заключает-ся в установлении времени наступления смер-ти, характера и механизма возникновения по-вреждений, а вместе с тем и других данных, имеющих значение для расследования престу-пления. Заметим, что на практике привлечение врача осуществляется при наличии значитель-ного количества пострадавших (погибших).

Другая особенность проведения следствен-ных осмотров связана с изучением разре-шительной документации, подтверждающей правомерность осуществления деятельности в сфере пассажирских перевозок. В перечень составляющих ее документов входят:

- лицензия - специальное разрешение на право осуществления юридическим лицом или индивидуальным предпринимателем де-ятельности по перевозкам пассажиров и иных лиц автобусами;

101


- путевой лист - транспортный документ, который слу-жит для учета и контроля работы маршрутного транс-портного средства;

- паспорт маршрута - документ, включающий в себя сведения о маршруте регулярных перевозок и о перевоз-ках по данному маршруту;

- должностной регламент водителя маршрутного транспортного средства - документ, который закрепляет права и обязанности водителя, а также его ответствен-ность за обеспечение требований безопасности дорож-ного движения в транспортной организации;

- трудовой договор водителя - документ, подтвержда-ющий наличие трудовых отношений между водителем и владельцем маршрутного транспортного средства в со-ответствии с положениями гражданского законодатель-ства, освобождающего от ответственности лиц, управ-лявших источником повышенной опасности в силу тру-довых отношений с владельцем этого источника (ст. 1068 ГК РФ);

- договор страхования пассажиров - документ, преду-сматривающий ответственность перевозчика за причи-нение вреда жизни, здоровью, имуществу пассажиров;

- пассажирский лист - документ, содержащий фами-лии и другие персональные данные пассажиров, позво-ляющий в случае дорожно-транспортных преступлений установить связь с родными и близкими лиц, ставших жертвами аварии, а также идентифицировать тела по-гибших.

Отметим, что объем подлежащих осмотру документов определяется областью правового регулирования выпол-няемого маршрута пассажирских перевозок, а также со-держанием выдвинутых версий о причинах совершенно-го дорожно-транспортного преступления [3, с. 48].

Важным объектом следственного осмотра является маршрутное транспортное средство. Оно осматривается как предмет. В данном случае проводится внешний ос-мотр кузова и отдельных элементов конструкции транс-портного средства, а также исследование технического состояния узлов и агрегатов.

Автобусы и маршрутные такси конструктивно отлича-ются от других видов транспорта, в связи с чем при описа-нии их внешнего и внутреннего устройства используется специальная терминология (в наименовании элементов кузова, секций сочлененного автобуса, конфигурации по-ручней, панели приборов, конструкции пневматических дверных механизмов, тормозной системы, технических средств контроля и др.). С учетом изложенного представ-ляется целесообразной разработка единого понятийного аппарата, предназначенного для оптимизации взаимо-действия между участниками процесса предварительного расследования (субъектами транспортной деятельности, заводами-изготовителями, пассажирами, следователем, специалистами, экспертами), с последующим внедрени-ем полученных результатов в практическую деятельность сотрудников органов внутренних дел.

Следует отметить, что в рамках расследования кри-минальных деяний изучаемой нами категории особое внимание уделяется выявлению несанкционированных изменений, внесенных в конструкцию кузова, а также нарушений условий эксплуатации маршрутных транс-портных средств, которые могут быть причиной насту-пления тяжких последствий.

Водителям крупногабаритных автобусов сложнее, чем другим, оценивать дорожную обстановку в силу

TARASOVA V.I., Lecturer of the Department of Special-Tactical, Firing and Physical Training of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

TACTICS OF CONDUCTING INVESTIGATIVE INSPECTIONS IN CRIMINAL CASES OF ROAD TRAFFIC CRIMES COMMITTED BY PERSONS DRIVING ROUTE VEHICLES

Road traffi c crime, route vehicle, tactical features, conducting investigative actions, investigative inspections, inspection of the scene of the incident, inspection of objects, inspection of documents, inspection of corpses.

The article discusses the tactics of conducting investigative inspections in the framework of the investigation of road traffi c crimes committed by persons driving route vehicles. The author identifi ed the features of such inspections, due to the specifi cs of the operation of buses and fi xed-route taxis. Taking these features into account, practical recommendations have been developed for investigative offi cers. The role of persons with special knowledge, as well as technical and forensic tools used in working with sources of evidentiary information, has been determined.

102


того, что с увеличением длины и пассажиров-местимости транспортных средств уменьша-ются возможности водителя визуально кон-тролировать различные зоны вокруг. В ходе осмотра маршрутных транспортных средств следователь должен убедиться в том, что во-дителю обеспечивается полный контроль как за процессом дорожного движения, так и по-садкой/высадкой пассажиров.

Если дорожно-транспортное преступление связано с выпадением пассажира из салона ав-тобуса или маршрутного такси, зажатием две-рями конечностей пассажира, требуется тща-тельно осмотреть состояние привода управле-ния дверями, а также системы световой (зву-ковой) сигнализации в кабине водителя. Си-гнальная лампочка должна реагировать на изменение состояния дверей, а система иметь чувствительность, исключающую вероятность дезинформирования водителя.

С точки зрения расследования дорожно-транспортных преступлений изучаемого нами вида особое значение имеют такие объекты осмотра, как технические устройства, которы-ми оборудованы современные маршрутные транспортные средства. Их показания при со-блюдении определенных условий могут быть использованы в качестве доказательств в суде [4, с. 249]. В установленных законом случаях обязательным условием эксплуатации марш-рутных транспортных средств является на-личие контрольного прибора - тахографа, оборудованного встроенным приемником си -стемы глобального позиционирования ГЛО-НАСС. Вместе с тем нередко транспортные средства, а также объекты транспортной ин-фраструктуры оснащаются техническимиустройствами иных видов: их показания также могут содержать криминалистически значи-мые сведения об обстоятельствах совершенно-го преступления (видеорегистраторы, камеры наружного наблюдения, приборы спутниковой навигационной системы ГЛОНАСС, бортовые компьютеры, комплексы фотовидеофикса-ции, радарные, лазерные камеры и т.д.). Если технические устройства не были обнаруже-ны в ходе проведения осмотра места проис-шествия, изъятие носителей информации осуществляется протоколом выемки, затем проводится их следственный осмотр, после чего зафиксированные показания могут быть приобщены к материалам уголовного дела. При этом в ряде ситуаций возникает необхо-димость назначения экспертизы для установ-ления наличия либо отсутствия признаков нарушения непрерывности записи или мон-тажа, достоверности показаний, что приводит к увеличению объема следственной работы, а также сроков расследования, осуществляемо-го по уголовным делам. Таким образом, в ходе осмотра места происшествия требуется при-нятие исчерпывающих мер к обнаружению и изъятию технических средств, зафиксировав-ших обстоятельства совершенного дорожно-

транспортного преступления. При этом, как справедливо указывает М.О. Янгаева, следова-телям необходимо постоянно совершенство-вать свою техническую подготовку и уровень знаний по вопросам изъятия электронных но-сителей информации: следователь должен не только ориентироваться во всем разнообразии электронно-вычислительных машин, но и хо-рошо понимать принципы их работы (записи, хранения и удаления информации) [5, с. 77].

Важная особенность следственного осмотра по уголовным делам о дорожно-транспортных преступлениях, совершенных лицами, управ-ляющими маршрутными транспортными сред -ствами, заключается в том, что следователь обязан успеть зафиксировать и осмотреть мно-гочисленные тела погибших. В данном случае необходимо тщательно и быстро проанализи-ровать сложившуюся следственную ситуацию и определить, где лучше организовать деталь-ный осмотр трупов - на месте происшествия или в медицинском учреждении. Отметим, что решение задач осмотра может быть за-труднено высокой степенью разрушения тел, не позволяющей идентифицировать личности погибших.

Локализация и характер полученных теле-сных повреждений зависят от расположения пассажира в салоне маршрутного транспорт-ного средства. Зачастую данные сведения име-ют большое значение не только для установле-ния механизма дорожно-транспортного пре-ступления, но и для процесса идентификации личностей. Исследовав полученные жертвами повреждения, можно определить, в какой ча-сти маршрутного транспортного средства на-ходилось лицо в момент совершения аварии, а затем сопоставить эти сведения с имеющейся информацией о пассажирах.

Обобщение практики расследования уго-ловных дел, возбужденных по ст. 264 УК РФ, позволяет сделать вывод о наличии серьез-ных недостатков, связанных с обнаружени-ем, изъятием и фиксацией источников ве-щественных доказательств, осуществляемых преимущественно в рамках проведения след-ственных осмотров. Специфика эксплуатации автобусов и маршрутных такси, формирова-ния и деятельности водительского состава, требований, предъявляемых к техническому состоянию транспортных средств, особенно-сти изъятия и расшифровки показаний тех-нических средств фиксации информации (в целях дальнейшего использования в качестве доказательства в суде) обусловливают особую тактику производства следственных осмотров, применение которой необходимо для полно-го, объективного и всестороннего расследо-вания дорожно-транспортных преступлений изучаемого нами вида. Рассмотренные выше обстоятельства предопределяют более высо-кие требования к уровню профессиональной готовности следователя, а также применение практических рекомендаций, которые бы со-

103


Библиографический список:1. Криминалистика: Учебник для вузов / Под общ. ред. О.В. Челышевой.

СПб: СПбУ МВД России, 2016. 839 с.2. Криминалистические средства и методы собирания доказательств: Учебное

пособие для бакалавров / Отв. ред. Е.П. Ищенко. М.: Проспект, 2017. 288 с.3. Мешков В.М., Маханёк А.Б., Тарасова В.И. Расследование дорожно-

транспортных преступлений с участием маршрутных транспортных средств: Монография. Калининград: КФ СПбУ МВД России, 2017. 124 с.

4. Тарасова В.И. Анализ показаний технических средств фиксации информации как основа создания методики расследования дорожно-транспортных преступлений, совершенных лицами, управляющими маршрутными транспортными средствами // Научное наследие ученых-криминалистов Санкт-Петербурга. Сборник трудов Всероссийской научно-практической конференции (25 ноября 2016 г.). СПб, 2016. С. 247-251.

5. Янгаева М.О. Особенности изъятия электронных носителей информации при расследовании преступлений // Актуальные проблемы борьбы с преступлениями и иными правонарушениями. 2020. № 20-1. С. 76-77.

ответствовали реалиям настоящего времени и учитывали бы все нюансы производства след-

ственных осмотров применительно к данному виду преступлений.

104

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63)Гуманитарные и естественнонаучные знанияКЛИМОВ А.Ю., доктор исторических наук, доцент, главный научный сотрудник научно-исследовательского центра Академии управления МВД России[email protected]

УДК 351.741

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ОСОБОЙ ГРУППЫ НКВД СССР ПО ОРГАНИЗАЦИИ ПАРТИЗАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ НА НАЧАЛЬНОМ ЭТАПЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫВеликая Отечественная война, НКВД СССР, истребительные батальоны, Особая группа НКВД СССР, партизанское движение, партизанские отряды, разведывательно-диверсионные операции, оккупированная территория.

В статье показано, как в связи с началом Великой Отечественной войны Народный комиссариат внутренних дел СССР перестроил свою деятельность, чтобы не только выполнять возложенные на него довоенные функции, но и организовать партизанское движение и диверсионно-разведывательную деятельность против немецко-фашистских захватчиков в тылу противника. В этих целях еще до начала Великой Отечественной войны по устному указанию Л.П. Берии, а официально - 5 июля 1941 г., была создана Особая группа при наркоме внутренних дел СССР, которую возглавил П.А. Судоплатов. Автором рассмотрены вопросы создания Особой группы НКВД СССР, основные направления и итоги ее деятельности на начальном этапе Великой Отечественной войны.

Три четверти века назад Советский Союз одержал историческую победу в Великой Отечественной войне над фашистской Германией. В славном

прошлом нашей страны эта Победа занимает самые важные страницы, отражающие героическую борьбу советского народа за свободу и независимость буду-щих поколений. Великая Победа вошла в сознание, историческую память общества как основание для гор-дости за прошлое и уверенности в преодолении про-блем и трудностей, стоящих перед страной сегодня. Немалый вклад в обороноспособность нашей Роди-ны, и в частности в организацию партизанского дви-жения, внесла такая государственная структура, как Народный комиссариат внутренних дел СССР.

В предвоенные годы длительные оборонительные действия на случай войны советской военной доктри-ной не только не планировались, но и даже не рас-сматривались. Все было ориентировано только на решительные наступательные операции. Поэтому партизанское движение как один из способов ведения боевых действий, положительно зарекомендовавших себя в годы гражданской войны, с середины 30-х го-дов XX века незаслуженно было предано забвению.

Вместе с тем прозорливость и интуиция наркома внутренних дел Л.П. Берии, настаивавшего на не-обходимости ведения в случае войны диверсионной деятельности в тылу врага, позволила приступить к ее подготовке еще до начала Великой Отечественной войны. За несколько дней до вторжения заместитель начальника 1-го управления НКГБ СССР Павел Алек-сеевич Судоплатов получает от Л.П. Берии задание создать из числа сотрудников управления специаль-ную группу для подготовки диверсионных операций в тылу противника: «20 июня 1941 года, когда стало совершенно очевидно, что до начала войны нас от-деляют считанные дни, я получил задание создать специальную группу, которая, будучи задействована в разведывательно-диверсионных операциях, имела бы возможность самостоятельно осуществлять дивер-сионные акции в ближайших тылах противника» [1, с. 170]. Начало создания Особой группы в предвоенные дни говорит о том, что руководство СССР отчетливо предвидело возможность скорого вооруженного кон-фликта. Группа П.А. Судоплатова сразу преступила

105


к сбору агентуры, необходимой для выполне-ния поставленных задач, при этом использова-лись агенты не только НКГБ, но и оператив-ных служб НКВД, территориальных УНКГБ иУНКВД приграничных районов, а также воен -ной контрразведки. Необходимость этого ша-га была обусловлена тем, что воинских подраз-делений, подготовленных для ведения парти -занских действий в военное время, на тот мо-мент не существовало, что существенно затруд-няло работу Особой группы.

Официальный приказ наркома внутрен-них дел за № 00882 о создании Особой группы НКВД СССР датируется 5 июля 1941 г. В ее со-став вошли сотрудники НКГБ, НКВД, которые обладали опытом работы в разведке за рубе-жом и опытом партизанских операций в годы гражданской войны, войны в Испании. Под-разделения Особой группы формировались на основе личного состава 1-го управления НКГБ СССР, а с 20 июля 1941 г. - НКВД СССР. В ее деятельности предполагалось использо-вать также пограничные и внутренние войска.

Как и планировалось, заместителями на-чальника Особой группы были назначены за-меститель начальника 1-го управления (раз-ведка за границей) НКГБ СССР Наум Исаако-вич Эйтингон [2] и заместитель начальника 2-го отдела 1-го управления НКГБ СССР Ни-колай Дмитриевич Мельников [3, с. 38]. Од-нако на тот момент в официальной структуре НКВД Особая группа не значилась.

Задачи Особой группы четко и подробно сформулированы в мемуарах П.А. Судоплато-ва: «Перед особой группой были поставлены задачи о развертывании диверсионной войны на оккупированной территории, в прифронто-вой полосе и глубоком тылу противника. Кон-кретно это выражалось в выведении из строя важных транспортных узлов, срыве железно-дорожных и автоперевозок живой силы и тех-ники противника на фронт, разгроме воин-ских, жандармских, полицейских гарнизонов, выводе из строя промышленных предприятий, электростанций, средств связи в случае угрозы захвата их противником. Группа должна была воспрепятствовать вывозу в Германию совет-ских граждан, техники, награбленного немца-ми имущества. Важным направлением нашей работы стало проникновение в специальные службы противника, выявление их агентуры, забрасываемой в наш тыл с целью как сбора разведывательной информации, так и прове-дения диверсий» [1, с. 203].

Как видим, это был широкий спектр задач диверсионного, разведывательного и контр-разведывательного характера. Кроме того, в число задач группы входило оказание помо-щи партийным органам на местах по органи-зации массового сопротивления и партизан-ского движения в тылу врага. Все службы и подразделения НКВД по указанию Л.П. Берии были обязаны оказывать Особой группе все-стороннюю поддержку.

Особая группа НКВД еще до издания офи-циального приказа о ее создании начала ак-тивно действовать по четырем основным на-правлениям. Первое - руководство штабом истребительных батальонов, оперативными группами, а с 25 августа 1941 г. - 4-ми отдела-ми НКВД - УНКВД прифронтовых республик, краев и областей по боевой деятельности ис-требительных батальонов, партизанских от-рядов и диверсионных групп. Второе - взаимо-действие с партийными органами по органи-зации партизанского движения. Третье - под-готовка кадров и формирование групп для проведения разведывательно-диверсионных опе раций на оккупированной территории. Четвертое - взаимодействие с особыми отде-лами НКВД армий и фронтов по организации партизанского движения в тылу противника.

Истребительные батальоны в годы войны решали триединую задачу: они участвовали в боевых действиях на фронтах наравне с ар-мейскими формированиями, в своем тылу бо-ролись с диверсантами противника и охраняли особо важные объекты, а также стали основой для организации партизанских отрядов и ди-версионных групп для действий в тылу врага. Что касается последнего, то иногда истреби-тельные батальоны оставлялись командова-нием в тылу врага в полном составе, а иногда становились источником для формирования партизанских отрядов наряду с местным на-селением. В докладе заместителя начальни-ка штаба истребительных батальонов НКВД СССР Народному комиссару внутренних дел СССР «О состоянии и действиях истребитель-ных батальонов НКВД за период с 25.06.1941 по 25 июня 1942 г.» отмечалось, что «степень участия истребительных батальонов в парти-занском движении следует признать весьма значительной», а бойцы и командиры данных подразделений явились «наиболее подготов-ленными кадрами партизан» [4].

Штаб истребительных батальонов вошел как отдельное структурное подразделение в состав Центрального аппарата НКВД СССР [5, с. 75]. С начала войны по июнь 1942 г. Штаб истребительных батальонов НКВД СССР че-рез НКВД - УНКВД на местах руководил пар-тизанскими отрядами, истребительными и разведывательно-диверсионными группами, формируемыми органами НКВД для дей-ствий в тылу противника. Деятельность штаба истребительных батальонов курировал заме-ститель наркома внутренних дел И.А. Серов, так как штаб входил в блок административ-но-оперативных управлений НКВД, который находился в его ведении. Назначение 26 июня 1941 г. заместителями начальника штаба ис-требительных батальонов П.А. Судоплатова и Н.И. Эйтингона [1, с. 201] было обусловле-но тем, что часть своих задач Особая группа НКВД, формируемая в те дни, могла выпол-нять в тылу врага только при непосредствен-ном взаимодействии с истребительными ба-

106


тальонами в работе по созданию на их базе партизанских отрядов и диверсионных групп. Для более тщательной координации действий в этом направлении и были произведены дан-ные назначения.

Итогом работы Особой группы НКВД СССР, с октября 1941 г. - 2-го отдела НКВД СССР, а с января 1942 г. - 4-го управления НКВД СССР в руководстве истребительными батальонами можно считать следующее: «За период с 1 ав-густа 1941 г. по 1 марта 1942 г. переброшено в тыл противника партизанских отрядов - 1573 численностью 49378 человек, истребительных групп - 623 численностью 7872 человека, раз-ведывательно-диверсионных групп - 1263 чис-ленностью 5126 человек, агентов - 4164 челове-ка. Общее количество - 66540 человек» [6].

Действия партизанских отрядов и дивер-сионных групп, создававшихся партийными организациями и органами внутренних дел на местах в начальный период войны, по-казали острую нехватку профессиональных диверсантов, разведчиков и связистов. Осоз-навая важность этой проблемы, начальник Особой группы НКВД П.А. Судоплатов обра-тился к наркому внутренних дел Л.П. Берии с очень рискованной просьбой освободить из тюрем бывших сотрудников НКВД, имевших большой опыт разведывательной деятельно-сти, специалистов контрразведки, а также участников партизанской войны в Испании. И нарком пошел на этот поистине беспреце-дентный шаг. П.А. Судоплатов разыскивал в исправительно-трудовых лагерях бывших со-трудников органов безопасности, возбуждал ходатайства перед Президиумом Верховного Совета Союза ССР о досрочном освобождении и снятии судимости с бывших сотрудников НКВД, которых предполагалось использовать для работы в тылу противника [7]. Из лагерей были возвращены И.Я. Серебрянский, быв-ший начальник специальной группы особо-го назначения, М.С. Яриков, Ф.К. Парпаров, И.Н. Каминский, В.Г. Фишер, Р.И. Абель и многие другие. По просьбе П.А. Судоплатова вернулись в строй ранее уволенные из НКВД сотрудники, обладавшие солидным опытом оперативной работы.

Характерным является пример отставника НКВД Дмитрия Николаевича Медведева, ко-торому в 1944 г. за выполнение поставленных командованием заданий в тылу врага, про-явленное при этом мужество и героизм было присвоено звание Героя Советского Союза. 22 июня 1941 г. Он обратился с рапортом к На-родному комиссару госбезопасности СССР: «В ноябре 1939 г., после двадцатилетней опера-тивной работы в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД, я был из органов уволен. В первые же дни вой-ны как с польскими панами, так с финской бе-логвардейщиной я обращался к Вам, полный готовности на любую работу, на любой под-виг. Теперь, глубоко осознавая свой долг пе-ред Родиной, я снова беспокою Вас, товарищ

народный комиссар, своим непреодолимым желанием отдать все свои силы, всего себя на борьбу с фашизмом» [8, с. 50]. Ответа на ра-порт не последовало, но после обращения П.А. Судоплатова к Л.П. Берии уже в июне Д.Н. Медведев был возвращен на службу и приступил к подготовке кадров для формиро-вания партизанских отрядов. Он подготовил и возглавил специальный партизанский отряд с кодовым названием «Митя» [9], который со-стоял из 34 человек, в основном сотрудников НКВД. В Особой группе НКВД отряд числился как разведывательно-диверсионная резиден-тура № 4/70. Свою боевую и разведыватель-ную деятельность с сентября 1941 г. по январь 1942 г. отряд вел на территориях Орловской, Смоленской и Брянской областей. Рейд пар-тизанского отряда Д.Н. Медведева оказался чрезвычайно успешным: отряд провел более 50 боевых операций, «уничтожив при этом 425 солдат и офицеров, из них двух генералов, по-дорвал 9 самолетов, 10 автомашин, 4 паровоза, 30 вагонов, 10 мостов, вывел из строя 6 заводов и много военного имущества» [10]. К январю 1942 г. силами этого отряда удалось сформи-ровать еще пять партизанских отрядов, на базе которых в марте-апреле 1942 г. был развернут Брянский партизанский край.

Кроме отряда Д.Н. Медведева, в числе пер-вых летом 1941 г. в тыл противника ушли от-ряды А.К. Флегонтова, В. Зуенко, Я. Кумачен-ко. В конце августа 1941 г. под руководством А.К. Флегонтова в Смоленской области дей-ствовали уже четыре партизанских отряда, в состав которых входило 174 человека [11]. В докладе о проделанной работе А.К. Флегонтов отмечал, что хотя местное население симпати-зирует советской власти, массового участия в борьбе против немцев еще не принимает, из-за террора и запугивания связь с местным насе-лением наладить трудно. По различным при-чинам часть отрядов распалась, а с частью пре-рвалась связь. Все это затрудняло получение разведданных о расположении неприятеля и проведение рейдов. Но, несмотря на каратель-ные действия немецких властей, местное на-селение передавало продукты партизанам, ис-пользовалось в качестве проводников [12]. Су-щественными недостатками в развертывании партизанского движения, по мнению А.К. Фле -гонтова, была слабая связь с населением (а местами полное ее отсутствие); слабая актив-ность партийных работников (случались даже случаи дезертирства); тяжелые бытовые усло-вия (недостаток продовольствия, одежды), осо-бенно в зимний период; большая численность отрядов, поскольку им труднее обеспечивать себя продуктами и боеприпасами, а также укрываться от немцев [13]. Отряд А.К. Фле - гонтова в первых числах октября 1941 г. вышел из-за линии фронта и был отправлен на отдых до 18 октября 1941 г.

Сложная обстановка на фронте требовала от руководства Особой группы создавать неле-

107


гальные резидентуры для оставления в круп-ных городах, которые могли быть оккупирова-ны противником, даже если находились пока в глубоком тылу. Например, в Сталинграде на случай его занятия гитлеровскими войсками в сентябре 1941 г. создается резидентура «Друж-ные». Перед ней ставились следующие зада-чи: «политическая разведка - сбор сведений о мероприятиях, проводимых противником в городе, и его органах власти; законах, вво-димых в городе; военная разведка - сбор све-дений о количестве и дислокации воинских частей в городе, вооружении и моральном со-стоянии» [14].

Для выполнения поставленных задач по подготовке диверсионных кадров в распоря-жение Особой группы были направлены са-мые опытные специалисты взрывного дела, и не только армейские, но и представители дру-гих отраслей народного хозяйства - угольной промышленности, геологии, горных разрабо-ток. Взрывники были востребованы не только непосредственно в диверсионной деятельно-сти, но и в качестве наставников: они обучали личный состав будущих диверсионных групп и партизанских отрядов. Для этого при непо-средственном содействии Особой группы как в прифронтовых районах, так и в более глу-боком тылу в секретном порядке создавались школы подготовки кадров для партизанских отрядов и диверсионных групп.

Вместе с тем при подготовке специалистов для партизанских отрядов не хватало необхо-димой литературы. К сожалению, разработчи-ки методических рекомендаций, касающихся партизанской борьбы, и теоретики партизан-ского движения, такие как В.Н. Клембовский, П.А. Каратыгин, А.А. Свечин, М.А. Дробов, были необоснованно преданы забвению, их труды в ходе репрессий были либо уничто-жены, либо отправлены в недоступные спец-хранилища. Не исключено, что сотрудники Особой группы имели возможности использо-вать сохранившиеся теоретические труды по партизанскому делу, но, вероятнее всего, при-ходилось в этом направлении начинать все заново, опираясь на свой опыт и уцелевшие незначительные разработки времен граждан-ской войны. В подтверждение этого можно привести обнаруженное нами в архиве Вре-менное положение о технически-партизан-ских отрядах Рабоче-Крестьянской Красной Армии, которое осенью 1941 г. заместитель наркома внутренних дел И.А. Серов направил начальнику штаба истребительных батальо-нов Г.А. Петрову с пометкой от руки красным карандашом: «Петрову. Положение с времен гражданской войны. И. Серов» [15]. Как мож-но предположить, его предлагалось использо-вать в работе по подготовке кадров.

В это время даже элементарная и короткая программа подготовки диверсионных групп и партизанских отрядов, направляемых в тыл гитлеровских войск, а также партизанских

формирований, оставляемых на территори-ях, которые могли быть вскоре оккупированы противником, давала положительный резуль-тат. Естественно, что ее эффективность резко возрастала в случае получения партизанами и диверсантами большего объема знаний в этой области. Опыт Великой Отечественной войны показал, что для успешного ведения боевых действий в тылу врага необходимо заранее го-товить кадры, особенно кадры партизанских руководителей. И чем лучше эта подготовка осуществлялась, тем быстрее, качественнее и с меньшими потерями выполнялись поставлен-ные задачи.

В результате активной деятельности по ор-ганизации партизанского движения, диверси-онной и разведывательной деятельности на начальном этапе войны всего НКВД СССР в целом и Особой группы НКВД в частности, удалось добиться определенных результатов в данном направлении. Постепенно парти-занское движение становилось все более мас-штабным, более организованным и подготов-ленным. Это, например, отмечалось в записке наркома внутренних дел СССР в Государст-венный Комитет Обороны от 8 августа 1941 г.В ней Л.П. Берия, обобщая донесения с мест, отмечал: «Органами НКВД Украинской, Бело-русской, Карело-Финской, Молдавской ССР, Ленинградской, Мурманской, Калининской, Смоленской и других прифронтовых обла-стей за последнее время создан ряд партизан-ских отрядов, а также диверсионных групп для действий в тылу противника» [8, с. 464]. Уже в сентябре 1941 г. становится очевидным, что действия партизан во вражеском тылу чрезвычайно эффективны, так как парти-занские соединения и диверсионные группы путем подрывной деятельности на коммуни-кациях отвлекают на себя крупные немецкие воинские части. В начале октября Л.П. Берия ставит перед верховным главнокомандовани-ем вопрос о координации действий партизан-ских отрядов и РККА. В генеральном штабе и НКВД действие партизан в тылу противника стали рассматривать как особый фронт, не менее важный, чем остальные. Организован-ность партизанского движения не давала гит-леровцам возможности его подавить, несмотря на проводимые ими карательные операции. Динамика продвижения войск противника тре-бовала в работе по организации партизанской, диверсионной и агентурно-разведывательной деятельности принятия решений в сжатые сроки, при этом решения необходимы были взвешенные и продуманные. Аппарат Особой группы НКВД СССР справлялся с этими зада-чами.

По сведениям штаба истребительных ба-тальонов, включенным в сводку «Об опера-тивной деятельности партизанских отрядов и диверсионных групп за время с 22 июня по 10 сентября 1941 года», партизанскими отрядами НКВД в Ленинградской, Калининской, Смо-

108


ленской, Орловской областях и УССР было убито: 47 немецких офицеров, 2408 немецких солдат; взято в плен: 6 офицеров, 61 солдат; захвачено: 2 пушки, 17 пулеметов, 130 винтовок, 2100 патронов, 19 пистоле-тов, 28 мотоциклов, 21 велосипед, 17 автомашин, 4 ми-номета; уничтожено: 140 предателей Родины, 3 склада боеприпасов, 18 продовольственных складов, 94 танка и бронемашины, 3 самолета, 3 пушки, 4 пулемета, 1 миномет, 99 автомашин, 43 мотоцикла, 37 подвод с грузом, 54 шоссейных моста, 6 железнодорожных мо-стов, в 72 случаях повреждены линии телефонной и телеграфной связи [16].

Согласно сводке штаба истребительных батальо-нов «О результатах деятельности партизанских отря-дов за сентябрь месяц 1941 года» в указанное время в Калининской, Смоленской, Орловской областях и УССР действовало 134 партизанских отряда числен-ностью 4926 человек и 62 диверсионных группы чис-ленностью 151 человек [17].

В заключение хотелось бы отметить, что в НКВД СССР, еще до объединения с НКГБ СССР, в первые дни войны сформировались структуры, которые бы-ли использованы для организации партизанского движения в тылу гитлеровских войск. Во-первых, это Особая группа НКВД СССР, во-вторых - Штаб истре-бительных батальонов, в-третьих - оперативные груп-пы УНКВД прифронтовых областей, в-четвертых - ин-ститут начальников охраны войскового тыла. Основой формирования партизанских отрядов и диверсион-ных групп для действия на территории противника стали созданные НКВД истребительные батальоны. В этом направлении руководство ими осуществля-лось Особой группой НКВД СССР и оперативными группами УНКВД прифронтовых областей, коорди-нировались действия Штабом истребительных бата-льонов НКВД СССР. Управление действиями истре-бительных батальонов по борьбе с парашютными десантами и диверсионными группами противника в советском тылу, а также охраной особо важных объектов осуществлялось начальниками охраны во-йскового тыла армий и фронтов в пределах терри-торий действия армии или фронта, эти действия также координировались Штабом истребительных батальонов НКВД СССР. Такая начальная схема де-ятельности структур НКВД по организации дивер-сионного и партизанского движения была создана в период с 22 по 28 июня 1941 года, то есть в первую неделю Великой Отечественной войны. Естественно, что подразделения НКВД, отвечавшие за организа-цию партизанского движения, действовали в тесном взаимодействии с партийными органами, органами государственной безопасности и войсковым коман-дованием. Эта схема постепенно наполнялась допол-нительными элементами (такими, например, как уча-стие в организации партизанского движения особых отделов НКВД, сформированных в июле 1941 г.), но в целом она продолжала работать вплоть до создания в мае 1942 г. Центрального штаба партизанского дви-жения.

Август и сентябрь 1941 г. стали переломным этапом в организации партизанской войны. Особой группой НКВД и ее подразделениями постепенно отрабаты-валась, хотя и с большим напряжением, созданная ею система организации партизанского движения. В

KLIMOV A.Y.,Doctor of History, Associate Professor, Chief Researcher of the Scientifi c-Research Center of the Academy of Management of the Ministry of the Interior of Russia

ACTIVITIES OF THE SPECIAL GROUP OF THE NKVD OF THE USSR ON THE ORGANIZATION OF THE PARTISAN MOVEMENT AT THE INITIAL STAGE OF THE GREAT PATRIOTIC WAR

Great Patriotic War, NKVD of the USSR, Special Group of the NKVD of the USSR, fi ghter battalions, partisan movement, partisan detachments, intelligence and sabotage operations, occupied territory.

This article shows how, in connection with the beginning of the Great Patriotic War, the People's Commissariat of Internal Affairs of the USSR restructured its activities in order not only to perform the pre-war functions assigned to it, but also to organize a partisan movement and sabotage and intelligence activities against the German-fascist invaders in the enemy's rear. For these purposes, even before the beginning of the great Patriotic war, on the oral instructions of L.P. Beria, and offi cially on July 5, 1941, a Special Group was created under the People's Commissar of Internal Affairs of the USSR, which was headed by P.A. Sudoplatov. The author considers the issues of creation of a Special Group of the NKVD of the USSR, the main directions and results of its activities at the initial stage of the Great Patriotic War.

109


этот период Особая группа смогла правильно сформулировать задачи партизанско-диверси-онного сопротивления в тылу противника и определить основные места этих операций в соответствии с планами Верховного командо-вания. Удары диверсионных и партизанских подразделений серьезно сбивали темп гитле-ровского наступления [18].

Объективное осмысление всей совокупно-сти элементов партизанской войны и участия в ней НКВД СССР позволяет сформулировать

Библиографический список:1. Судоплатов П.А. Победа в тайной войне, 1941-1945 годы. Мемуары

под грифом «секретно». М., 2019.2. ГА РФ. Ф. Р9401. Оп. 1а. Д. 90.3. Воронов В.В. ОСНАЗ - войска особого назначения. М., 2004.4. ГА РФ. Ф. Р9478. Оп. 1. Д. 277. Л. 23.5. Лубянка. ВЧК - ОГПУ - НКВД - НКГБ - МГБ - МВД - КГБ. 1917-1960.

Справочник / Сост. А.И. Кокурин, Н.В. Петров. М.: МФД, 1997.6. ГА РФ. Ф. Р9478. Оп. 1. Д. 276. Л. 28.7. ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. Оп. 8. Д. 1372. Л. 28-30, 36-38.8. Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной

войне. Т. 2. Кн. 1. М.: Русь, 2000.9. АУФСББО. Открытый фонд. Д. 95. Л. 1-12.10. ГА РФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 22. Л. 104.11. ЦА ФСБ РФ. Ф. РДР. Д. 20627. Т. 2. Л. 218, 220; Т. 4. Л. 29-31.12. ЦА ФСБ РФ. Ф. РДР. Д. 20325. Л. 49-51, 67, 76.13. ЦА ФСБ РФ. Ф. РДР. Д. 20325. Л. 53, 78-84.14. ЦА ФСБ РФ. Ф. РДР. Д. 20426. Л. 13.15. ГА РФ. Ф. 9478. Оп. 1. Д. 22. Л. 178-181.16. ГА РФ. Ф. Р9478. Оп. 1. Д. 22. Л. 185.17. ГА РФ. Ф. Р9478. Оп. 1. Д. 22. Л. 186.18. Климов А.Ю., Климова В.О. Успехи и упущения в деятельности НКВД

СССР по организации партизанского движения в первые месяцы Великой Отечественной войны // Закон и право. 2020. № 11. С. 34-37.

вывод о том, что главную роль в организации партизанского движения, в формировании партизанских сил в тылу врага в первый год во-йны, а именно до создания Центрального шта-ба партизанского движения, сыграл Народ-ный комиссариат внутренних дел и входящие в его состав подразделения. Только професси-ональные структуры НКВД, в силу их специ-фики, смогли придать партизанским действи-ям централизованный и целенаправленный характер.

110

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63)Историческое правоведениеДИЗЕР О.А.,адъюнкт Омской академии МВД России[email protected]

УДК 343

РЕТРОСПЕКТИВНЫЙ АНАЛИЗ КРИМИНАЛИЗАЦИИ ПРОВОКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕПровокация преступления, нормативное регулирование, ответственность, исторический анализ, подстрекательство, оперативно-разыскная деятельность, взятка, запрет.

В статье проведен ретроспективный анализ норм об ответственности за провокацию преступления в отечественном уголовном законодательстве. Автором рассматриваются тенденции развития ответственности за провокацию преступления, а также их влияние на формирование современного состава преступления, закрепленного в УК РФ. Делается вывод о необходимости изменения законодательного регулирования провокации преступления с учетом накопленного позитивного исторического опыта.

Изучение особенностей борьбы с провокацией пре-ступления в ретроспективе является эффектив-ным и необходимым методом познания ее сущно-

сти. Такое явление, как провокация преступления, имеет глубокие исторические корни. Однако отношение к его содержанию в разные временные периоды было различ-ным. Необходимо отметить, что основной проблемой правового регулирования уголовной ответственности за провокацию преступления является нестабильность норм. Это связано со спецификой совершаемых пре-ступлений рассматриваемого вида, с изменчивостью тех или иных правил, касающихся борьбы с преступностью, а также обусловлено рядом факторов, имеющих отно-шение к государственному строительству, например, стремлением того или иного главы государства прибе-гать или не прибегать к использованию провокацион-ной активности для изобличения преступников. По по-воду провокации как одного из способов осуществления борьбы с преступностью в разное время высказывались диаметрально противоположные оценочные мнения: от признания ее допустимости и полезности до указания на такое ее свойство, как ущемление прав и свобод чело-века при отправлении справедливого правосудия.

Рассматривая историю уголовной ответственности за провокацию преступления, многие ученые ссылаются на Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. По их мнению, та-кая известная современному уголовному законодатель-ству России норма, как провокация взятки или коммер-ческого подкупа либо подкупа в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных или му-ниципальных нужд, впервые была закреплена именно в указанном законодательном акте [1, с. 13; 2, с. 17]. Одна-ко, на наш взгляд, предпосылки, обусловившие возник-новение данной нормы, возникли задолго до появления ст. 115 УК РСФСР 1922 г.

Об этом свидетельствуют результаты анализа литера-туры по истории отечественного права. Так, благодаря историческим очеркам доподлинно известно, что Пётр I был яростным противником коррупции во всех ее про-явлениях и в борьбе с ней использовал провокацию для изобличения взяточников. Идея провокации с целью изо-бличения коррупционеров нашла свое воплощение во введенном царскими указами от 2 и 5 марта 1711 года институте фискалов. В работах Н.В. Платоновой отме-чено, что фискалитет осуществлял преимуществен-но финансово-административный контроль, получив -ший на практике более широкое толкование и включав -

111


ший в себя функции полицейского характера [3, с. 14].

Примечательно то, что фискалитет не был карающим органом, он только позволял совер-шать правосудие путем предоставления необ-ходимых сведений о преступлении. Предпола-галось, что его деятельность будет незаметной. Фискал не должен был предотвращать или останавливать какое-либо правонарушение, так как не имел для этого полномочий. Более того, на практике он был заинтересован в том, чтобы преступление совершилось. Только тог-да, собрав необходимые сведения, фискал мог рассчитывать на положенное ему по закону вознаграждение в размере половины (впослед-ствии - четверти) от суммы штрафа. Его обви-нительная работа сводилась к сбору и подаче улик до и в процессе розыска, проводимого су-дьями или особыми следователями [4, с. 142]. Из-за жажды наживы и боязни фискалов быть наказанными участились случаи ложных до-носов. Тем самым институт фискалитета про-явил свою несостоятельность, за время своего существования он полностью дискредитиро-вал себя. Следует указать на то, что действия фискалов, по сути, были направлены в боль-шинстве своем не на раскрытие совершенных преступлений, а на придумывание новых. Та -кими действиями они подрывали систему пра-восудия изнутри.

Для следующего рассмотренного нами ис -торического этапа развития уголовной ответ-ственности за провокацию преступления так-же характерно активное внедрение провока-ционных методов. Как известно, эпоха прав-ления Александра I была ознаменована либе-ральными веяниями. Именно в это время был заимствован французский опыт организации деятельности политической полиции: куплен и внедрен в деятельность государственных органов Устав секретной полиции Франции. Однако в России со времен Соборного Уло-жения наиболее действенными способами рас-крытия преступлений оставались донос и пыт-ки. Кроме того, квалификация большинства сотрудников полиции была крайне низка, а многие из них вообще не имели профессио-нальных навыков. Поэтому в результате пере-несения на реалии российского общества опы-та европейского государства по России прока-тилась череда громких дел, расследование по которым проводилось с применением прово-кационных методов, которые не требовали особых знаний в сфере сыска и были время- и энергосберегающими [2, с. 75-76].

Необходимо отметить, что законодателем предпринимались попытки определить при-знаки провокации преступления для форму-лировки соответствующего термина с целью установления уголовного запрета. Характер-ным примером является дореволюционное уго-ловное законодательство, которое связывают с

принятием в 1845 году Уложения о наказаниях уголовных и исправительных1 (далее - Уложе-ние). В этом нормативном акте прямо не гово-рится о провокации преступления, однако, по нашему мнению, не единожды косвенно затро-нуты признаки данного деяния. Так, обращает на себя внимание ст. 394 гл. 5 «О неправосудии». В ней отмечаются следующие признаки непра-восудия: умышленная несправедливость, нару-шение законов в связи с корыстной и личной (служебной) заинтересованностью, искажение смысла рассматриваемого дела. Своего рода «прорывом» является включение в Уложение статьи, указывающей на обстоятельства, умень-шающие вину. В соответствии с ч. 5 ст. 140 гл. 3 «О определении наказаний по преступлениям» безусловной причиной смягчения наказания являлся факт наличия провокации со стороны потерпевшего независимо от того, что именно послужило мотивом раздражения и дальней-шего преступного поведения потерпевшего [5, с. 81]. Этот вопрос был освещен в трудах известного правоведа того времени Н.С. Та -ганцева, который писал, что «провокация дол-жна быть признана не только при обиде, нане-сенной непосредственно виновнику убийства, но даже с еще большим правом при оскорбле-нии, нанесенном лицу близкому» [6, c. 174].

Тем не менее рассмотренный нами выше законодательный подход к провокации про-существовал до 1903 года, когда было принято новое Уголовное уложение. В нем появилась статья, представляющая собой прообраз со-временной нормы об ответственности за пре-ступные деяния, совершенные в состоянии аффекта. Несмотря на то, что ч. 5 ст. 140 содер-жит некие упоминания об обстоятельствах, уменьшающих вину ввиду провокационной активности, более полно законодатель форму-лирует отличительные признаки провокации все же в ч. 6 указанной статьи - вовлечение в преступление убеждениями, приказаниями или дурным примером. При изучении работ юристов, непосредственно принимавших уча-стие в создании Уголовного уложения 1903 года, интерес вызывает сформулированное Н.С. Таганцевым определение провокатора: «Тот, кто возбуждал к преступлению с целью предать совершителя правосудию и подвер-гнуть его ответственности» [7, с. 769]. Данный тезис отчасти можно признать прототипом со-временного толкования понятия провокации.

Интересны точки зрения ряда авторов, за-нимавшихся исследованием провокации пре-ступления, которые в своих работах указыва-ли на схожесть ст. 412 «Покушения на оболь-щение служителей правительства» гл. 6 «О мздоимстве и лихоимстве» Уложения со ст. 304 УК РФ. Так, С.Н. Радачинский отмечает, что уголовное законодательство царской России специально не выделяло ответственности за провокацию взятки, но в общих нормах об от-

1 Уложенie о наказанiяхъ уголовныхъ и исправительныхъ. Санкт-Петербургъ, 1845 // URL: libbabr.com/?book=12925 (дата обращения: 26.04.2020).

112


ветственности за взяточничество, включенных в Уложение 1845 года, данное понятие подраз-умевалось. Автор обосновывает это тем, что содержащийся в ст. 412 термин «обольщение» синонимичен термину «провокация» [8, с. 93-94]. Схожую позицию в своих работах за-нимает О.А. Мансуров [9, с. 35]. Хотя ст. 412 и содержит термин «обольщение», а также при-знаки, указывающие на отсутствие согласия служителя правительства на принятие взятки, тем не менее отсутствие составообразующего признака, а именно цели, позволяет нам не со-гласиться с мнениями вышеупомянутых авто-ров относительно данной статьи Уложения.

Несмотря на то, что законодатель пытался путем определения признаков сформулиро-вать термин «провокация преступления» на всех рассмотренных нами этапах историче-ского развития отечественного уголовного права, первое прямое указание на это понятие относится только к 1907 году: оно обнаружи-вается в инструкции по организации и веде-нию внутреннего (агентурного) наблюдения. Ее параграф 4 гласил: «Лица, ведающие розы-ском, должны твердо помнить, что «сотруд-ничество» от «провокаторства» отделяется весьма тонкой чертой, которую очень легко перейти. Они должны знать, что в умении не переходить эту черту и состоит искусство ведения успешного политического розыска». Параграф 8 указывал на недопустимость при-менения провокации: «Секретные сотрудни-ки ни в коем случае не должны заниматься так называемым «провокаторством», т. е. сами создавать преступные деяния и подводить под ответственность за содеянное ими других лиц, игравших в этом деле второстепенные роли»1. Необходимость такой инструкции назрела из-за массово создаваемых охранных отделений. Более того, руководство Департамента поли-ции создавало еще и так называемые район-ные охранные отделения. Особое внимание обращает на себя то обстоятельство, что на строго законной основе существовали лишь первые три охранных отделения. Остальные вели разыскную деятельность в соответствии с разного рода циркулярами и другими ведом-ственными актами Министерства внутренних дел. Свидетельством полного отсутствия по-нимания предназначения секретной агентуры и повсеместного использования провокации лицами, ведущими разыскную деятельность, является громкое и скандальное разоблачение двойного агента-провокатора Е. Азефа. Со-вершенно точно относительно провокатора высказался П.А. Столыпин: «…лицо, которое

само принимает на себя инициативу престу-пления, вовлекая тем самым третьих лиц, всту-пивших на этот путь по побуждению агента-провокатора»2.

Проблема провокации преступления про-должала оставаться актуальной и в советский период, в связи с чем была издана инструкция об организации работы с негласными сотруд-никами уголовного розыска, которая запреща-ла провокационные действия, а также участие в совершении преступления путем «подвода на дела», в противном случае лица, совершав-шие противоправные действия в процессе опе-ративной разработки, могли быть признаны судом соучастниками преступления. К началу февральской революции 1917 года, по данным циркуляров директора Департамента поли-ции, число провокаторов в России достигало 30 тысяч человек [10, с. 203].

Проблема провокации не решалась издава-емыми инструкциями, циркулярами, декрета-ми, из-за чего назревала необходимость в уста-новлении уголовной ответственности. Деяние, содержащее в себе признаки провокационной активности, впервые было криминализирова-но в 1922 году в Уголовном кодексе РСФСР. Состав преступления сконструировали сле-дующим образом: «Заведомое создание долж-ностным лицом обстановки и условий, вызы-вающих предложение взятки в целях последу-ющего изобличения дающего взятку, карается лишением свободы со строгой изоляцией на срок не ниже трех лет или высшей мерой на-казания»3. В ст. 115 УК РСФСР 1922 г. содер-жался уголовный запрет, распространенный лишь на случаи провокации взятки, хотя во многих документах того времени говорилось именно о провокации преступлений в целом и о необходимости установления уголовной от-ветственности за деяния такого рода. Расши-рял объективную сторону состава такого пре-ступления, как провокации взятки, УК РСФСР 1926 г. Ст. 119 этого кодекса предусматривала ответственность не только за дачу взятки, но и за провокацию ее получения, при этом субъ-ектом преступления все так же являлось долж-ностное лицо. Примечательно, что наказание за посягательства данного вида законодате-лем было значительно смягчено: «Провокация взятки, т. е. заведомое создание должностным лицом обстановки и условий, вызывающих предложение или получение взятки, в целях последующего изобличения давшего или при-нявшего взятку - лишение свободы на срок до двух лет»4. Существуют различные мнения по поводу рассогласованности частей ст. 119

1 Инструкция по организации и ведению внутреннего (агентурного) наблюдения // Щербаков Е.И. Политическая полиция Российской империи между реформами. От В.К. Плеве до В.Ф. Джунковского. М.-СПб, 2020 // URL: https://history.wikireading.ru/388450 (дата обращения: 28.04.2020).2 Запрос об Азефе в Государственной думе (заседание 50, 51). (По стенографическому отчету). СПб, 1909. С. 42.3 Постановление ВЦИК от 01.06.1922 «О введении в действие Уголовного Кодекса Р.С.Ф.С.Р.» (вместе с «Уголовным Кодексом Р.С.Ф.С.Р.») // Собрание узаконений РСФСР. 1922. № 15. Ст. 153.4 Постановление ВЦИК от 22.11.1926 «О введении в действие Уголовного Кодекса Р.С.Ф.С.Р. редакции 1926 года» (вместе с «Уголовным Кодексом Р.С.Ф.С.Р.») // Собрание узаконений РСФСР. 1926. № 80. Ст. 600.

113


УК РСФСР 1926 г. Примечательны, на наш взгляд, рас-суждения относительно субъекта провокации взятки А. Гюнтера, который обращает внимание на то, что в начале статьи, как и в предыдущем кодексе, говорится о должностном лице («заведомое создание должностным лицом»), а в последней части указанной статьи подраз-умеваются уже и частные лица [11, с. 76]. И хотя новеллы УК РСФСР 1926 г. не разрешали проблему провокации преступления в целом, тем не менее законодатель сумел определить основные признаки провокации в диспози-ции статьи словами «заведомое» - умышленное, «созда-ние» - активное действие, «обстановка и условие» - спо-соб совершения преступления.

Проблема провокации преступления не потеряла сво-ей актуальности в военный и послевоенный период: хотя ее использование оставалось противозаконным, тем не менее провокатор привлекался лишь к дисциплинарной ответственности [12, с. 48]. Существуют различные мне-ния относительно отсутствия в Основах уголовного за-конодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., а также в УК РСФСР 1960 г. нормы, запрещающей прово-кацию. Так, Б.В. Волженкин отмечал: «Отсутствие специ-альной нормы об ответственности за провокацию взятки вовсе не означало, что подобная деятельность была де-криминализирована. В теории уголовного права счита-лось общепризнанным, что провокационные действия должностного лица следует считать подстрекательством соответственно к даче или получению взятки и квалифи-цировать по совокупности со статьей о злоупотреблении властью или служебным положением, поскольку для со-вершения провокационных действий должностное лицо использует свое служебное положение вопреки интере-сам службы и причиняет существенный вред правоохра-няемым интересам» [13, с. 44].

Проблема провокации преступления не получила должного внимания законодателя, тем самым обнулив накопленный исторический опыт. Вопрос относитель-но данного явления оставался открытым, и лишь спустя 36 лет норма об ответственности за провокацию взятки вновь появляется в законе - в разделе X «Преступления против правосудия» Уголовного кодекса Российской Фе-дерации 1996 г. Столь затяжной период отсутствия ис-следований законодателем явления провокации престу-пления отбросил отечественное уголовное право в ча-сти, касающейся данного явления, далеко назад. В связи с этим об устойчивости норм уголовного законодатель-ства, регламентирующих ответственность за провока-цию, сегодня говорить не приходится. В силу активных социально-экономических и политических преобразо-ваний, происходящих в нашей стране, в УК РФ продол-жают вноситься изменения и дополнения. Например, Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ1 существенно изменена санкция ст. 304: увеличен размер штрафа - «до двухсот тысяч рублей или в размере зара-ботной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев» вместо «от двухсот до пятисот минимальных размеров оплаты труда или в размере за-работной платы или иного дохода осужденного за пери-од от двух до пяти месяцев». Через непродолжительное время законодатель Федеральным законом от 7 декабря

DIZER O.A.,Adjunct of the Omsk Academy of the Ministry of the Interior of Russia

RETROSPECTIVE ANALYSIS OF THE CRIMINALIZATION OF PROVOCATION OF CRIME IN RUSSIAN CRIMINAL LAW

Provocation of crime, regulation, historical analysis, responsibility, incitement, operational-search activity, bribe, prohibition.

The article provides a retrospective analysis of the norms on responsibility for provoking a crime in the domestic criminal legislation. The author examines the tendencies in the development of responsibility for provoking a crime, as well as their infl uence on the formation of the modern corpus delicti, enshrined in the Criminal Code of the Russian Federation. It is concluded that it is necessary to change the legislative regulation of crime provocation, taking into account the accumulated positive historical experience.

1 Федеральный закон Российской Федерации от 08.12.2003 № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // Российская газета. 16.12.2003. № 3366.

114


2011 г. № 420-ФЗ1 дополнил санкцию этой ста-тьи еще одним альтернативным основным наказанием в сочетании с дополнительным - принудительными работами с лишением пра-ва занимать определенные должности или за-ниматься определенной деятельностью. Изме-нения, внесенные Федеральным законом от 3 июля 2016 г. № 324-ФЗ2, предусматривали уже новую редакцию нормы, устанавливающую уго-ловную ответственность за провокацию взят-ки. В диспозицию было включено большее ко-личество лиц, которые могут рассматриваться как спровоцированные: иностранное должно-стное лицо, должностное лицо публичной ме -ждународной организации. Федеральным за-коном от 23 апреля 2018 г. № 99-ФЗ3 законо-датель продолжил расширять перечень таких лиц и сферу воздействия провокации. Таким образом, можно констатировать, что норма, предусматривающая уголовную ответствен-ность за провокацию взятки, несмотря на не-продолжительность времени существования в рамках УК РФ 1996 г., уже имеет историю сво-его формирования и развития.

Подводя итог ретроспективному анализу отечественных источников права, имеющих отношение к процессам криминализации про-вокации преступления, необходимо отметить,

что данного явления обнаруживаются глубо-кие исторические корни. На это указывает же-лание законодателя разных периодов разви-тия государства определить характерные при-знаки провокационной активности, особен-но отчетливо это прослеживается начиная с XVIII в. Однако первым документом, где прямо говорится о провокациях и о недопустимости их использования, был циркуляр 1907 года. Несмотря на общественную опасность про-вокации преступления, в нашей стране она была криминализирована лишь в УК РСФСР 1922 г., но введенная норма предусматривала только уголовную ответственность должност-ного лица за провокацию дачи взятки. К на-стоящему времени законодатель так и не смог сформулировать понятия провокации престу-пления и полноценно регламентировать от-ветственность за нее в действующем УК РФ. Об этом свидетельствует проблема применения ст. 304 УК РФ органами следствия, суда, а так-же растущее число жалоб со стороны граждан. На наш взгляд, решение данной проблемы возможно путем обращения к накопленному историческому опыту с целью определения ос-новных признаков провокации преступления для устранения пробелов в понимании это -го явления.

Библиографический список: 1. Говорухина Е.В. Понятие и правовые последствия провокации в уголовном праве:

Дис. … канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2002. 2. Мастерков А.А. Уголовно-правовые и криминологические аспекты провокационной

деятельности: Дис. … канд. юрид. наук. Владивосток, 2000. 3. Платонова Н.В. Государственный контроль (фискалитет) в России и русское общество

в I четверти XVIII в.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 2000.4. Платонова Н.В. Институт гражданских фискалов в представлениях российского

общества // Постигая историю России: К 50-летию науч. студ. кружка отечественной истории средневековья и нового времени. М., 1997. С. 130-141.

5. Петрянин А.В., Петрянина О.А., Антонов И.Ю., Аюсинов А.Е. Актуальные вопросы противодействия провокации преступления: ретроспективный аспект // Уголовное и оперативно-разыскное законодательство: проблемы межотраслевых связей и перспективы совершенствования: материалы IV межведомств. научно-практ. конф. М., 2019. С. 80-84.

6. Таганцев Н.С. Свод законов уголовных. Ч. 1. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года. СПб, 1885.

7. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Т. 1. СПб, 1902. 8. Радачинский С.Н. Уголовная ответственность за провокацию взятки либо

коммерческого подкупа: Учебное пособие. Ростов-на-Дону, 2003. 9. Мансуров О.А. Уголовно-правовые меры борьбы с провокацией взятки

либо коммерческого подкупа: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2001. 10. Агафонов В.К. Заграничная охранка. М.,1918.11. Гюнтер А. Должностные преступления. Харьков, 1982.12. Орлов Д.В. Правоприменительная практика провокации преступления и противодействие

ей в условиях военного времени (1941-1945 гг.) // История государства и права. 2014. № 8. С. 47-50.13. Волженкин Б.В. Допустима ли провокация как метод борьбы с коррупцией? //

Российская юстиция. 2001. № 5. С. 43-45.

1 Федеральный закон от 07.12.2011 № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» (с изменениями и дополнениями) // Российская газета. 09.12.2011. № 278.2 Федеральный закон от 03.07.2016 № 324-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» // Росс. газета. 08.07.2016. № 149.3 Федеральный закон от 23.04.2018 № 99-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Российская газета. 25.04.2018. № 88.

115

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63)Образовательный процесс и учебно-методическое мастерство

КОНДРАТЕНКО А.Б.,доктор педагогических наук, профессор, профессор кафедры № 512 филиала Военного учебно-научного центра ВМФ «Военно-морская академия» в Калининграде[email protected]

ГРИГОРЬЕВ А.Н.,доктор педагогических наук, кандидат юридических наук, доцент, начальник кафедры административно-правовых дисциплин и информационного обеспечения органов внутренних дел Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

КОНДРАТЕНКО Б.А.,кандидат педагогических наук, доцент кафедры гуманитарных и естественнонаучных дисциплин Западного филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации[email protected]

УДК 378+37.01

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ МЕТОДИК Н. ХОЛЛА И Д. ЛЮСИНА ДЛЯ ИЗМЕРЕНИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ИНТЕЛЛЕКТА (на примере будущих государственных служащих)

Эмоциональный интеллект - это «способ-ность человека узнавать эмоции, пони-мать намерения, мотивацию и желания

других людей и свои собственные, а также спо-собность управлять своими эмоциями и эмо-циями других людей в целях решения прак-тических задач» [1, с. 11]. Существенный вклад в формирование научного понятия «эмоци-ональный интеллект» и его прикладное при-менение внесли такие ученые, как Э. Торн -дайк, Дж. Майер, П. Сэловей, Д. Карузо, Н. Холл, Д. Люсин.

Эмоциональный отклик человека на собы-тия внешнего мира развивался на протяжении тысячелетий. Первоначальная функция эмо-ционального отклика заключалась в том, что-бы отправить быстрые и мощные сообщения и высвободить те или иные «боевые» или «дви-гательные» гормоны, чтобы человек мог про-тивостоять надвигающейся угрозе или иметь шансы спастись бегством («бей или беги»).

В современном мире возникающие на про-изводстве или в быту ситуации в большинстве случаев не могут угрожать жизни, но мы по-прежнему сохраняем все тот же набор эмоци-ональных реакций на угрозы, предназначен-ный для выживания. Сила эмоционального отклика человека может не соответствовать вызову, но это происходит бессознательно. По-этому, прежде всего для того, чтобы стать более эмоционально гибким, следует обратить вни-мание на показатели эмоционального интел-лекта [2]. Проанализировав эти показатели, мы сможем понять, почему мы реагировали так, а не иначе, и это позволит нам быть более эмоционально устойчивыми.

Наиболее популярными верифицирован-ными тестами, измеряющими показатели эмо-ционального интеллекта, являются тесты Хол-ла, Гилфорда, Люсина, а также тест MSCEIT (Мэйера, Сэловея, Карузо)1. В настоящей ста-тье представлены результаты исследования

1 См.: Андреева И.Н. Эмоциональный интеллект: исследование феномена // Вопросы психологии. 2006. № 3. С. 78-86; Гоулман Д., Баяцис Р., Макки Э. Эмоциональное лидерство: Искусство управления людьми на основе эмоционального интеллекта. М.: Альпина Паблишер, 2021; Swindoll Charles R. Swindoll’s Ultimate Book of Ilustrated Quotes. Nashville, Tennessee: Thomas Nelson Publishers, 2001; Сергиенко Е.А., Ветрова И.И. Тест Дж. Мэйера, П. Сэловея и Д. Карузо «Эмоциональный интеллект» (MSCEIT v. 2.0). М., 2010.

116


эмоционального интеллекта, проведенного нами с ис-пользованием теста Н. Холла и опросника Д. Люсина в среде студентов выпускного курса образовательной организации высшего образования, а также сравни-тельный анализ полученных результатов.

В рамках эмпирического исследования была вы-двинута обобщенная гипотеза, заключающаяся в том, что результаты исследования эмоционального интел-лекта с использованием тестов Н. Холла и Д. Люсина окажутся неразличимы. Опытно-экспериментальной базой исследования стал Западный филиал Россий-ской академии народного хозяйства и государствен-ной службы, расположенный в г. Калининграде. Было обследовано 40 студентов, завершающих обучение по направлению подготовки «Государственная и му-ниципальная служба»: по 20 человек в двух учебных группах выпускного курса (выпуски 2019 г. и 2020 г.).

В своем исследовании мы использовали тест на эмо-циональный интеллект по методике Н. Холла. Тест состоит из тридцати утверждений и содержит пять шкал: ЭО - эмоциональная осведомленность (понима-ние своего внутреннего состояния), УСЭ - управление собственными эмоциями (навык по сознательному контролю испытываемых эмоций), СМ - самомоти-вация (управление собственным поведением за счет управления эмоциями), Э - эмпатия (умение осозна-вать эмоции других людей, готовность оказать дея-тельную востребованную поддержку), УЭДЛ - управ-ление эмоциями других людей (навыки воздействия на эмоции других людей).

Опросник ЭмИн - методика диагностики эмоци-онального интеллекта, разработанная Д. Люсиным, которая основана на самоотчете состояния эмоцио-нального интеллекта испытуемого и представлена в шкалах и субшкалах [3]. Данная методика широко тиражировалась в образовательных организациях Рос-сии и показала высокую надежность при вычислении уровня сформированности парциальных компонен-тов эмоционального интеллекта.

Бланк ответа на тест Д. Люсина включает в себя 46 утверждений. Испытуемый должен выразить свое согласие или несогласие с каждым утверждением, ис-пользуя четырехбалльную шкалу. Все утверждения объединяются в пять субшкал, которые, в свою оче-редь, объединяются в четыре шкалы.

Интегративный показатель эмоционального ин-теллекта испытуемого (ИПЭИ) можно представить как простую алгебраическую сумму показателей двух шкал МЭИ (межличностный эмоциональный интел-лект) и ВЭИ (понимание чужих эмоций). Шкала МЭИ включает в себя показатели субшкалы МП (понимание чужих эмоций) и субшкалы МУ (управление чужими эмоциями). Шкала ВЭИ включает в себя субшкалу ВП (понимание своих эмоций), субшкалу ВУ (управле-ние своими эмоциями) и субшкалу ВЭ (контроль экс -прессии).

С другой стороны, интегративный показатель эмо-ционального интеллекта испытуемого можно пред-ставить как простую алгебраическую сумму показате-лей двух других шкал ПЭ (понимание эмоций) и УЭ (управление эмоциями). Шкала ПЭ включает в себя субшкалу МП (понимание чужих эмоций) и субшка-лу МУ (управление чужими эмоциями). Шкала УЭ включает в себя субшкалу МУ (управление чужими

Эмоциональный интеллект, диагностика, тест Холла, опросник Люсина, студент, государственный служащий, управление собственными эмоциями.

В статье продемонстрированы результаты исследования эмоционального интеллекта студентов направления подготовки «Государственная и муниципальная служба» с помощью двух различных методик - Д. Люсина и Н. Холла. Цель статьи - подтвердить непротиворечивость результатов измерения парциальных показателей эмоционального интеллекта с помощью методик Д. Люсина и Н. Холла, а также продемонстрировать возможности повышения качества подготовки будущих государственных и муниципальных служащих по результатам такой диагностики. С помощью методики Н. Холла «Диагностика эмоционального интеллекта» (вариант Н.П. Фетискина, В.В. Козлова, Г.М. Мануйлова) и опросника ЭмИн Д. Люсина обследованы сорок студентов, проведены оценка распределения показателей составляющих эмоционального интеллекта и корреляционный анализ взаимосвязи результатов каждой из методик. На основании полученных данных сделан вывод о том, что подходы Н. Холла и Д. Люсина к определению уровня развития эмоционального интеллекта непротиворечивы и могут служить основанием для выработки рекомендаций по формированию персональных траекторий развития обучающихся.

117


эмоциями), субшкалу ВУ (управление своими эмоциями) и субшкалу ВЭ (контроль экспрес-сии).

Кроме того, интегративный показатель эмо-ционального интеллекта испытуемого мож-но представить как простую алгебраическую сумму показателей пяти субшкал МП, МУ, ВП, ВУ, ВЭ.

Исследования теста Д. Люсина показали, что более верифицированный интегративный показатель эмоционального интеллекта полу-чается при оценке алгебраической суммы по-казателей шкал ПЭ и УЭ. Коэффициент кор-реляции для них составляет 0,53 [3].

Наше исследование проводилось в три эта-па:

1) тестирование с применением методики Н. Холла (повторялось дважды - в 2019 г. и 2020 г.);

2) тестирование с применением методики Д. Люсина (повторялось дважды - в 2019 г. и 2020 г.);

3) математическая обработка полученных эмпирических данных (2020 г.).

На первом этапе было проведено тестиро-вание 40 студентов, завершающих обучение по направлению подготовки «Государственное и муниципальное управление», по методике «Диагностика эмоционального интеллекта» (вариант методики Н. Холла, адаптированный Н.П. Фетискиным, В.В. Козловой, Г.М. Ма нуй-ловой). Полученные результаты представле-ны в таблице 1.

Математический анализ распределения эле-ментов совокупности, составляющих уровни выраженности компонентов эмоционального интеллекта респондентов, показал, что:

1) выявлен низкий уровень показателей «Эмоциональная осведомленность», «Управ-

ление собственными эмоциями» и «Самомо-тивация» у всех групп студентов выпускного курса;

2) распределение значений по шкале «Упра -вление собственными эмоциями» характеризу-ется неоднородностью и имеет наиболее ярко выраженную левостороннюю асимметрию (то есть в выборке преобладают низкие значения признака) среди всех рассматриваемых сово-купностей.

На втором этапе было проведено тестиро-вание тех же будущих государственных и му-ниципальных служащих, но уже с применени-ем опросника ЭмИн, разработанного Д. Лю -синым.

Математические обработка и анализ рас-пределения элементов шкал, составляющих уровни выраженности компонентов эмоцио-нального интеллекта испытуемых, показали, что:

1) уровень показателей по шкалам ПЭ и УЭ у всех групп студентов выпускного курса характеризуется повышенной неоднородно-стью;

2) распределение значений по шкалам ПЭ и УЭ имеет наиболее ярко выраженную ле-востороннюю асимметрию (то есть в выборке преобладают низкие значения признака) сре-ди всех рассматриваемых совокупностей.

На основе анализа и обобщения эмпириче-ских материалов, полученных в ходе исследо-вания, мы пришли к выводу, что в значитель-ной мере совпадающие социальные и персо-нальные иерархии ценностей имеют только около трети (30%) студентов выпускного курса Западного филиала РАНХиГС по направле-нию подготовки «Государственное и муници-пальное управление». При этом в каждом слу-

16 39,1% 16 39,1% 9 21,8% 16 39,1% 19 47,8% 5 13,1% 9 21,7% 28 69,6% 3 8,7%

10 26,1% 28 69,6% 2 4,3% 7 17,4% 28 69,6% 5 13,0%

10 26,1% 30 73,9% 0 0,0%

12 29% 16 42% 12 29%

16 39% 19 47% 5 14% 17 43% 15 38% 8 20% 20 50% 16 39% 4 10%

15 37% 17 43% 8 20%

Таблица 1.Показатели эмоционального интеллекта студентов по тесту Н. Холла

Таблица 2.Показатели эмоционального интеллекта студентов по опроснику Д. Люсина

118


Библиографический список:1. Гоулман Д. Эмоциональный интеллект в бизнесе. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2013.2. Кондратенко А.Б., Кондратенко Б.А. Развитие эмоционального интеллекта в современном

образовании // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2019. № 2 (56). С. 104-108.

3. Люсин Д.В. Новая методика для измерения эмоционального интеллекта: опросник ЭмИн // Психологическая диагностика. 2006. № 4. С. 3-22.

чае испытуемые демонстрировали вы-сокий или близкий к высокому уровень выраженности таких компонентов эмо-ционального интеллекта, как «Эмоцио-нальная осведомленность», «Управле-ние собственными эмоциями» и «Само-мотивация» (коэффициент корреляции по Спирмену 0,863 при наблюдаемом значении t-критерия Стьюдента 4,56, что значительно выше табличного значения 2,021 при уровне достоверности 95%; данное обстоятельство свидетельству-ет о том, что выявленная корреляцион-ная связь считается статистически зна -чимой).

Исследование эмоционального ин-теллекта по тесту Д. Люсина показало сходные результаты, то есть выявлен низ-кий уровень показателей по шкалам по-нимания эмоций и управления эмоци-ями у всех групп студентов выпускного курса (коэффициент корреляции по Спирмену 0,786 позволяет сделать вывод о том, что выявленная корреляционная связь является статистически значимой).

Исходя из вышеизложенного, сфор-мулируем вывод: исследование эмоцио-нального интеллекта по тесту Н. Холла и опроснику Д. Люсина подтвердило, что у будущих государственных служащих, обучающихся на выпускном курсе по направлению «Государственное и муни-ципальное управление», наблюдается сравнительно невысокий уровень выра-женности составляющих компонентов эмоционального интеллекта, отвечаю-щих за эмоциональную осведомлен-ность, а также навыков по управлению собственными эмоциями. Получение подобного рода информации на ран-них этапах формирования профессио-нальных компетенций (например на 2 курсе) сделает возможным формирова-ние эффективного трека персонального развития, учитывающего персональные иерархии ценностей, а также позволяю-щего корректировать личностные уста-новки, влияющие на успешность даль-нейшей профессиональной деятельно-сти.

KONDRATENKO A.B.,Doctor of Pedagogy, Professor, Professor of the Department No. 512 of the Branch of the Military Training and Scientifi c Center of the Navy «Naval Academy» in Kaliningrad

GRIGORIEV A.N.,Doctor of Pedagogy, PhD in Juridical Sciences, Associate Professor, Head of the Department of Administrative and Legal Disciplines and Informational Support of the Internal Affairs Agencies of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

KONDRATENKO B.A.,PhD in Pedagogical Sciences, Docent of the Department of Humanities and Natural Sciences of the Western Branch of The Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration

COMPARATIVE ANALYSIS OF EMOTIONAL INTELLIGENCE MEASURING METHODS BY N. HALL AND D. LYUSIN (ON THE EXAMPLE OF FUTURE STATE EMPLOYEES)

Emotional intelligence, diagnostics, Hall test, Lyusin questionnaire, student, public and municipal employee, managing own emotions

This article presents the results of studying the level of emotional intelligence of students in the direction of training «Public and Municipal Administration» using two different methods - by D. Lyusin and N. Hall. The purpose of the article is to confi rm the consistency of the results of measuring the partial indicators of emotional intelligence using the methods of D. Lyusin and N. Hall, as well as to demonstrate the possibilities for improving the quality of training of future state and municipal employees based on the results of such diagnostics. 40 students were examined using N. Hall's methodology «Diagnostics of emotional intelligence» (adaptation by Fetiskin N.P., Kozlov V.V., Manuilov G.M.) and the «questionnaire EmIn» by D. Lyusin. During the study, we found that indicators of emotional intelligence components assessed the relationship of the results of each of the techniques used. Based on the data obtained, it was concluded that the approaches of N. Hall and D. Lyusin to determining the level of emotional intelligence development are consistent and can serve as a basis for making some general recommendations on the personal trajectory of students' development.

119


КУШНАРЕНКО И.А.,доктор философских наук, доцент, профессор кафедры философии Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя [email protected]

ЛАПИН Д.А.,преподаватель кафедры тактико-специальной, огневой и физической подготовки Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 378+351.74

ИНТЕГРАЛЬНАЯ ОЦЕНКА УРОВНЯ ПОДГОТОВЛЕННОСТИ КУРСАНТОВ И СЛУШАТЕЛЕЙ НА ЗАНЯТИЯХ ПО ФИЗИЧЕСКОЙ ПОДГОТОВКЕИнтегральная оценка, комплексная оценка, физические качества, физическая подготовленность, профессиональные умения, теоретическая подготовленность, психологическая готовность, физическая подготовка, боевые приемы борьбы, образовательная организация.

В статье описан комплексный подход к оценке физической подготовленности курсантов и слушателей образовательных организаций МВД России. Авторами определены уровни и критерии, необходимые для дальнейшего совершенствования обучающимися профессионально важных качеств, в том числе для формирования умений и навыков владения боевыми приемами борьбы в условиях применения на занятиях по физической подготовке ситуационного подхода.

Критерии, цели, задачи и содержание, организаци-онные формы проверки и оценки подготовленно-сти обучающихся вузов должны учитывать особен -

ности профессиональной деятельности будущих специ-алистов [7]. Одним из факторов, определяющих комп-лексную подготовленность курсантов и слушателей об -разовательных организаций МВД России к служебно-про -фессиональной деятельности, является качество образо-вательного процесса по дисциплине «Физическая подго-товка».

Процесс изучения учебной дисциплины «Физическая подготовка» направлен на формирование общекультур-ных и профессиональных компетенций [5]. Для овладе-ния данными компетенциями курсантам и слушателям необходимо пройти все этапы обучения и совершенство-вания необходимых навыков и умений [4]. Это важно не только для успешного прохождения итоговой проверки уровня освоения соответствующих знаний, навыков, уме-ний, но и в первую очередь для будущей практической деятельности.

Определение эффективности процесса подготовки курсантов в современных условиях во многом обуслов-лено использованием методов и приемов комплексной оценки. Результаты отдельных контрольных упражне-ний и тестов не отражают уровень подготовленности кур-сантов и слушателей к осуществлению служебно-про-фессиональной деятельности. Поэтому необходим ком-плексный, интегральный показатель, характеризующий уровень их подготовленности и развития [1].

Интегральная оценка - это комплексное определение степени соответствия объекта установленным критери-ям. Она является средством управления, позволяющим реализовать обратные связи между преподавателем и об-учающимся, что дает возможность улучшать уровень за-дач, решаемых при подготовке курсантов и слушателей [2]. Интегральная оценка определяется суммой баллов, которые обучающийся набрал в ходе выполнения ком-плекса контрольных упражнений и тестовых заданий.

Для управления образовательным процессом в обра-зовательных организациях МВД России преподавателю необходимо иметь данные, характеризующие степень

120


психологической готовности, физической под-готовленности, теоретической подготовленно-сти курсантов и слушателей, уровень освоения ими профессиональных умений. Проверка подготовленности обучающихся старших кур-сов осуществляется с учетом их специализации.

В рамках нашего исследования, осущест-влявшегося на базе Калининградского фили-ала Санкт-Петербургского университета МВД России, уровень подготовленности курсантов и слушателей определялся по итогам комплекс-ной проверки, проводимой с оцениванием че-тырех основных компонентов их подготовки. Для допуска обучающихся к действиям в слу-жебно-профессиональных ситуациях (далее - СПС) важно на старших курсах комплексно

оценить каждый из этих компонентов и уста-новить соответствие уровням подготовленно-сти [6]. Для принятия решения о допуске об-учающегося к действиям в служебно-профес-сиональных ситуациях все четыре компонента имеют равное значение.

Исследование психологической готовности обучающихся старших курсов осуществлялось с использованием аппаратно-диагностического комплекса «Мультипсихометр». Физическая подготовленность определялась по результа-там сдачи контрольных нормативов: челноч-ный бег (10 по 10 м), бег на дистанции 1000 м (девушки) и 5000 м (юноши), сгибание-раз-гибание рук в упоре лежа. Оценка теоретиче-ской подготовленности проводилась на основе

Таблица 1. Уровни психологической готовности

1 5

2 4

3 3

4 2

Таблица 2. Нормативы для определения физической подготовленности

( )

10 10, .

- ,

-

1 ( .) / 5 ( .),

, .

. . . . . . 5 25,10 30,50 40 9 24,15 4,20

4 26,10 31,50 35 7 24,45 4,45

3 27,10 32,50 30 5 25,15 5,00 2 27,10 32,50 30 27,10 25,15 27,10

Таблица 3.Уровни физической подготовленности

-

- -

14-15 5 12-13 4 9-11 3

9 «2» 2

121


ответов обучающихся на вопросы, в частности касающихся знания нормативно-правовых ак-тов. Профессиональные умения проверялись в ходе промежуточной аттестации в форме за-чета по темам, связанным с освоением боевых приемов борьбы: «Броски», «Удары и защита», «Уходы из опасных положений», «Задержание и сопровождение».

Индивидуальная оценка за каждый компо-нент складывалась из баллов, набранных за: соответствие той или иной группе психологи-ческой пригодности; каждый теоретический ответ; выполнение контрольных упражнений; выполнение боевых приемов борьбы. В зави-симости от суммы полученных баллов каждо-му обучающемуся присваивался соответству-ющий уровню его подготовленности статус, с учетом которого определялась возможность дальнейшего допуска к действиям в служебно-профессиональных ситуациях.

Рассмотрим принципы оценивания по каж-дому компоненту.

Компонент 1 - психологическая готовность. Ее уровень определялся на основании баллов, присвоенных в соответствии с категорией пси-хологической пригодности (таблица 1).

Компонент 2 - физическая подготовлен-ность. Оценки определялись по результатам выполнения трех упражнений в соответствии с нормативами, установленными для курсан-тов и слушателей Калининградского филиа-ла Санкт-Петербургского университета МВД

России (таблица 2). Уровень физической под-готовленности определялся по сумме баллов, полученных за выполнение упражнений (та-блица 3). Краткая характеристика уровней физической подготовленности курсантов и слушателей:

- «высокий» - все нормативы выполнены преимущественно на отличные и хорошие оценки;

- «необходимый» - уверенное выполнение всех нормативов;

- «достаточный» - набрано минимально до-пустимое количество баллов;

- «недостаточный» - имеется хотя бы одна неудовлетворительная оценка.

Компонент 3 - теоретическая подготовлен-ность. Ее оценка проводилась по ответам обу-чающихся на вопросы из типовой программы и касающиеся знания нормативно-правовых актов. Ответы оценивались по пятибалльной шкале (5 - отличные знания, 2 - отсутствие знаний). В таблице 4 приведен пример оцен-ки ответа на вопрос, касающийся знания нор-мативно-правовых актов. Уровень теоретиче-ской подготовленности определялся в итоге по сумме баллов, полученных за ответы на два вопроса (таблица 5).

Компонент 4 - профессиональные умения. Качество их освоения выявлялось путем про-ведения зачета и практического выполнения боевых приемов борьбы по четырем темам: «Задержание и сопровождение», «Уходы из

-

5 - - .

4 - - .

3 - - .

2 - - .

Таблица 4.Пример оценки ответа на вопрос, касающийся знания нормативно-правовых актов

Таблица 5.Уровни теоретической подготовленности

-

9-10 5 7-8 4 6 3

6 «2» 2

122


опасных положений», «Броски», «Удары и за-щита». Результаты сдачи зачета и выполнения приемов по каждой теме оценивались по пя-тибалльной шкале. Таблица 6 демонстрирует пример оценки боевых приемов борьбы по те-ме «Задержание и сопровождение». Уровень профессиональных умений определялся на основании суммы баллов, полученных обуча-ющимся по результатам зачета и выполнения приемов по всем четырем темам (таблица 7).

Итак, в процессе подготовки к действиям в условиях СПС за каждый компонент (психоло-гическую готовность, физическую и теорети-ческую подготовленность, освоение профес-сиональных умений) курсанты и слушатели получают сводный балл, необходимый для дальнейшей интегральной оценки их подго-товленности (таблица 8). Если хотя бы по од-ному из компонентов сводный балл для инте-гральной оценки - «2», обучающийся не допу-

Таблица 6. Пример оценки боевых приемов борьбы по теме «Задержание и сопровождение»

5

5 (

, , , , )

4 4

3 3

2 3

Таблица 7.Уровни профессиональных умений

25 -23 5 22 -19 4 18 -15 3

15 «2» 2

Таблица 8.Сводный балл для интегральной оценки подготовленности к действиям в условиях СПС

5

4

3

2

-

20 -18

17 - 15

12 - 14

12 «2»

Таблица 9.Уровень подготовленности и допуск к действиям в условиях СПС

123


скается к действиям в условиях СПС. Сумма сводных баллов для интегральной оценки под -готовленности к действиям в условиях СПС по четырем компонентам определяет интеграль-ную оценку возможности допуска к таким дей-ствиям (таблица 9).

Таким образом, в результате исследования нам удалось определить структуру компонен-тов подготовленности курсантов и слушате-лей, в соответствии с которой мы разработали критерии интегральной оценки и определили уровни подготовленности (таблица 10).

К действиям в условиях служебно-профес-сиональных ситуаций на занятиях по физиче-ской подготовке допускаются обучающиеся, которым по каждому из рассмотренных ком-понентов присвоен уровень «Высокий», «Не-обходимый» или «Достаточный».

Вместе с тем в случае, если:- уровень психологической готовности опре-

делен как «Недостаточный», курсант или слу-шатель подлежит отчислению;

- уровень физической подготовленности определен как «Недостаточный», курсанту или

-

-

-

« -

» 1 - (

) 5

-

-

14-15

« »

9-10

5

23-25

« -» 2 -

( )

4

-

-

12-13

« »

7-8

5

19-22

« -» 3 -

( )

3

-

-

9-11

« »

6

5

15-18

« -» 4 -

( -)

2

-

- 9 ,

-

«2»

« »

- - 6 - - «2»

5

15

«2»

Таблица 10.Критерии интегральной оценки и уровни подготовленности

курсантов и слушателей образовательной организации МВД России

124


KUSHNARENKO I.A.,Doctor of Philosophy, Associate Professor, Professor of the Department of Philosophy of the Moscow University of the Ministry of Interior of Russia named after V.Y. Kikot

LAPIN D.A., Lecturer of the Department of Special-Tactical, Firing and Physical Training of the Kaliningrad Branch of the Saint-Petersburg University of the Ministry of the Interior of Russia

INTEGRAL ASSESSMENT OF THE LEVEL OF PREPAREDNESS OF CADETS IN PHYSICAL TRAINING CLASSES

Integral assessment, complex assessment, physical qualities, physical fi tness, professional skills, theoretical readiness, psychological readiness, physical training, combat techniques of wrestling, educational organization.

The article describes a comprehensive approach to assessing the physical fi tness of cadets of educational organizations of the Ministry of Internal Affairs of Russia. The authors have determined the levels and criteria necessary for the further improvement of professionally important qualities by students, including for the formation of skills and abilities of mastering combat techniques of struggle in the conditions of using a situational approach in physical training classes.

Библиографический список:1. Ананкин Д.А., Овчинников В.А., Якимович В.С. Анализ тестов и нормативов

физической подготовленности сотрудников органов внутренних дел России // Ученые записки университета имени П.Ф. Лесгафта. 2018. № 1 (155). С. 14-23.

2. Воскобойников А.Э. Системные исследования: базовые понятия, принципы и методология // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2013. № 6 // URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2013/6/Voskoboinikov_Systems-Research/.

3. Вдовиченко В.П., Кузнецов С.В. Положение об оценке качества работы преподавателей физической и боевой подготовки в вузах МВД РФ // Совершенствование учебно-воспитательного процесса по боевой и физической подготовке в вузах МВД РФ: Материалы межвузовской научно-методической конференции. Орел: ОрЮИ МВД России, 1998.

4. Теоретические и методические основы организации физической подготовки сотрудников органов внутренних дел Российской Федерации: Учебник / А.Н. Волков, С.В. Кузнецов, А.И. Воронов; под ред. С.В. Кузнецова. М.: ДГСК МВД России, 2016. 328 с.

5. Профессиональная подготовка полицейских: Учебник. В 2-х ч. Ч. 1 / Под общ. ред. В.Л. Кубышко. М.: ДГСК МВД России, 2017. 264 с.

6. Чушанков Ю.А., Лапин Д.А. Ситуационная подготовка сотрудников ОВД // Совершенствование физической подготовки сотрудников правоохранительных органов. Орел: ОрЮИ МВД России, 2017. С. 248-251.

7. Подлипняк Ю.Ф., Яншин В.В., Степанов С.С. Методология оценки общей и специальной физической подготовки слушателей высших учебных заведений МВД СССР // Материалы Всесоюзной научно-практической конференции. М., 1982. С. 61-64.

слушателю определяется период для пересда-чи нормативов, он направляется на факульта-тивные занятия и самостоятельную подготов-ку;

- уровень теоретических знаний определен как «Недостаточный», курсанту или слушате-лю определяется период для освоения необ-ходимого материала, он направляется на фа-культативные занятия и самостоятельную под -готовку;

- уровень профессиональных умений опре-делен как «Недостаточный», курсанту или слушателю определяется период для освоения боевых приемов борьбы по соответствующим темам, он направляется на факультативные за-нятия и самостоятельную подготовку.

Если по любому из компонентов сводный балл для интегральной оценки оказывается «2», курсант или слушатель не допускается к действиям в условиях служебно-профессиона-льных ситуаций.

Не вызывает сомнений, что интегральная оценка дает преподавателю возможность осу-ществлять дифференцированный подход к контролю как за каждым обучающимся отдель-но, так и за группой в целом [3]. Она позволя-ет фиксировать изменения, происходящие в процессе обучения под влиянием физических упражнений, и своевременно корректировать образовательный процесс для достижения по-ставленных целей. Преподаватель, получая комплексную информацию по интегральной оценке, имеет возможность анализировать под-готовленность курсантов и слушателей и на основе результатов такого анализа составлять программы практических занятий или вносить в них необходимые коррективы.

125


МЕЩЕРЯКОВА Е.И.,доктор педагогических наук, профессор, старший научный сотрудник Военного учебно-научного центра военно-воздушных сил «Военно-воздушная академия имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина», (г. Воронеж)[email protected]

ПАНФЕРКИНА И.С.,кандидат педагогических наук, доцент кафедры административного права Воронежского института МВД России[email protected]

УДК 37.013.43

СТАНОВЛЕНИЕ ЭМПАТИЙНОЙ КУЛЬТУРЫ БУДУЩИХ СПЕЦИАЛИСТОВ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ ПО ДЕЛАМ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ В ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ ВЕДОМСТВЕННЫХ ВУЗОВ Профессиональная культура, правоохранительная деятельность, эмпатия, эмпатийная культура, организационные и педагогические условия.

В статье актуальная проблема становления эмпатийной культуры рассматривается в аспекте формирования профессиональной культуры будущих специалистов подразделений по делам несовершеннолетних. Эмпатийная культура анализируется с учетом специфики осуществляемой специалистами правоохранительной деятельности, выделяются и характеризуются ее когнитивный, эмоциональный и поведенческий компоненты, представляются организационные и педагогические условия, способствующие ее эффективному становлению.

В профессиональной правоохранительной деятель-ности сотрудников органов внутренних дел есть направления, для работы по которым особенно

большое значение имеет способность к пониманию, со-переживанию, а подчас сочувствию и состраданию. Без-условно, к числу таких направлений относится повсед-невная профессиональная деятельность специалистов подразделений по делам несовершеннолетних (далее - ПДН), неразрывно связанная с решением совсем не детских проблем юных граждан, оказавшихся в сложных жизненных ситуациях: тех, в отношении кого взрослые совершают противоправные действия, кто попал в груп-пы риска, остался безнадзорным или беспризорным, совершил правонарушения и преступления и т.д. Вы-ступая на заседании Координационного совещания ру-ководителей правоохранительных органов по вопросам профилактики, выявления, пресечения и расследования преступлений, совершенных несовершеннолетними и в отношении несовершеннолетних, Генеральный про-курор Российской Федерации Игорь Краснов отметил, что количество уголовно наказуемых противоправных деяний в отношении несовершеннолетних увеличилось в России с 96,1 тысячи в 2018 году до 99,4 тысячи в 2019 году, от них пострадал 107571 ребенок. А сколько проти-воправных деяний, не нашедших отражение в статисти-ке уголовных преступлений, но наносящих огромный вред физическому и психическому здоровью несовер-шеннолетних, совершено за этот период? Сотни тысяч детей в нашей стране нуждаются в защите, в том числе и осуществляемой сотрудниками ПДН, подготовку специ-алистов для которых осуществляют ведомственные вузы.

Анализ научных исследований, а также практики правоохранительной деятельности позволяет с уверенно -стью утверждать, что в процессе профессиональной под -готовки специалистов для ПДН в образовательном про-цессе ведомственных вузов необходимо формировать ли -чностно-профессиональные качества, обеспечивающие их способность и готовность к осуществлению осознан-ной, грамотной, а порой и самоотверженной професси-

126


ональной деятельности, заключающейся в ра-боте с теми, кто особенно нуждается в понима-нии, сострадании и защите, - с несовершенно-летними, оказавшимися по тем или иным причинам в сложных жизненных ситуациях. По нашему мнению, этому способствует, в частно-сти, становление в условиях образовательного процесса эмпатийной культуры будущих спе-циалистов в рамках формирования их про-фессиональной культуры.

Становление эмпатийной культуры - слож-ный, многокомпонентный, противоречивый процесс, требующий вдумчивого изучения и осмысления результатов исследований, осу-ществляемых в самых разных гуманитарных научных областях: философии, социологии, педагогике, психологии и др. Однако прихо-дится констатировать, что применительно к становлению эмпатийной культуры будущих специалистов ПДН комплексных психолого-педагогических исследований не проводи-лось, несмотря на их актуальную необходи-мость, значимость и своевременность.

Определяя актуальность нашего исследо-вания, следует обратить внимание на сохра-няющиеся противоречия, связанные, с одной стороны, с потребностью развития ценност-ного, смыслотворческого отношения будущих специалистов ПДН к целенаправленной, гра-мотной и результативной работе с особой ка-тегорией субъектов - несовершеннолетними, и, с другой стороны, со сложившейся в ведом-ственных вузах образовательной практикой, в основе которой лежат преимущественно тра-диционные механизмы восприятия и отраже-ния, а не порождения и развития ценностного личностно-профессионального самоопределе-ния обучающихся, столь необходимого для осуществления предстоящей им профессио-нальной деятельности.

Для проведения исследования мы выбира-ли один из наиболее важных, на наш взгляд, аспектов, а именно - становление эмпатийной культуры в контексте формирования ценност-но-смысловых ориентаций будущих специ-алистов, неразрывно связанное с развитием их профессиональной культуры. При этом становление эмпатийной культуры курсантов и слушателей как субъектов образовательной деятельности мы рассматриваем как глубоко личностный, индивидуальный процесс освое-ния и усвоения культурных ценностей, опре-деляющих их поведение, где «становление личности предстает в формах организации осмысленной деятельности, которая закрепля-ется системой категорий культуры» [1, с. 112]. Что же касается формирования ценностно-смысловых ориентаций будущих специали-стов, также как и формирования культуры, то это - внешне детерминированный процесс, целенаправленное воздействие преподавате-лей и специалистов ведомственного вуза по-средством создания педагогических условий, способствующих получению курсантами и

слушателями новых знаний, приобретению умений и навыков, развитию способностей и готовности к их применению в практической правоохранительной деятельности в соответ-ствии с усвоенными культурными ценностями.

В современных психолого-педагогических исследованиях (В.В. Аврамцев, Г.М. Андреева, Л.В. Веденеева, Т.П. Гаврилова, М.И. Еникеев, Т.Ю. Корякина, Л.Л. Надирова, Н.Н. Обозов, О.В. Порваткина, Е.С. Рапацевич, О.М. Скля-ров, Л.П. Стрелкова, Н.С. Шкитина, И.М. Юсу -пов и др.) сложились различные подходы к определению категории «эмпатийная культу-ра», в основе которых - выделяемые исследо-вателями характеристики ключевого понятия «эмпатия». Целям нашего исследования наи-более соответствует определение эмпатии, со -держащееся в исследованиях В.В. Бойко: «Эм -патия - это форма рационально-эмоциональ-но-интуитивного отражения другого челове-ка, которая позволяет преодолеть его психо ло-гическую защиту и постичь причины и сле д -ствия самопроявлений … в целях прогнозиро-вания и адекватного воздействия на его пове-дение» [2, с. 74]. Для изучения процесса станов-ления эмпатийной культуры будущих специ-алистов ПДН такое представление об эмпатии целесообразно, так как здесь она представлена как интегративный психологический фено-мен, проявляющийся в межличностном взаи-модействии субъектов и позволяющий:

1) преодолеть психологическую защиту су-бъекта взаимодействия;

2) понять причины его поведения, привед-шего к взаимодействию;

3) прогнозировать его поведение в буду-щем;

4) целенаправленно и адекватно воздейст-вовать на будущее поведение несовершенно-летнего.

Являясь сложным системным образованием, эмпатия включает в себя ряд взаимодействую-щих компонентов, среди которых исследова-тели выделяют: когнитивный, эмоциональ-но-деятельностный и личностно-ценностный (Ю.В. Саламатина) [3]; аффективный, когни-тивный и поведенческий (А.В. Козина) [4, с. 87]; рациональный, эмоциональный и инту-итивный (В.В. Бойко) [2, с. 74] и др. В связи с этим и эмпатийная культура представляется системным образованием, в котором взаимо-действуют взаимосвязанные компоненты. Их выявление и характеристика важны в связи с тем, что формирование в образовательном процессе ведомственных вузов эмпатийной культуры будущих специалистов происходит покомпонентно, причем отдельные компонен-ты формируются под влиянием различных внешних и внутренних факторов неодинако-во. А потому необходимо изучать как особен-ности покомпонентного становления эмпа-тийной культуры и возможности воздействия на формирование отдельных компонентов, так и целостный феномен эмпатийной куль-

127


туры как составляющий элемент более обще-го образования - профессиональной культуры специалистов ПДН.

Определяя эмпатийную культуру специ-алистов ПДН в контексте их профессиональ-ной культуры и с учетом специфики предсто-ящей им правоохранительной деятельности, мы опирались на результаты ранее проведен-ных научных исследований. Их авторы приво-дили различные характеристики эмпатийной культуры. По мнению А.А. Буданцовой, это «высший уровень сформированности эмпа-тии», «гармоническая совокупность компо-нентов, включающих гуманное отношение к другим людям, способность к сопереживанию и сочувствию, состояние эмоционального во-влечения и разделения переживаний другого, процесс вхождения в мир другого, содействие другому в решении его проблем» [5, с. 116]. Для А.В. Саламатиной эмпатийная культура - «интегративное качество личности, проявля-ющееся в умении реализовывать адекватные способы поведения в соответствии с эмоци-ональным состоянием субъектов взаимодей-ствия» [6, с. 111]. А.Н. Насифуллина характе-ризует эмпатийную культуру как «системное образование, в котором собраны все состав-ляющие его элементы: отношение к другому человеку, основанное на гуманности; способ-ность к эмоциональному проникновению и переживаниям других людей и к эмоциональ-ному отклику на эти переживания; деятель-ность, когда человек не просто чувствует дру-гого, а стремится для него что-то сделать» [7, с. 63-64].

Изучив и проанализировав эти и многие другие определения, мы пришли к выводу о возможности конкретизации понятия «эмпа-тийная культура» с учетом специфики профес-сиональной деятельности сотрудников ПДН: это интегративное личностное образование, объединяющее способности к сопереживанию и сочувствию несовершеннолетним, попавшим в сложные жизненные ситуации, понимание и эмоциональный отклик на их переживания, целенаправленное грамотное воздействие на их поведение, основанное (воздействие) на гу-манности, законности и правопорядке.

В данном определении отражается не толь-ко специфика правоохранительной деятель-ности сотрудников ПДН, но и своеобразная «включенность» эмпатийной культуры в куль-туру профессиональную, которую мы пони-маем как «интегративное динамически разви-вающееся личностное образование, объединя-ющее совокупность правовых и гуманитарных знаний, практических умений осуществления правоохранительной деятельности на основе сформированной системы ценностных ори-ентаций, определяемых ее правозащитными функциями» [8]. Специфика эмпатийной куль-туры будущих специалистов ПДН определя-ется именно такой «включенностью», а это оз-начает, что ее становление должно проходить

в русле ценностных ориентаций, заложенных правозащитными функциями профессио на -ль ной деятельности сотрудников органов вну -тренних дел: защита прав и свобод несовер-шеннолетних, восстановление тех прав и сво-бод, которые были нарушены, пресечение про -тивоправных деяний в отношении несовер-шеннолетних, устранение угроз их безопас-ности, оказание помощи и поддержки тем, кто пострадал или может пострадать от противо-правных деяний.

В соответствии с направленностью нашего исследования на обоснование возможностей позитивного влияния на становление эмпа-тийной культуры будущих специалистов ПДН в образовательном процессе ведомственных вузов в структуре изучаемого феномена в со-ответствии с приведенным выше определени-ем целесообразно выделить три структурных компонента - когнитивный, эмоциональный и поведенческий.

В когнитивном компоненте взаимодейству-ют и переплетаются философские, социоло-гические, культурологические, психолого-пе-дагогические, экономические, морально-эти-ческие и иные знания, необходимые для осу-ществления эффективной профессиональной деятельности с особой категорией субъектов - несовершеннолетними, нуждающимися в по-мощи, поддержке, защите. Для становления когнитивного компонента эмпатийной куль-туры будущих специалистов ПДН особен-но важно обеспечить такую межпредметную интеграцию изучаемых дисциплин, которая позволила бы сформировать их целостное гуманитарно-правовое представление о со-временном состоянии проблем обеспечения защиты законных прав и интересов несовер-шеннолетних, возможностях разрешения та-ких проблем, а также об эффективных спосо-бах осуществления грамотной и научно обо-снованной работы с несовершеннолетними, обеспечивающих достижение необходимого ре зультата.

Когнитивный компонент эмпатийной куль-туры может быть «наполнен» необходимыми знаниями, но не реализован в полной мере в практической деятельности сотрудников ПДН, если недостаточно сформирован эмоциональ-ный компонент. Эмоции называют «смыслоо-бразующими константами культуры», «сущно-стью и кодификацией человеческой жизнедея-тельности», определяющими «характер, каче-ство и направленность взаимоотношений» [9]. Именно от того, насколько сформирован эмо-циональный компонент эмпатийной культуры специалиста, вступающего в процессе осущест-вления профессиональной деятельности в ком-муникативное взаимодействие с несовершен-нолетними, от его способностей эмоционально отзываться на переживания субъекта взаимо-действия, выбирать и использовать адекватные приемы и способы вербальной и невербальной коммуникации в соответствии с эмоциональ-

128


ным состоянием несовершеннолетнего, во многом зави-сит успех такого взаимодейст вия.

Когнитивный и эмоциональный компоненты эмпа-тийной культуры - это тот потенциал, который должен быть грамотно и эффективно использован в повседнев-ной профессиональной деятельности специалистов ПДН посредством актуализации поведенческого компонента. Именно в поведенческом компоненте сосредоточены адекватные способы поведения в соответствии с эмоцио-нальным состоянием субъектов взаимодействия, причем как несовершеннолетних, так и сотрудников органов внутренних дел. Что касается последних, то в основе их поведения в коммуникативном взаимодействии находит-ся потенциал когнитивного и эмоционального компо-нентов эмпатийной культуры, задействование которого приводит к оказанию реальной помощи каждому несо-вершеннолетнему, оказавшемуся в сложной жизненной ситуации.

Соответственно установленным компонентам эмпа-тийной культуры мы определяем три этапа ее реализа-ции в практической правоохранительной деятельности сотрудников ПДН. Первый: восприятие и анализ ин-формации, получаемой от субъекта коммуникативного взаимодействия - несовершеннолетнего, наблюдение за его эмоциональным состоянием и поведением; второй: осмысление полученной информации, идентификация и погружение в мир переживаний несовершеннолетне-го, эмоциональный отклик на них, поиск возможностей оказания помощи несовершеннолетнему, оказавшему-ся в сложной жизненной ситуации, в рамках правового поля; третий: воздействие на собеседника - несовершен-нолетнего - с использованием максимально эффектив-ных применительно к сложившейся ситуации методов и средств вербальной и невербальной коммуникации, вызывающих первоначально эмоциональный отклик, а затем - понимание важности для сотрудника ПДН раз-решения проблем несовершеннолетнего, заинтересо-ванности в оказании ему не формальной, а реальной, действенной помощи. При этом особенно важно отме-тить, что успех работы специалиста с каждым ребенком, оказавшимся в силу тех или иных жизненных обстоя-тельств объектом его профессиональной правоохрани-тельной деятельности, определяется не только тем, что ему удастся разрешить конкретную проблему сегодня, но и тем, каким окажется влияние на мысли, чувства, по-ведение несовершеннолетнего завтра, сформируются ли вследствие воспитательного воздействия нравственные ориентиры, базирующиеся на общечеловеческих ценно-стях, в том числе и эмпатийные ценности.

Результаты проведенных исследований, опытно-экс-периментальной работы, анализ информации о работе ПДН, а также многолетний опыт образовательной дея-тельности с курсантами и слушателями - будущими спе-циалистами указанных подразделений позволяют опре-делить организационные и педагогические условия, способствующие целенаправленному формированию в процессе обучения их эмпатийной культуры как значи-мого личностно-профессионального качества:

1) введение в учебные планы интегративного спец-курса «Педагогика в деятельности подразделений по де-лам несовершеннолетних» [10], в содержании которого представлен теоретический материал, обеспечивающий получение знаний, формирующих профессиональную культуру будущих специалистов в самых разных ее со-

MESHCHERYAKOVA E.I.,Doctor of Pedagogy, Professor, Senior Scientist Researcher of the Russian Air Force Military Educational and Scientifi c Center «Air Force Academy named after Professor N.E. Zhukovsky and Y.A. Gagarin» (Voronezh)

PANFERKINA I.S.,PhD in Pedagogical Sciences, Docent of the Department of Administrative Law of the Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia

FORMATION OF AN EMPATHIC CULTURE OF FUTURE SPECIALISTS OF JUVENILE AFFAIRS UNITS IN THE EDUCATIONAL PROCESS OF DEPARTMENTAL UNIVERSITIES

Professional culture, law enforcement, empathy, empathic culture, organizational and pedagogical conditions

The problem of culture formation is considered in the paper in terms of forming professional culture of future specialists of juvenile units. Empathic culture is defi ned taking into account the peculiarities of law enforcement activity carried out by specialists. Such components as cognitive, emotional and behavioral ones are pointed out and characterized. Organizational and pedagogical conditions providing effective empathy culture formation are presented.

129


ставляющих, а также способствующих станов-лению их эмпатийной культуры, для изуче-ния которой необходимо запланировать от-дельные темы;

2) разработка и использование в процессе изучения психологии и педагогики в деятель-ности ПДН практикума, включающего ситуа-ционные задачи, отражающие самые разные сложные жизненные ситуации, в каждой из которых будущему специалисту необходимо разобраться и принять обоснованное, грамот-ное, взвешенное решение по оказанию несо-вершеннолетнему реальной помощи;

3) целенаправленное стимулирование обу-чающихся к осознанию значимости эмпатии в работе с несовершеннолетними из групп риска (безнадзорными и беспризорными, совершив-шими противоправные деяния, оказавшимися без родительского попечения, склонными к ал-коголизму, наркомании, проституции, агрес-

Библиографический список:1. Грешилова И.А. Проблема становления личности с позиции философской антропологии

// Философия и общество. 2012. № 4 (68). С. 106-116.2. Бойко В.В. Энергия эмоций в общении: взгляд на себя и на других. М.: Филинъ, 1996.3. Саламатина Ю.В. Концепция формирования эмпатийной культуры будущих учителей

// Известия Волгоградского государственного педагогического университета. 2017. № 10 (123). С. 8-12.

4. Козина А.В. Процесс эмпатии как эмоциональный фон педагогического общения // Вузовская наука - Северо-Кавказскому региону. Материалы VII региональной научно-технической конференции. Ставрополь: СевКавГТУ, 2003. С. 85-89.

5. Буданцова А.А. Эмпатическая культура личности школьника: сущность, структура, пути формирования // Сибирский педагогический журнал. 2008. № 13. С. 110-121.

6. Саламатина Ю.В. Основные качества эмпатийной культуры учителя // Научное обеспечение системы повышения квалификации кадров. 2017. Вып. 2 (31). С. 107-111.

7. Насифуллина А.Н. Содержание и методы формирования эмпатической культуры у студентов педвуза: Дис. ... канд. пед. наук. Казань, 1993.

8. Мещерякова Е.И. К вопросу о формировании профессионально-педагогической культуры будущих педагогов-исследователей в процессе педагогической практики // К 100-летию Воронежского государственного университета. Материалы Международной научно-практической конференции. Воронеж: ВГУ, 2018. С. 39-41.

9. Ромах О.В. Эмоции в смысловом аспекте культурологии // Аналитика культурологии. 2004. № 2. С. 48-55.

10. Мещерякова Е.И. Педагогика в деятельности подразделений по делам несовершеннолетних: Учебник. Воронеж: ВИ МВД России, 2014.

сии и др.), развитие их мотивации к освоению психолого-педагогических приемов и способов коммуникативного взаимодействия с несовер-шеннолетними в процессе проведения работы с ними;

4) рациональное задействование внешних и внутренних факторов для обеспечения опти-мального соотношения в формировании ког-нитивного, эмоционального и поведенческого компонентов эмпатийной культуры будущих специалистов;

5) сочетание на аудиторных занятиях хоро-шо зарекомендовавших себя традиционных и демонстрирующих высокую эффективность применения инновационных (активных, ин-терактивных) методов, а также использование современных средств обучения, способствую-щих развитию эмпатии (мультимедийных пре-зентаций, видеофильмов, видео- и аудиозапи-сей и др.).

130


БАШИНСКАЯ И.Г.,кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного процесса Краснодарского университета МВД России[email protected]

ДАНИЛЬЯН А.С.,кандидат юридических наук, доцент, начальник кафедры уголовного процесса Краснодарского университета МВД России[email protected]

УДК 378

ФОРМИРОВАНИЕ НАВЫКА РАБОТЫ С ИСТОЧНИКАМИ ПРАВА КАК БАЗИС КОМПЕТЕНТНОСТИ БУДУЩИХ ЮРИСТОВ Профессиональная деятельность, формы и методы преподавания, обучение, семинар, комментированное чтение документов, анализ нормативных актов.

В статье рассматриваются пути формирования у слушателей и курсантов юридических высших учебных заведений профессиональных умений и навыков работы с нормативными правовыми актами, составляющих профессиональную компетентность. Определяются формы и методы обучения, которые в рамках контекстной технологии обучения позволяют достигнуть намеченной цели. Делается вывод о том, что компетентность выпускника юридического вуза, сформировавшего навык работы с документами и нормативными актами, должна позволять ему в любой ситуации уверенно применять на практике нормы закона.

На фоне изменений, происходящих во всех сферах жизни современного общества, все больше и боль-ше внимания в Российской Федерации уделяется

вопросам защиты прав и законных интересов граждан, вовлекаемых в сферу правоотношений, регулируемых отечественным законодательством. Обеспечению испол-нения соответствующих запросов социума помогает реа-лизация имеющегося у него кадрового потенциала. Речь в первую очередь идет о специалистах, способных твор-чески мыслить и гибко реагировать на законодательные изменения, сопровождающие процессы реформирования общества. Задача подготовки отвечающего этим требова-ниям кадрового резерва возложена государством на выс-шие учебные заведения, реализующие программы феде-ральных образовательных стандартов в части формиро-вания компетентности будущих специалистов.

Сегодня работодатель испытывает потребность в со-трудниках, готовых сразу после окончания вуза присту-пить к выполнению профессиональных обязанностей в полном объеме, а при необходимости - трансформиро-вать полученный опыт в направлении, соответствующем реалиям современности. Социальный запрос на «уни-версального специалиста» сформировал целеполагание федеральных государственных образовательных стандар-тов высшего образования (ФГОС ВО), усиливших тради-ционные образовательные процессы обучения приклад-ным значением путем внедрения интенсивных техноло-гий, позволяющих обеспечивать связь единого образо-вательного, профессионально-квалификационного и ку-льтурно-ценностного пространства [1, с. 72].

Смещение ориентиров процесса обучения в направ-лении практических занятий и учений ни при каких обстоятельствах не должно умалять роли семинарских занятий. Семинар - это практическое занятие по гумани-тарным дисциплинам, на котором слушатели не только получают знания, но и приобретают умения, а в отдель-ных случаях отрабатывают навыки.

Отмечая роль семинаров в образовательном процессе, следует акцентировать внимание на их гибкости, позволя-ющей с учетом специфических особенностей аудитории, характера первоисточников и степени подготовленно-

131


сти слушателей применять различные формы проведения занятий и методики преподава-ния для решения таких частных задач, как по-вторение и закрепление, контроль знаний, пе-дагогическое общение. Занятия данного вида позволяют систематизировать и обобщить зна -ния по изучаемой теме, разделу, сформиро-вать умения работать с дополнительными ис-точниками информации, сопоставлять и срав-нивать точки зрения, конспектировать прочи-танное, высказывать и аргументировать собст-венную точку зрения и т.п.

Формы проведения семинарских занятий могут быть различными. Например, в Красно-дарском университете МВД России апробиро-ваны и успешно применяются:

- опрос, выступления обучающихся по зара-нее известному плану;

- развернутая беседа по предварительно объ-явленным вопросам;

- защита и обсуждение рефератов (докла-дов);

- дискуссия, конференция по актуальным проблемам теоретического и прикладного ха-рактера;

- семинар-коллоквиум;- семинар - деловая игра;- выездной семинар, организованный на ба -

зе подразделения органов внутренних дел;- семинар комбинированной формы, пред-

ставляющий собой удачное сочетание элемен-тов вышеперечисленных форм организации занятий.

Следует отметить, что опрос и дискуссия яв-ляются наиболее часто используемыми форма-ми проведения семинарских занятий, что, на наш взгляд, объясняется их приемлемостью в рамках изучения абсолютно любой темы по любой дисциплине, преподаваемой в вузе. Практичность использования данной формы проведения занятий бесспорна: с одной сто-роны - минимальная трудоемкость, экономия педагогических усилий на подготовку и про-ведение, с другой - большая вариативность методических приемов, позволяющих реали-зовать дидактические цели занятия.

Вместе с этим необходимо отметить, что разнообразие форм проведения семинарских занятий обеспечивает интерес слушателей к изучаемой дисциплине и раскрывает их твор-ческий потенциал. На наш взгляд, препода-ватель должен владеть различными формами проведения занятий и выбирать оптималь-ную методику с учетом обоснованных обсто-ятельств (конкретной темы, подготовленности группы и т.д.), исключая шаблонный подход. Нам представляется рациональным проведе-ние семинарских занятий в комбинированных формах, которые позволяют отразить спец-ифику дисциплины и конкретной изучаемой темы, при этом обеспечивают достижение большого объема дидактических целей и по-зволяют использовать как активные, так и ин-терактивные методы обучения.

Универсальной эффективной методики преподавания для всех дисциплин, конечно же, не существует, и педагог самостоятельно должен выбирать наиболее рациональную модель организации учебного процесса, по-зволяющую достигнуть поставленных образо-вательных целей в рамках изучения той или иной конкретной темы.

Что касается преподавания юридических дисциплин, то необходимо учитывать, что они обладают спецификой, значительно отличаю-щей их изучение от процесса овладения зна-ниями в сфере других гуманитарных наук. Знания и умения по юридическим дисципли-нам, приобретенные в период обучения, име-ют своеобразный «срок годности», обусловлен-ный сроком действия норм права. Поскольку деятельность любого юриста (и сотрудника полиции в том числе) основывается на при-менении законов, а они периодически пре-терпевают изменения, то основной задачей юридических вузов является формирование у обучаемых способности самостоятельной про-лонгации ранее сформированных компетен-ций. Справедливости ради следует заметить, что применение этой способности часто вос-требовано не только после окончания вуза, но и в период обучения, например, тогда, когда после завершения изучения тех или иных дис-циплин и формирования соответствующих компетенций, законодателем в нормы права вносятся коррективы. Такие ситуации неред-ко создают трудности для обучающихся, так как перед ними встает проблема самостоя-тельного анализа законодательных новелл для правильного их практического применения при решении задач, требующих умения ком-плексного осмысления компетенций.

Формированию у будущих юристов навы-ков пролонгации компетентности способствует метод развития критического мышления че-рез чтение и письмо, ориентированный на раз-витие критического (самостоятельного, твор -ческого, логического) мышления [2, с. 18]. Ис-пользование этого метода помогает научить обучающегося вести конструктивный диалог и дискуссию, аргументировать свою точку зрения, развивает у него логическое и образ-ное мышление, повышает качество культуры общения. Педагоги представляют данный ме-тод как рефлексивную технологию, которая способствует формированию самостоятельно-сти мышления; вооружает способами и мето-дами самостоятельной работы; позволяет вли-ять на цели, способы, методы и результаты образовательного процесса; дает возможность сознательно управлять образовательным про-цессом в системе «учитель - ученик» [3, с. 26]. Элементы рассматриваемого метода не явля-ется новыми, они широко используется прак-тически всеми педагогами при устных опро-сах на семинарских занятиях, целью которых является проверка ранее полученных знаний, что в методическом плане позволяет опреде-

132


лить проблемные места в усвоении учебного материала и фиксировать внимание на сложных вопросах с целью устранения пробелов в знаниях обучающихся и в препо-давании дисциплины (либо отдельной темы).

В свою очередь, мы предлагаем использовать при изу -чении юридических дисциплин указанный метод на се-минарских занятиях, организованных в виде разверну-той беседы, включив в них в качестве обязательных эле-ментов комментированное чтение документов и анализ нормативных актов. С методической точки зрения чита-ем необходимым включать эти элементы в план семинар-ского занятия как самостоятельную его часть, выделяя на нее 20-30 минут. Комментированное чтение перво-источников на семинаре преследует цель содействовать более осмысленной и тщательной работе обучающихся как с рекомендуемым источником информации, так и с нормативными актами. Это позволяет научить их луч-ше разбираться в источниках, формирует у них умения анализировать и правильно толковать научный текст и нормы закона, избегать подмены понятий посредством их цитирования.

Следует признать, что изложение далеко не всех нор-мативных актов является достаточно простым и доступ-ным для восприятия. Формулировки некоторых норм порой имеют двоякий смысл, а сами нормы - неодно-значное толкование, есть противоречащие друг другу нормы и формулировки. И для того чтобы понять букву закона часто недостаточно просто уметь читать, нужно понимать назначение самого нормативного акта, цель его принятия, его место в структуре законодательства, иерархии законов, а также владеть приемами толкова-ния норм права. Для этого обучающиеся должны уметь четко понимать значение используемых в законах поня-тий в контексте тех или иных их конкретных норм, вы-работать навык верного толкования [4, с. 119]. Мы убеж-дены, что навык верного толкования законодательных норм может быть сформирован только посредством ра-боты с источниками права.

Практическая суть реализации рассматриваемого на-ми метода заключается в непосредственной работе с нор-мативно-правовым актом, в его комплексном изучении. На занятии руководитель семинара предлагает внима-нию обучающихся несколько высказываний, взятых из научных источников и текстов, не имеющих научного характера, по одному и тому же вопросу, непосредствен-но связанному с изучаемой темой (возможно, имеющих отношение к разным временным периодам или смеж-ным отраслям права). В зависимости от ситуации обу-чающимся предоставляется возможность обратиться к законодательному акту (либо иному документу) и про-анализировать на основе его изучения данные высказы-вания, а затем дать аргументированный ответ на вопрос преподавателя. В качестве дидактического материала, помимо нормативных актов и заранее подготовленных педагогом текстов, могут использоваться служебные ви-деоматериалы, а также видеозаписи, взятые из средств массовой информации и социальных сетей, демонстри-рующие и комментирующие действия сотрудников ор-ганов внутренних дел.

Анализ документов с проведением параллельно ему разбора ситуаций из практической деятельности орга-нов внутренних дел способствует приобретению и укре-плению навыков самостоятельного мышления, что со-действует формированию у обучающихся способности

BASHINSKAYA I.G.,PhD in Juridical Sciences, Associate Professor, Professor of the Department of Criminal Procedure of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia

DANILYAN A.S.,PhD in Juridical Sciences, Associate Professor, Head of the Department of Criminal Procedure of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia

FORMATION OF THE SKILL OF WORKING WITH SOURCES OF LAW AS THE BASIS FOR THE COMPETENCE OF FUTURE LAWYERS

Professional activities, forms and methods of teaching, training, seminar, commented reading of documents, analysis of regulatory acts.

The article discusses the ways of forming professional skills and skills of working with normative legal acts, which constitute professional competence, among students and cadets of higher educational institutions of law. The forms and methods of teaching are determined, which, within the context of the contextual technology of teaching, allow to achieve the intended goal. It is concluded that the competence of a graduate of a law school, who has formed the skill of working with documents and regulations, should allow him to confi dently apply the norms of the law in any situation.

133


более глубоко вникать в теоретические про-блемы. Используя источники права, обучаю-щиеся приобретают навыки самостоятельного поиска в них ответов на вопросы, учатся ори-ентироваться в текстах нормативных актов и их структуре. Отвечая на вопросы путем ци-тирования правовых норм, они приобретают навыки культуры юридической речи и аргу-ментации. На семинаре могут быть использо-ваны несколько законодательных документов, представляющих ту или иную отрасль права либо смежные отрасли, для того чтобы нау-чить обучающихся подбирать нужный источ-ник, в частности тот, нормы которого отвеча-ют на вопрос педагога. Анализируя смежные законодательные акты, обучающиеся не толь-ко получают комплексные знания, но и учатся своевременно реагировать на динамику вно-симых в такие акты изменений, с учетом ранее полученных знаний отрабатывают навыки их правильного понимания и применения. Об-ладание этими навыками является ценным ка-чеством, образующим базис компетентности будущего юриста.

Добиться требуемой эффективности се-минарского занятия, проводимого в рассма-триваемой нами форме, можно при условии сопоставления анализируемого документа с иными нормативными правовыми актами, ре-гламентирующими ту или иную конкретную сферу деятельности. Представляется полез-ным проведение в ходе занятий комплексного исследования отдельных институтов права с параллельным анализом научных (а также не являющихся научными) публикаций по соот-ветствующей тематике, сопоставление мнений обучающихся с позициями Конституционно-

Библиографический список:1. Тебеньков К.А., Гитман Е.К. Формирование инновационной компетентности адъюнктов

военных вузов // Вестник Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета. Серия № 1. Психологические и педагогические науки. 2015. Вып. 2. С. 70-76.

2. Медникова О.Н. Технология развития критического мышления через чтение и письмо как средство развития рефлексивной деятельности учащихся // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2015. № 6 (159). С. 17-19.

3. Заир-Бек С.И., Муштавинская И.В. Развитие критического мышления на уроке / 2-е изд., дораб. М.: Просвещение, 2011. 223 с.

4. Жукова И.А. Формирование профессиональной компетентности юриста в процессе обучения в вузе // Право. 2010. № 3. С. 118-127.

го и Верховного судов Российской Федерации, а также Европейского суда по правам челове-ка, сформулированными при рассмотрении вопросов, близких по сути с вынесенными на семинар. Особенно актуально это в рамках об-разовательного процесса ведомственных вузов МВД России, ведь они готовят полицейских, основу профессиональной деятельности ко-торых составляют приказы, инструкции и рас-поряжения, являющиеся в большинстве своем регламентами по реализации требований за-конодательных актов.

Собственный богатый педагогический и практический опыт работы авторов статьи в си-стеме МВД России позволяет констатировать, что показателем качества знаний выпускника, молодого специалиста органов внутренних дел, является умение своевременно обратиться к законодательному акту, регламентирующему сферу деятельности, в рамках которой у него возникли вопросы, и не просто понять суть конкретной нормы права, но и определить ее назначение и место в иерархии правовых норм, после чего правильно применить на практике. Только такой алгоритм организации деятель-ности сотрудника полиции позволяет избежать ошибок в правоприменении.

На наш взгляд, в основе обучения будущих юристов лежит формирование навыков рабо -ты с источниками права. Компетентность вы -пускника юридического вуза, сформировавше-го навык работы с документами и норматив-ными актами, должна позволять ему в даль-нейшем уверенно применять на практике нормы закона вне зависимости от того, под-вергались ли они корректировке или вообще являются новыми источниками права.

134


ЗАЙЦЕВА Е.В.,кандидат юридических наук, доцент кафедры огневой подготовки Омской академии МВД России[email protected]

УДК 351.74+378

УЧЁТ ГЕНДЕРНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ ОБУЧАЮЩИХСЯ ПРИ ПРОВЕДЕНИИ ЗАНЯТИЙ ПО ОГНЕВОЙ ПОДГОТОВКЕОгневая подготовка, гендерные особенности, курсанты-девушки, профессиональная подготовка, обучение, модель поведения.

В статье рассматриваются проблемы осуществления образовательного процесса по огневой подготовке в учебных группах, неоднородных в гендерном отношении. На основе проведенного автором исследования определены типы таких групп и их характеристики. Представлены рекомендации, которые могут содействовать повышению качества и эффективности проведения учебных занятий по огневой подготовке. В частности, помогут выстроить правильную тактику поведения преподавателя с учебной группой и сохранять мотивацию обучающихся к работе на занятиях.

Огневая подготовка в органах внутренних дел Рос-сийской Федерации (далее - ОВД) проводится в рамках профессиональной служебной и физиче-

ской подготовки сотрудников, а также преподается как учебная дисциплина в образовательных организациях МВД России и учебных центрах территориальных орга-нов МВД России. По своей сути огневая подготовка как учебная дисциплина достаточно стабильна, также как и методика ее преподавания. Несмотря на это, некоторые проблемы, возникающие в процессе освоения обучаю-щимися этой дисциплины, остаются актуальными и тре-буют пристального внимания со стороны специалистов в области огневой подготовки. Одной из таких проблем является учет при проведении занятий гендерных осо-бенностей обучающихся.

Периодически в научной литературе поднимается во-прос о необходимости учета гендерных особенностей женщин - сотрудников ОВД, в том числе и на занятиях по огневой подготовке1. Однако, несмотря на активность ряда ученых в изучении данной проблемы, до сих пор не выработано четких рекомендаций и технологий по про-ведению занятий с обучающимися указанной категории. При этом объективная необходимость в них очевидна. Вести занятия по огневой подготовке с достаточно высо-кой эффективностью без учета гендерных особенностей учебных групп просто невозможно. Многие преподава-тели интуитивно понимают это и по-разному выстраи-вают занятия в зависимости от состава учебной группы. Другие же игнорируют гендерные различия обучаю-щихся и ведут занятия по «давно отработанной схеме». Влияют на это, по нашему мнению, зачастую гендерные особенности преподавательского состава кафедр, зани-мающихся огневой подготовкой, а в территориальных органах - лиц, за нее отвечающих. Ведь преимуществен-но это мужчины, что объясняется спецификой препода-ваемой дисциплины.

Актуальность исследования обусловлена значитель-ным увеличением в последние годы количества женщин 1 См., например: Браженскя Н.Е. Гендерный аспект обучения курсантов вузов МВД России // Преподаватель XXI век. 2016. № 3-1. С. 77-84; Фишер И.В., Фишер Т.А. Психоэмоциональное состояние женщин - сотрудников органов внутренних дел в процессе учебной стрельбы из табельного оружия // Психопедагогика в правоохранительных органах. 2018. № 3 (74). С. 68-72; Никитина С.А. Воспитание девушек-курсантов в системе военного образования // Вестник Костромского государственного университета. Серия: Педагогика. Психология. Социокинетика. 2016. Т. 22. № 3. С. 160-163; и др.

135


среди сотрудников ОВД, о чем свидетельству-ют статистические данные. В МВД России, по данным на середину 2019 года, они составляют около 30% общей численности личного со -става1. Можно также констатировать, что в выс -ших ученых заведениях МВД России в послед-ние годы среди обучающихся наблюдается су-щественное увеличение количества девушек. Так, например, в Омской академии МВД Рос-сии доля девушек в общей численности пере-менного состава составляет 41%. Девушки не-равномерно распределены по учебным специ-альностям. Среди обучающихся по специаль-ности 40.05.01 «Правовое обеспечение нацио-нальной безопасности» (специализация - уго-ловно-правовая, очная форма обучения) доля девушек составляет 69%, по специальности 40.05.02 «Правоохранительная деятельность» (специализация - оперативно-разыскная дея-тельность, очная форма обучения) - 17%. Об-условлено такое распределение прежде всего специализацией, ведь большинство девушек в дальнейшем планируют продолжить службу в качестве следователей, а не оперуполномочен-ных.

Целью нашего исследования является раз-работка рекомендаций по учету гендерных особенностей обучающихся при проведении занятий по огневой подготовке. В ходе иссле-дования анализировались особенности пове-дения обучающихся в зависимости от коли-чественного соотношения девушек и юношей в учебных группах. Наблюдение осуществля-лось с 2012 по 2020 год. Выводы, сделанные на основании проведенных наблюдений, были подтверждены результатами опроса 498 кур-сантов и слушателей Омской академии МВД России (с 1 по 5 курс), в числе которых было 245 девушек (49,2%) и 253 юноши (50,2%). Ана-лиз результатов опроса показал, что девушки более чем в 2,5 раза чаще, чем юноши, имеют сложности в освоении теоретического матери-ала на первоначальном этапе огневой подго-товки (в освоении технической информации по устройству оружия - в 2,5 раза, действий по подаваемым командам - в 2,7 раза, теоретиче-ской части техники стрельбы - в 2 раза).

При отработке практических действий с оружием (пистолетом Макарова) на первона-чальном этапе огневой подготовки девушкам по сравнению с юношами труднее дается вы-полнение действий по подаваемым командам - в 2 раза, по извлечению магазина и досыла-нию патрона в патронник - в 4 раза, по поста-новке затвора на затворную задержку - в 6 раз. В дальнейшем соотношение сохраняется при уменьшении числа отстающих обучающихся.

На огневом рубеже юноши преимущест-венно собраны и спокойны. Среди обучаю-щихся, испытывающих на учебных стрельбах тревожное (подавленное) состояние, неуверен-

ность в своих силах, девушек в 6,5 раза больше, чем юношей. Доля таких обучающихся неве-лика и составляет среди опрошенных девушек порядка 10%, среди юношей - 1,2%. Однако число девушек, испытывающих подобное пси -хологическое состояние, на контрольных стре-льбах возрастает по сравнению с юношами в 12 раз. При этом девушки в 2 раза чаще от-мечают, что личность руководителя стрельб значительно влияет на их психологическое состояние на огневом рубеже во время стрель-бы. Получение положительной оценки также более значимо для девушек, чем для юношей. При этом прослеживается актуализация оцен-ки для старших курсов.

Очевидно, что полученные результаты спра-ведливы для респондентов, участвовавших в опросе. Однако выявленные тенденции в об-щих чертах имеют отношение ко всему учеб-ному процессу по огневой подготовке при на-личии разнополых обучающихся.

Итак, в результате нашего исследования бы -ли выявлены три вида типичных групп обуча-ющихся по соотношению полов и определены их характеристики.

Группа 1-го вида - полностью состоит из юно-шей либо доля девушек составляет 10-15%.

На занятиях обучающиеся активны. Наблю-дается острое соперничество и интерес к заня-тию. Ровное, устойчивое внимание уделяется теоретической части дисциплины. Изучение материальной части оружия дается в основ-ном легко, но тестовые задания выполняются на среднем устойчивом уровне.

Девушки в таких группах преимуществен-но стараются не отставать от коллектива. Мень-ше, чем в других группах, жалуются на не-возможность что-то сделать или какие-либо страхи, связанные с процессом выполнения стрельб. Часто обращаются за помощью и по-яснениями к входящим в группу юношам, а также к преподавателю.

Группа 2-го вида - процентное соотношение юношей и девушек примерно одинаковое (50/50, 40/60, 60/40).

В подобных группах четко прослеживаются два лагеря - юношей и девушек. Юноши боль-ше ориентированы на соперничество, порой в ущерб дисциплине. Теоретическая часть ог-невой подготовки, в том числе материальная часть оружия, дается обучающимся в целом хуже, чем в первой группе. При выполнении практических заданий (упражнений стрельб, а также выполнения нормативов) результаты оказываются хуже, они снижаются за счет ре-зультатов девушек. На младших курсах это за-метно более явно. К пятому курсу этот эффект «сглаживается», но сохраняется.

В группе много эмоциональных реакций на процесс обучения, в том числе на выставление оценок, успехи и неудачи, на саму стрельбу.

1 Названа доля женщин в МВД // Информационный интернет-портал «Лента.ру». 11.07.2019 // URL: https://lenta.ru/news/2019/07/11/policewoman/ (дата обращения: 01.06.2020).

136


Группа 3-го вида - девушек значительно больше, чем юношей (70/30, 80/20).

В таких группах освоение материальной части оружия затруднено. Эмоциональных реакций на процесс обуче-ния значительно больше, чем в группах второго вида, на занятиях возможны эпизодические демонстративные ак-ции при получении неудовлетворительных оценок.

Юноши в этих группах на общем фоне теряются, нет явного лидера. Среди них наблюдается конформное по-ведение, они подстраиваются под общий фон коллекти-ва группы. Если в группах первого вида такое поведение по отношению к девушкам приносило позитивный эф-фект, и девушки старались «тянуться» за юношами, то в группах третьего вида данное явление имеет скорее не-гативный характер, так как юноши сливаются с группой девушек и выбирают стратегию наименьшего сопротив-ления в процессе обучения по принципу «если не полу-чается - ничего, у остальных же тоже не получается». При выполнении упражнений стрельб различия в действиях юношей и девушек оказываются незначительными.

Группу этого вида сложнее организовать с точки зре-ния дисциплины (в основном это обусловлено наличи-ем большого количества эмоциональных связей внутри группы). Даже распределение на стрелковые смены мо-жет оказаться для группы сложной задачей, так как не-которые девушки хотят быть в одной смене вместе с теми или иными конкретными курсантами или на том или ином конкретном стрелковом направлении. На старших курсах подобные организационные проблемы также про-являются, хотя и в меньшей степени.

В результате наблюдения за различными по процент-ному соотношению полов учебными группами на про-тяжении нескольких лет нами были выявлены тенден-ции, характерные для занятий по огневой подготовке. Сделанные на основе анализа этих тенденций выводы позволили разработать рекомендации для преподава-телей. Главное, на что необходимо обратить внимание, заключается в том, что для достижения одних и тех же учебных и воспитательных целей тактика и методика проведения занятий в группах разного вида должны быть разными.

Огневой подготовке как учебной дисциплине свой-ственны милитаризированность и устоявшиеся благо-даря десятилетиям применения в военных вузах тактика и методика проведения занятия. Наше исследование по-казало, что их применение целесообразно на занятиях в группах 1-го вида. В группах 2-го и 3-го вида методика, предполагающая их применение, менее эффективна, поскольку преподаватель сталкивается с нетипичными реакциями обучающихся, игнорировать которые под-час сложно или невозможно. Конечно, можно использо-вать одну и ту же модель поведения преподавателя на занятиях в группах всех видов, но такой подход негатив-но скажется на процессе обучения и, кроме того, может привести к возникновению конфликта между препода-вателем и обучающимся (группой).

Итак, в ходе исследования мы определили, что при увеличении количества девушек в учебной группе воз-растает влияние ряда факторов, требующих учета при проведении занятий по огневой подготовке:

1) проблемы, связанные с освоением технической ин-формации, вызывают необходимость выделять больше времени на подробный разбор учебных тем, использо-вать более наглядные способы представления информа-

ZAITSEVA E.V.,PhD in Juridical Sciences, Docent of the Department of Fire Training of the Omsk Academy of the Ministry of the Interior of Russia

TAKING INTO ACCOUNT THE GENDER CHARACTERISTICS OF CADETS WHEN CONDUCTING SHOOTING TRAINING CLASSES

Shooting training, gender characteristics, female cadets, professional training, classes, behavior model.

The article deals with the problems of the educational process of shooting training in training groups that are heterogeneous in terms of gender. On the basis of the research carried out by the author, the types of such groups and their characteristics have been determined. Recommendations are presented that can contribute to improving the quality and effectiveness of conducting training sessions on shooting training. In particular, they will help to build the correct tactics of the teacher's behavior with the study group and keep students motivated to work in the classroom.

137


ции, возможен совместный или индивидуаль-ный разбор темы;

2) поскольку девушкам в группе работается комфортнее, чем юношам, которым удобнее работать самостоятельно, усиливается роль групповой работы (в парах, микрогруппах);

3) возможность возникновения резких эмо-циональных реакций в процессе выполнения учебных стрельб обусловливает необходимость индивидуальной коррекции подобных реакций в рамках индивидуальной работы, тщательного подбора техники и методики преподавания;

4) одним из гендерных факторов, которые необходимо учитывать преподавателю, явля-ются попытки манипуляции со стороны деву-шек и эксплуатации ими своих слабостей (со-стояний).

Для преодоления негативного воздействия последнего из перечисленных факторов мож-но использовать хорошо зарекомендовавшую себя практику назначения преподавателей обоих полов в группы 2-го и 3-го вида. Когда занятие проводит преподаватель-женщина, на-блюдается меньше попыток манипуляций со стороны девушек и эксплуатации ими своих слабостей (не могу извлечь магазин, не могу дослать патрон в патронник, боюсь выстрела и т.п.). Если женщина-преподаватель может выполнять необходимые действия с оружием, то и девушка-курсант способна на это, а зна-чит, необходимо тренироваться.

В свою очередь, преподаватели-мужчины иногда могут поддаваться на манипуляции, по-такать девушкам, демонстрирующим слабость, проявлять снисходительное отношение к ним, в частности оказывая помощь в выполнении технических действий, что негативно сказыва-ется на процессе обучения. В таких случаях де-вушки начинают воспринимать действия пре-подавателя как должное и ожидают помощи при любом удобном случае. Напротив, при на-личии жестких требований со стороны мужчи-ны-преподавателя некоторые девушки замыка-ются, уходят в себя, что может привести либо к исчезновению мотивации к работе на занятии, фрустрации, либо избеганию занятий.

Как представляется, необходим разумный баланс требовательности и мягкости. Для де-вушек важны одобрение со стороны препода-вателя и его поддержка. При этом позитивный пример женщины-преподавателя, которая не только может дать объяснения по теоретиче-ским вопросам, но и сама отлично выполняет все упражнения и технические действия, по-могает девушкам-курсантам чувствовать себя увереннее.

Вместе с тем в ходе исследования нами было замечено, что учебная группа лучше работает на занятиях, когда их проводит пара препода-вателей обоих полов и они периодически ме-няются ролями по отношению к обучающим-ся: одна - роль требовательного командира, другая - роль наставника, с которым возможны доверительные взаимоотношения. При такой тактике организации обучения группа посто-янно находится в тонусе. При этом, конечно, преподавателям следует выдерживать единую стратегию поведения. Требования остаются теми же, но преподаватели демонстрируют различные способы и стили проведения за-нятий. Благодаря этому у обучающихся скла-дывается многосторонний образ преподава-теля, который вызывает больше доверия, чем при его линейном поведении. Обучающимся, особенно девушкам, важна возможность об-ратиться за помощью, но если преподаватель демонстрирует постоянную готовность к ре-шению проблем, то возможны попытки ма-нипуляций. И наоборот, требовательность и жесткость преподавателя могут привести к замкнутости обучающихся, формированию негативного отношения к предмету, что ха-рактерно для курсантов-девушек.

В завершение подчеркнем, что учет рассмо-тренных нами особенностей позволит прово-дить занятия по огневой подготовке в разных по гендерному составу учебных группах с одинаково высокой эффективностью, а так-же поможет преподавателю выстраивать пра-вильную тактику своего поведения с учебной группой и сохранять мотивацию обучающих-ся к работе на занятиях.

138


КОДОЕВА А.Ч.,кандидат филологических наук, доцент кафедры социально-экономических и гуманитарных дисциплин Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России[email protected]

УДК 378+351.74

ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ ЦЕННОСТНЫХ ОРИЕНТАЦИЙ В ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ СРЕДЕ ВУЗОВ МВД РОССИИ (на примере курсантов Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России)Часть вторая (практическая)

Ценностные ориентации, смысложизненные ориентации, эксперимент, методы количественного и качественного анализа, методики исследования, вуз МВД Россииобразовательная среда, образовательная организация, .

В статье рассматривается система ценностных ориентаций как основной компонент структуры личности курсанта, свидетельствующий о сформированности личности в целом и сформированности его личности как специалиста органов внутренних дел в частности. Для эмпирического исследования были использованы методика исследования ценностных ориентаций М. Рокича, методика Ш. Шварца для изучения ценностей личности, тест «Смысложизненные ориентации». Использованные методики позволяют провести сопоставительный анализ, определить и установить корреляционные связи в формировании основ базовой структуры ценностных и смысложизненных ориентаций курсантов.

(Продолжение. Часть первая (теоретическая) опубликована в предыдущем выпуске журнала - № 4 (62) 2020 г.).

Эмпирическое исследование особенностей развития ценностных ориентаций у курсантов было проведе-но нами в период с сентября по ноябрь 2020 года в

Калининградском филиале Санкт-Петербургского универ-ситета МВД России. В исследовании приняли участие 58 курсантов, разделенных на две группы (28 человек - в пер-вой, 30 человек - во второй), в возрасте от 17 лет до 21 года. В процессе обследования испытуемым для самостоятельной работы были розданы опросные листы, содержащие ин-струкции к тестам, тексты опросников и бланки для записи ответов. Некоторые методики были применены во время работы в компьютерном классе.

Результаты исследования курсантов 1 группы по мето-дике «ценностные ориентации» Рокича представлены в та-блице 1.

Наибольшее предпочтение среди терминальных ценно-стей испытуемые курсанты отдают общественному призна-нию (уважению), интересной работе и свободе. Первые две ценности говорят о том, что для курсантов важна професси-ональная самореализация, так как эти ценности относятся именно к этой группе. Свобода относится к группе ценно-стей личной жизни, которая также является значимой для испытуемых.

Наименее значимыми ценностями являются уверен-ность в себе, продуктивная жизнь и счастье других. Низкий показатель по шкале уверенности объясняется особенно-стью возрастной группы 17-19 лет. Все данные ценности яв-ляются абстрактными, и это означает, что курсанты прида-ют большее значение ценностям, которые непосредственно касаются их и напрямую связаны с их жизнью.

Наибольшее предпочтение среди инструментальных ценностей испытуемые курсанты отдают воспитанности и честности, что характеризует их как настоящих сотрудни-ков органов внутренних дел, так как это главные качества будущих специалистов системы МВД России. Избранные ценности относятся к группе ценностей общения, следова-тельно, курсантам важно грамотно строить взаимоотноше-ния с людьми.

Наименьшее значение придается таким ценностям, как эффективность в делах, аккуратность и жизнерадостность. Они входят в группу ценностей самореализации. Низкая

139


значимость данных ценностей опять же мож-но объяснить особенностями возрастной кате-гории испытуемых: курсанты еще находятся в поиске себя, не могут четко сформулировать свою жизненную позицию.

Наименьшую значимость на уровне «обзор ценности» имеет «стимуляция» - потребность в разнообразии и глубоких переживаниях для поддержания оптимального уровня активно-сти. Мотивация выбора данной ценности свя-зана с новизной, глубиной переживаний. Это объясняется отсутствием социального опыта, новых впечатлений и переживаний. На уров-не «профиль личности» самый низкий пока-затель отмечен на шкале «традиции» (отноше-ние к религии, обычаям и т.п.).

Сравнивая значимость показателей шкал на обоих уровнях, можно сделать вывод о том, что различается значимость таких шкал, как стимуляция, гедонизм и традиция. По первым двум шкалам большая значимость оказывает-ся на уровне «профиль личности». Это гово-рит о том, что данные ценности приоритетны не как некий идеал, а как модель поведения. Обратная ситуация - с традициями, эта шкала, наоборот, преобладает на уровне «профиля личности». Это объясняется тем, что испыту-

емые высоко ценят традиции, потому что так надо, но сами их не придерживаются.

Результаты применения данной методики показали, что по большинству шкал преобла-дает средний показатель. Средние значения по шкалам говорят о том, что курсанты адекват-но воспринимают свою жизнь и ее процессы, не завышая и не занижая их оценку. Высокий показатель выявлен в малом количестве слу-чаев из-за возрастных особенностей, а именно из-за отсутствия четкого представления о жиз-ни, недостаточного жизненного опыта, форси-рованности мировоззрения и т.п. Низкий по-казатель был выявлен по следующим шкалам: «процесс жизни» (воспринимает ли испыту-емый процесс своей жизни как интересный, эмоционально насыщенный и наполненный смыслом), «локус контроля - жизнь» (человеку дано контролировать свою жизнь, свободно принимать решения и воплощать их в жизнь) и «общий показатель осмысленности жизни». Низкие результаты по данным шкалам гово-рят о том, что курсанты недовольны течением своей жизни, пережитыми событиями, жиз-нью в целом. Первая шкала характеризует ин-терес к жизни, удовлетворенность ею, низкий показатель может указывать на то, что курсан-

12,04 1 11,5

11,93 2 10,93

10,61 3

10,54

10,39 4 10,5

10,25 5 10,21

10,21 6 9,89

9,89 7 9,86

9,79 8 9,82

9,70 9 9,5

9,61 10 9,32

9,60 11 9,29

9,49 12 9,11

9,25 13 8,93

8,57 14 8,71

7,75 15 8,68

7,68 16 8,11

7,54 17 7,96

7,0 18 7,79

Таблица 1.Терминальные и инструментальные ценности

140


ты не могут насытиться жизнью в силу некой депривации, в которой они находятся. Низ-кий показатель по второй шкале - контроль и управление жизнью - свидетельствует о том, что курсанты не могут управлять своей жиз-нью самостоятельно из-за того, что они обяза-ны придерживаться определенных правил и не выходить за установленные рамки.

Баллы по шкале «результативность жизни или удовлетворенность самореализацией» от-ражают оценку пройденного отрезка жизни, ощущение того, насколько продуктивна и осмыслена была прожитая ее часть. Высокие баллы по этой шкале и низкие по остальным будут характеризовать человека, который до-живает свою жизнь, у которого все в прошлом, но прошлое способно придавать смысл остат-ку жизни. Низкие баллы указывают на неудов-летворенность прожитой частью жизни.

Общий показатель осмысленности жизни характеризует понимание испытуемым своей жизни. Соответственно, чем выше показатель по данной шкале, тем лучше и четче человек понимает и осмысливает свою жизнь.

Поскольку таблица корреляционного ана-лиза очень большая, приведены результаты только по тем показателям, между которыми имеется заметная корреляция. Также описыва-ется корреляция между показателями из раз-ных блоков, чтобы можно было проследить зависимость одной переменной от другой. Для удобства все шкалы были пронумерованы по порядку использования методик (например, Т1 - терминальные ценности - активная жизнь, И6 - инструментальные ценности - независимость и т.д.). Прямая корреляция выявилась между шкалами: мудрость и твердая воля, счастье других и воспитанность, материальная обес-печенность и безопасность, власть и общий показатель осмысленности жизни. Первые две зависимости объясняются тем, что инструмен-тальные ценности являются путем достижения терминальных ценностей, а, следовательно, безтвердой воли человек не сможет приобрести мудрость; невоспитанный человек вряд ли смо-жет осчастливить окружающих его людей. Что касается зависимости между остальными шка-лами, то материальная обеспеченность может придать людям чувство безопасности, а чело-век, имеющий некую власть над чем-то или кем-то, думает, что лучше понимает жизнь.

Обратная корреляция выявлена между шка-лами доброта (на уровне «профиль личности») и непримиримость к недостаткам. Следователь-но, чем человек добрее, тем больше он закрыва-ет глаза на недостатки других и наоборот.

Анализ результатов исследования ценност-ных и смысложизненных ориентаций курсан-тов свидетельствует, что у курсантов 1 группы предпочитаемыми терминальными ценностя-ми являются (по методике М. Рокича): инте-ресная работа, общественное признание, сво-бода, верные друзья, любовь, семейная жизнь; безразличными - мудрость, здоровье, позна-

ние, активная жизнь, развитие, материальная обеспеченность; незначимыми - развлечения, природа и искусство, творчество, счастье дру-гих, продуктивная жизнь и уверенность в себе. Первые шесть терминальных ценностей характеризуются как универсальные, вторые - это ценности развития, последние - обще-ственные ценности, в которые входят во все сферы жизнедеятельности, в которых они мо-гут проявиться.

При использовании методики Ш. Шварца было выявлено, что в зону незначимых ценно-стей попали только гедонизм и стимуляция на уровне обзора ценностей и традиции на уров-не профиля личности. Такие ценности, как власть, достижения, самостоятельность, уни-версализм, доброта, конформность и безопас-ность, являются для испытуемых значимыми. С использованием методики смысложизненных ориентаций (далее - СЖО) Д.А. Леонтьева уста-новлено, что такие показатели, как «цели в жиз-ни», «результативность жизни», «локус контро-ля - я» имеют среднее значение; низкое значе-ние имеют «процесс жизни», «локус контроля - жизнь» и «общий показатель осмысленности жизни». Интерпретация данной методики го-ворит о том, что результаты по каждой смысло-жизненной ориентации и должны иметь сред-нее значение, потому что это означает ее адек-ватное восприятие. Если значение высокое, то человек переоценивает данную ориентацию, а если низкий, то, наоборот, недооценивает.

Исследование по методике М. Рокича по-казало, что наибольшее предпочтение среди терминальных ценностей испытуемые отдают интересной работе, любви и свободе. Такие ценности характерны для уже сформировав-шейся личности, которая осознанно подходит к выбору того, что ей близко и значимо. В от-личие от 1 группы, у курсантов 2 группы пре-обладают ценности личной жизни, так как они начинают задумываться о построении от-ношений и семье. Наименьшую значимость имеют такие ценности, как уверенность в себе, счастье других и продуктивная жизни. Дан-ные ценности являются абстрактными. Что касается инструментальных ценностей, то среди них наибольшее предпочтение курсан-ты отдали воспитанности, ответственности и честности. Это вполне оправдано и объясняет-ся спецификой места их обучения, так как эти качества воспитываются у курсантов в первую очередь. Наименее значимыми ценностями ока зались чуткость, терпимость и высокие за-просы. Низкий показатель по первым двум из них (они относятся к группе ценностей приня-тия людей) можно объяснить тем, что у пред-ставителей изучаемой возрастной группы «не выключается» юношеский максимализм, кото-рый влияет на данные качества и на взаимо-действие с людьми.

Результаты изучения особенностей ценно-стных ориентаций курсантов 2 группы, выяв-ленные по методике Шварца, приведены на ди -

141


аграмме 1 и в таблице 2. Использование этой методики на уровнях «обзор ценности» и «про -филь личности» позволило получить следую-щие результаты: и на уровне «обзор ценно-сти», и на уровне «профиль личности» преоб-

ладает показатель по шкале «универсализм». Данная шкала характеризует повышенную за-интересованность в успешной коммуникации с людьми, так как для испытуемых большое значение имеют такие личностные качества,

Диаграмма 1. Средние значения, выявленные по методике Шварца у курсантов 2 группы.

7,36

7,82 5,93

5,39 8,18

5,18 8,96

6,75 3,43

3,29 1,00

2,21 3,39

3,86 6,93

8,54 6,11

6,21 3,93

5,11

Таблица 2.Результаты изучения особенностей ценностных ориентаций курсантов 2 группы

142


KODOEVA A.C.,PhD in Philological Sciences, Docent of the Department of Social, Economic and Humanitarian Disciplines of the Kaliningrad Branch of the St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia

FEATURES OF THE DEVELOPMENT OF VALUE ORIENTATIONS IN THE EDUCATIONAL ENVIRONMENT OF UNIVERSITIES OF THE MINISTRY OF INTERNAL AFFAIRS OF RUSSIA (on the example of cadets of the Kaliningrad branch of the St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia)Part two (practical)

Value orientations, life-meaning orientations, methods of quantitative and qualitative analysis, research methods, experiment, educational environment, educational organization, Ministry of Internal Affairs of Russia.

The article examines the system of value orientations as the main component of the cadet's personality structure, which indicates the formation of the personality in general and the formation of his personality as a specialist of the internal affairs bodies in particular. For empirical research, the following methods were used: the method of researching value orientations of M. Rokich, the method of Sh. Schwartz for the study of personality values, the test «Life-meaning orientations». The methods used make it possible to carry out a comparative analysis, determine and establish correlations in the formation of the foundations of the basic structure of cadets' value and life-meaning orientations.

как понимание, терпимость и т.п. На уровне «профиль лич-ности» на последнем месте у испытуемых оказались «тради-ции», к этой категории относятся такие личностные каче-ства, как уважение традиций, смирение, благочестие, при-нятие своей участи, умеренность. Сравнение значимости шкал на обоих уровнях показывает, что разница в значи-мости такая же, как и выявленная в ходе исследования, про-веденного с курсантами 1 группы. Гедонизм и стимуляция преобладают на уровне «профиль личности», а традиции - на уровне «обзор ценностей».

Применение методики СЖО Д.А. Леонтьева позволило выявить, что у курсантов 2 группы по всем показателям преобладают средние значения. Средние баллы характери-зуют наличие адекватных целей в будущем, которые при-дают жизни осмысленность, направленность и временную перспективу.

Баллы по шкале «Цели в жизни» характеризуют нали-чие или отсутствие в жизни испытуемого целей в будущем, которые придают жизни осмысленность, направленность и временную перспективу. Низкие баллы по этой шкале, даже при общем высоком уровне осмысленности жизни, будут присущи человеку, живущему сегодняшним или вчераш-ним днем. Вместе с тем высокие баллы по этой шкале могут характеризовать не только целеустремленного человека, но и прожектера, планы которого не имеют реальной опоры в настоящем и не подкрепляются личной ответственностью за их реализацию. Эти два случая несложно различить, если учитывать показатели по другим шкалам СЖО.

Содержание шкалы «Процесс жизни» совпадает с извест-ной теорией, в соответствии с которой единственный смысл жизни состоит в том, чтобы жить. Низкие баллы по этой шка-ле - признак неудовлетворенности своей жизнью в настоящем. При этом, однако, ей могут придавать полноценный смысл воспоминания о прошлом или нацеленность на будущее.

Баллы по шкале «Результативность жизни или удовлет-воренность самореализацией» отражают оценку пройден-ного отрезка жизни, ощущение того, насколько продуктив-на и осмысленна была прожитая ее часть. Высокие баллы по этой шкале и низкие по остальным будут характеризовать человека, который доживает свою жизнь, у которого все в прошлом, но прошлое способно придавать смысл остатку жизни. Низкие баллы свидетельствуют о неудовлетворен-ности прожитой частью жизни.

Высокие баллы по шкале «Локус контроля - я» («Я - хозя-ин жизни») соответствуют представлению о себе как о силь-ной личности, обладающей достаточной свободой выбора, чтобы построить свою жизнь в соответствии со своими це-лями и задачами, представлениями о ее смысле.

Прямая корреляция была выявлена между шкалами: сво-бода и независимость, достижения и твердая воля, стимуля-ция и высокие запросы, процесс жизни и продуктивность жизни. Такая зависимость объясняется следующим: чем человек больше чувствует свободу, тем более он независим; чем больше человек проявляет волевые качества, тем боль-ше у него шансов достигнуть чего-либо стоящего в жизни; стимуляция характеризуется стремлением к новизне, соот-ветственно, высокие запросы подкрепляют данное стремле-ние; процесс жизни напрямую связан с продуктивностью жизни, так как чем насыщеннее жизнь человека, тем боль-ше он доволен ее протеканием.

Обратная корреляция была выявлена между шкалами: ответственность и развлечения, конформизм и независи-мость. Здесь обратная зависимость представляется вполне логичной. Чем менее человек ответственен, тем больше он

143


стремится к развлечениям; чем более человек независим, тем меньше он будет подвержен давлению и влиянию со стороны.

Анализ результатов исследования ценност-ных и смысложизненных ориентаций курсан-тов, свидетельствует о том, что:

- у курсантов 2 группы предпочитаемыми терминальными ценностями являются: инте-ресная работа, свобода, любовь, материальная обеспеченность, здоровье и семейная жизнь; безразличными - активная жизнь, верные дру-зья, познание, общественное признание, раз-влечения и развитие; незначимыми - природа и искусство, мудрость, творчество, продук-тивная жизнь, счастье других и уверенность в себе. Значимыми инструментальными цен-ностями оказались: воспитанность, честность, ответственность, смелость, исполнительность и непримиримость к недостаткам; безразлич-ными - твердая воля, независимость, жизнера-достность, аккуратность, образованность, эф-фективность в делах; незначимыми - широта взглядов, самоконтроль, рационализм, чут-кость, терпимость и высокие запросы. Первые шесть инструментальных ценностей являются универсальными, они четко описывают насто-ящего курсанта, вторые шесть - это ценности самореализации, последние - обобщенные цен-ности, охватывающие несколько сфер жизне-деятельности (методика М. Рокича);

- в зону незначимых ценностей попали только гедонизм и стимуляция на уровне об-зора ценностей и традиции на уровне профи-ля личности. Такие ценности, как власть, до-стижения, самостоятельность, универсализм, доброта, конформность и безопасность явля-ются для испытуемых значимыми (методика Ш. Шварца);

- все показатели, полученные по методике СЖО Д.А. Леонтьева, имеют среднее значе-ние. Из таблицы 3 видно, что различия ста-тистически незначимы только по одному по -казателю - «результативность жизни». По та-ким смысложизненным ориентациям, как це-

ли жизни, процесс жизни, результативность жизни, локус контроля - я, локус контроля - жизнь, различия статистически значимы, так как значимость оказалась меньше 0,05. Интер-претация данной методики говорит о том, что результаты по каждой смысложизненной ори-ентации и должны иметь средние значения, потому что это означает ее адекватное воспри-ятие. Если значение высокое, то человек пере-оценивает данную ориентацию, а если низкое, - то, наоборот, недооценивает.

В заключение необходимо отметить неко-торые особенности развития ценностных ори-ентаций у курсантов. Сильные отличия значи-мости имеются по следующим шкалам: обще-ственное признание, мудрость и материаль-ная обеспеченность. Остальные шкалы имеют практически одинаковую значимость, как для обучающихся 1 группы, так и для обучающих-ся 2 группы. Это говорит о том, что ценностные ориентации имеют определенную специфику формирования в вузе. В образовательной ор-ганизации начинают закладывать и прививать определенные нормы и правила, которые по мере взросления только подкрепляются и уко-реняются, а не изменяются. Сильный разброс в выборе ценностей выявлен по шкалам рацио-нализм, терпимость и самоконтроль. Это объ-ясняется возрастными особенностями испыту-емых.

Исходя из полученных результатов, можно сделать вывод о том, что достоверность разли-чий между результатами, полученными в ходе исследования по разным методикам, в двух группах испытуемых является в основном не-значимой. Единственное значимое различие присутствует в методике СЖО Д.А. Леонтье-ва по шкале «Результативность жизни». Также следует отметить, что у испытуемых 2 группы выявлены корреляционные связи между цен-ностями, которые больше подходят и зависят друг от друга. Это свидетельствует о более ос-мысленном и осознанном подходе к ранжиро-ванию ценностей.

Таблица 3.Анализ достоверности различий по методике СЖО Д.А. Леонтьева

144

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63)Экономические исследованияГРАЧЕВ А.В.,кандидат экономических наук, доцент, начальник кафедры бухгалтерского учета, анализа и аудита Санкт-Петербургского университета МВД России [email protected]

УДК 338.24

АНАЛИЗ МАСШТАБОВ ТЕНЕВОЙ ЭКОНОМИКИ РОССИИ ПО ДАННЫМ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ И ЗАРУБЕЖНЫХ ИСТОЧНИКОВТеневая экономика, методы оценки, масштабы экономики, динамика развития, сравнительный анализ.

В статье представлены результаты анализа масштабов теневой экономики России. Автором проведен анализ динамики теневой экономики в относительных и абсолютных измерениях. Сопоставлены результаты оценок теневой экономики, полученные различными отечественными и зарубежными органами статистики, рейтинговыми агентствами и независимыми исследователями. По мнению автора, изучение масштабов и динамики теневой экономики позволяет определить ориентиры правоохранительной деятельности по противодействию теневой экономике с целью сосредоточения ограниченных ресурсов правоохранительных органов на тех видах экономической деятельности, которые наиболее подвержены теневизации.

Теневая экономика - это угроза экономической без-опасности государства. Действующими норматив-ными правовыми актами Российской Федерации

она признана таковой на стратегическом уровне. Это подчеркивает высокую степень актуальности и опас-ности рассматриваемого явления для экономической безопасности нашей страны. Процесс противодействия любой угрозе связан с отвлечением для этой цели эко-номических ресурсов (сил и средств), которые могли бы быть направлены на иные цели. В связи с этим требуется, чтобы объем направляемых для противодействия тене-вой экономике ресурсов был адекватен и соразмерен ее размерам. Данное обстоятельство определяет необходи-мость и важность точной оценки масштабов теневой эко-номики с учетом ее неоднородной структуры. В насто-ящее время научная мысль и экономическая практика позволили сформировать достаточно большой перечень методов и приемов для оценки теневой экономки.

Проведенный нами ретроспективный анализ опыта оценки масштабов теневой экономики в России позво-лил выделить:

- во-первых, работы, авторы которых проводят оцен-ку теневой экономики России фрагментарно, только на момент написания ими научной статьи, монографии или диссертации. К числу таких авторов можно отнести М. Ласко1, Д. Кауфмана и А. Калиберду2, А.А. Тузову3, В.П. Бирюкова4, Н.В. Морозову5, Г.И. Агаркова6, К.А. За-водиленко7;1 Lasko M. Hidden economy - an unknown quantity? Comparative analysis of hidden economies in transition countries, 1989-1995 // Economics of Тransition. 2000. Vol. 8. № 1. P. 117-145.2 Kaufmann D., Kaliberda A. Integrating the Unoffi cial Economy into Dynamics of Post-Socialist Economies: A framework for Analysis and Evidence // Development Discussion Paper. № 558. Harvard Institute for International Development. 1996. P. 81-120.3 Тузова А.А. География теневого сектора современного мирового хозяйства: Автореф. дисс. … канд. геогр. н. М., 2009.4 Бирюков В.П. Управление процессами сокращения масштабов теневой экономики в России: Автореф. дисс. … канд. экон. наук. М., 2008.5 Морозова Н.В. Трансформация теневых экономических отношений в экономике рыночной ориентации: Автореф. дисс. … канд. экон. наук. М., 2010.6 Агарков Г.И. Минимизация негативного воздействия теневой экономики на социально-экономическое развитие региона: Автореф. дисс. … канд. экон. н. Екатеринбург, 2008.7 Заводиленко К.А. Ликвидация теневой экономики как направление обеспечения экономической безопасности России. Автореф. дисс. … канд. экон. наук. М., 2009.

145


- во-вторых, мнения ученых, экономистов, представителей различных организаций и ор-ганов власти, которые проводят измерения те -невой экономики России систематически, ре-гулярно и последовательно. Приводимые ими данные заслуживают более пристального вни-мания и анализа.

Одним из них является швейцарский эко-номист Ф. Шнайдер, который на протяжении двух десятков лет занимается оценкой теневой экономики в разных странах мира. Результа-ты его исследований, основанных на моне-таристских методах, публикуют такие авто-ритетные институты, как Всемирный банк, Международный валютный фонд и Ассоциа-ция дипломированных сертифицированных бухгалтеров1. В число стран, для которых этот ученый определяет масштабы теневой эко-номики, входит и Россия. Его расчеты позво-ляют, в частности, проводить сравнительную оценку теневой экономики в разных странах. Также следует отметить, что Ф. Шнайдер ве-дет работу по постоянному совершенствова-нию используемой методики. В основу по-следних по времени расчетов, произведенных им в 2018 году, были положены модель MIMIC, которая позволяет учитывать несколько фак-торов и частично устранить проблему «двой-ного счета» теневой экономики, существен-но искажающую результаты, а также модель спроса на денежном рынке (CDA) и модель «учета предсказанного значения» (Predictive Mean Matching). Применяемый Ф. Шнайде-ром метод базируется на статистической те-ории ненаблюдаемых переменных, которая учитывает множество причин и множество показателей измеряемого явления. Ключевое преимущество модели MIMIC заключается в том, что она позволяет моделировать деятель-ность теневой экономики как ненаблюдае-мую (скрытую) переменную и учитывает ее многочисленные детерминанты (причины) и множественные эффекты (индикаторы). Кро-ме того, в своем последнем исследовании Ф. Шнайдер использовал подход, основанный на оценке интенсивности использования света вместо показателя ВВП2.

Кроме того, необходимо принимать во вни-мание, что оценка теневой экономики России является одной из задач Федеральной службы государственной статистики Российской Фе-дерации (далее - Росстат). В настоящее время Росстат для оценки теневой экономики исполь-зует: балансовый метод сопоставления произ-

водства, потребления и накопления и метод экспертных оценок - для измерения масшта-бов теневой экономики в процентах к размеру ВВП; метод сопоставления официальной и вы-явленной в ходе опросов занятости - для опре-деления показателей теневой занятости; метод сопоставления доходов с расходами и сбере-жениями - для выявления размеров скрытых доходов3. Впрочем, в опыте деятельности дан-ного органа по оценке теневой экономики в России с начала 1990-х годов можно увидеть и использование других методов: монетарные методы применялись Госкомстатом России в начале 1990-х; итальянский метод, основан-ный на расчете показателей занятости, приме-нялся в 1998 году Госкомстатом во взаимодей-ствии с Итальянским институтом статистики для оценки теневой занятости в Московской и Брянской областях, Республике Татарстан; метод товарных потоков применялся Госком-статом в середине 1990-х для количественной характеристики теневого внешнеэкономиче-ского посредничества.

С 2015 года принимает участие в оценке масштабов теневой экономики России Феде-ральная служба по финансовому мониторин-гу Российской Федерации (далее - Росфинмо-ниторинг). К сожалению, в публикуемых ею отчетах не приводится данных о методике, применяющейся для осуществления исследо-ваний.

Независимую оценку масштабов теневой экономики в России проводит Агентство ста-тистических исследований «Stat.Russ». В этой деятельности оно использует данные Росста-та, Центрального Банка Российской Федера-ции, а также метод спроса на деньги (метод В. Танзи).

Далее рассмотрим оценки теневой эконо-мики в России, которые подготовлены вышеу-казанными субъектами. В таблице 1 представ-лены наши расчеты масштабов теневой эко-номики России, основанные на показателях ее процентного отношения к ВВП страны, полу-ченных Всемирным банком, Международным валютным фондом и Ассоциацией дипломи-рованных сертифицированных бухгалтеров.

Динамика теневой экономики в России по показателю «% к ВВП» носит волнообразный характер. Условно можно выделить следую-щие периоды: с 1991 по 1997 год - рост теневой экономики с 39,7% до 48%; с 1998 по 2008 год - сокращение теневой экономики с 48% до 32%; с 2009 по 2014 год - стабилизация размеров те-

1 Medina L., Schneider F. Shadow Economies Around the World: What Did We Learn Over the Last 20 Years? // IMF Working Paper. 2018; Schneider F. Shadow Economics and Corruption All Over the World: New Estimates for 145 Countries // Economics. 2007. № 9; URL: www.economicsejournal.org/economics/journalarticles.2 Горбаченко М.В. Перевод статьи: Шнайдер Ф., Буен А. Теневая экономика: методы оценки, проблемы, результаты и открытые вопросы // URL: https://www.academia.edu/38237997/Перевод_Шнайдер_Буехн_Теневая_экономика_методы_оценки_проблемы_результаты_и_открытые_вопросы (дата обращения: 10.07.2020).3 Старостина Ю. Росстат измерил «невидимую» экономику России. Какие отрасли глубже всего ушли в тень // Информационное агентство РБК. 29.08.2019 // URL: https://www.rbc.ru/economics/29/08/2019/5d651ed89a79474a0d725030 (дата обращения: 11.07.2020).

146


невой экономики на уровне 32%; с 2014 года по настоящее время - рост теневой экономики с 32% до 39,3%.

Представляется обоснованным указать на несколько причин, обусловивших такую ди-намику:

1) трансформация экономической систе-мы страны в первой половине 1990-х годов, сопровождавшаяся изменением институцио-нальной базы хозяйствования, либерализаци-ей законодательства, снижением авторитета и эффективности деятельности правоохрани-тельных органов; все это сказалось на суще-ственном росте масштабов теневого сектора в период с 1991 по 1997 год;

2) стабилизация экономической системы страны, рост эффективности деятельности

государственных институтов (в том числе и правоохранительных) способствовали сокра-щению масштабов теневой экономики в пери-од с 1998 по 2008 год;

3) глобальный экономический кризис 2008 года не позволил развить темпы по сокраще-нию теневой экономики России в период с 2009 по 2014 год;

4) международные санкции, ухудшение вну-тренних экономических условий хозяйство-вания в стране послужили причиной нового всплеска развития теневой экономики в пери-од с 2014 года по настоящее время.

Теперь проанализируем абсолютные раз-меры теневой экономики, используя данные о процентном отношении теневого сектора к ВВП, основываясь не на отчетах Всемирного

Таблица 1.Анализ динамики масштабов теневой экономики России в 1995-2018 гг. по данным Всемирного банка, Международного валютного фонда и Ассоциации дипломированных сертифицированных бухгалтеров1

, .

,

.

.

2018

%

.

.

.

2018 1995 1428,5 335,6 29845,0 45,7 652,8 153,4 13639,2 1996 2007,8 419,5 34437,3 46,8 939,7 196,3 16116,7 1997 2342,5 433,6 36186,6 48,7 1140,8 211,2 17622,9 1998 2629,6 290,2 20246,7 47,7 1254,3 138,4 9657,7 1999 4823,2 209,7 29581,9 42,1 2030,6 88,3 12454,0 2000 7305,6 278,0 37277,1 41,9 3061,0 116,5 15619,1 2001 8943,6 328,2 38484,6 40,8 3649,0 133,9 15701,7 2002 10830,5 369,9 40504,0 40,8 4418,8 150,9 16525,6 2003 13080,2 460,7 45897,4 40,1 5245,2 184,8 18404,9 2004 17027,2 632,7 50886,8 37,7 6419,3 238,6 19184,3 2005 21609,8 817,7 60408,0 36,4 7866,0 297,7 21988,5 2006 26917,2 1059,9 69031,5 35,5 9555,6 376,3 24506,2 2007 33247,5 1391,6 76218,9 34,6 11503,6 481,5 26371,7 2008 41276,8 1778,3 83532,7 32,6 13456,2 579,8 27231,6 2009 38807,2 1309,1 72182,8 36,8 14281,0 481,8 26563,3 2010 46308,5 1632,8 79183,2 33,7 15606,0 550,3 26684,7 2011 60282,5 2044,6 97151,2 32 19290,4 654,3 31088,4 2012 68163,9 2202,6 91153,3 31,9 21744,3 702,7 29077,9 2013 73133,9 2289,2 103885,3 32,2 23549,1 737,1 33451,1 2014 79199,7 2056,5 101025,2 31 24551,9 637,5 31317,8 2015 83387,2 1363,7 94204,9 33,7 28101,5 459,6 31747,0 2016 86010,2 1282,6 92207,4 38,4 33027,9 492,5 35407,6 2017 92089,3 1578,4 94410,0 39,3 36191,1 620,3 37103,1 2018 103626,6 1630,6 103626,6 39,3 40725,3 640,8 40725,3

1 Составлена автором по данным указанных организаций.

147


банка, Международного валютного фонда и Ассоциации дипломированных сертифици-рованных бухгалтеров, а на данных о разме-рах ВВП России, представляемых Росстатом.

Теневая экономика России в 1995-2018 годах в текущих ценах имеет негативную тенден-цию постоянного роста - с 647,1 млрд руб. до 40725,3 млрд руб. Теневой сектор вырос в 62,9 раза, или на 40078,1 млрд руб. Однако такой расчет динамики не учитывает влияние ин-фляционного фактора. Если оценивать тене-вую экономику России в иностранной валюте, то в указанный период она имеет негативную тенденцию роста - с 153,4 млрд долл. до 640,8 млрд долл. Таким образом, теневой сектор вы-рос в 22,3 раза, или на 612,1 млрд долл. При этом можно наблюдать сокращение теневого сектора в 1998, 2008 и 2014 годах. Эти сокра-щения обусловлены кризисными явлениями в экономике страны, которые сопровождались падением курса рубля, изменением структу-ры налогов, корректировкой потребительских предпочтений. Динамика теневой экономики России, рассчитанная в миллиардах рублей в ценах 2018 года, в 1995-2018 гг. также имеет негативную тенденцию устойчивого роста - с 13639,2 млрд руб. до 40725,3 млрд руб. Те-невой сектор вырос в 2,98 раза, или на 27086 млрд руб. в ценах 2018 года. То есть динамика выявляется не такая высокая, как при оценке в текущих ценах и в долларовом эквиваленте, но тем не менее она все равно является нега-тивным фактором развития экономики.

В приведенных выше расчетах мы опериро-вали данными об относительных объемах тене-вой экономики, полученными Ф. Шнайдером. Критики его методики обычно ссылаются на завышенные оценки размеров теневой эконо-мики [1]. Поэтому далее проведем аналогич-

ный анализ, используя данные других субъек-тов оценки. В таблице 2 представлены расчеты масштабов теневой экономики России, осно-ванные на показателях о процентном отноше-нии теневой экономики к ВВП страны, полу-ченных Росстатом.

Динамика теневой экономики России по показателю «% к ВВП» - отрицательная. В пе-риод с 2009 по 2018 год, исходя из данных Рос-стата, можно наблюдать сокращение объемов теневой экономики с 19,9% до 12,7% ВВП. Это позитивное обстоятельство, которое, возмож-но, обусловлено повышением эффективности деятельности контролирующих и правоохра-нительных органов, улучшением институцио-нальной базы для ведения бизнеса легально и открыто.

Теневая экономика России в 2009-2018 го-дах в текущих ценах имеет негативную тен-денцию постоянного роста - с 7722,6 млрд руб. до 13160,6 млрд руб. Теневой сектор вырос в 1,7 раза, или на 5437,9 млрд руб. Однако эти расчеты не учитывают влияние инфляцион-ного фактора. Оценивая теневую экономику России в иностранной валюте, получаем, что в указанный период ее характеризует положи-тельная тенденция сокращения - с 260,5 млрд долл. до 207,1 млрд долл. Теневой сектор со-кратился на 20%, или на 53,4 млрд долл. При этом можно наблюдать рост теневого сектора в период с 2009 по 2013 год. Теневая экономика России в 2009-2018 годах в ценах 2018 года име-ет тенденцию сохранения своих масштабов: 2009 г. - 14364,3 млрд руб., 2018 г. - 13160,6 млрд руб. Измерения теневого сектора в сопоста-вимых ценах дают нам более реалистичную оценку теневой экономики.

Следует констатировать, что методика Рос-стата несколько занижает размеры теневой

Таблица 2.Анализ динамики масштабов теневой экономики

России в 1995-2018 гг. по данным Росстата1

, .

,

.

.

2018

%

.

.

.

2018 2009 38807,2 1309,1 72182,8 19,9 7722,6 260,5 14364,4 2010 46308,5 1632,8 79183,2 16 7409,4 261,3 12669,3 2011 60282,5 2044,6 97151,2 15,1 9102,7 308,7 14669,8 2012 68163,9 2202,6 91153,3 15 10224,6 330,4 13673,0 2013 73133,9 2289,2 103885,3 16,5 12067,1 377,7 17141,1 2014 79199,7 2056,5 101025,2 13,8 10929,6 283,8 13941,5 2015 83387,2 1363,7 94204,9 13,2 11007,1 180,0 12435,0 2016 86010,2 1282,6 92207,4 13,2 11353,3 169,3 12171,4 2017 92089,3 1578,4 94410,0 12,6 11603,3 198,9 11895,7 2018 103626,6 1630,6 103626,6 12,7 13160,6 207,1 13160,6

1 Составлена автором по данным Росстата.

148


экономике в стране. Об этом свидетельствуют мнения экспертов, публикуемые в средствах массовой информации, а также альтернатив-ные расчеты, которые в настоящее время в нашей стране проводят Росфинмониторинг и независимые статистические агентства. В таблице 3 представлено сравнение результа-тов оценки теневой экономики различными субъектами. Как видно из таблицы, данные Росфинмониторинга и Агентства статистиче-ских исследований «Stat.Russ» являются более взвешенными, чем весьма высокие показатели, которыми оперирует Ф. Шнайдер, и низкие показатели, представляемые Росстатом.

Расхождение данных Росфинмониторинга и Росстата можно объяснить использованием этими организациями разных методик расче-та. Так, Росстат в отличие от Росфинмонито-ринга не включает в расчет теневой экономи-ки криминальную деятельность, то есть про-изводство и реализацию наркотиков и ору-

жия, проституцию, порнографию и др., хотя в соответствии с международным стандартом Системы национальных счетов результаты эко-номической деятельности, не разрешенной за -коном, рекомендуется включать в границы производства3.

В таблице 4 представлены результаты ана-лиза деятельности Росстата по оценке теневой экономики России в 2014-2018 годах. Опреде-ленная Росстатом численность занятых в те-невой экономике в рассматриваемый период находилась в диапазоне от 14,3 млн чел. (2017) до 14,8 млн чел. (2015). Изменение значения данного показателя имело тенденцию роста в период 2014-2016 годов - с 14,4 млн чел. до 15,4 млн чел. (темп прироста составил 4,05%). В 2017 году наблюдалась динамика сокращения численности занятых в теневом секторе - на 1,2 млн чел., или на 7,14%. Однако в 2018 году снова произошел рост значения данного пока-зателя - на 0,3 млн чел., или на 2,1%. Таким об-

Таблица 3.Сравнение результатов оценки теневой экономики

различными субъектами и методами1

1 Составлена автором.2 Составлена автором по данным Росстата.3 Старостина Ю. Росстат измерил «невидимую» экономику России. Какие отрасли глубже всего ушли в тень // Информационное агентство РБК. 29.08.2019 // URL: https://www.rbc.ru/economics/29/08/2019/5d651ed89a79474a0d725030 (дата обращения: 11.07.2020).

, ,

,

( . )

-

«Stat.Russ»

MIMIC,

( )

2015 33,7 13,2 28,1 22,7

2016 38,4 13,2 28,3 25,9

2017 39,3 12,6 20,5 26,8

2018 39,3 12,7 20 25,5

Таблица 4.Анализ результатов деятельности Росстата по оценке

теневой экономики России в 2014-2018 гг.2

2014 2015 2016 2017 2018

, . 14,4 14,8 15,4 14,3 14,6

( %) 20,1 20,5 21,2 19,8 20,1

, . 10,1 10,7 10,7 11,4 12,6

( %) 12,8 12,9 12,4 12,4 12,1

( %) 28,2 25,4 25,3 25,5 25,9

149


разом, судя по последней из проведенных оценок - 2018 год, - численность занятых в теневой экономике состав-ляла 14,6 млн чел. Определенное Росстатом процентное отношение количества занятых в теневой экономике к общей численности занятых в России в рассматривае-мый период находилось в диапазоне от 19,8% (2017) до 21,2% (2016). По сравнению с 2014 годом в 2018 году зна-чение данного показателя не изменилось. По сравнению с 2017 годом наблюдается рост показателя на 0,3% (темп прироста - 1,52%).

Таким образом, динамика показателей, характеризу-ющих занятость в теневой экономике России за пять лет, по нашему мнению, не позволяет оценить деятельность государственных органов по выводу из «тени» трудовых ресурсов России как эффективную.

Определенные Росстатом величины скрытого фонда оплаты труда в теневом секторе в абсолютном денежном измерении (в текущих ценах) в рассматриваемый пери-од находились в диапазоне от 10,1 трлн руб. (2014) до 12,6 трлн руб. (2018). Рост показателя составил 2,5 трлн руб. (темп прироста - 24,75%). При этом необходимо учиты-вать, что основным фактором роста данного показателя является инфляция. Об этом свидетельствует сокраще-ние в рассматриваемый период двух показателей:

- размер скрытого фонда оплаты труда (в % от ВВП) снизился с 12,8% в 2014 году до 12,1% в 2018 году (темп снижения - 5,47%);

- размер скрытого фонда оплаты труда в процентном отношении к общему фонду оплаты труда снизился с 28,2% в 2014 году до 25,9% в 2018 году (темп снижения - 8,16%). Впрочем, следует обратить внимание на то, что изменение значения данного показателя имеет негатив-ную тенденцию роста в 2016-2018 годах - с 25,3% до 25,9%.

На основе данных Росстата был проведен анализ ус-ловий оплаты труда в траспарентной экономике России и теневом секторе, базирующийся на расчете и сравне-нии показателей «фонд оплаты труда на одного занято-го» и «скрытый фонд оплаты труда на одного занятого в теневой экономике». Результаты анализа представлены на рисунке 1.

Проведенный нами анализ свидетельствует о том, что условия оплаты труда в теневом секторе хуже, чем в транспарентной - официальной - экономике России. Так, в 2014 году удельный годовой фонд оплаты труда на одного занятого составлял 1101400 руб., в то время как в теневом секторе удельный скрытый фонд оплаты труда на одного занятого находился на уровне 701389 руб., что на 400011 руб. (на 36,31%) меньше. В 2018 году соотноше-ние было следующим: удельный годовой фонд оплаты труда на одного занятого составлял 1433601 руб., в тене-вом секторе удельный скрытый фонд оплаты труда на одного занятого находился на уровне 863014 руб., что на 570588 руб. (на 39,8%) меньше. Динамику значений данных показателей можно охарактеризовать как пози-тивную, так как за пять лет темп прироста удельного го-дового фонда оплаты труда на одного занятого (30,16%) выше, чем темп прироста удельный скрытого годового фонда оплаты труда на одного занятого в теневой эко-номике (23,04%).

Мы учли то обстоятельство, что скрытый фонд опла-ты труда не облагается налогом на доходы в отличие от доходов работников, трудоустроенных официально. В связи с этим нами были скорректированы значения удельного годового фонда оплаты труда на одного за-

GRACHEV A.V.,PhD in Economic Sciences, Associate Professor, Head of the Department of Accounting, Analysis and Audit of the Saint-Petersburg University of the Ministry of Interior of Russia

ANALYSIS OF THE SCALE OF THE SHADOW ECONOMY IN RUSSIA ACCORDING TO DOMESTIC AND FOREIGN SOURCES

Shadow economy, assessment methods, scale of the economy, dynamics of development, comparative analysis.

The article presents the results of the analysis of the scale of the shadow economy in Russia. The author analёyzes the dynamics of the shadow economy in relative and absolute terms. The results of assessments of the shadow economy obtained by various domestic and foreign statistics bodies, rating agencies and independent researchers are compared. According to the author, the study of the scale and dynamics of the shadow economy makes it possible to determine the benchmarks of law enforcement activities to counter the shadow economy in order to concentrate limited resources of law enforcement agencies on those types of economic activities that are most susceptible to shadowization.

150


нятого посредством вычета налога на доходы физических лиц по наиболее распространен-ной в России ставке 13%. Даже с учетом сни-жения уровня оплаты труда в официальном секторе на величину налога, ее размер превос-ходит размер оплаты труда в теневой эконо-мике (в 2014 году - на 256829 руб. (26,8%), в 2018 г. - на 384219 руб. (30,81%)).

Полученные результаты могут свидетель-ствовать, с одной стороны, о большей привле-кательности трудоустройства в официаль-ном - транспарентном - секторе экономики по сравнению с теневым, с другой стороны, о бо-лее низкой квалификации труда, характерной для теневого сектора.

Анализ данных Росстата о масштабах тене-вой экономики в отдельных видах экономиче-ской деятельности в 2018 году позволил опре-делить, что по показателю «% к ВВП» наиболее латентными являются операции с недвижимо-стью - 6,3% к ВВП, или 6528,5 трлн руб. 70,6% всех операций с недвижимостью осуществля-ется в теневом секторе. На втором месте на-ходится сельское и лесное хозяйство, охота и рыболовство - 1,4% к ВВП, или 1450,8 трлн руб. 38,1% всех операций данного вида экономи-ческой деятельности осуществляется в тене-вом секторе. Аналогичные показатели имеют торговля и ремонт автотранспортных средств, при этом удельный вес операций, проводимых в теневом секторе, здесь значительно ниже - 10,3%.

Библиографический список:1. Рыбасова М.В., Савина А.Б. Анализ масштабов развития теневой экономики

в России // Научный форум: Экономика и менеджмент: сб. ст. по материалам III междунар. науч.-практ. конф. № 1 (3). М.: МЦНО, 2017. С. 66-73.

В целом анализ структуры теневой эконо-мики позволяет определить:

- виды экономической деятельности, веде-ние которых «в тени» является потенциально возможным и доходным занятием;

- ориентиры для разработчиков правил ве-дения хозяйственной деятельности, которые должны, с одной стороны, позволять хозяйству-ющим субъектам вести деятельность открыто и в рамках правил с наименьшими издержками, а с другой - максимально увеличить издерж-ки и риски хозяйствующих субъектов, связан-ные с осуществлением деятельности в теневом секторе;

- ориентиры правоохранительной деятель-ности по противодействию теневой экономике с целью сосредоточения ограниченных ресур-сов правоохранительных органов на тех видах экономической деятельности, которые наибо-лее подвержены теневизации. Такие ориенти-ры должны не только быть приняты во внима-ние при определении количества сотрудников подразделений экономической безопасности и противодействия коррупции - отраслевых по направления работы, - но и учитываться научно-педагогическими работниками ве-домственных образовательных организаций при построении образовательного процесса с опорой на актуальные потребности правоох-ранительных структур в знаниях, навыках и умениях подготавливаемых для них специа -листов.

Рисунок 1. Сравнение условий оплаты труда в транспарентной экономике России и теневом секторе в 2014-2018 гг.

151

Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2021. № 1 (63)ПАМЯТКА АВТОРАМ ПУБЛИКАЦИЙ В ЖУРНАЛЕ«ВЕСТНИК КАЛИНИНГРАДСКОГО ФИЛИАЛА САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА МВД РОССИИ»

Порядок публикации статей.1. Статьи для публикации в журнале при-

нимаются в течение всего календарного года без ограничений. Очередность публикации статей определяется редакционной колле-гией и зависит от количества поступивших в редакцию рукописей, времени их посту-пления, соблюдения авторами требований к предоставляемым в редакцию материалам, актуальности и научной новизны содержа-ния статей. К публикации в ближайшем вы-пуске журнала могут быть рекомендованы статьи, поступившие в редакцию не позднее: 1 февраля в первый номер года; 1 мая во второй; 1 августа в третий; 1 ноября в чет-вертый.

2. Редакция оставляет за собой право осу-ществлять литературное и научное редакти-рование рукописи, сокращать в случае необ-ходимости ее объем, откладывать публика-цию статьи в связи с невыполнением автором требований к представляемым в редакцию материалам до момента устранения выяв-ленных недостатков. Рукописи, не соответ-ствующие требованиям к представляемым в редакцию материалам или получившие негативный отзыв в результате рецензиро-вания членами редакционной коллегии, направляются авторам на доработку с ука-занием недочетов или с мотивированным отказом от принятия к публикации. После доработки автором возвращенной ему руко-писи она может быть вновь представлена к публикации на общих основаниях.

3. В каждом номере журнала один автор имеет возможность опубликовать не более одной научной статьи (в исключительных случаях допускается размещение в том же номере еще одной научной статьи, подготов-ленной этим же автором в соавторстве). Пла-та за опубликование статей не взимается.

4. Редакция не возвращает авторам руко-писи и сопровождавшие их материалы как в случае принятия статьи к публикации, так и в случае отказа от принятия статьи к публи-кации вне зависимости от причины такого отказа.

Требования к статьям, представляемым для публикации.5. Статья представляется в виде распеча-

танной на принтере рукописи и электрон-ной версии (на флэш-карте или CD-диске), идентичной бумажному варианту.

6. Объем рукописи, подготовленной в со-ответствии с техническими требованиями к ее оформлению, не должен быть менее 8 страниц и не должен превышать 12 страниц, включая обязательные атрибуты, библиогра-фический список, таблицы, иллюстрации и т.п. (объем текстовой части должен состав-лять от 12 до 20 тысяч печатных знаков с про-белами).

7. На первом листе рукописи статьи долж-на располагаться следующая информация об авторе (каждом соавторе):

- фамилия, имя, отчество (полностью);- ученые степень и звание, почетное зва-

ние, основное место работы, должность (для

Научно-теоретический журнал «Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД Рос-

сии» (до 2012 года «Вестник Калининградского юридического института МВД России») издается с 2002 года. Выходит ежеквартально. Учредитель - Санкт-Петербургский университет МВД Рос-сии, издатель - Калининградский филиал Санкт-Петербургского университета МВД России. Журнал распространяется по подписке, оформ-ленной заранее на полугодие.

На страницах журнала регулярно публику-ются статьи ученых Калининградской области, других регионов России, а также ближнего зару-бежья. Авторами статей являются доктора и кан-дидаты наук, докторанты, аспиранты, адъюнкты и соискатели, работники органов государствен-ной власти, сотрудники правоохранительных структур.

Научные публикации, включенные в «Вест-ник», представляют точку зрения автора (соавто-ров) на актуальные проблемы правоохранитель-ной и нормотворческой деятельности, экономи-ки, образовательного процесса, гуманитарных наук и т.д. Представленный в научной статье, направляемой для публикации, фактический ма-териал должен отражать новейшие данные, быть тщательно проверен и подтвержден ссылками на источники.

Все представляемые к публикации материалы редакция журнала проверяет в системе анализа текстов на наличие заимствований «Антиплаги-ат». В соответствии с законодательством Россий-ской Федерации, ответственность за нарушение исключительных авторских прав (плагиат) несет автор статьи.

Направляя статью для опубликования в жур-нале, автор (соавторы) безвозмездно предостав-ляет редакции «Вестника» неисключительные права на использование данной статьи, в том числе на неограниченное ее распространение любым способом, включая создание ее электрон-ного варианта для размещения в локальной сети Калининградского филиала СПбУ МВД России, а также в сети Интернет (на сайте журнала, в интегрированном научном информационном ресурсе электронной библиотеке и т.д.) с целью доведения статьи до всеобщего сведения и вы-полнения требования ВАК Минобрнауки Рос-сии об информационной открытости научной периодики.

Адрес редакции журнала «Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России»: 236006, г. Калининград, ул. Генерала Галицкого, 30. Тел. 8 (4012) 53-93-51, 46-23-04. E-mail: [email protected].

152


докторантов, аспирантов, адъюнктов и соискате-лей - название учреждения, в котором осущест-вляется научная деятельность);

- адрес электронной почты (для связи редак-ции с автором).

8. После информации об авторе (соавторах) в указанном порядке размещаются:

- шифр УДК; - название статьи;- ключевые слова (10-15 слов и словосочетаний,

характеризующих основное содержание статьи);- аннотация (3-5 предложений объемом 300-

500 знаков с учетом пробелов).9. При упоминании в статье нормативных пра-

вовых актов необходимо указывать их дату приня-тия, номер и полное официальное наименование. Обязательно должны указываться источники ци-тат, фактических и цифровых данных.

10. У каждой статьи должен быть библиогра-фический список, составленный с соблюдением требований ГОСТ Р 7.05 2008 «Библиографиче-ская ссылка». В тексте статьи номер ссылки из библиографического списка печатается в ква-дратных скобках, нумерация сплошная; через точку с запятой указывается, если необходимо, страница (диапазон страниц) источника, к кото-рой отсылает ссылка (например: [4, с. 135]). При включении в библиографический список статей из журналов и сборников обязательно указыва-ются начальный и конечный номера диапазона страниц, занимаемого данными статьями. Для книг, диссертаций либо указывается общее чис-ло страниц в них, либо страницы не указываются вовсе. Не допускается включение в библиогра-фический список источников, на которые отсут-ствуют ссылки в тексте статьи. Библиографиче-ский список размещается непосредственно после текста статьи.

11. После библиографического списка в ру-кописи в обязательном порядке размещаются транслитерация (написание латинскими буква-ми) фамилии и инициалов автора (всех соавто-ров), перевод на английский язык информации об авторе (соавторах), размещенной на первой странице, а также перевод на английский язык названия статьи, ключевых слов и аннотации.

12. К рукописи прилагаются две рецензии. Авторы, являющиеся докторами наук или пред-ставляющие статью в соавторстве с докторами наук, представляют одну рецензию. Подписи рецензентов должны быть заверены по месту их работы в установленном порядке. Рецензенты должны быть признанными специалистами по тематике рецензируемых материалов и иметь в течение последних трех лет публикации по тематике рецензируемой статьи, зарегистриро-ванные в РИНЦ. Информацию о рецензентах (фамилия, инициалы, место работы, должность, научные степень и звание) автор указывает в конце рукописи статьи с добавлением следую-щего текста: «Подтверждаю, что рецензенты яв-ляются признанными специалистами по темати-ке статьи и имеют в течение последних трех лет

публикации по данной тематике, зарегистриро-ванные в РИНЦ».

13. Рукопись статьи должна быть подписана лично автором (всеми соавторами) на последнем листе после информации о рецензентах. Перед подписью размещается абзац следующего содер-жания: «Представленный материал ранее нигде не публиковался и в настоящее время не нахо-дится на рассмотрении на предмет публикации в других изданиях». Если авторов два и более, также указывается: «У авторов нет конфликта интересов, связанных с публикацией данной статьи». Подпись автора (каждого соавтора) заве-ряется по месту работы или обучения в установ-ленном порядке.

14. Рукописи статей аспирантов, адъюнктов и соискателей должны быть завизированы на по-следнем листе заверенной подписью научного руководителя (с указанием фамилии, иници-алов, ученых степени и звания, места работы и должности).

Технические требования к оформлению рукописи.15. Текст рукописи и прилагаемых к ней ма-

териалов печатается на листах формата А4 в текстовом редакторе «MSWord» с межстрочным интервалом 1,5 с использованием шрифта гар-нитуры «Times New Roman (Cyr)», кегль 14 пт; параметры страницы: верхнее поле 2 см, нижнее 2 см, правое 2 см, левое 2,5 см. Не допускается выставление «красной строки» в начале абзацев табулятором или клавишей «пробел»; абзацный отступ устанавливается в меню «Формат Абзац Первая строка (отступ 1,25 мм)». Текст выравни-вается «по ширине».

16. Название файла дается по фамилии авто-ра, например «Петров.doc». Таблицы, графики и другие инфографические объекты прилага-ются к электронной версии статьи отдельными файлами (например «Петров.Таблица1.doc»), при этом в тексте статьи указываются места их размещения. Если к статье прилагаются графи-ческие файлы, то они называются по фамилии автора с указанием номера изображения в соот-ветствии с использованным в тексте, например «Петров. Рисунок1.jpg». Разрешение изображе-ний 300 dpi.

Направление статей в редакцию.17. Прежде чем направлять статью в редак-

цию, автор обязан убедиться в соответствии тек-ста рукописи всем нормам русского литературно-го языка с учетом особенностей научного стиля изложения. Наличие многочисленных ошибок, неточностей и опечаток дает право редакции вер-нуть рукопись автору на доработку.

18. Материалы (оригиналы рукописи и рецен-зий) необходимо представлять в редакцию лич-но или высылать почтой. Электронную версию, а также цветные сканы рецензий и последней страницы рукописи с заверенными подписями разрешается пересылать электронной почтой.

153


Председатель редакционной коллегии,

главный редакторС.В. Векленко

Над выпуском работалА.В. Стулов

(дизайн, редактура,компьютерный макет)

Сдано в набор - 15.03.2021. Подписано в печать - 31.03.2021.Формат 60х90 1/8. Объем - 19,0 у.п.л.

Заказ № 376. Тираж - 600 экз.

Научно-исследовательское и редакционно-издательское отделениеКалининградского филиала СПбУ МВД России

236006, г. Калининград, ул. Генерала Галицкого, 30.

ВЕСТНИККАЛИНИНГРАДСКОГО ФИЛИАЛА

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА МВД РОССИИ

№ 1 (63)2021

Вестник 1(63) 2021

Documents